Сердце моего врага

Пролог

Он был удивительным… невероятным, и смотрел так, словно я была богиней, а он обычным рабом в восхищении взирающий на свою госпожу. Что прельстило его во мне, заставило ловить глазами мои мимолётные взгляды, едва отвлечённые от огненных вихрей.

От этого, казалось – пламя в моих руках запорхало, как бабочка, разлетаясь множеством искр над головами зрителей. А он смотрел, не отрывая глаз. Синих и бездонных как небо.

Сегодня я очень боялась.

Нет, в моей жизни было много опасностей, но еще никогда не приходилось выступать перед огромной толпой народа, в столице, да еще и перед самим императором и его молодой невестой.

Идея нашего предводителя Гинго, чтобы именно я вышла прямо перед всем двором и многочисленными гостями. В Хелегае – месяцем ранее – выступление Гвен закончилось для всех нас весьма неудачно, но об этом лучше не вспоминать.

Раньше все представления были не только горсткой монет в шляпе, но и просто веселым развлечением для всей нашей труппы. Однако, теперь…

И страшно, и в то же время волнительно.

Правителю нет никакого дела до моих огненных бабочек, как и его скучающей невесте. Ну и ладно! Зато восхищение в глазах его свиты заменило мне тысячу имперских даров.

Синеглазый воин все еще смотрел.

Выпустила огненного феникса специально для него. Искристая птица пролетела над головами всей свиты, включая и самого императора с невестой. Его избранница оживилась, словно проснулась ото сна. И только воин по-прежнему смотрел на меня. Никакие огненные причуды его не интересовали.

Правитель подзывал его к себе и дал знак, что им пора отправляться.

Жаль. Никто и никогда мной так не восхищался.

Бывало, взирали со снисхождением, жалостью, насмешкой, даже похотью. Но так искренне и восхищенно – никто и никогда.

Я сделала пируэт и отпустила пламенных пташек в синеву неба, где они рассыпались фонтаном искр, повергая оставшихся зрителей в бурный восторг.

Поздним вечером, когда в городе продолжились гулянья в честь помолвки императора, я вышла подышать отошедшим от дневного зноя воздухом. Чтобы прочистить от сладковатого балаганного зловония нос и освежить першащее горло.

На площади полным ходом шли танцы. В огнях навесных фонарей ритмично двигались женские и мужские фигуры, и это никак не напоминало пляску смерти, с которой мне доводилось сталкиваться на протяжении всей жизни.

Что скрывать – танцевать я не умела. Не было такой практики, да и учить меня было некому.

Гвен, Гинго, Сирвиг и Игуми веселились вовсю.

– Что задумалась, красавица? – Шаваро в сторонке дымила своей трубкой с едким табаком.

– Да вот, беда несусветная – танцевать не умею, – посетовала я на проходящее мимо меня очередное мирское удовольствие.

– Как так-то? – усмехнулась старая цыганка. – С огнем ты порхаешь словно птица, заставляя сердца многих мужчин стучать бойкими каблуками на танцевальном помосте, а просто вот так, под музыку, боишься?

– Я… не боюсь, – тут же смутилась от откровенных слов Шаваро. – П-просто…

– Ни с кем еще не танцевала, – добрая знакомая закончила фразу за меня, а я покраснела до самых кончиков волос.

Ну не танцевала никогда и ни с кем, и что из этого? Мне ли было расфуфыривать хвост перед кавалерами в попытке привлечь их своими сомнительными прелестями. Моя жизнь была совсем другой, и то, что я попала к бродячим артистам, стало для меня великим счастьем.

У меня появилась семья, близкие и родные люди хоть и не по крови, но по духу.

«Жизнь бродяги не для тебя, девочка», – часто говорила Шаваро.

А для кого? Именно с ними я стала по-настоящему счастливой, да и свободной.

– Если не с кем не танцевала, – снова заговорила цыганка, прервав мои мысли. – Значит, и не любила, и не целовалась, поди!

Она рассмеялась низким грудным смехом, вгоняя меня в смущение дальше некуда. Монисты на её платке зашлись медным звоном.

– Не стесняйся, – Шаваро вытряхнула свою трубку, отчего запах жженого табака сильнее ударил в ноздри, но это был благородный запах дружбы, которым всегда веяло от этой женщины. – Неумение торговать своей жизнью, разменивая её на мелочи – великая добродетель. Но ты не сельская простушка отнюдь хоть и несёт от тебя невинностью за версту! А если уж решишь, кому подарить свой первый раз, пусть он будет прекрасен, хорош собой и люб тебе. Любовь не грех! Главное, чтобы всё было взаимно.

Вот уж еще чего не хватало! Даже думать не хочу о таких вещах…

Сильные руки вдруг обхватили мою талию. Я не успела опомниться. Только вскрикнуть успела от страха, но рот мне быстро зажали. Негрубо, как-то по-свойски, заговорщицки. Думала сейчас Шаваро поднимет шум и выручит, но та, как назло, уже куда-то исчезла.

Вечно она со своими фокусами – неожиданно появляется, а потом исчезает в самый неподходящий момент.

Как я не заметила опасность?

Ну ничего! Сейчас задам нахалу на орехи!

– Я тебя нашел… – горячее дыхание обожгло мне ухо, а между лопаток прошла волна холода, а потом обжигающего жара.

Да что же это?

Меня развернули так легко и быстро, словно я была легкой тряпичной куколкой, с которой так часто Игуми развлекала детей на ярмарках.

– Ты! – вырвалось у меня от удивления и дурацкого смущения.

– Узнала! – он улыбнулся, да так, что мое сердце зашлось в истерическом стуке о ребра. – Я тебя давно ищу.

– Разве? – удивилась я. – С окончания представления прошло не так уж и много времени. Неужели ты так нетерпелив, что пара часов – показались вечностью?

– О! – в синих глазах мужчины плескалось восхищение, он провел ладонью по моей щеке. – Уже стало казаться, что ты мне приснилась, и эти твои огненные цветы, птицы… бабочки… Будто всё это было в другой жизни.

Ладонь была горячей и шершавой, значит, он настоящий воин, который не просто носит красивый меч наперевес, он сражается. Возможно, в этот вечер я сама в предчувствии нежданного поединка, шла в его объятья. Мне не привыкать ходить по грани…

Запах жженых трав от кибиток и хмель подогретого вина кружили голову. Я смотрела в синие глаза словно заворожённая. Что он со мной делает? Мне казалось, я утонула в одной только этой синеве.

Так бы тонула и тонула, пока до меня не дошел смысл его последних слов.

– Что? – чтобы прийти в себя от наваждения, встряхнула даже головой. – Разве ты меня уже видел?

– Это была ты тогда в Хелегае… что с тобой?

Напоминание о злополучном городе немного отрезвило. Тогда наша труппа попала в переделку, все закончилось не самым худшим образом, но и воспоминания остались очень тяжкие.

Но, что именно он имел в виду?

Страх проник под кожу колючими иголками.

В Хелегае я выступала перед зрителями. Возможно ли, что этот воин тогда меня увидел?

– Я… – согласно кивнула, немного успокоившись, ведь врать не было смысла, а так хотелось еще смотреть в эти глаза. – Но там как-то у нас не задалось представление.

– И не говори! – он и сам дернул головой, словно сбрасывая ненужные воспоминания. – Паршивый был городишко.

– Это точно! – согласно кивнула.

Меня снова передернуло…

Воспоминая, и правда, остались просто ужасные. И воспоминания, и то, что ещё ждало меня впереди…

– Ты… – он снова переключился на меня. – Была сегодня такая красивая.

– Спасибо! – невозможно было не улыбнуться в ответ. – Ты так смотрел, что мне хотелось быть самой лучшей для тебя.

Он странно на меня посмотрел. Так, будто бы снова видел впервые, или у меня неожиданно выросли на лбу рога.

– Что? – я опять смутилась до невозможности. – Я сказала, что-то не так?

– Нет… просто ты сводишь меня с ума.

И опять шершавая ладонь на моей щеке, а палец на моих губах.

– И такая… открытая, что я боюсь не сдержаться!

– Скажешь еще!

Щеки пылали от таких откровенных слов, а голова опять пошла кругом. Не принимает ли он меня за одну из тех доступных кабацких девок?

Хотя… а не всё ли равно?

– Как тебя зовут? – он склонился надо мной, от близости пышущего жаром тела во рту пересохло так, что пришлось облизать губы.

– Джай, – уже шепотом проговорила я прямо ему в губы.

– Я тебя поцелую… Джай.

Это было невероятно, безумно, горячо. Со мной творилось нечто невообразимое. Никто никогда меня не целовал. Он – самый первый. А уж что творилось с моим телом, прильнувшим к нему, подумать стыдно.

В голове возникли слова старой цыганки: «А если уж решишь, кому подарить свой первый раз, пусть он будет прекрасен, хорош собой и люб тебе. Любовь не грех. Главное, чтобы всё было взаимно».

Наверное, еще немного, и я подарю ему всю себя без остатка… прямо здесь.

– Я… – отстранилась немного от мужчины и перевела дух, а то еще немного и растекусь у его ног теплой лужицей. – А ты? Тебя как зовут?

– Дитар, – он и сам перевел дух, а мне уже было не до страстей.

– Как? – переспросила ещё раз, надеясь, что мне послышалось.

Тот… герцог – управитель Хелегая – звал так мужчину, оказавшегося у него в тот вечер… я снова стряхнула наваждение. Толстяк словно возник из моего кошмара и кричит: «Спаси-и, Дитар! Спаси меня скорее!»

Дитар, значит…

– Неужто тебе не нравится мое имя, Джай? – он засмеялся, глядя мне в глаза.

– Н-нет… что ты! – не знала радоваться мне или бежать от него подальше. – Наоборот, имя красивое очень.

Имя было приятное, а сам его хозяин прекрасен.

О, Дитар! Как я рада, что ты остался жив!

Подумать только! Мой первый поцелуй достался тому, с кем пришлось столкнуться в Хелегае, как сталкиваются клинки непримиримых противников.

Свела ли нас судьба, или боги так решили с нами пошутить, не ведомо. Одно я знала точно – я ему не враг.

Глава 1

После очередной удачной стычки на восточных землях Карпетрии, отряд вольных наемников держал путь на запад в Оханг – столицу империи Исантии, проездом через небольшой городок Хелегай, охвативший два берега неторопливой Хелейи с её мутными водами.

Необходимо было пополнить запасы воды и провизии. Да и вояки всем своим видом демонстрировали, как они рвались потратить свои кровные монеты на вино и дешевые увеселения.

– Эй, какой-то город суматошный попался! – высказался Пьеро – самый шумный парень в отряде. – Все куда-то несутся, как угорелые! Что за люди? Неужто отряд простых наемников в городе так всех напугал?

– Это твоя рожа может напугать кого угодно! – одернул его тучный грубоватый воин с пышной рыжей бородой. – Здесь явно, что-то случилось. Либо казнь на площади, либо ещё что. Чем тут люд развлекается – может камнями кого забивают всем скопом?

– А разве сегодня не суббота? – поинтересовался худосочный парень, на первый взгляд, слишком молодой, чтобы служить среди заматерелых наемников. – Обычно показательные казни устраиваются по четвергам.

– Теперь, пока свирепствует жабья проказа и неурожай, показательно могут казнить хоть каждый день, – отозвался всё тот же Пьеро. – Лишь бы заткнуть людям рты.

– А вы слышите, как смердит дымом? – снова подал голос парень, морщась от вони. – Наверное, и правда жгут какую-нибудь ведьму.

Отряд обогнул завалившуюся на дорогу лачугу, из-под остатков соломенной крыши которой с гиканьем выпорхнула стайка босоногой мелюзги.

– Гляди тебе – ведьму! – вздохнул рыжебородый. – Опять схватили какую-нибудь косонькую или хромоножку да потащили на костёр. И хорошо, если увечную… Такими темпами, какими в империи жгут хворост на площадях, нам с тобой ни то, что рябой молодки – старой клячи не достанется. Скоро всех красоток изведут в угоду этому идиоту Борго.

– Ингмар! – неожиданно для всех подал голос синеглазый воин, с темнокудрой гривой волос, обращаясь к рыжебородому.

– Что, командир? – разговоры в отряде сразу стихли, рыжебородый собрался и выпрямился, словно тугая струна, готовый по первому же слову обнажить оружие.

– Вы потише о выходках Борго, – мрачно заметил синеглазый воин. – Особенно здесь и сейчас. Все же явились сюда непросто так, а по неотложному делу. И поддержка герцога нам лишней не будет.

– Слушаюсь, Дитар! – улыбнулся Ингмар. – Только…

– Что? – от внимания командира не ускользнуло замешательство друга.

– Хреново обстоят наши дела, – ответил за рыжебородого Пьеро, – если мы вынуждены обращаться за помощью к такой мрази, как Борго.

– Выбора нет, – вздохнул Дитар. Ему было не менее гадко, чем его парням, вести переговоры с этим подонком. Все знали, что из себя представляет правая рука императора, но он сам предложил помощь. А от помощи не отказываются.

– Посмотрим, что он, вообще, собирается предложить, – продолжал объяснять Дитар. – А там, будем действовать по обстоятельствам.

– Когда встреча? – в разговор вклинился самый молчаливый член отряда – Олигеро – юноша с бугристым шрамом через правую щёку.

– Сегодня вечером, – мрачно произнёс Дитар.

– Так скоро? Мы ж с ребятами разгуляться не успеем! – улыбнулся Олигеро, отчего на щеке со шрамом собрались глубокие складки.

– Да, но оно и к лучшему. Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим.

Но быстро закончить не получилось.

Парни все-таки затащили его на площадь, где жгли не костры, а разворачивалось самое настоящее представление. Люди толпились вокруг помоста, на котором артисты развернули свой балаган.

Зрелище было явно средней руки, но глаза парней Дитара горели, как у малых детей на празднике Даров. Поэтому он не стал высказывать свое недовольство временной заминкой. Пока…

Пока не вышла огненная дева.

Это было удивительно и одновременно жутко. Ведь как получилось у хрупкого человека обуздать дикую стихию пламени. Вот откуда шел запах жженой ветоши и дёгтя. Видимо, ещё с утра шла подготовка к такому зрелищному представлению.

Все, что показывали артисты до этого, выветрилось из сознания как позавчерашний хмель. Показалось скучным и неинтересным, а происходившее на сцене приковало все внимание. Парни вполголоса обсуждали рыжеволосую акробатку, танцевавшую на тонкой веревке, растянутой между двумя столбами. Танец был впечатляющим, наверное. Но видавший виды Дитар, совсем недавно подавлявший восстание прямо в горах Карпетрии, не удивился. Арбеки со своими кривыми мечами бегали по узким каменным карнизам на крутых скальных склонах с изяществом горных барсов – вот где искусство!

А тут… Да, высоко, красиво, легко. Однако пламя в руках хрупкой блондиночки было куда зрелищней и занятней. Искры огня разлетались прямо над головами зрителей, а девушка смело раскручивала огненные вихри над собой. Где-то там совсем невидимые тонкие стальные цепочки, подчиняясь ловким пальцам, выводят затейливые пламенные узоры в застывшем от тишины воздухе.

Гибкое тело двигалось в такт музыки, и… это завораживало. Красиво! Как будто всё слилось воедино: и девушка, и огонь, и танец.

Обязательно надо будет наведаться сюда завтра, сегодня Дитар уже не мог распоряжаться своим временем. Но как же хотелось еще раз увидеть девчонку в окружении огненных вихрей.

– Что – хороша? – усмехнулся в рыжую бороду Ингмар.

– Не то слово! – восхищенно молвил молодой воин.

А может причина его заворожённости в том, что слишком давно у него не было женщины. Горянки все как одна грубые, крепкие девицы с черными, как смоль, косами. С такими воевать впору, а не любовь крутить.

Они, к слову, и воевали. Кто чем мог: хватали вилы, грабли и отбивались от них – покорителей. Эти жуткие бабы умудрялись даже солью швырять в глаза лошадям.

Ну их!

Хорошо, что все это закончилось.

Тем временем красавица закончила свой танец, низко раскланиваясь перед не такой уж и почтенной публикой.

Дитар было хотел пройти к девушке, но предусмотрительный Пьеро заступил ему дорогу.

– Уже вечер, дружище! – понимающе похлопал он друга и командира по плечу. – Эта жирная скотина не любит ждать.

– Не любит, – согласился воин.

– Прости, брат, – к нему приблизился худенький юноша, смахивающий на оруженосца больше, чем на наемника. – Мне и самому гадко от всего этого. Но если не ты, то кто сегодня отправится к Борго. Вряд ли он меня рассматривает всерьез, как союзника.

Дитару стало стыдно за внезапную слабость и навалившуюся внутреннюю усталость от внутренних дрязг империи. И правда, неизвестно насколько он задержится у златокудрой красавицы, так крепко запавшей в душу. Длительное воздержание от девичьих ласк и сильный интерес к манящим изгибам будоражили сейчас кровь сильнее недавних кровавых стычек на горных перевалах.

Завтра, так завтра, но он найдет девчонку и основательно пообщается с ней.

– Прости, Рене – братишка! – он потрепал чуб юноши. – И, правда, залюбовался я слишком сильно этой красоткой. А у нас есть дела.

Все вместе друзья направились к местной харчевне, и только Дитар повернул в сторону холма, который блистал зеленью тисовых рощ за пределами города, обрамляющих высокие стены виллы Капуса Борго – знатного любителя сомнительных увеселений.

Борго явно никуда не спешил. Да и куда спешить идиоту, который получает тысячу монет серебром из казны императора, сидит в дарованной вотчине, попивая вино и нажираясь мягким белым хлебом вприкуску с жирным жареным цыпленком.

И пусть Дитар перекусил только черствой коркой с затвердевшим сыром ещё утром, желания присоединиться к трапезе не возникало, такое отвращение вызывал имперский советник.

– И так, что же ты молчишь, Дитар? – начал разговор герцог в обычной снисходительно-повелительной манере. – Разве ты явился сюда просто помолчать?

Толстяк, коим и являлся Борго, засмотревшись на поднесённый ему свиной окорок, мерзко захихикал.

Молодой воин был не очень расположен к веселью, но здесь он выполнял задание, порученное тем, кому Дитар и его люди принесли клятву верности.

Мнение самого командира, пусть теперь уже и бывшего, первого отряда стражников Колонного зала, никого не интересовало.

Да, его отряд лишь изображал ватагу вольных наемников, на деле же они долгое время верой и правдой служили трону, до известных всей империи событий.

– Ваша светлость, – через силу склонился воин, перед поедающим куриную голень, герцогом. – Это огромная честь, оказаться под сводами вашего дома! Но я и мои люди проделали долгий тяжкий путь из…

Тут Дитар нечаянно запнулся, вспомнив обстоятельства, при которых вынужден был отправиться в изгнание.

– Из Карпетрии путь неблизкий, согласен, – ехидно заметил советник императора. – Слыхал, как ты бодро подавил там восстание.

Дитара передернуло от воспоминаний. Лучше бы герцог не превозносил его заслуги в пролитых реках крови, и разоренных деревнях. Много чести!.

– Это не то, что делает воина героем, – сдержанно промолвил Дитар.

Воин не стал уточнять, что в ссылку его и брата отправил именно Борго.

– Ты мог и не уезжать туда, – намекнул герцог на то, что самого Дитара и его людей никто не гнал так далеко от дома.

– Я верен сыну покойного правителя, как и вы, – пропустивший последние слова мимо, воин переключился на цель своего визита.

Борго посмотрел на него долгим испытывающим взглядом, словно изучая истинные намерения молодого человека. Что-то решив для себя, советник всё же отложил кусок цыпленка и вытер руки о салфетку.

Герцог вознамерился поговорить. Наконец-то.

– Сам знаешь… – начал он, вытирая жир с толстых губ. – В империи начинаются бунты.

– Слышал, – согласно кивнул Дитар.

– Наш монарх вознамерился снова жениться, – недовольно молвил советник. Это обстоятельство явно злило его, ибо с новым увлечением императора, семья его нареченной в новом статусе стала пользоваться большими привилегиями.

Особенно раздражало приближенных к трону, что новые полномочия получил отец имперской невесты, который был давним недругом самого Борго.

Конфликт внес прохладу в отношении монарха к своему первому советнику, и теперь сам герцог прохлаждался на своей вилле вдали от столицы.

Это был их общий план с принцем Рене, которому и служил Дитар верой и правдой вот уже восемь лет: сблизиться с Борго, каким бы ненавистным он ни был, и, заручившись его поддержкой, вернуться в столицу на ветрах хворей и бунтов.

А ещё они отчаянно нуждались в финансах герцога, ибо Рене – внебрачный сын предыдущего императора, был гол как церковная крыса.

– Самое возмутительное в этой ситуации то, – продолжал жаловаться советник, – что девица очень сомнительного рода.

К тому же поговаривают, – тут голос Борго сделался глухим и возбужденным, – будто бы она ведьма, раз очаровала самого короля своими весьма посредственными прелестями, не подкреплёнными ни землями, ни золотом.

На девицу было наплевать, чем больше компрометирующих слухов о ней, тем лучше. Советник присел на своего любимого конька. От чего-то в каждой рыжей девке ему чудились ведьмы, уж чем это вызвано было – не известно, но Дитар готов был согласиться со всем, что сейчас выдавал ему ненавистный Борго.

В игре за престол не существует морали – только цель и стремление к ней, не брезгуя никакими средствами. Это воин давно уяснил.

– Разве есть подтверждение тому факту, что леди Иоланта действительно ведьма? – с трудом скрывая свою нетерпимость к своему собеседнику и к ситуации в целом спросил Дитар больше для поддержания разговора, нежели из любопытства.

До его брата и покровителя уже дошли слухи, что королевское содержание герцога скоро уйдёт на поддержку торговых преференций новых родственников императора. Выбор союзника в лице бежавшего бастарда был очевиден.

– Хм, – самодовольно улыбнулся Борго, – а ты сомневаешься?

– Не в моей компетенции сомневаться в словах вашей светлости, – пояснил свою позицию Дитар. – Близко с леди Иолантой я незнаком. А нам понадобится любая зацепка для очернения этого союза.

– Хочешь правду? – герцог отшвырнул обглоданную кость и вытер жирные пальцы. – Я тебе её расскажу! Уже сейчас Адаваль находится у девчонки под каблуком, мерзавка вертит им как хочет. Её отец заседает в Совете, а брат запустил руки в императорскую казну! Ропот в гильдиях нарастает! И это только начало. Иоланта не императрица. Пока. А что будет, когда на неё возложат венец?

Борго устремил испытующий взор на мелкую сошку, распустившую при нём бескостный язык.

Дитару хотелось ответить, что по сути – всё это ерунда. Ну, станет Иоланта эта женой Адаваля, и что?

Купцам и факториям, облагаемым жиреющими налогами, и до сегодняшнего дня жилось нелегко. Народу в империи под гнетом избранника богов, легко поддающегося чужому влиянию, и того хуже. Просто теперь пятка первого советника сменится каблучком несравненной леди Иоланты и её семьи.

Разочарование сменилось гневом. Сейчас, когда сам Борго находится практически в немилости правителя, в лице Рене он увидел союзника против кого? Против девицы и её папаши. Хочет извести несостоявшуюся императрицу руками Дитара и его брата? А до этого сделал всё, чтобы выжить Рене из императорского дворца, после смерти его венценосного отца. Боялся, что люди станут бунтовать против недальновидного и несговорчивого Адаваля, и примут сторону Рене в борьбе за императорский венец.

Скотина!

У Дитара непроизвольно сжались кулаки – это не укрылось от внимания советника.

– Злиться будешь потом! – его толстое, обрюзгшее лицо стало серьезным, растеряв остатки доброжелательности. – Твой брат – бастард, и при живом законном наследнике императора было бы глупо сажать его на трон!

– А теперь, чего вы хотите? – выдавил сквозь сжатые зубы молодой воин. – Чтобы Рене вернулся в столицу и отговорил Адаваля жениться на неподходящей пассии?

– Твой брат, конечно же, более гибок в мышлении, нежели ты, – опять усмехнулся Борго. – Что взять – солдафон, он и есть солдафон!

– Но вы тем не менее сейчас разговариваете с этим солдафоном!

– Надо сказать, что ты весьма талантлив в своем ремесле! – кивнул герцог в сторону молодого человека. – И не дурак, хоть и уступаешь Рене во многом.

Дитар не повел даже бровью в ответ на колкости советника. Будто бы он сам не знал, что брат умнее и хитрее его во многом. На то он и выбрал службу, чтобы всегда быть рядом с Рене опорой и поддержкой, охраняя от всех врагов. У светлой правящей головы должна быть крепкая десница, хорошо владеющая клинком.

– Вы первый призвали нас к переговорам, – напомнил герцогу Дитар цель своего приезда. – И Вызвали для этого меня. Что подвигло вас на такой шаг?

– А то, что если семейка Иоланты доберется до полной власти в стране, империи придет конец!

Неужели толстяк, наконец, понял это? Смешно! Ещё бы сам проводил более уместную политику тогда, глядишь, и кризис не назрел! Зачем было взвинчивать налоги? Ради бестолковых походов на юг? Но… планирование и переговоры всё же были уделом Рене. Дитар был его верным и надежным мечом.

– Уже сейчас они запустили лапы в казну, которая и так почти пуста…

А вот это была новость!

– Неужели Август оставил своё государство настолько беспомощным? – новость была ошеломительная, и брат должен был быть поставлен в известие о таком положении дел до отъезда Дитара.

– Предыдущий император слишком увлекался охотничьими забавами и мотовством, к чему приучил и Адаваля.

– А вы ему в этом потакали! – так и не удержался Дитар от упрека.

– Не тебе судить, щенок!

Вот черт! Он рискует разгневать старого борова. Гнилой, мерзкой, но единственно важной и влиятельной поддержки. А что в награду – призрачная надежда на обедневший престол? Но брату виднее.

– Почему вы не поручите чёрную работу какому-нибудь воинственному клану? – воин постарался сгладить шероховатость, возникшую в беседе с Борго.

– Слишком просто от королевских соглядатаев это не укроется, – у герцога даже голова нервно дернулась, он явно не один день обдумывал это. Но тут он был прав – в кланах тоже могут быть доброхоты, жадные до звонкой монеты. Хотя эти-то умели делать свое тёмное дело невероятно искусно.

– Она должна умереть как ведьма! – воскликнул советник, возбужденно зыркнув в сторону Дитара. – И ты мне в этом поможешь!

Ещё чего не хватало!

– Соблазнишь девку! Сделаешь всё как надо – никогда не будете знать с братом проблем.

Ага! Потому что отправится вслед за Иолантой в вечную тьму, только уже умелыми руками убийц клана.

– Что замер, как столб? – Борго был недоволен замешательством Дитара. – Решайся! Глядишь, со временем Рене и императором стать сможет… решайся!

– Я… – воин закрыл воспаленные глаза, чтобы не видеть ублюдка.

А как же достоинство? Честь? Он был воином, а не заговорщиком и соблазнителем, в конце концов. Сейчас его воротило от одной только мысли – совратить ни в чем не повинную девушку. Чёрт! Почему всё так?

– Так и знал, что ты будешь сомневаться! Или ты только мечом махать горазд, а? – опять Борго усмехнулся своей мерзкой улыбочкой. – Что ж, подумай до утра. Посоветуйся с Рене…

– Но Рене остался в Карпетрии! – встрепенулся Дитар. Не хватало, чтобы старый боров вынюхал о местонахождении брата.

– Не держи меня за идиота! – герцог самодовольно хихикал. – Вы неразлучны, сколько я вас знаю. А уж после смерти матери, ты от него даже на шаг отлепиться не можешь.

Борго взял колокольчик, чтобы позвать слугу.

– Иди! – по залу прокатилась легкая трель. – У меня сегодня на вечер есть более приятное развлечение, нежели лицезреть твою постную мину.

Чёртов извращенец!

Оставалось только понадеяться, чтобы попавшая к нему девчонка была опытной шлюхой, а не невинной овечкой. В противном случае…

Впрочем, а что мог сделать Дитар в этой ситуации? Отбить герцогу его сиятельный пах? Убить? Это точно преждевременное решение. Надо было убираться из этого места побыстрее, и поговорить с братом.

А ещё мысль о златовласой огненной деве грела душу. Уж он-то завтра обязательно разыщет красавицу.

Но беспокойство, съедавшее нутро с самого утра, усилилось с невероятной силой, когда слуга не явился на призыв.

– Да, куда ж они запропастились? – Борго швырнул колокольчик на стол, в нетерпении подымаясь из кресла. – Что эта мерзкая чернь себе позволяет? Выпорю на конюшнях, до костей шкуру сниму!

Дитар медленно открыл двери трапезной залы. Вокруг царили полумрак, и тишина…