На пути к вечному

Я ее не искал

Прошло три дня, как Тео оставил изумительный букет доживать свой век в одиночестве на ветхой лавочке. Парень совсем не вспоминал о нем, а вот та, кому предназначался пестрый набор сладко-пахнущих растений, никак не выходила из головы.

Солнце добралось до самого зенита и яростно жгло корабль вместе с его обитателями. Тео выбрался наружу в надежде усмирить внутренние волнения, продолжающиеся не первый день. Уже спустя час плавания его вывернуло наружу – парень оказался не готов к смене привычной обстановки и потере земли под ногами. Хавьер хоть и дал слово следить за парнем, но в няньки не нанимался. Так Тео пролежал несколько часов на раскаляющейся палубе, пока организм хоть как-то привык к новым реалиям. На второй день рвотные позывы стали слабее, однако все равно не позволяли парню нормально существовать. Большую часть дня он провалялся в своей каюте, не осмеливаясь появиться на людях. И лишь на третий день Тео выбрался наружу, чтобы вдохнуть небывало свежий морской воздух. Словно переродившись, парень ловил морскую прохладу каждой клеточкой своего тела, как можно глубже вдыхая необходимый поток жизни. Находясь на корме корабля, Тео наблюдал за бескрайними просторами голубой пучины.

Как бы сильно я тебя ненавидел, но твою красоту не признать невозможно.

Парень вместе с командой намеревались преодолеть Карибское море, огибая Южную Америку с севера, и тем самым добраться до бразильского города Форталеза. А конечной же точкой этого путешествия должен стать город, уже встречавшийся нам в этой истории – Кейптаун.

Знал ли Тео, смотря вдаль нескончаемых вод, что направляется прямиком на встречу к Келли? Конечно же, нет. Все, что осталось у него – четкий и до боли прекрасный образ красавицы, вкус ее губ, нежность ее рук и вселенский взгляд прямиком к истокам души парня. И, пожалуй, кое-что еще. Конечно! То, что он точно не мог оставить дома – фотография.

Тео аккуратно положил ее в водонепроницаемый пакетик и взял с собой, поместив в нагрудный кармашек своей рубашки. В первый день пути вспоминать о фотографии и изображенной на ней девушки не приходилось. Нечеловеческая борьба со своим организмом затмила абсолютно все переживания парня. Но уже спустя сутки, глядя на звездное небо, которое, кстати, ни капельки не изменилось с той самой встречи, парень достал фотографию.

Хотелось бы большего… Но и фото больше чем ничего. Какая же ты красивая, Келли.

Он был не в силах выбросить ее из головы, он был не в силах выбросить ее из своей жизни. Не думаю, что данный факт является проявлением слабохарактерности парня, определенно нет. Когда встречаются две родственные души, они уже не в силах существовать по отдельности. Когда пересекаются ниточки судьбы, которые, без сомнения, должны были пересечься – так было прописано где-то там, сверху, еще до рождения этих молодых людей, тогда эти самые молодые люди теряют свою силу. Они теряют ее по отдельности, но, воссоединившись, вновь создают куда более могущественную, властвующую и доминирующую над всеми другими. А пока что и Тео, и Келли были слабы. Лишь возможность время от времени созерцать прекрасную девушку придавала парню необходимый заряд сил для той веры, которая отчаянно искрилась в глубине его души. Чего нельзя сказать о девушке, оставившей свою фотографию на прикроватной тумбочке в отеле. Однако Келли найдет свой источник подпитки. По крайне мере, всегда его находила.

Рефрижераторное судно, построенное в ушедшем столетии, неспеша направлялось к берегам “Карнавальной” страны. Хавьер вместе с командой транспортировали различные виды ракообразных, рыб, моллюсков и прочих водных беспозвоночных до берегов Бразилии. В принципе, груз корабля мало волновал Тео, как и то, что будет погружено на корабль после высадке в Форталезе. Куда больше его интересовал сам процесс плавания и всего, что с ним связано. Ведь именно этим занимался его отец, пока бесследно не пропал в очередном рейсе. Потому пребывание парня на судне было бесполезным для всех вокруг, но не для него самого.

Каюта парня выглядела весьма уютной, если сильно не придираться к деталям : односпальная кровать с железным основанием (очень даже комфортабельная), рядом находилась тумбочка, а за ней еще и диванчик с маленьким кофейным столиком. Чудоковатая картина с полуобнаженной женщиной, написанная в стиле Возрождения, расположилась над кроватью. Картина не особо нравилась парню, но снять ее он так и не решился. И завершая описание комнаты Тео, следует добавить, что в углу каюты расположился письменный стол необычайно противного темно-серого цвета с крохотным креслицем. Парень едва ли мог усесться в него. Именно за этим уродливым столом парень вспомнит нечто забытое. Нечто живущие глубоко внутри. Помните, что спросил профессор на набережной? “Ты пишешь?”

Уже много лет Тео не брал в руки чернила с целью написать пару строк, вырвать пиявку из глубин своего сознания и выплеснуть на бумагу. Все изменилось. Изменилось не в одночасье, да и вряд ли такое возможно после нескольких лет простоя. Целый ряд факторов явился причиной, если угодно, воодушевлением, а где-то и вдохновением. Тут и профессор со своим внезапным появлением, цитированием строк Тео, которые, казалось, никто не должен знать. Тут и, несомненно, красавица Келли, подарившая новый порыв чувств неоднозначного разлива. И, наконец-таки, все вокруг. Все то, что сейчас окружает парня, заставляет творческий разум работать в усиленном режиме. А в конечном итоге все вышеперечисленное приправляется встречей с самым ненавистным врагом, какой только мог встретиться Тео на его пути – Голубая пучина.

Пора снова это сделать. Я слишком долго прятался. Я не жил – я существовал.

Дождавшись сумерек, Тео поднялся на палубу, чтобы привычно для сегодняшних дней полюбоваться звездным небом, подышать свежим морским воздухом и посмотреть на Келли. Каждый раз он не только смотрел на фотографию, он представлял, как она стоит рядом: все так же мило и застенчиво улыбается и что-то шепчет на ушко. Бескрайние воды были спокойны, как никогда, и под тихий шум идущего судна, разрезающего водную гладь, парень посмотрел на небо и, сам того не замечая, прошептал: – Я ее не искал.

Сложно объяснить смысл сказанного. Сложно объяснить, как оно пришло в голову парня. С одной стороны, оно появилось из ниоткуда, а с другой – постоянные мысли о милой девушке Келли не оставляли парня в покое. Не теряя времени, он зацепился за сказанные слова, продолжая смотреть на звездное небо, строил определенные ассоциации, образы и спустя пять минут сидел в крохотном кресле своей каюты. Строчка, строчка, слова сами желали оказаться на бумаге. Что было забыто – в одночасье возродилось. Парень, безусловно, имел тягу к письму и, без всякого сомнения, наделен талантом.

По прошествию пятнадцати минут ручка лежала на столе, а Тео внимательно перечитывал и перечитывал только что написанное стихотворение. Момент, правка и жирная точка в конце. Все. Готово.

– Вот это я, конечно, выдал! Аж трясет от перевозбуждения. – Почесывая затылок, парень взял лист бумаги в руки.

“Я ее не искал”. Именно так Тео решил назвать свое произведение. И на самом деле невероятно огромный смысл таится в этой, казалось бы, простой фразе.

“Я ее не искал”

Я ее не искал…

И лишь под пристальным взором луны,

Проходя одиноко в местах незнакомых

Под свет фонарей, что листву золотят

И тихий шум ветра ласкает сознание.

Я ее не искал…

В той звезде одинокой, что видел на небе

И каплях дождя, промелькая в ночи,

В оглушительном звоне тишины необъятной

И, несомненно, в чертогах души.

Я ее не искал!

Смотрел в тысячи глаз и на сотни фигур

Как и десятки дверей открывая,

Шел с отражением мечты, не сгорая,

Все ближе, но дальше закрывал на засов.

Я ее не искал

В освещенном просторе разрезаемой глади

Сотни раз оставаясь с голосами внутри

И в шумных компаниях, где все так знакомо,

Ощущал пустоту и тревогу внутри.

Я ее не искал…

Скажу твердо и четко!

А вы мне все скажите – этакий лжец!

Невольно вздохну… помолчу я немного;

Набравши чуть воздуха, подбирая слова,

Отвечу я робко… без запинок… и точка.

Лишь только ее и искал.

Уже лежа в кровати, чувствуя металические прутья, упирающиеся в лопатки, Тео перечитал стихотворение еще пару раз. Положил листок на тумбочку, взглянул в счастливые глаза Келли на фото и сказал:

– Это для тебя, милая. Сладких снов.

Тайгерберг, 23

Улица Тайгерберг, 23. Именно здесь будут проходить занятия Келли следующие шесть месяцев.

Девушка аккуратно закрыла дверцу пикапа и очутилась на улице, усеянной пальмами, посреди дороги. В конце улицы Келли увидела необычайно красивое дерево с синими цветами на нем.

– Какая красота! Что это? – девушка вытянула руку по направлению к дереву.

– Жакаранда мимозолистная, – пробубнила Трини, и Келли едва ли услышала правильно.

– Никогда раньше не слышала, да и не видела.

– Нам сюда, – Трини указала пальцем на двухэтажное здание бежевого цвета с редкими кирпичными вставками, – именно здесь мечты становятся реальностью, – улыбнулась женщина.

В класс Келли набрали двадцать детей с перспективой расширения на еще несколько классов. Отбор детей производился задолго до того, как нога Келли ступила на Африканский континент. В основном отбирались дети, которые при всем желании не могли попасть даже в самую дешевую государственную школу. И помимо этого, все дети отбора были темнокожими, так как в основе своей белые дети, а точнее их родители, считаются богатыми, и чтобы не создавать диссонанса во время испытательного срока, было решено собрать класс исключительно темнокожих детишек.Келли предстояло обучать детей пяти-шести лет. Как говорилось ранее, вся суть этой программы была в обучении детей с низким социальным статусом, чьи родители по разным причинам не могут предоставить детям достойного образования. Как известно, многие родители начинают откладывать деньги на обучение детей сразу же после их рождения, так как даже начальное образование в ЮАР является платным.

До прибытия к месту обучения Келли не имела никакого понятия об условиях, которые будут предоставлены ей для работы. Она готовилась к самому худшему. Но, очутившись в классе, поток радостного воздуха вырвался из ее груди:

– По правде говоря, я и мечтать не могла о большем.

Пятнадцать добротных парт, ничего особенного, обычные столы, но более чем достаточно для обучения, интерактивная доска, что очень удивило девушку, на это она и подавно не рассчитывала, позади всех столов располагался шкаф с различной литературой, описывать которую нет большого смысла. С одной стороны комнаты пробивался яркий свет солнца через четыре широких окна, а вот с другой стороны, на половину стены висела огромная карта мира со всеми необходимыми пояснениями. И прямо перед доской одиноко расположился дубовый стол, который должен был стать верным помощником Келли в ее светлой миссии.

– Я в восторге, Трини! – лучезарная улыбка Келли озарила ее будущее место работы. – Не могу поверить! Фантастика! Спа-а-сибо!!! – девушка бросилась в объятия уже такой родной женщины, что, конечно же, зарядило мисс Трини невероятным позитивом на весь оставшийся день. Хотя позитивом этой женщины можно было наделить не один десяток угрюмых прохожих. Весь этот поток положительных эмоций смог перекрыть на какое-то время горечь расставания с Тео, что было, безусловно, отличным помощником в эти непростые дни.

– Осмотрись пока что. Может, что-то хочешь поменять, переставить. Детки начнут приходить через минуток двадцать. Мне нужно отлучиться ненадолго, хорошо?

– Можешь ехать, не переживай, – не поворачивая голову, ответила Келли. Ее первое место работы отключило связь с внешним миром. Девушка медленно расхаживала по всему классу, щупала парты, чтобы удостовериться в их физической реальности, словно ребенок разглядывала карту, книги, а когда добралась до стола, так и упала на холодную лакированную область для письма, обхватив руками, насколько представлялось возможным. Девушка заключила в объятия стол – это болезнь? Нет – это счастье. Маленькая нежная красавица четырнадцати лет со слезами на глазах гордилась своему последователю.

– У тебя получилось, – прошептала маленькая девочка губами Келли. – У нас получилось.

Келли совсем не волновалась перед знакомством со своими юными учениками, напротив, была полна сил и уверенности, пребывала в приподнятом настроении в ожидании юнцов.

В Республике действует одиннадцать национальных языков, признанных на официальном уровне. Учебники выпускаются на каждом из них. Но преимущественно курс обучения ведется на английском. Так как Келли не владеет никаким другим языком, то и обучение будет проводиться на английском языке. Планируется поэтапное изучение окружающего мира, социализации детей, а это особенно важно в силу их сложной жизни в неблагоприятных условиях. Также обучение чтению и письму. Все это Келли досконально изучала и была готова вложить в головы юных помощников на пути к мечте девушки.

Дверь распахнулась, и на пороге кабинета появился первый ученик – мальчик достаточно низкого роста, даже сложно сказать, что ему было шесть лет. Парень буквально тонул в бледно-белой рубашке, которая была куплена спонсором для всех учеников данной программы.

– З-здравствуйте, – белоснежные зубы в паре с рубашкой создали забавную картинку на фоне темной кожи юнца.

– Здравствуй, – довольная девушка улыбнулась в ответ при виде своего первого настоящего ученика. – Меня зовут Келли, приятно познакомиться.

Парниша смущенно отвел взгляд и неуклюже зашел в класс. На секунду Келли удивилась молчанию, но не стала с наскока допытывать мальчика и предложила занять любое понравившееся место в классе. Мальчик поковылял в другой конец класса и уселся за третьей партой у окна. Очевидно, он был не из разговорчивых детей.

Постепенно мальчики и девочки, не сильно отличающиеся друг от друга, начали заполнять класс. Бледно-белые рубашки, короткие волосы, большие и добрые глаза, с надеждой смотрящие на девушку, неподдельная белоснежная улыбка – все это наполнило класс Келли. В конечном итоге за партами сидели десять мальчиков и десять девочек.

Можно было сразу отметить детей с плохим поведенем, которые не затыкались ни на секунду, швырялись вещами, приставали к другим детям. Можно было выделить и парочку детей, подобных тому мальчику, который самый первый зашел в класс: они лишь молча наблюдали за всем происходящим.

– Рада со всеми вами познакомиться, – слегка прикрикнув, дабы обратить на себя внимание, Келли встала из-за своего дубового стола.

Двадцать пар глаз уставились на учителя, даже самые буйные тут же притихли, чему девушка несомненно обрадовалась. Убедившись, что с большего привлекла внимание детей, она продолжила.

– Меня зовут мисс Келли, я буду вашим учителем в ближайшие месяцы. Можете обращаться просто Келли.

– Просто Келли? Разве есть такое имя? – воскликнул, вероятно, самый буйный мальчик, на лбу которого выделялось родимое пятно размером с детский кулачок.

– Келли, – мягко ответила учительница. – Зовите меня Келли.

– Хорошо, мисс Келли! – загоготал малыш.

А кто говорил, что будет легко. Это же дети.

– Надеюсь со временем мы сможем все вместе подружиться и создать особую атмосферу в стенах этого класса.

– А чему мы будем учиться? Мой папа никогда не учился, – спросил все тот же мальчик.

– А кем работает твой папа?

– Не знаю… Он любит пить пиво. А еще… Как это называется… Я слышал однажды слово “сутенер”, но не знаю, что это значит.

Знала ли четырнадцатилетняя Келли, что ее мечтой будет обучать сына сутенера? Как бы не так! – истерично засмеялась Келли у себя в голове. Пожалуй, это не самое худшее место работы из того, что предстоить узнать в будущем.

– Как тебя звать, чудастик?

– Мозес, – горделиво ответил задира.

– Приятно познакомиться, Мозес. А кем хочешь стать ты, когда вырастешь?

– Рыбаком! – молниеносно выпалил мальчик, словно ждал этого вопроса всю свою жизнь. – Разве для этого надо учиться?

– Ты же хочешь знать, какие бывают виды рыб, чем они питаются, где обитают.

– Н-наверное, – неуверенно ответил Мозес и почесал затылок.

Келли вышла на середину класса, так, чтобы каждый видел ее в полный рост, и сказала:

– Вот поэтому мы собрались здесь, где каждый день будем узнавать что-то новое, полезное, чтобы малыш Мозес мог стать первоклассным рыбаком.

Класс окунулся в детский хохот и рев, которые закончились так же быстро, как и начались, когда Мозес встал из-за парты и прокричал:

– Я НЕ МАЛЫШ!

Не подавая виду, Келли мягко ответила:

– Хорошо, Мозес.

Слова девушки звучали очень уверенно, твердо, но с такой душевной любовью, какую эти дети если и чувствовали когда-либо, то лишь отчасти. Даже бунтарь Мозес тут же уселся обратно за парту, а огонек ярости, бешено вспыхнувший в его глазах, моментально потух.

– Сейчас я бы хотела со всеми познакомиться поближе. Мне нужно четыре мальчика, чтобы отодвинуть парты в центре класса. Кто мне поможет?

В течении секунд тридцати никто не осмеливался поднять руку, тогда Келли обратилась к мальчику, который зашел в класс первым. Тот лишь безэмоционально кивнул в ответ. После него руку решил поднять, казалось бы, тот, кто не готов работать в команде – Мозес.

– Очень хорошо, Мозес, – Келли утвердительно кивнула. Кто еще?

Поднялась вторая рука – мальчик с первой парты, такой же буйный и задиристый, как показалось Келли в первые минуты. А вот третья рука была весьма неожиданной: она принадлежала полненькой девочке с пятью забавными гульками на голове. Келли удивилась, однако не подала и виду. Вчетвером они очистили центр класса от парт, и учительница пригласила всех учеников на пол.

– Давайте сделаем небольшой круг, но чтобы все поместились и видели друг-друга. Это важно.

В голове это выглядело куда проще и быстрее, однако детям потребовалось минут пять, чтобы нормально усесться и не мешать соседям сбоку.

Келли достала из своей сумки плюшевого зайчика. Выглядел он не сказать, что очень хорошо, вероятно, ему было уже достаточно много лет. Это была игрушка Келли, которую ей подарили родители в восемь лет. В те годы маленькая девочка любила устраивать дома нечто похожее на школу, где обучала своих кукол и этого самого зайца, усаживая их вдоль кровати. Сегодня этот зайчик станет так называемой трубкой мира среди двадцати африканских детишек.

– Так, ребята. Внимание! Сейчас мы поиграем в особенную игру. Я начну, а затем каждый из вас по очереди будет делать то же самое.

Келли встала в центр круга, снова представилась и рассказала кратко о себе и своей жизни, постепенно поворачиваясь то к одной части круга, то к другой. Закончив рассказ, она передала зайчика мальчику, который стал самым первым учеником юной красавицы.

– Меня з-зовут З-зайон, – заикаясь и очень тихо произнес он. Мне шесть лет. Я люблю.. люблю гулять, ээ… а еще люблю природу. – Слегка задумавшись, он продолжил:

– У меня есть жаба по имени Банти, и когда я гуляю, то собираю для нее насекомых. Вот… – Зайон почесал затылок и неуклюже повернулся к Келли.

– Прекрасно! Рада познакомиться, Зайон, – тут же сказала Келли. – Ребята, похлопаем. Можешь садиться обратно на свое место, – ласково улыбнулась Келли. Кто хочет быть следующим?

Невидимый барьер страха и стеснения пал после выступления мальчика, и дети один за другим тянули руки вверх, а после брали зайчика и рассказывали о своих интересах. Келли внимательно слушала каждого из них, старалась запомнить как можно больше. Компания собралась разношерстная: любители футбола, гоняющие подобие мячика из скомканных частей одежды по дворам, любители рыбалки и плавания, даже ценители звездного неба, любители птиц и животных.

Все девятнадцать детей закончили свои истории, и лишь одна девочка молча сидела и диковато хлопала глазами. Кроха казалась совсем уж маленькой на фоне своих одноклассников. Но главным отличием оказалась ее внешность: пышные темные кудряшки, неуклюже выпирающие в разные стороны, пухленькие губы, едва оставляющшие зазор между носом, дугообразные плотные брови, подчеркивающие два больших кристалла бледно-пепельного цвета.

Келли протянула зайца, однако девочка не сразу взяла его в руки.

– Как тебя звать, принцесска? – попыталась развеять страх Келли.

Девочка продолжила хлопать необычайно большими глазами, оставляя после себя загадку: готова она рассказать о себе хоть немного или же начать плакать.

– Ай… – она открыла рот, но не осмелилась договорить.

Тогда Келли решила взять ситуацию в свои руки:

– Дети, давайте поддержим принцесску с большими глазами! Все вместе! – Келли захлопала в ладоши. Постепенно к ней присоединились и остальные дети, за исключением девочки, ради которой все это и затевалось.

– Айрис, – шепотом произнесла девочка, но из-за оглушительных хлопков никто не услышал. Никто, кроме Келли.

Учительница жестом попросила детей замолчать:

– Как ты сказала? Айрис?

Девочка невидимо кивнула.

– Какое прекрасное имя! – улыбнулась Келли.

Хочешь еще что-нибудь рассказать о себе? Что ты любишь, например?

Девочка сжалась, словно внезапно ей стало очень холодно. Она опустила голову и, казалось, больше ничего не скажет… как вдруг:

– Маму. Я люблю маму.

От этих слов по спине Келли пробежали мурашки. На мгновение ответ девочки застал врасплох учителя. В этих словах она услышала как и само содержание выражения, так и жгучую боль, откликающуюся в голосе и интонации.

Дверь кабинета распахнулась, и лучезарная мисс Трини появилась на пороге.

– Вижу, вы уже во всю занимаетесь – прекрасно. Келли, подойди на минутку.

Все еще будучи под непонятным впечатлением от ответа девочки, Келли подошла к Трини.

– Дорогая, раз все в порядке, то я поеду на работку, а за тобой заеду после уроков. Сама никуда не ходи! Ты человечек новый, а у нас и здешним не всегда сладко приходится. Не хотела я, чтобы твой класс находился здесь. Видит Бог, не хотела. До трущоб тут рукой подать, а там всякого водится. Так что, пожалуйста, ни сегодня, ни когда-либо еще не уходи одна.

Трини слегка поправила королевскую протею на груди девушки и сказала:

– Ты лучшее, что могло случиться с этими счастливчиками.

Келли полностью вернулась к реальности, ее лицо приобрело багроватый оттенок.

– Они замечательные. Все до единого.

– Еще бы они не были замечательными! С таким то учителем! Целую! Чао-какао, – хихикнула Трини и вышла из класса.