-Не пугай меня так больше.
-Я провинился, мне стыдно смотреть тебе в глаза. Я еще не видел тебя без улыбки, – он всхлипнул, – Прости, прости. Если бы я только мог тебе это всё сказать, но я… Я нем.
И он действительно не мог говорить. Именно поэтому его никогда не подводил ни слух, ни нюх. Джону удавалось даже услышать незнакомые запахи, приближающиеся к их двору и предупредить Ро́мана или Роузи о приходе гостя. Слушая песни природы, он мог словить тяжелые шаги, идущие еще в поле и точно знать, что возвращается их работящий отец.
Но говорить он не мог.
Ещё при первой встрече Роузи с Ро́маном знали обо всём.
«Почему не испугались? Зачем вам я?» – часто, смотря на свою новую семью, думал Джон.
И действительно, они знали обо всех трудностях воспитания и общения. Но он им был важен. Наверное, эти двое нуждались в нём больше, чем он в них.
Роузи и Ро́ман Бойкот совсем не коренные жители этого небольшого посёлка, скрывающегося в тени чешской столицы. Около трёх лет назад их привела сюда судьба из Румынии, а туда они переехали из Польши. Кстати говоря, они и поляками не были; их соседями – прибывшей на заработки молодой парой с центральной Украины. Их путь начался ещё шесть лет назад: постоянные переезды, съемные квартиры и смена работы. Все события их жизни были связаны с работой Ро́мана. Начиная еще с детских лет, он посвятил свою жизнь восточным боевым искусствам, которые и принесли свой плод – он – самый известный тренер на родине, отправившийся осваивать новые пространства. Его дела в небольшой Польше сначала шли не достаточно хорошо, но со временем, тратя все силы и деньги, он всё же смог набрать несколько юношеских групп. Через год жизни за границей, он написал Роузи, что хочет забрать её к себе. Прибыв на стареньком автобусе в Катовице, в середине жаркого июня, она бросила все силы на поиски работы. Но её умения и знания в работающей руками Польше никому не пригодились. Тогда их молодость кричала о путешествиях и бредила славой, приведя их в Румынию, где Ро́ман завел несколько удачных знакомств.
Огромный спа-центр курортного отеля приютил украинцев в домике для персонала. Им приходилось вставать в пять утра для того, чтобы позавтракать вместе и поговорить о вчерашнем дне. Потом около шести он шёл проводить тренировку для гостей отеля, после учил детей основам и духовным принципам борьбы, и уже под вечер отдыхал от общения, подрабатывая спасателем искусственного пляжа с ярким подсвечивающимся бассейном. Рабочий день Романа кончался около двенадцати ночи, когда он уставший возвращался в их домик, и даже не сбрасывая одежду, укладывался спать.
Её рабочие дни всегда были однообразные и скучные. Небольшой ресторанчик при отеле – «Ле Вата», открывался в восемь утра и работал до последнего клиента. Роузи, проводя Романа на его утреннюю тренировку для богатеньких дам и престарелых мужичков, заваривала себе чашку чая и ещё около часу занималась своим любимым делом – писала стихотворения; потом быстро натягивала надоевшую бледную форму официанта, собирала, тогда еще короткий, волос в затянутый пучок, одевала неудобные черные старушечьи туфли на толстом высоком каблуке и брела в ресторанчик. С восьми утра до восьми вечера она обслуживала гостей и пыталась угодить их маленьким капризным детям. А когда темнело, ей было позволено снять белый фартук и устроиться на ближайшие семь часов за барной стойкой, разливая выпивку тем, кому не спиться на отдыхе в Румынии.
Такой ритм приезжим рабочим приносил немалые деньги и обеспечивал жильем, но не давал ни одного выходного, и даже возможности побыть вместе. Стоит ли говорить, что еще после переезда в польский городок с иллюзиями об удачно сложившейся жизни, Роузи задумалась о детях? Но её избранник всячески отговаривал её от этой мысли, ссылаясь на отсутствие квартиры, финансов и других возможностей. Ей казалось, что переезд в Румынию всё исправит, но им удавалось находиться рядом только во сне, около трех часов в сутки. О совместных прогулках и близостях уже давно оба позабыли.
На тот момент близился двадцать шестой день рождения Роузи, а Ро́ман уже как несколько месяцев находился в этом возрасте. И только в свои именины, сотруднику отеля давался выходной. В феврале Ро́ман посвятил свой выходной Роузи. Он весь день сидел у бара ресторана и заказывал сок. Медленно потягивая его, он с улыбкой наблюдал за нею. Целый день любования невысокой, худощавой и загоревшей, под солнцем курорта, Роузи, вечером сменился приятным общением. Они без умолку говорили о происходящем вокруг, смеялись над шутками сидящих рядом клиентов и часто говорили, как они друг друга любят. В свой крохотный домик из комнаты, кухоньки и уборной, они возвращались, когда уже светало, крепко держась за руки. Им осталось спать какие-то два-три часа, но они не спешили, молча наслаждаясь компанией друг друга. Потом Роузи резко остановилась, радостно обняла Романа и всунула в его руку маленький серебряный свёрток, поцеловав его.
Пока она принимала горячий душ, он аккуратно снял голубую ленту и развернул подарок. Там лежали ключи с письмом, быстро написанным от руки самой Роузи: «Любимый, с Днём твоего Рождения! Знаю, что весь день ты будешь всего в нескольких метрах от меня, но мы, как всегда, не сможем поговорить по душам. Мне и грустно, и радостно одновременно. Я даже не представляю лучшего подарка! Это чудо! Нет, конечно, это просто кусок метала, выплавленный в зубчатый ключ. Но это, кажется, наш шанс на жизнь! Его мне переслал отец около двух недель назад, а потом позвонил, чтобы убедиться, что посылка дошла. Тогда он мне и рассказал, что его усердная работа не прошла даром. Он больше не хочет слышать о том, как мы работаем по двадцать часов в сутки. Поэтому он потратил все свои сбережения на квартиру для нас. Представляешь, только ты и я! За эти два года в Румынии мы с тобой заработали достаточно, чтобы некоторое время не думать о работе, еде и том, как будем жить. Хочешь, сначала отправимся на отдых?! Мы так давно не нежились на солнце, не погружались в соленную морскую воду… Давай уедем от сюда! Бросим всё и вернемся домой. Обустроим в новой квартире все так, как нам захочется. Даже если придется потратить все, что я заработала. Я правда хочу этого. Нам уже пора обзавестись местом для нас, а может, уже пора перестать нашей семье, состоять только из нас двоих?».
Дочитав, он сидя на краю кровати, опустил письмо вниз и еще раз посмотрел на золотистые ключи: «Перестать семье состоять из нас двоих! Как же ей объяснить?».
В тот момент Роузи вышла из душа и вдруг остановилась. Она увидела в его взгляде не радость, а грусть и отрешенность.
– Что случилось? Я что-то не так написала, обидела тебя чем-то? – она присела около него.
– Роузи, дорогая, – он взял её за руки, – мы не можем вернуться домой. Разве мы этого хотели? Неужели для этого скитались по странам и не спали ночами, чтобы вернуться обратно? Туда, где нет перспектив, где все наши кровные деньги мы растратим быстрее, чем заработали?
– Я устала… Мне хочется жить как все люди. Осточертел уже этот крохотный домик с желтыми стенами, эти люди. Я устала возвращаться и видеть, как ты спишь, прислоняться к тебе всего на пару часов и снова прощаться. Нам пора отдыхать. Мы с тобой уже не так молоды, чтобы не жалея себя, работать ради денег, которые все равно не тратим. Я хочу детей. Хочу дом и машину, красивый сад с цветами! А здесь что? Мы даже животное, даже тихого маленького хомяка не можем завести из-за правил отеля.
– Родная, мне тоже не хватает общения с тобой. Но давай ещё немного потерпим. Ещё год или полтора, два, а потом все сделаем так, как ты захочешь. Купим себе тут дом или вернемся в Польшу. Помнишь, как тебе нравились исторические улочки города, и пицца в кафе за общежитием? Я еще помню, как однажды ночью проснулся, а тебя нет рядом. Ты тогда через несколько минут вернулась с большой пиццей с салями и грибами, а еще обожженными малиновым чаем пальцами, – он усмехнулся.
На этом их разговор о детях закончился. Он считал, что ещё рано говорить об этом, и даже не догадывался о затаившейся обиде на него, даже спустя два месяца после этой беседы.
Тринадцатого апреля её не разбудил Роман, как-то было обычно. Он быстро собрался, поцеловал её в щеку, и тихо закрыв за собой дверь, ушёл на работу. Роузи проснулась только около одиннадцати. Её тело ласкали яркие, теплые лучи солнца и она впервые за долгое время улыбнулась открыв глаза. Потянувшись во весь рост и разбросив руки поперек кровати, она нащупала конверт, но не поспешила развернуть его. Нехотя встав, она направилась на кухню, поставила на плиту греться воду для чая и задумчиво посмотрела в окно. Её сумбурные мысли перебил кипящий прозрачный чайник. Она быстро бросила в чашку пакетик заварного экзотического чая, залила его кипятком и решила вернуться в кровать.
– Это мой день! Двадцать шесть. Как быстро летит время. Но я еще во всех красках помню детские годы, студенчество, знакомство с Ро́маном. Как это было давно… А наши отношения никак не изменились, – она погрязла в грусти и мыслях о детях.
Спустя время она все же открыла конверт, в котором лежало около пятисот лей и записка: «Сегодня твой праздник, моя принцесса. Не отказывай себе ни в чём. Отправляйся в город, купи себе самое лучшее платье, удобную обувь. И не забудь прикупить кардиган, на улице еще прохладно. Я буду в городе в семь часов у фонтана, где ты в день нашего приезда потеряла свое обручальное кольцо. Люблю тебя».
Ей вспомнился тот момент, когда они радостные и недавно расписавшиеся на родине, приехали в Румынию. Человек, который встретил их на вокзале и должен был доставить на территорию отеля, в течение нескольких часов возил их по городу, показывая достопримечательности. Одной из которых и оказался местный старый фонтан по легенде в обмен на монету или какую-либо ценность, исполняющий любое желание. К сожалению, монет тогда не оказалось и Роузи, заранее попросив прощения у Ро́мана, бросила кольцо в фонтан. Она знала, что оно к ней обязательно вернется. И действительно, отойдя от шока и вдоволь насмеявшись от заразного смеха Роузи, Ро́ман залез в фонтан, где было по колено голубой холодной воды, и спустя несколько минут поисков достал золотое обручальное кольцо.
Вся их жизнь, с момента знакомства, была наполнена неожиданностями и спонтанностью. Примерно так же они и сыграли свадьбу. В перерыве между приездом с Польши и отъездом в Румынию, Ро́ман сделал Роузи предложение и после её согласия сразу же потащил в ЗАГС. Свадьбу они сыграли через месяц. У них не было шикарных букетов и дорогих нарядов. Роузи купила нежное белое платье, которое полностью оголяло её спину и руки, провела несколько часов у зеркала и вышла из комнаты в образе самой настоящей невесты. В её руках были не розы – ландыши. Они добавляли свежести такому обыденному процессу при регистрации. Ро́ман же заказал у портного белый костюм. Тот подчеркивал красоту его тела. А вместо того, чтобы украсить маленький кармашек пиджака цветами, жених украсил свою золотистую бороду тремя ландышами из букета. Несмотря на всю скромность подготовки, свадьба выдалась на славу. Каждый из тридцати гостей еще несколько недель вспоминал всю нежность, необычность и веселость свадьбы.
И вот он снова застает её врасплох.
«Как же он отпросится с работы? Неужто сбежишь, и мы уедем отсюда прочь? Ох, Роман (в мыслях она все еще ставила ударение на «а»), этот вопрос будет мучить меня весь день».
Она уже давно хотела съездить в город и планировала эту поездку именно в свой день рождения. У неё было еще одно дело перед вечерней встречей с мужем, поэтому она поторопилась собраться и выехать с территории отеля.
Её ранние подъемы и страсть к писательству не прошли даром. Спустя два года утренних стараний, она закончила сборник детских стихотворений для развития личности и отправила электронной почтой в одну из самых крупных местных редакций. И вот сегодня она сможет приехать туда сама лично для того, чтобы получить ответ.
Время близилось к семи. Роузи уже ждала Ро́мана около фонтана. Легкий ветерок развивал её рыжий волос, а новое зеленое платье дополняла белая полупрозрачная шаль в мелкий клевер. Клевер – символ удачи и сегодня она на её стороне. Она ходила вокруг фонтана, изнемогая от любопытства, как вдруг в тёмных джинсах и белой, застегнутой только на нижние шесть из девяти пуговиц, появился Ро́ман.
– Я уже заждалась тебя!
– Прости, я и забыл, сколько времени занимает дорога в город, – он крепко её обнял и взял за руку, – Ты сильно голодна?
– Нет. Я совсем забыла о еде. Я так счастлива сегодня, Роман.
– И я рад видеть тебя такой. Давай тогда прогуляемся, пока не проголодаемся? – Роузи не перебивая его кивнула головой, и он продолжил. – Потом я отведу тебя в самый лучший ресторан в округе. Говорят, там вкусные креветки в сырно-лимонном соусе. Ты еще помнишь их вкус?
– С трудом. Роман, скажи мне, как тебе удалось улизнуть с работы?
– Я сбежал. Просто сбежал.
– И как ты объяснишь это администратору?
– Мы туда больше не вернемся, Роузи.
– Ты хочешь сказать, что мы все бросаем и возвращаемся домой? А как же вещи, накопленные деньги?
– Роузи, ты с годами не меняешься, всё такая же паникерша, – он засмеялся и обнял её плечи. – Кстати, мне очень нравится твой наряд. Роузи, – он остановил её и заглянул в серо-голубые глубокие и большие глаза, – мы не возвращаемся домой. А за вещи не беспокойся. Я собрал всё, что было в нашем, таком надоевшем тебе, домике. Все наши вещи на вокзале в камере хранения.
– Но… но что мы будем тогда делать? Где будем жить?
– Что ж ты за чертовка такая?! Все сюрпризы ломаешь! – Ро́ман достал из внутреннего кармана пиджака, который небрежно висел на его левой руке, два билета.
Роузи выхватила их из крепких рук Ро́мана и удивленно смотрела то на него, то на недавно напечатанные билеты. Они еще пахли принтерными чернилами и ароматным кофе аэропорта.
– Чехия? Мы летим в Чехию?
– Мы будем там жить, Роузи. Мне пообещали хорошую работу в спортивном комплексе. Придется работать всего четыре дня в неделю. А денег у нас достаточно, чтобы мы могли что-то купить себе там. Ты и сама знаешь.
Они еще долго объяснялись и уточняли все детали поиска работы, времени и даты отъезда. Потом решили, что ресторан им ни к чему, зашли в небольшое быстро и заказали сначала красное грузинское вино, а потом обогатили хозяев, заказав три самых дорогих пиццы.
– Роман, у меня тоже есть хорошие новости, – Роузи ехидно посмотрела на сидящего напротив мужа и гордо поставила бокал на стол. – Я сегодня была в издательстве. Они просто в восторге от моего сборника и готовы напечатать его. В пятницу я должна ознакомиться с условиями договора и подписать несколько документов. Мне обещают заоблачные гонорары! Все критики читательской комиссии были довольны моей работой. Они мне не сделали ни одного замечания и даже сказали, что детским издательствам не хватало таких, как я.