– Да уж задали нам сегодня задачку, – голос у него был пока не прокуренный и не пропитый, а нежный как журчание ручейка, – тебе еще легче, а мне вот надо свет подключить, а там…
– Что же у тебя там такого? Страшилу эту боишься увидеть при ярком освещении?
Женщина, отвлекшись от занятия, вперла руки в бока, а юноша, зардевшись, смущенно потупил взгляд в пол:
– Нет, тут другое. Там мотылек залетел в плафон, а если я включу свет, он… поджарится там!
– Подумаешь, – женщина фыркнула сигаретным дымом парню прямо в нос, от чего тот закашлялся, а она хрипло заржала, – бывают в жизни огорчения.
– Лучше бы я эту… её бы зажарил! С удовольствием! Достала уже права качать!!!
Объект пересудов тем временем шла по испещренному трещинами тротуару, стараясь не поломать себе ноги проваливаясь в те огромные дырки. На голову ей сыпались сухие ветки и листья падали под ноги. Один-единственный листочек, в форме сердечка иссушенный дотла упал и словно сердечко этой самой ужасной на земле без единой ласки, доброго слова, какого-либо участия или заботы рассыпался на меленькие осколочки. Она, опасливо озираясь по сторонам, ожидая только нападок, и криков заправила за ухо выбившийся слегка волнистый золотистый локон как будто солнце касаясь своими лучами, окрасило в подобный оттенок.