У истоков международного права

Ориентированность международных отношений исключительно на удовлетворение текущих потребностей (что осуществлялось вначале преимущественно между соседями), а также то обстоятельство, что они связывали преимущественно небольшое количество государств ограниченного региона, привели к тому, что по форме эти отношения стали напоминать семейные отношения. В этом можно усмотреть пережитки родоплеменного строя, эпохи, когда позиции семьи были достаточно сильными, а первое взаимодействие с представителями другой семьи осуществлялось при условии включения их в свой тотем. Особенно характерной «семейная» система была для Ближнего Востока, где существовало несколько независимых, этнически разнородных государств, для которых наиболее приемлемой формой объединения, установления между собой постоянной системы связей были как раз «семейные» отношения. Такая «семейная метафора проявляется в распространенном употреблении обращения “мой брат” по отношению к партнеру (метафора “мой отец” употреблялась относительно старшего по возрасту партнера)» в договорах, дипломатической переписке, при личном общении и т. п.^[369] Это свидетельствует о том, что все участники международных отношений в определенной степени осознавали свою принадлежность к одному тесно связанному сообществу, а также об их четко определенных возможностях и классификации по «семейному» принципу.

В результате очень быстро отдельным направлением межгосударственных отношений становится заключение династических браков – установление родства между разными государствами. Распространение семейного принципа на международные отношения проявлялось и в том, что династические браки «заключались по чисто политическим причинам, для усиления договоров, укрепления отношений соответствующих стран, создания союзов, нейтрализации потенциальных противников, и т. п.»^[370]. В конечном итоге «подчас возникает впечатление, что международные отношения создал синдром “большой деревни” и…они формировались по модели межличностных отношений»^[371]. Из представления о международных отношениях как о «семейных», в которых правители государств являются родственниками (членами семьи), вытекает их особый статус не только внутри государства, но и во внешних сношениях. Поэтому не удивительно, что персонификацией целого народа, государства на международной арене на определенном этапе стал ее правитель. Именно правитель являлся действенной единицей, реальным участником международных отношений; основные их направления разрабатывались при непосредственном участии правителя или его аппарата. Внешняя торговля очень многих древних государств имела характер «дворцовой экономики»: все внешнеэкономические, равно как и политические, решения и отношения исходили из дворца правителя, большинство видов международных сношений имело непосредственную связь с личностью правителя. То же можно сказать и о сугубо политических или дипломатических отношениях. В этой сфере на положение правителя влияла еще первобытная концепция лидерства как олицетворения всех дел племени, города, государственного образования.

«Вождем вначале являлся преимущественно самый старший в племени или просто преклонных лет мужчина, гарант традиций и обычаев, охранник мира внутри и за пределами границ племени, ответственный за религиозные ритуалы»^[372].

Исходя из указанных особенностей древних международных отношений, их кульминацией справедливо считают систему, которая нашла свое отображение в Тель-Амарнском архиве дипломатических документов (середина XIV в. до н. э.) и в которой наиболее характерно закреплена концепция «семьи государств», – так называемая Амарнская система. «Международные отношения как межгосударственные впервые складываются и развиваются на Древнем Востоке… В эту эпоху на восточном побережье Средиземного моря сложилась такая система рабовладельческих государств, какую обыкновенно принято называть в международных сношениях “концертом государств”, при наличии постоянной взаимной связи между ними»^[373]. Особое внимание к этой системе можно объяснить не только доступностью документального материала, который ее иллюстрирует. Именно этот период является ярким примером упорядоченного, преимущественно взаимовыгодного сосуществования государств^[374]. В регионе сложилась система международных связей, посредством которых крупные государства пытались установить баланс сил и которые получили эффективное правовое урегулирование. «Пока каждая цивилизация была связана с определенной системой поставщиков, использовавших корабли и караваны вьючных животных для доставки редких товаров к месту реализации, понятие отдельной автономной цивилизации можно считать адекватной моделью для изложения исторического процесса. Вместе с товарообменом происходил обмен идеями и технологиями… В древние времена на Среднем Востоке культурное взаимообогащение народов, живших в разных географических зонах, разговаривавших на разных языках и имевших разные культурные отличия, привело к возникновению в период с 1700 до 500 г. до н. э. транснациональной системы космополитического типа»^[375].

Относительно субъектов этих отношений следует отметить, что в этом качестве выступали политически и институционно неоднородные образования: государства разного уровня развития, государствоподобные образования, города, вождества, племена, и др.^[376] Созданные в тот период правила осуществления международных отношений являют пример стабильного содружества государств, а «концепции и инструменты, произведенные в Амарнский период, проникли к грекам и евреям и, следовательно, стали частью наследия усвоенного современными международными отношениями» ^[377].

Будучи вызваны жизненными потребностями государств (это признавали даже те, кто вообще отрицал существование международных отношений в Древнем мире: «И торговые, и религиозные связи – не более как выражение физической невозможности при известном уровне цивилизации ограничиваться исключительно враждебными сношениями с соседями»^[378]), международные отношения для достижения своей цели должны были в первую очередь осуществляться мирными средствами, и только затем – военными. И хотя это далеко не везде и не всегда было так (войны составляют бо́льшую часть древних международных отношений), идея о «господстве практически безграничного своеволия сильного» в древних международных отношениях не полностью отвечает действительности. Такой подход был характерен как для советской, так и для западной доктрины международного права^[379]. Первая подражала формулу, предложенную Ф. Энгельсом в «Происхождении семьи, частной собственности и государства», согласно которой внешние сношения общины, а затем и государства, будучи преимущественно военными, являлись проявлением классовой борьбы за пределами государства. Вторая, перенося понятия и концепции греко-римской античности на весь Древний мир, видела в этих отношениях проявление враждебности к иностранцам-варварам: «В океане варварства на долгое время формировались островки цивилизованной жизни. Поэтому для древнего цивилизованного государства иностранец означал варвара…В целом естественным отношением одного государства к другому в Древнем мире была потенциальная и настоящая враждебность. Поэтому война, а не мир формировала международные отношения»^[380]. Вопреки этому уже сама цель древних международных отношений – удовлетворение интересов государств, которые не могут быть обеспечены в рамках их границ (торговля), – подтверждает, что в них государства преследовали мирные экономические интересы. «Война не может считаться основной формой международных отношений, она часто шла между малыми группами и редко была продолжительна. В целом торговля является проявлением мира и противоположностью войны. Одно из главных последствий появления первобытной торговли – замена мирными отношениями менее мирных…Торговля способствует контакту между народами, а их взаимные интересы требуют толерантности, сотрудничества, мирных отношений и создания союзов. Таким образом, торговля, способствуя миру и единству между разрозненными элементами, как будто магическая сила, является важным предвестником цивилизации»^[381]. В то же время существовавшие военные конфликты требовали не только урегулирования спорного вопроса, но и установления правил ведения самой войны, часто все с той же целью – не упустить экономическую выгоду от торговли с соответствующим государством. Иногда даже воюя, государства продолжали торговые отношения. Не удивительно, что первыми возникали правила международной торговли и обычаи, делавшие ее возможной во время войны.

Отдельным аспектом исследования древних международных отношений является выяснение их географического распространения. Его сложно однозначно определить, поскольку в пространстве и во времени уровень развития разных народов, государств или государственных образований часто не совпадал. Конечно, уже доказано наличие активных торговых связей между близкими регионами – Месопотамией и Египтом, а также территорией современной Турции; Китаем и Индией и др. Впрочем, у нас есть и свидетельство того, что международные контакты существовали также между Древним Египтом, Китаем и Индией. Эти контакты заключались прежде всего в морской торговле. В античные времена активно развивалась морская торговля между Грецией и Египтом, Индией и Китаем. Это доказывают, в частности, греческие храмы и некоторые элементы верований Древнего Египта^[382]. Следует отметить, что религиозные заимствования были двусторонними. Так, египетские фараоны приносили дары греческим оракулам и святилищам^[383].

Индийские источники также свидетельствуют об активных контактах древнего индийского региона с Китаем, Тибетом, Непалом, Шри-Ланкой, Индонезией, Камбоджей, арабскими, африканскими народами и даже с народами Латинской Америки – инками и майя, к которым индусы добирались по морю за тысячелетие до Христофора Колумба (индийский календарь, образ лотоса и некоторые индийские национальные игры и религиозные обряды были заимствованы ацтеками)^[384]. Кстати, о связях с этими американскими народами говорят и древние китайские источники. Свидетельства подобных контактов можно увидеть, в частности, в позаимствованных этими народами международно-правовых обычаях. Например, китайская мифология говорит о делегациях миссионеров – буддистов из Индии, занимавшихся просветительской деятельностью (217 г. до н. э.), об их приеме китайским императором. А в 65 г. н. э. уже китайский император направил в Индию посольство с просьбой прислать миссионеров-будди-стов в его страну. Индо-китайские отношения в то время касались преимущественно культурно-религиозной деятельности; экономический обмен между странами сводился по большей части к торговле предметами роскоши. Для осуществления просветительской деятельности индийские миссионерские делегации в конце 1-го тысячелетия до н. э. направлялись в Тибет, Непал, Шри-Ланку, Бирму, Сиам, Индонезию (однако отношения с последними носили скорее неравноправный характер). Параллельно они выполняли функции политического сближения и установления взаимовыгодных контактов в других отраслях^[385].

Следы буддизма обнаруживаются в Ниневии и в других странах Малой Азии – там найдено по крайней мере 24 буддистских храма. Исследователи объясняют это активными торговыми связями этих государств с регионом буддизма. Известен ряд торговых делегаций разнообразных стран Индии в Сирию, Грецию и Рим. Особенно активные торговые отношения связывали древние Индию и Египет, который получал от индусских купцов необходимое строительное и продовольственное сырье.

Широкое распространение получили в древний период и отношения «север – юг» и «запад – восток». «Путь из Индии через Каспийское море к черноморскому побережью, возникнув в глубокой древности, по мере накопления географических знаний, все более совершенствовался, и поэтому наиболее тяжелые участки пути могли заменяться новыми»^[386].

Такое широкое распространение международных отношений в Древнем мире (вопреки тому, что в разных регионах могли существовать контрагенты с разным уровнем развития общественной организации или государственности), свидетельствует против существовавшего ранее мнения о состоянии международного права в то время. Ведь сотрудничали народы не только с разными основами миропонимания, правосознания, религиозных убеждений, но и разного уровня общественного и социального развития. Несмотря на это, между ними развивались международные и как следствие – международно-правовые отношения.

Из-за практических потребностей, которые вызвали к жизни первые взаимодействия государств, международные отношения древнего периода отличались утилитарным характером. Возникая в разных регионах Древнего мира, эти отношения везде имели схожие черты, что объясняется общностью причин, обусловивших возникновение между государствами подобных связей. Будучи предназначены для удовлетворения текущих, как правило, экономических потребностей государств, эти отношения носили специфический характер и были направлены на достижение конкретных выгод. На особенности древних международных отношений во многом влиял статус их участников – обычным состоянием было участие в международных отношениях всех без исключения субъектов вне зависимости от объема их суверенитета и от их международного статуса.

Исходя из этого, верной представляется характеристика древних международных отношений, предложенная П. Виноградовым: «С целью обороны, как и с целью торговли, народы разных географических регионов и абсолютно разных этнологических условий развили одинаковые формы самопомощи, арбитража, религиозных санкций. Таким образом, на каждой стадии цивилизации мы встречаемся с характерными проявлениями международного права»^[387].

§ 2. Специфика процесса возникновения международного права

Вопрос о происхождении международного права является настолько же малоизученным, насколько его разрешение – необходимым для выяснения самой сущности этой правовой системы. К нему обращаются преимущественно тогда, когда неминуемо встает вопрос об обязательной силе международного права. Это происходит обычно в результате возникновения существенных кризисов в международных отношениях, наподобие Первой или Второй мировых войн, «холодной войны», международной ситуации начала XXI в. Подобные сомнения в существовании, юридической обязательности или эффективности международного права возникают всякий раз, когда международные отношения проходят переломные этапы своего развития. Поэтому взаимосвязь «международное право – международные отношения» дает возможность понять сущность каждой из этих систем. Как видно из анализа процесса становления международных отношений древности и особенностей их осуществления, они неминуемо влекли за собой появление и становление правового регулирования. Через выяснение механизма и причин возникновения международного права возможно, таким образом, выявить и понять необходимость его существования во все исторические периоды, а также ту роль, которую оно играет в критических ситуациях, возникающих в международных отношениях.

Сомнения в международном праве отпадают, если посмотреть на процесс его зарождения в древний период. Его возникновение является неминуемым следствием существования соответствующих международных общественных потребностей. Но и международные отношения в тот период формируются под влиянием международно-правовых требований. В системе международного порядка того времени можно выделить несколько основных катализаторов возникновения международного права.

В современной теории международного права, как и права вообще, сосуществуют два основных подхода к его появлению: один связывает этот процесс с возникновением государства, сторонники же другого утверждают, что МП существовало еще до возникновения государства^[388]. В зависимости от этого ученые датируют и появление международного права либо древним периодом (те, кто признавал существование государств в то время), либо Средневековьем (когда собственно государства уже сформировались)^[389]. Действительно, решение вопроса о связи возникновения международного права с появлением государств тесно переплетается с решением вопроса о сущности международного права и права вообще. Все чаще высказывается мысль о необходимости «пересмотра принятого ранее в отечественной государственно-правовой теории взгляда на происхождение государства как на скачкообразный процесс. Согласно эмпирическим полевым исследованиям археологии и этнографии можно говорить о непрерывной эволюции догосударственных и предгосударственных форм общественной организации»^[390]. Зачастую мнения даже наиболее консервативных исследователей не отвечали историческим, документальным данным, и эти исследователи вынуждены были признавать существование правового регулирования в догосударственный период^[391].

Решение вопроса об одновременном с государством или более раннем возникновении международного права зависит от того, о каком именно этапе процесса его возникновения идет речь: об этапе, когда сформировались социальные предпосылки, соответствующие требованиям международных отношений, собственно о возникновении или о формировании и развитии (именно эти три фазы развития права в древний период чаще всего выделяют исследователи)^[392]. Большинство ученых в течение длительного периода придерживались мысли о создании права государством, следовательно, о его вторичности относительно последнего. Сейчас эти позиции начали смягчаться, однако лишь относительно права в общем понимании: международное право эти ученые продолжают считать достаточно поздним по времени возникновения явлением. В частности, они говорят о том, что право как особая система юридических норм и связанных с ними правовых отношений возникает в истории общества в силу тех же причин, что и государство. Процессы возникновения государства и права идут параллельно. Государственное объединение племен в единые народы способствовало и установлению правовой защиты их внешнеполитических интересов. Так возникали зачатки международного права^[393]. Считается, что международное право не только не может возникнуть вместе с внутренним правом и параллельно с возникновением государства, но что и позже, со становлением последнего, можно говорить лишь о его отдельных «зачатках».

Здесь важно выяснить, какие именно условия исследователи считали необходимыми для возникновения государства и права. Так, все единодушны в том, что появление права является закономерным процессом. В его основе, по мнению ученых, «лежало усложнение хозяйственной и социальной организации догосударственного общества, нуждавшегося в новых регуляторах. Среди причин возникновения права можно выделить экономические и социальные, лежащие и в основе происхождения государства»^[394]. Названные факторы объединяются понятием «неолитическая революция». Среди закономерностей возникновения права исследователи выделяют следующие: «потребность сложных социальных систем в упорядочивании и регулировании хозяйственной деятельности, определении правил производства, обмена, потребления; необходимость охранять существующие общественные отношения и правопорядок от попыток их разрушения; потребность господствующих классов в защите собственных интересов и имущественных прав; гарантии прав и свобод личности в условиях экономического и социального неравенства, классового антагонизма; необходимость создания правил взаимодействия с другими государствами»^[395]. Данные предпосылки возникновения права подводят к мысли, что в этом процессе появление государства является, по высказыванию профессора Венгерова, «водоразделом между доправовой и правовой организацией общества»^[396].

Впрочем, говоря о роли объективной необходимости в возникновении права, мы упустили из вида важный фактор – его регулятивную природу. Очень редко ученые вспоминали о такой функции общества, как саморегуляция, и о таком свойстве права, как объективность, регулятивная необходимость, приспосабливаемость к изменяющимся социальным обстоятельствам. При этом они забывали и о тех фактах, на основании которых возникновение международного права, датировалось достаточно поздней эпохой – эпохой, когда и государство, и его право уже сформировались. В такой ситуации возникновение международного права представляется как закономерный и достаточно программируемый и предполагаемый с точки зрения общей теории права процесс, лишенный особой специфики. Если так, то механизм возникновения этого права вообще не может быть объектом исследования, поскольку он действует по аналогии с механизмом появления внутригосударственного права. Конечно, при этом теряются характерные черты международного права, его природа, регулятивные свойства. В теории права общепринятой является следующая схема: сначала возникновение государства, которое создает право, потом, с разрастанием и увеличением количества государств – возникновение международного права, опять же лишь как следствие государственной деятельности и аналогия с возникновением государственного права.

Впрочем, анализ древних международных отношений доказывает неизбежность возникновения международного права и позволяет выделить те факторы, которые стали катализаторами его появления. Н. Палиенко считал, что «еще в человеческих группах, предшествующих образованию государства, возникают нормы поведения, в том числе и право, еще ничем не отличающиеся вначале от нравственности и религии. Правилам, регулирующим общественную жизнь, приписывают божественное происхождение… Так образуются еще в ранний период общественной жизни известные правила, регулирующие взаимные отношения людей. С последующим развитием общественной жизни нормы, ее регулирующие, дифференцируются, воззрение на право все более отрешается от сверхъестественного источника его происхождения, все более выясняется его характер, его земной, внешний источник и отличие от других норм»^[397].

Вопрос о происхождении международного права должен рассматриваться посредством анализа механизма его происхождения. Во-первых, этот процесс содержит предпосылки возникновения международного права, в качестве которых выступают соответствующие ситуации в международных отношениях, требующие правового урегулирования; во-вторых, особенности появления именно такой системы, как международное право, обусловлены особенностями международной системы (в отличие от внутренней); в-третьих, существуют позитивные факторы, связанные с зарождением этого права.

Как отмечалось, на начальных этапах развития человечества экономическая несамодостаточность древних государствоподобных образований и государств вынуждала их искать удовлетворения своих потребностей на международном уровне и завязывать с этой целью отношения между собой. Последние, помимо правил регулирования торговли и обмена, требовали и ряда сопутствующих правовых институтов, которые бы делали возможным международное сотрудничество. Именно поэтому основной причиной появления международного права стала необходимость урегулировать и стабилизировать отношения между суверенными общественными образованиями. Это достигалось путем международно-правового регулирования, в процессе которого появлялись и проходили свое становление необходимые для урегулирования текущих торговых отношений институты – институты будущих торгового, посольского, морского права, права войны и права международных договоров.

На первом этапе развития международных отношений между образованиями еще догосударственного типа необходимость их упорядочения столкнулась с проблемой неприятия многими первобытными верованиями связей с образованиями, исповедующими иную религию. Нет надобности воспроизводить распространенную теорию о преобладании насилия и враждебности в отношениях между первобытными группами и о воинственности, ксенофобии человечества на первых этапах его существования, которые часто характеризуют чуть ли не как врожденные, естественные свойства человека. В то же время преувеличение значения ситуации, которая, безусловно, могла в какой-то момент существовать, привело к научно не выверенным выводам.

Необходимым элементом поддержания международных отношений в любую эпоху было признание их участниками друг друга. Потребность в международно-правовом регулировании возникла еще на начальном этапе таких отношений – в момент вступления в контакт с потенциально враждебной соседней группой, которой были свойственны другие верования, другие обычаи, традиции, ритуалы, а часто и социальный уклад, идеология, организация. Как считают социологи и антропологи, «жизненно важным принципом является принцип учреждения отношений»^[398]. Поэтому данный процесс должен был сопровождаться рядом доступных правосознанию обеих сторон действий, символизирующих для них взаимоприемлемость и дружелюбие, дружбу друг друга. На начальных этапах развития древнего общества, когда право лишь начало зарождаться, оно еще не было достаточно развитым, чтобы должным образом урегулировать этот процесс. Необходимо было прибегать к другим авторитетным для общества системам регулирования – религии, морали, первобытной этике и др. Однако они составляли лишь внешнюю сторону правового убеждения, которое можно охарактеризовать как зачатки правосознания. Здесь важно отметить осознанное регулирование народами своих взаимоотношений именно нормами права; с этого момента уже можно говорить о формировании международного права. Такое регулирование могло иметь самые разнообразные формы выражения, однако неизменной оставалась его правовая сущность: «Центр тяжести лежит совсем не в идейных, религиозных и экономических связях народов и не в том, что связи эти могут в большей или меньшей степени определять рост и изменения международного права, но в том, что сами народы считают, что их отношения регулируются правом, а не религией или моралью»^[399]. Однако, даже сознавая это, древние первобытные народы все же должны были создавать в первую очередь приемлемые для обеих сторон нормы поведения. Источником этих норм послужили уже существовавшие обычаи.

Поэтому и позднее, в древний период, механизм правового урегулирования вступления субъектов международного права в отношения между собой (например, институт признания, одностороннее предложение о заключении договора и др.) имел много естественно-правовых черт и носил религиозную окраску. Это объясняется происхождением многих ритуалов и церемоний первобытных племен, сопровождавших их контакты с другими группами. Пережитки этих ритуалов дошли до нашего времени в форме обычаев вежливости, гостеприимства, хорошего поведения. Одним из таких обычаев является правило приносить подарок при вступлении на территорию другого лица. Корни этого правила лежат в протоправовом обычае, который существовал еще с племенных времен и заключался в приношении даров представителем одного племени представителю другого при вступлении на его территорию. Формальный аспект этого обычая сохранился в существующем правиле вежливости, правовой – повлиял на формирование института экономического обмена и обмена подарками, а в более широком значении – на принцип международно-правового соответствия (эквивалентности). Следовательно, выработка общих обрядов, ритуалов и в конечном итоге обычаев учреждения отношения между разными по своим традициям, ритуалам, обыкновениям образованиями является важным правовым или протоправовым актом. Этот процесс является прототипом целой совокупности сформированных впоследствии норм признания, переговоров, заключения договоров и других отраслей международного права.

Создание разными по своим верованиям общественными образованиями блока общих обычных норм признания является тем более важным, поскольку в древнем обществе при большом весе и авторитете религии эти нормы требовали в числе прочего также и лояльного отношения к религии и верованиям своего иностранного контрагента. Это требование закреплялось международно-правовым обычаем. В античной Греции, например, на первых этапах существования ее полисов считалось недопустимым нарушать обычаи других народов, порочить их святыни по той причине, что для каждого народа важнейшими являются именно его обычаи, следовательно, такие действия – обида для другого народа. Здесь, в среде первых греческих общественных образований, возникает принцип – не поступать с другими так, как не хочешь, чтобы поступили с тобой, принцип, ставший основополагающим для древних международных отношений и права.

В ситуации, когда наибольшим влиянием в обществе пользовались религия, первобытная мораль, идеология, которые часто сами утверждали идею исключительности каждой отдельной общественной группы и потенциальной враждебности к ней других групп, необходимо было изобрести механизм, который вопреки указанному обстоятельству обеспечил бы взаимные контакты этих групп. Международно-правовое регулирование помогало первобытным общественным образованиям прийти к осознанию и восприятию друг друга как равноправных контрагентов и установить отношения терпимости между собой.

А это обстоятельство оказало уже обратное влияние на религиозные и этические системы первобытных образований. «Даже если первобытная мораль была предназначена для узкого круга, она начала применяться к первым еще не международным, а межплеменным отношениям; еще велась в большой мере внутренняя борьба, но уже существовала показательная тенденция, по крайней мере между соседними племенами, решать споры при помощи компромисса и взаимного согласия»^[400]. Постепенно идея объединения различных общественных групп стала воплощаться в общих ритуальных, религиозных действиях. В ходе таких объединительных акций религиозного характера создавались институты, которые легли в основу процедуры создания международных союзов государств, заключения многосторонних договоров и т. п. Признание первобытными образованиями друг друга сделало возможным установление системы международных отношений. Сама же процедура хотя и сопровождалась многочисленными религиозными ритуалами и обрядами (акты установления и признания общего тотема, общие религиозные празднества, жертвоприношения богам обеих сторон, общие молитвы жрецов обеих сторон и др.), имела в своей основе правовое признание участников субъектами международных отношений. Важным элементом рассматриваемого процесса является осознание его сторонами одинакового права друг друга на участие в таких отношениях и как следствие – формирование их убеждения во взаимном равенстве.