I
На белую грудь твою, друг мой,
Припавши своей головой,
В биении сердца подслушал
Я тайну души молодой.
К нам в город вступают гусары…
Чу! слышен их музыки звук…
И завтра меня ты покинешь,
Всем сердцем любимый мой друг!
Пусть завтра меня ты покинешь,
Но нынче еще ты моя,
И нынче в объятиях милой
Вдвойне хочу счастлив быть я…
II
От нас выступают гусары.
Чу! слышен их музыки звук…
И с розовым, пышным букетом
К тебе прихожу я, мой друг.
Здесь дикое было хозяйство:
Толпа и погром боевой…
И даже, мой друг, в твоем сердце
Большой был военный постой…
Во многих из песен Беранже находим мы тот же основной мотив, как и в этих стихах Гейне, только у французского поэта чувство его выражается с большей легкостью и игривостью, даже – можем сказать – с некоторым легкомыслием и небрежностью, и уже без всякого оттенка грусти, которая так неразлучна с иронией Гейне.
Указавши несколько черт для характеристики поэзии Беранже, обратимся теперь к переводам г. Курочкина. Прежде всего обратим внимание на выбор пьес. Всех их теперь напечатано в книжке г. Курочкина 48, – количество, достаточное для того, чтобы дать довольно полное понятие о поэте как со стороны внешней формы так и относительно содержания.
Нельзя сказать, чтоб эти пьесы были самыми яркими и сильными из беранжеровских песен, но по большей части выбор г. Курочкина довольно удачен. По крайней мере половина из напечатанных им переводов содержит в себе песни очень характеристичные. Назовем, напр., «Тоска по родине», «Бедняга-чудак», «Добрая фея», «Добрый знакомый», «Орангутанги», «Нет, ты не Лизета», «Кукольная комедия», «Старый капрал», «Веселость», «Гусар». В «Песне труда» хорош refrain: [11]
Слава святому труду!
Бедность и труд
Честно живут,
С дружбой, с любовью в ладу.
Слава святому труду!
Припев этот сочинен г. Курочкиным, но нам кажется, что в своем роде он не хуже припева подлинника:
Les gueux, les gueux,
Sont les gens heureux;
Ils s'aiment entre eux.
Vivent les gueux! [12]
Вообще, о г. Курочкине напрасно думают, что он переводит чрезвычайно близко к букве подлинника. Он нередко уклоняется от слов французской песни и дает мысли Беранже свой самостоятельный оборот. Иногда эти обороты очень удаются переводчику, но надо признаться, что чаще они ослабляют силу беранжеровского стиха. Это особенно бывает тогда, когда г. Курочкин принимается, по непонятной для нас робости, смягчать резкие выражения поэта. Представим несколько примеров.
В песне странника г. Курочкин до того смягчил жалобы ожесточенного путника, что в переводе едва остается намек на то, что выражается в песне Беранже. С самых первых слов старика смысл подлинника изменен. Там говорится, что рок несправедлив, но не вечно же он преследует бедами —
Le sort est injuste, sans doute,
Mais il n'est pas toujours rigoureux [13].
А г. Курочкин перевел это стихами: