Read the book: «Жизнь в красках»

Font:

ISBN 978-5-0056-8222-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Душа стремится

Тревожат душу, как ни странно,
Те сны, что в детстве снились нам —
О закоулках Зурбагана
И о бегущей по волнам.

Душа стремится на свободу,
Туда, где мир и страха нет,
Где вечно ясная погода
И тёплый, полный моря свет,

Там нет потерь, а лишь открытья,
Там виден новый мир в окно,
Когда-то там мечтал пожить я
Как в романтическом кино.

Там облака как на картине,
Где стая белых лебедей
Летит вдали в просторе синем,
И белый парус по воде

Бежит вперегонки с волною.
Там завтра лучше, чем вчера,
Там всё – земное, но иное,
И жизнь – азартная игра.

Душа – бабочка

Поэта душу бьёт как током.
Слова учений вьются нитью.
Из них червь мудрости вьёт кокон,
И стих как бабочка родится.

Шуршащим веером из шёлка
Взлетают, расправляя крылья,
И махаон восторгов звонких,
И моль тщеславья и гордыни,

Что душу незаметно тратят,
Разменивают на химеры,
Так, что её ему не хватит,
Чтоб всех вещей стих сделать мерой.

И мотыльки стыда и страха
Вокруг горящей мысли вьются
И опадают горсткой праха,
Безумия и безрассудства.

Но всё ж останутся в сознанье
Стихов возвышенные гаммы
Как те волшебные созданья,
Порхающие над цветками.

Цвета счастья

Песчаный берег вдалеке желтеет,
И зеленеют пальмы над песком.
И что же мне с луною этой делать,
Что серебрится прядью над виском?

В вечернем свете моря даль чернеет,
И лазуреет хрупкий небосвод
Серея, тучка мелкий дождик сеет,
И бирюзеет толща зыбких вод.

В глазах твоих луч солнца золотится,
Краснеешь ты, когда зову с собой,
Над пеною морской белеют птицы,
Алеет парус в дымке голубой.

Купание на закате

Горячей летнею порой
Люблю купанье на закате,
Когда вечернею зарёй
Река как пламенем объята.

Огня такого берегись,
Купаясь голой в речке этой.
Иди, смотри не обожгись
О догорающее лето!

Навстречу ласкам водяным
Снимаешь ты стесненья платье.
И я бросаюсь, сняв штаны,
Пылающей реке в объятья.

Мы доплываем без труда
До самой середины речки.
Темнеет воздух, и вода
Горит как будто угли в печке.

Плывём мы в зареве зари.
Упруги волны словно груди.
Но ночь приходит и царит,
И в сердце тихий ужас будит.

На органном концерте

Глядя молча в нотный лист,
Зачарованно и деловито
Долго бился органист
Словно в танце святого Витта.

На педали он давил,
Вызывая ответ в органе,
Делают так сок для вин,
Виноград распиная в чане.

И пьянящая лилась
Из бамбуковой рощи звуков,
Наполняя смыслом нас,
То ль прелюдия, то ли фуга.

Астраханские времена года

У года здесь такие времена,
Каких в других местах и не увидишь,
На улицу, спеша, куда-то, выйдешь
И, поражён, глядишь по сторонам.

То ли весна, то ль осень, то ль зима.
И в воробьях как в яблоках кустарник.
Туманы дней, стекло ночей хрустальных,
Где в лунном свете как в снегу дома.

В февральскую ли трепетную рань,
Когда с горячим солнцем блеском споря,
Резных венцов базилики собора,
Слепя, сверкает золотая грань,

Как гость залётный тут зимою снег,
Тогда люблю бродить в кремлёвском парке,
Где светятся в брилльянтах блёсток ярких
Деревья, утопая в белизне.

И греться прилетают сизари
На склон канала меж двумя мостами.
И делятся своими новостями,
Купаясь в жидком золоте зари.

Придя домой, когда уже темно,
И льдинки луж блестят как будто стёкла,
И словно ночники включают окна,
Так хорошо сидеть и пить вино.

Воробьи

Вспыхнул порохом куст. То – внезапно
вспорхнул
Птичий слёт. Вспыхнул словно соломенный
ворох.
Воробьи это, тысячи Ш
отряхнув,
Превращают свой шум в один шёпотный
шорох.

Знать хочу, что они замышляют все
тут?
То ль комплот, то ль налёт, то ли мокрое
дело?
То ль открыли для всех воробьёв
институт,
И на сессию с разных концов
прилетели?

Кто мне скажет, наверно, считают
они,
Что понятней им всё, чем птенцам
человечьим,
И свой разум имеют, в глаза им
взгляни,
И, возможно, поймёшь, что гордиться
нам нечем.

Ни к чему им тропинки далёких
планет,
Рассужденья о тёмной материи
где-то,
Ничего, кроме неба над вечностью
нет,
Мир прекрасен, особенно перед
рассветом.

Мы – стихия для них или хищников
рой,
С кем, конечно же, быть нужно им
осторожней,
Их простой по ковыльным степям
гнездострой
Всех девелоперов и честней, и
надёжней.

А быть может, слетелись, чтоб мир свой
понять
И осмыслить в пределах своих
философий,
Высший смысл воробьиный летучий
поймать,
Не ведясь на мякине, довольствуясь
крохой.

(2014)

Вечное движение

Так создан мир, что круглый – год.
Как цикл сраженья света с тенью
И увяданья с возрожденьем —
Сезонов разных хоровод.

Зима, скрывая воду льдом,
Несёт с позёмкой и метелью
Усталым людям дух веселья
И запах хвои в каждый дом.

И с ним приходит Новый Год,
Он нам Рождественские сказки
И ёлочных игрушек краски,
И зиму долгую несёт.

А дальше – таянье снегов,
Садов проснувшихся цветенье,
Пора расцвета чувств весенних
И написания стихов.

За ней хозяином в мой сад
Идёт сезон тепла и света —
Плодов садовых праздник – лето
И, в завершенье – фруктопад.

Купанье в речке в жаркий день,
Вдали грохочущие грозы,
И водопад апофеозом
Почти тропических дождей.

Сменяя отпылавший зной,
Горя лисою рыжей, осень,
Бежит между зелёных сосен.
Тропинкой узкою лесной.

А ночью вспышки невпопад.
Мы видим звездопад над садом
Как дополнение к опаду,
Что в пруд насыпал листопад.

Порой раздумий о судьбе
И неизбежности ухода
Зовём мы это время года
С какой-то жалостью к себе.

Тень заменяет светом сад
И ясность – утренним туманом,
И землю светом первозданным
Скрывает первый снегопад.

И повторяется опять
Как карты одного расклада,
Вся цепь рождений и распада,
Как миллионы лет подряд,

Весь круг желаний и забот
С их повтореньем ежегодным —
Подобный вечным циклам водным —
Земных времён круговорот.

Берёзы

Плачут берёзы-невесты весной,
Платья примерят, наденут серёжки,
Летом шуршат говорливой листвой,
Тенью скрывая лесные дорожки,

Слушают пение птиц и цикад,
Верят в приметы берёзки-простушки,
Верят в желанья, когда звездопад,
И в обещания глупой кукушки,

Осень приходит, приносит туман,
Больше не слышно рулад соловьиных,
Ночью берёзки ветвями шумят
В страхе от мрачных пророчеств совиных.

Солнце, взойдя над землёй высоко,
Свет свой бросает в древесный колодец.
И на округу берёзы с тоской
Смотрят глазами лесных богородиц.

(2018)

Сказка про Царя Добродея и царевну Вёсну¹

Жестокосердны сказки наши,
Страх перед силой в них живёт.
Дед новогодний груб и страшен,
И птиц он превращает в лёд.

Вот так заколдовал, метелью
Дохнув, царевну Вёсну он.
Её обрёк в остывшем теле
На вечный беспробудный сон.

И спящая царевна Вёсна
В гробу из синих льдов лежит
В своём наряде снежно -звёздном,
Что из снежинок белых сшит,

И льдинками застыли слёзы,
Что падали с её лица,
Но страха нет перед Морозом
В тех, в ком горячие сердца.

И хором Деда² нудят дети
Убраться с холодами прочь,
Чтобы скорей настало лето
И чтоб короткой стала ночь.

К детишкам пусть не он приходит,
А Добрый волхв – Царь Добродей,
Поздравит их он с Новым Годом,
Согреет птичку в бороде.

Пусть он придёт, тепла посланец,
В сердцах людских растопит лёд,
Несчастных меньше чтоб осталось,
А средь счастливых был приплод.

Раздаст подарками надежды,
Счастливые мечты и сны,
Предскажет всем за скукой снежной
Вновь возвращение весны.

И оживит теплом девицу,
Надев ей из цветов венок,
И пусть её преобразится
Наряд от головы до ног.

С лицом улыбчивым в веснушках
Пусть, напевая и смеясь,
Царевна раздаёт игрушки,
Детишек увлекая в пляс.

Зелёным ситцем в пятнах красок
Пусть душу радует и глаз…
Пусть больше жизнь недобрых сказок
Не пишет в Новый Год для нас.

Про ангелов

Иду по скользкому асфальту,
Лавируя как акробат.
И руки вьюг холодным пальцем
Меня за уши теребят.

Ветра прохожим дуют в лица
И шепчут о спасенье душ,
И не дают им оступиться,
Идя по скользким льдинкам луж.

И, проводив до дома, мимо
Летят, ударившись о дверь —
Им просто знать необходимо,
Что добрались мы без потерь.

И снова им идти работать —
Хранить измученных людей,
Не оставляя их заботой
И выручая их в беде.

Их, ангелов, летают стаи —
Хранителей от мук и бед,
Их перья падают и тают,
На окнах оставляя след.

И окна словно тихо плачут.
День вьюгой прошумел и смолк.
Я жив ещё, а это значит —
Мой ангел выполнил свой долг.

О сменяемости времён года

Я в сменяемость вечную верю.
День на ночь любит время менять.
Наступленье зимы как потерю
Я совсем не хочу принимать.

То, что сковано холодом, дремлет,
Дожидаясь весеннего дня,
Для всего есть и место, и время,
И терпение есть у меня.

Рождественское

Час Рождества волшебного всё ближе,
Так тихо, что услышать можно лишь,
Как месяц языком холодным лижет
Сладчайшее мороженое крыш

И леденцы замёрзших светофоров.
В предчувствии чудес весь мир застыл.
А ветер из космических просторов
Мне звёздную под ноги сыплет пыль.

Как кот вбегает в дверь холодный воздух,
Я снова дома. Не включая свет,
Гляжу в окно. И ждать чудес не поздно.
Их жду, как на признанье ждут ответ.

И кажется, конца нет ожиданью.
Но вот, свершилось чудо наконец,
Зажглась звезда, я загадал желанье,
И сон как Бог сошёл ко мне с небес.

Канун Рождества

Декабрьской ночи длится канитель,
Луна разлита в небе как сметана,
И свет её сочится сквозь метель
Как фары свет, идущий из тумана,

Как воздух на картине сквозь пастель.
Недвижна и беззвучна ночь глухая,
И дух зимы, устав крутить кудель,
На снеговой перине отдыхает —

На лапах ёлок, и на лентах рек,
На крышах и стогах, и в поле дремлет.
И одевая землю в белый мех,
Своим дыханьем целый мир объемлет.

О, дух зимы! Сплошное волшебство!
И кажется, что подо льдом и снегом
Всё умерло, а тут вдруг Рождество,
И мир рождается как Альфа и Омега.

Рождественские желания

Такая тишь, и неба бездна
Вся в огоньках дрожащих звёзд.
А на равнине поднебесной
За речкой тёмный лес замёрз,

И сладкая какая нега —
Закутавшись с ногами в плед,
Смотреть на бесконечность снега,
Секундам падающим вслед.

И в ледяной оправе стёкол,
В дыханьем отогретой мгле
Узреть хрустальные подтёки
Начала жизни на Земле.

И мыслью ход времён нарушить.
Какая это благодать —
Код генетический как душу
Во всём живущем угадать

И захотеть зверью и птицам,
И всем беспомощным помочь.
Сочувствие пусть постучится
Ко всем в рождественскую ночь.

За городом

Закончатся святки в срок, и когда наступит крещенье,
Пройдёт январь как с похмелья тропою лесной наощупь.
Жалея замёрзшие липы, словно прося прощенья
У них за мороз трескучий, он снегом оденет рощу.

Вдруг лопнет на речке лёд как будто арбуз перезревший,
Звук испугает ворон, их всех всполошив словно выстрел,
И в буреломе завоет то ль раненый волк, то ль леший,
Попавший в капкан, и поезд обдаст всю округу свистом.

Я встану, согрею чаю, намажу чем надо лыжи,
К буржуйке присяду, чтобы смотреть как займётся пламя,
Что, голода не скрывая, жадно поленья оближет.
Я тоже поем, оденусь, своими займусь делами.

Дохну на ладони паром, пройдусь в тишине звенящей.
Жизнь городская бредом покажется или похмельем,
А эта выздоровленьем окажется настоящим,
Коль не наскучит настолько, что город предстанет целью.

Мелом пишет зима

Наконец пришла зима
Тонет город в снежной дымке,
И под шапкой-невидимкой
Дремлют старые дома.

Белым красит снеговей
Ленту серого канала,
Чтоб она забинтовала
Раны памяти моей.

И снежинки мне в лицо
С неба падают и тают,
Или мимо пролетают,
Невесомые как сон.

Сверху, спрятавшись от глаз,
Кто-то сыплет чем-то белым.
Словно в небе пишут мелом,
Над задачкою склонясь.

Так крошась, слетает мел
С грифельной доски небесной.
Что там чертят, неизвестно.
Может, путь небесных тел?

Зима

Зима, декабрь, пригорок бел,
И небо – простынёй морозной,
Там тишина, где лес шумел,
И мир как будто только создан.

Прозрачен, ясен он и прост,
В нём свет струится ниоткуда.
Как будто разрисован холст
Углём древесным для этюда.

Вон вдалеке чернеет лес,
И тени на снегу подталом,
И мостик, что согнулся весь,
Спит под пушистым одеялом.

И полынья в ручье черна,
И роща, в белое одета,
На долгий сон обречена,
Хотя не ведает об этом.

Зимняя картина

«Ух» совиный слышится.
На реке в ночи
Звёздочки колышутся
Пламенем свечи.
Вот одна упала, и…
Сходит мгла с небес,
Ей как одеялами
Завернулся лес
И проснулся в инее
Словно в кисее,
Ниточками длинными
Кланяясь земле.

Зима в Астрахани

Ледок лежит уже на всём канале,
Скрипит под каблуками свежий снег.
Светло в душе. Ах, если бы вы знали,
Как долго снега не хватало мне.

Зима даёт надежду и возможность
Нам – всё, что не успели, наверстать,
Забыть тоску потерь, кумиров ложных
И вновь начать все с чистого листа.

Так ожидаю я преображенья,
Когда ложатся хлопья на лицо,
Как дети ждут подарков в день рожденья
И верят в сказки с радостным концом.

Хоть я уже давно не верю в сказки,
Дивлюсь как чуду звёздам на снегу.
Как будто взяв на подлавке салазки,
С бугра кататься снова я бегу.

Вновь чую запах снега и полозьев
И вспоминаю счастье детских дней —
И белый дым, и щёки на морозе,
Горящие на ледяном огне.

Я так теперь качусь по склону жизни,
Весь превращаясь в зрение и слух.
Одышка – это не старенья признак,
То от езды захватывает дух.

Декабрьский день

Секунды бегут кавалькадой.
Как будто был юным вчера.
Вот так за порой листопада
Идёт снегопада пора,

И лишь наблюдаю теперь я,
С потерями непримирим,
Как падают, падают перья
С пушистых небесных перин

И чиркают по капюшону.
Их гонит по свету пурга.
И известью недогашёной
Кипят под ногами снега.