Мирус широко улыбнулся, надеясь передать свое благодушное настроение, похлопал сына по плечу и неспешно пошел дальше. Мирус Эстаз отличался позитивным мироощущением, чем не раз сглаживал острые углы, особенно, когда дело касалось его жены. Но помимо безмятежных дум, в которые мужчина часто погружался, его покой все больше нарушали мысли, что он совершенно не готов оставить этих детей одних, когда это понадобится.
Только стоило открыть дверь в комнату, до которой они все это время держали путь, до ушей тут же донесся заливистый смех.
– Рэя, будь добра, поставь свечу на место, иначе… – Сцинцилла, сидящая в кресле с книгой в руках, устало потирала висок. – Неважно. Вы добрались!
Сцинцилла полностью переключила внимание с Рэи, которая кружила по комнате со свечей в руках и хохотала, на вошедших мужа и сына. Она уже встала, чтобы поприветствовать их, но ее опередила Рэя, ураганом пронесшаяся по комнате и крепко вцепившаяся в отца и брата. Свечу, неаккуратно возвращенную на законное место, пришлось поправить Вэнии.
– Интересно знать причину такого приподнятого настроения. – посмеивался Мирус.
– Оказывается, собрания высокопоставленных лиц, где обсуждаются вопросы государственной важности, могут быть веселыми. – вполне серьезно пояснила Сцинцилла, целуя мужа.
– Разве?
– После ее пересказа, – ее выразительные брови устремились вверх да там и остались. – Заседание и правда больше похоже на цирк.
– Хм, кажется тебе придется услышать это еще раз, дабы ввести нас в курс дела. Да, Нэгато? – Мирус повернулся к сыну.
– Я готов предоставить только одно ухо. Второе мне еще понадобится для более важных дел. – отозвался тот, чуть более раздраженно, чем следовало бы, но Рэю отцепить от себя не пытался.
– Эй! Мои пересказы всегда точны и красочны!
– На счет «точны» – это всегда удивительно.
Нэгато поднял сестру и опустил чуть поодаль, чтобы наконец пройти в комнату.
– Я тебе не тряпичная кукла, чтобы меня так таскать! Грубиян!
– Рэя, не опускайся до таких простых оскорблений, будь выше этого.
Фарфоровая чашечка с чаем дрогнула в руке Вэнии – она приложила все силы, чтобы сдержать смех. И только успокоившись после пары вдохов, она сказала:
– Брат, ты сломал ее.
– Н-ничего подобного! Я просто задумалась, – глаза Рэи нервно забегали по комнате. В голове роилось множество колкостей, но ни на одной она не могла остановится, поэтому с языка слетело: – Есть ли смысл отвечать.
– Неплохая попытка. – пожал плечами Нэгато, победоносно улыбаясь.
За разговорами они провели много времени. Оставалось всего несколько часов, когда луну на небе сменит солнце. Всего пара часов, когда наступит время прощания. И каждый из них старался запечатлеть краткую секунду семейного тепла. Хотя, благодаря Рэе, тихой эту ночь назвать было невозможно.
Утро с самого начало не обещало быть солнечным. Заполонившие небо дождевые облака, казалось, сгустились над столицей, чтобы сопроводить павших в последний путь. И пусть из-за большого количества умерших традиционные похороны в лодках было решено отменить, простится с покинувшими эту землю заклинателями вышли не только четыре клана, но и жители Люсцинии.
Дождь так и не решился обрушится на город, проявив уважение, благодаря чему, залив заполонили тысячи свечей. Даже ветер не смел сдуть с них пламя, только мягко направляя маленькие огоньки подальше от порта, туда, где души обретают покой.
Тем же утром Мирус и Нэгато покинули столицу. Им предстояло вернуться домой, в Небесные холмы, и вновь наладить работу ордена. Чтобы вздохнуть с облегчением надо было еще два месяца. Именно тогда продет коронация и Обвиар Адверфат взойдет на престол.
***
Вечер того же дня выдался невероятно тихим. Рэя позволяла творить со своими волосами все, что душе было угодно, чем младшая сестра непременно воспользовалась, ведь такая возможно выдавалась крайне редко. Особенно сейчас, когда каштановые волосы подросли и пока не прозвучало ни единого слова об их укорочении.
– Я думала у тебя будет много вопросов после всего произошедшего. Особенно после собрания в Сапфировой башне.
Вэния скрупулезно орудовала расческой, замершей на мгновение в руке. Что-то ей казалось непривычным, неправильным, но мысль все продолжала ускользать.
– Неужели птенчик добровольно спустилась со своей насиженной ветки? – удивилась Рэя, но тем не менее, довольно заулыбалась.
– Нет, просто птенчика радует спокойная погода и она решила пощебетать.
– Ох уж эти твои метафоры! – замотала головой Рэя, но была тут же остановлена руками сестры.
– Владея красивой речью, можно многого добиться, Рэя. – не отрываясь от книги, вмешалась в разговор матушка. – Многие люди падки на сладкое словечко. И не обязательно пробивать путь лбом.
– Ага, но некоторым его лучше прикусить. – развернулась Рэя, из-за чего сестре вновь пришлось повернуть ее голову обратно.
– Глава ордена Весны? – призадумалась Сцинцилла. – На собрании он был молчаливее обычного. Вести с ним диалог наедине крайне утомительно. В своем стремлении возвысить собственный орден он падок на разные вещи. И заговорить человека до смерти – лишь малая его способность.
– Интересно знать, как долго шли переговоры? Убедить такого человека… – хохотнула Рэя, косясь на сестру.
– Стоило только намекнуть о будущих возможностях, глаза господина Вэр засверкали так, что можно было ослепнуть. На мгновение мне показалось, что он уже просчитал всю выгоду для себя и своего клана, поэтому дальнейшие переговоры прошли гораздо быстрее. В его случае было крайне проблематично с ним встретится. Оказывается, глава Вэр очень занятой человек. – в голосе Вэнии прозвучали нотки насмешки.
– М-да. Хорошо не мне этим заниматься в будущем. Бедный Нэгато. – Рэю наконец освободили от пыточного устройства в виде расчески и она улеглась в кресле, уложив голову и ноги на подлокотники. – Так что за роковой день Патеры или как там его?
– Наконец-то дельный вопрос. – взбодрилась Вэния. – Как и было сказано на собрании, наступит день, когда королевство Патера сгинет в пламени вырвавшейся энергии. Оба континента будут охвачены антрацитовой лихорадкой и даже тех, кому поначалу удастся избежать страшной участи, настигнет тьма, обратив в своих рабов. Помнишь полотно подземного города Каванэста?
– Допустим, да. Кажется, на нем была нарисована карта Патеры, охваченная языками пламени и какие-то тени. На людские силуэты еще похожие. Но какие-то странные, будто… окаменевшие. Оу. – разгадав великую загадку, в ум Рэи закралось подозрение. – И почему мы должны верить какой-то мазне, не пойми кем нарисованной?
Сцинцилла, все еще не отрываясь от книги, удивленно вскинула брови, но ничего не сказала.
– Ты начинаешь удивлять. – Вэния так же была обескуражена. – Откуда появилась настороженность? Я не припомню, чтобы ты, прежде чем что-то сделать, даже самую откровенную глупость, сначала думала.
– Эй!
– Так вот. – Вэния ловко поймала прилетевшую в нее подушку и невозмутимо продолжила. – Подлинность этого полотна подтверждают записи в Священном Писании. Еще тогда Кэонтас предсказал падение королевства.
– В подлинном Писании? Ибо та туфта из псэтов никакого предсказания точно не содержит. Я еще помню, что читала. Но эта реликвия была украдена из главного псэта. Откуда ты знаешь? Нет! Стой! Молчи! – Рэя была крайне настойчива, когда сестра уже открыла рот. – То, что переводил дедушка Трукс… Но как эта книженция к нему попала?
– Еще в те времена, когда он был моложе. – пояснила Сцинцилла. – Учитывая, что Трукс – заклинатель, о чем ты, несомненно, помнишь, у него есть ряд преимуществ. Если тебе будет легче, то Нэгато об этом не знает. Кхм, о темном прошлом Трукса, конечно же. Кроме азартных игр, пожалуй. Уж об этом знаю все.
– Помимо полотна и Священного Писания, есть еще одна значимая вещь – мое собственное видение. Гибель Патеры – вот что я увидела, когда этот… дар впервые проявил себя. И вслед за ней канут в небытие Супрема и Мо-Сэмпит. Так погибель нашего королевства станет началом конца. Конечно, поверить в это было невозможно, нужны были доказательства. И прежде, чем Священное Писание было переведено, ты рассказала о полотнах в храме Каванэста.
– Подожди-ка, – прищурилась Рэя, глядя на перевернутую сестру, от чего только закружилась голова. – Но вы с этим колдуном начали строить план по спасению Патеры задолго до похождений в подземный город и, уж тем более, перевода Писания.
– Дорогая сестра пытается меня подловить. Похвально. – улыбнулась Вэния. – Я удовлетворю твое любопытство. После первого видения я углубилась в изучение Разрыва ткани Мироздания, произошедшего в 633 году. Оттуда я узнала о предвестниках: антрацитовой лихорадке, учащении появления разломов и прочем. На территории Небесных Холмов было одно странное событие, подходившее под такой случай.
– А, битва на берегу Атэйа!
– Верно. Там-то я и встретила Амана, но решила остаться незамеченной. Было бы крайне странно повстречать ребенка в столь отдаленном от города месте, где весь берег буквально усеян ржавыми мечами. Спустя некоторое время, мне стала любопытна его цель и, когда я более-менее овладела предвидением, то смогла разглядеть его роль в этой истории.
– Так вот почему он сказал, что это ты его нашла. – понимающе воскликнула Рэя.
– Да. Аман знает о грядущем конце Патеры. Путешествуя по континентам, он ищет признаки Разрыва ткани, заодно и таких людей как ты и я. Именно Аман высказал предположение о связи между крахом Патеры и местонахождением тюрьмы Сияния. Пусть она и находится в Тхэурде, но, условно, клетка принадлежит территории этого королевства. Не одну сотню лет Сияние пытается освободиться от оков, которые может разрушить только человек с двойным ядром.
– И откуда этот колдун столько знает? – вздохнула Рэя. – Кто он вообще такой? Помимо того, что странный человек со странным посохом, умеющий делать странные вещи.
– Не имею ни малейшего представления, – слукавила Вэния. – Но нашему принцу, кажется, что-то известно.
– Ага. Значит ваш колдунский план состоит в том, чтобы, объединив четыре ордена, было легче противостоять грядущему Разрыву Ткани Мироздания?
Вэния лишь кивнула, а как продолжить зарождающуюся мысль Рэя не знала, поэтому замолчала на некоторое время.
– Сияние ждет удобного случая, чтобы до тебя было проще добраться. – матушка отложила книгу. – Множественные прорехи во время Разрыва позволят ей это сделать, поэтому наша задача так же защитить тебя и кланы должны это знать.
– Эм, но я думала, что это Сияние создает Разломы? Разве не она посылает из Тхэурда Пусто́т?
– Кто-то прогуливал уроки. – укоризненно взглянула Сцинцилла. – Это не совсем верно. Разломы появляются из-за нарушения равновесия между светлой и темной энергией в нитях Ткани Мироздания. Было выдвинуто предположение, что Сияние может спровоцировать их открытие, так же как может воздействовать на людской разум.
– А Безводный пролив? В одном месте столько Разломов!
– Как и на берегу Атэйа. – согласилась Сцинцилла. – Господин Аман подозревает, что на этой стороне есть некто могущественный, кто может обеспечить их возникновение в определенном месте.
– Последователь? Как тот фанатик, которого мы встретили на острове Лунного зверя?
– Да. – тут разговор продолжила Вэния. – Именно поэтому нам с такой легкостью удалось переманить господина Хиэмза на свою сторону. Тебе, скорее всего, неизвестно, но орден Зимы не один год выслеживает последователей Сияния. Сам Гелид преследует собственные цели.
– Не поэтому ли сестрица Тэнера поспешила на остров Лунного зверя, только заслышав о местных странностях? Принести в жертву ребенка… Бр-р-р. – Рэя скривилась, будто съела целую горсть ненавистного изюма.
– Верно. Около десяти лет назад в клане Хиэмз пропала девочка. – Вэния пристально взглянула на сестру, но та никак не отреагировала на эту новость, будто слышала ее впервые. – Прежде, чем ритуал был завершен, ее нашел родной брат. Девочка осталась жива, но… навсегда лишилась возможности иметь детей. Клан Хиэмз предпочитает не вспоминать о тех злосчастных днях.
Что-то Рэе подсказывало, что это были не безызвестные брат и сестра, а очень даже ей знакомые. Как ни странно, Вэния одним только взглядом подтвердила эту догадку.
– Объединившись под началом принца, господин Хиэмз сможет проводить более масштабное расследование. – продолжила Вэния. – Что выгодно уже нам. Боюсь, Сияние не самолично пытается добраться до тебя, но и ее сторонник способствует этому, будучи на этой стороне.
– А видения? Ты же разузнала про колдуна, разве не получится и об этой пешке разнюхать?
Вэния предвидела такой вопрос, поэтому ответ выдала сразу:
– Я пыталась. Каждый раз видения покрыты туманом, а силуэт столь далек и размыт, что невозможно даже предположить, женщина это или мужчина. В случае Амана, я знала его точную внешность, поэтому заглянуть в будущее не составило особых проблем. Сейчас у меня нет зацепок. Даже, если мы узнаем его имя и оно окажется не настоящим, то вряд ли что-то получится.
– Кажется, я только сильнее запуталась! Птенчик, во что ты меня втянула, а? – выдохнула Рэя, но тут же приободрилась. – Ну-ка, ну-ка, а что на счет Священного Писания и его копий? Они сильно отличаются?
– Есть некоторые различия. Их мало, но они существенны.
Вэния хотела продолжить, но была грубо прервана сестрой, которая даже вскочила на кресле:
– Нет! Стой! Если ты начнешь пересказывать несчастные копии, я точно засну!
– Матушка уже прочла оригинальный перевод и, думаю, она сможет кратко изложить содержание копий для нашей госпожи «Будьте коротки». – по тону Вэнии сразу становилось понятно, что она была недовольна. Ее бы устроила часовая лекция на эту тему.
– Очень прискорбно, что это обычная светская беседа. – Сцинцилла довольно громко захлопнула книгу и отложила ее на столик.
Припоминая все занятия с матушкой, Рэя как никогда была рада, что это самая обычная беседа, пусть и призвана ввести ее в курс дела. От нахлынувших воспоминаний пробежали мурашки, а желудок невольно скрутило. Вздрогнула даже Вэния, которой, как прилежной ученице, приходилось посещать такие занятие крайне редко.
– Жалкие копии не охватывают и половину рукописи. Там сказано, что мир был создан Светом и Тьмой – Кэонтасом и Тэнербой, соответственно. Всех живых существ, включая людей, создали Жизнь – Даарилт и Идея – Нотерйелд. Потом они создали шесть сверхсущностей и малых богов. Надеюсь, это ты еще помнишь. – Рэя потупила взгляд, вспоминая как сама перечисляла все их имена на занятии старика Гелида. – Божественная война началась из-за влияния скверны, поразившей разум богов, что, в общем, и не совсем ложь. Из-за хаоса, который посеяли оскверненные малые боги, на земле наступил Темный и Холодный год, закончившийся лишь после сошествия Кэонтоса, Тэнебры, Даарилта и Нотрйелда. Так появилось Мировое древо и три древа Грез, ставшие опорой существования и очищения мира, который со вступлением в новую эпоху назвали Лиаром. Стоит еще добавить, что Тэнебра является таким же порождением тьмы как и Сияние, так как обе оказались в Тхэурде во время изгнания всего оскверненного. Пусто́ты и прочие твари той стороны являются не более чем созданиями того мира, созданными Тэнеброй и Сиянием.
Сцинцилла взяла чашку с чаем, тем самым окончив говорить. Рэя же обратила все свое внимание на сестру.
– В Священном Писании описывается правда, которая им неудобна. Пусть людская вера и сильна, возможно, никто и не поверит, но тредеи не допустят, чтобы даже самая маленькая искорка, в дальнейшем послужила причиной пожара.
– Не понимаю. Что же там такого написано?
– Хм, если говорить кратко, – с долей иронии начала Вэния. – Как бы ты себя чувствовала, если бы узнала, что во всем зле этого мира – разломах, темной энергии, тварях Тхэурда и следующей за ними смерти, виновны Боги? Те самые Боги, которым ты молишься, доверяешь свою правду, в которых веришь, как в истинных спасителях и хранителях мирского спокойствия.
Рэя не знала, что ответить. Чувства, переполняющие ее в этот момент, описать она не могла. Если они вовсе были. Над этим стоило подумать, и не пару минут.
– И ты вот так просто поверила? А что если…
– То, что я узнала из Священного Писания, помогло мне понять то, что я не понимала в прошлой жизни. Многое встало на свои места и его поступки прошлого теперь не кажутся мне такими… эгоистичными.
Продолжать эту тему не хотелось никому из присутствующих, но Рэя все же смогла отыскать ответ на прошлый вопрос. И озвучить его казалось правильным решением.
– Преданной. Я бы чувствовала себя преданной. К счастью, моя вера в призрачные высшие силы оказалась не столь великой. – Рэя попыталась сменить тему. – Эм, я все-таки хотела бы уточнить, другого способа окончить восстание правда не было?
– Как я и говорила ранее – нет. Пойми, Рэя, нельзя договариваться о мире с теми, кто пришел тебя убивать. Еще вопросы?
– Хм, не знаю. – мучительно простонала Рэя, продолжая нежиться в кресле. – Ты перегрузила мой мозг! Мне этой информации до самой коронации хватит!
– Неужели нас ожидается почти два месяца тишины? – с надеждой произнесла матушка.
– Вряд ли. Она способна думать по часу в день максимум. Остается еще 23 часа. – Вэния невозмутимо отпила чай.
– О-о-о! – восторженно протянула Рэя, смахивая невидимые слезы. – Меня повысили! Ура! Ах, точно!
Рэя подскочила на месте, едва не опрокинув вазу, стоявшую в опасной близости к ее ногам. Подбежав к своей сумочке и тщательно порывшись в ней, она, подобно крылышкам семян клена, примостилась позади сестры и, не дав возразить, надела ей на шею цепочку.
– Я же говорила про подарок. Нечто старинное и, наверняка, памятное.
Но Вэния ничего не ответила. Она продолжала смотреть на кулон, не смея ни моргнуть, ни вздохнуть.
– Неужто не понравилось? Я думала ты ценитель таких вещичек. – Рэя не сильно нервничала по этому поводу, быстрее ее настораживала реакция сестры.
–Забавно. – таинственно улыбнулась Вэния. – Некоторые вещи возвращаются к нам даже после стольких лет.
Глава 35. Солнце и Луна.
Конец осени радовал удивительно теплой погодой: ясное синие небо, легкий южный ветерок и даже деревья, разодетые в пестрые наряды. В городе царила тишина и не потому, что жители сладко спали в своих домах. Нет. Все они с замиранием сердца ждали окончания церемонии коронации в главном псэте Люсцинии.
Храм торжественно возвышался на просторной площади в западной части города. Его стены из пыльно-землистого кирпича отбрасывали громоздкую тень, а позолоченные кресты на каждом из пяти углов слепили глаза, только стоило посмотреть на них. Угрюмый вид псэта разбавляли лавандовые витражи в арочных окнах, странным образом принося умиротворение. Дубовые двери с золотым орнаментом скрывали за собой просторное помещение.
Верхний ярус заполонили люди в примечательных одеждах. Сразу можно было сказать, что это заклинатели всех четырех орденов. Но помимо них, с верхнего яруса грозно взирали на все происходящее три статуи, олицетворяющие веру Трибожия. Именно сегодня их неживые силуэты не казались такими одинокими, словно теперь они дышали покоем. За их спинами на каждой из пяти стен царила история, рассказанная в грандиозных мозаиках. Путь к нижнему ярусу разделяли белые гранитовые колонны и ступени, спускающиеся в центр. Залитый солнечным светом, проникающим сквозь стеклянный купол, пол создавал невероятный в своей простоте и изысканности узор из белого и синего мрамора.
Обвиар Адверфат стоял в центре, преклонив колено. Его застывший под солнечными лучами образ сочетал в себе безмятежность и силу. Красная мантия не выглядела тяжелой ношей для юного принца, но была для него крепким доспехом. В глаза с трудом бросался роскошный бело-синий двубортный мундир с золотым кантом, подчеркнутый черным ремнем.
В полной тишине, где воздух был пропитан теплой морской свежестью, Верховный тредей Скол’ар наконец окончил обращаться к духам прошлого на древнем сэнамда’ахском языке. Он взял корону и поднес ее к голове принца. Старый обычай, предполагающий, что именно Верховный тредей должен воздеть корону на будущего короля, тем самым благословляя его на этом пути. Его руки дрогнули лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы принц самолично возложил корону себе на голову.
Тишина благоговейная сменилась давящим ожиданием. Действие Обвиара означало, что нынешний король не нуждается в дозволении высших сил. Скол’ар с непроницаемым лицом выждал секунду и недрогнувшим голосом провозгласил:
– Обвиар Адверфат, король Патеры!
Король встал, повернулся к людям и сказал:
– Я клянусь жить ради блага людей и воевать за них до самого конца!
Церемония закончилась, когда Обвиар вышел на площадь, где его вожделенно ждали жители не только Люсцинии, но и многих других городов. Радостный шум забурлил по улицам, уносимый осенним теплым ветерком к морю и в леса, где его подхватывали корабли и птицы.
– Бал начнется через пять часов. – оповестила Сцинцилла своим детям. Отчего-то брат хитро заулыбался. – Мы должны уложится.
– Не переживайте, матушка, я приложу все свои силы. – заговорила сестра не менее заговорщическим тоном.
– Рэя, просто смирись. – приободрил Мирус, вот только сама Рэя не понимала, о чем шла речь. Она мучилась в догадках ровно до тех пор, пока ее не привели обратно в спальню, где их уже ожидали несколько служанок и три платья.
– Что угодно, но только не это! – последние прозвучавшие слова отчаянно вылились в коридор и двери закрылись.
– Рэя, – прозвучало в комнате, из которой уже не было выхода. – Сядь.
Голос матушки прозвучал особенно беспрекословно. Девушка тут же села на стул, закусив губу, чтобы не взболтнуть лишнего. Служанки засуетились, готовя невероятное количество слоев будущего платья. Оценив ситуацию, Рэя все же попыталась тихонько встать, но тут же была остановлена крепким хватом рук. Сцинцилла надавила на плечи, вынуждая сесть обратно.
– Это бал, Рэя. Причем в Белом дворце, а это значит, что тебе придется соответствовать общепринятым нормам.
– Я могу просто не пойти. Никто и не заметит.
– Твое отсутствие и не заметить? – Рэя через зеркало видела как брови матушки скептично взметнулись вверх. – Не смеши. Хм, где твоя лента?
И тут девушка почувствовала холодный пот, гонимый по спине неприятными мурашками. Секунда промедления могла стоить ей многого.
– А, она ее потеряла в суматохе на Безводном проливе. – Вэния ее опередила.
Сцинцилла взглянула на дочь через зеркала, ожидая подтверждения этих слов, но Рэя смогла только виновато закивать. С тяжким вздохом матушка продолжила:
– Ладно, позже закажем новую.
Вэния незаметно подмигнула сестре, чем только озадачила ее. Откуда она вообще узнала про ленточку? Тем не менее, одной проблемой меньше.
Парадная одежда ордена Лета была снята с Рэи довольно быстро, даже по ее меркам, и отброшена куда-то в сторону. За ширмой ее обступили со всех сторон, дабы не дать шанса на побег. Тем временем, сестра и матушка со спокойной душой отдались в руки служанок, определенно знающим свое дело.
Первыми были обтягивающие брюки, на которые Рэя косо посматривала и никак не могла вспомнить, чтобы этот атрибут входил в образ платья. С каких пор нижняя юбка стала этим? Хлопковый лиф на тесемочках вызывал отдельный спектр неприязни. Не то, чтобы Рэя пренебрегала им в обычной жизни, просто клановая одежда сама по себе предполагала малое количество слоев.
Смирившись с безысходностью, девушка вскинула руки, чтобы побыстрее покончить с этим делом. Но тут раздался миловидный голос одной из служанок, которая как раз и держала платье:
– Нет, госпожа, оно надевается через ноги.
В конце концов нижнее платье оказалось на ней. Вырез в виде сердца подчеркивал ту часть тела, наличием которой девушка никогда не завидовала у других, а тонкие лямки дарили некий покой, что платье точно не соскользнет. Но больше всего ее удивила юбка, которая по пошиву очень сильно напоминала ее фестивальную, в танце рисующую солнце, и множество складок только свидетельствовали об этом.
Шелковое платье золотого цвета, украшенное золотой вышивкой, оставалось дополнить еще одним. Так называемое верхнее платье-накидка, плотно обтягивающее грудь и свободно расходящееся от нее, словно дымка. Оно было такого же золотого цвета, но сплошь усеянное серебряной вышивкой.
– Идеально. – констатировала Вэния, только войдя в комнату. Довольство в голосе она не скрывала, собственно как и улыбку.
– Оно без корсета. – настороженно сказала Рэя, на что сестра таинственно кивнула.
– По-другому и быть не могло. – сказала Сцинцилла и оглянула дочь с ног до головы, кивая каким-то своим мыслям.
Если платье Рэи должно было олицетворять летнее солнце, лучи которого блистали на волнах безмятежного океана, то образ Вэнии представлял луну, освещающую путь даже в самую темную ночь.
В дверь постучали и вошли только после того, как Сцинцилла пригласила гостей в комнату. Мирус и Нэгато так же переодели клановые наряды в более торжественные, соответствующие королевскому балу. Чуть менее роскошные мундиры, нежели у короля, но полностью отражающие принадлежность к ордену Лета – золотая дымка, подчеркнутая морским синим цветом.
Только завидя жену, Мирус, казалось, засиял. Он подошел к ней, склонился и поцеловал руку.
– Я так тебя поразила, что ты вновь влюбился? – без тени насмешки спросила Сцинцилла, не пряча лукавой улыбки.
– Несомненно, моя госпожа.
– О, Рэя, если продолжишь корчить такое лицо, состаришься раньше времени и на тебе никто не жениться. – шепнул внезапно подкравшийся брат.
– Ах, что же ты будешь делать без меня? – сестра театрально прикрыла рот рукой в неописуемом изумлении.
– Буду жить спокойно.
– И скучно! – поспешила она добавить.
– Не исключено. – Нэгато ущипнул ее за нос, наслаждаясь моментом.
– Однажды, когда у меня будет насморк, ты об этом пожалеешь. – пробубнила Рэя.
– Да-да, когда-нибудь. А сегодня мне стоит сопроводить двух прекрасных леди на бал.
От такого комплимента у Рэи чуть было не отвалилась челюсть, но сестра вовремя об этом позаботилась, мимолетно приведя в чувства. Они почти вышли из комнаты, когда до них донесся терпеливый голос матери:
– Рэя. Ты ничего не забыла?
– Нет. – как можно увереннее сказала та, все еще чувствуя прохладный пол голыми ногами.
– Ты не пойдешь босиком. – сбежать ей в который раз не дали брат и сестра, загородив собой проход. – Я знаю, что туфли – это орудие пыток, поэтому ограничимся этим. – служанка принесла босоножки без каблука.
– Мудрое решение. – сказал Мирус. – Она бы просто сняла туфли и танцевала босиком.
Тронный зал был отдельным сооружением и находился в центре внутреннего двора. Круглое высокое здание представлялось главной достопримечательностью сада Белого дворца. Пусть дорожки до него простирались под небом, но длинные навесы всегда укрывали от внезапного дождя.
Зал почти полностью соответствовал имени дворца. Белый, снежный колер напоминал кружево, благодаря миниатюрной и прекрасной лепной работе орнаментов, почти сплошным узором покрывающих колоссальный сводчатый плафон, стены и колоннаду. Вкрапления королевского синего и благородного золотого отовсюду пестрели утонченной роскошью.
Голос герольда раздался в зале, подобно раскату весеннего грома, по крайней мере, именно так показалось Рэе. Этот человек объявил о прибытии рода Эстаз. Все стихли. Каждому присутствующему, кто непосредственно не учувствовал в битве на Безводном проливе или просто не удостоился ранее увидеть чету Эстаз, хотелось воочию взглянуть на дочерей летнего ордена.
Рэя ясно помнила, что после слов герольда надо выразить глубокое почтение новому королю. Голова вслед за взглядом направились вниз, выполнив идеальный реверанс, достойный госпожи древнего знатного рода. Плеч коснулись чьи-то руки и плавно потянули кверху.
– Не вам сегодня склонять голову передо мной. – негромко сказал Обвиар Адверфат, в чьем взгляде плескалась искренняя благодарность, осевшая и на губах. Во всеуслышанье король заявил: – Дочери рода Эстаз, нареченные Солнцем и Луной Патеры, я благодарен вам, вашей отваге и непоколебимому духу, благодаря которым в королевстве вновь наступили мирные времена. – король поклонился им. – Впредь, Патера станет сплоченным королевством, оберегаемая знаменами четырех великих кланов. Отпразднуем же этот знаменательный день!
Бокалы сверкнули в свете тысячи огней, бурный шквал эмоций заполонил зал, подобно волне, уносящей тревоги. Обвиар не спешил уходить на свое место.
– Я слышал госпожа Эстаз прекрасно танцует. – обратился он к Рэя, хитро блеснув глазами. – Не окажете ли нам честь открыть бал?
Вспоминая некоторые странности, связанные с ее нарядом, Рэя не раздумывая согласилась. Краем глаза она заметила уже знакомых ей музыкантов. И как только они попали на празднество такого уровня? Неважно. Тем было лучше для нее, хорошо знакомой с этими виртуозами.
Скрипка первая пустилась в пляс, пуская ноты по зеркальной водной глади. Подобно перышку, она плавно кружила по залу, оставляя за собой невидимые круги и серебряное мерцание. В один момент перышко обратилось в пташку. Крылья ее порхали в воздухе, стремясь взлететь, но все никак не могли оторваться от земли. Опьяненная свободой, пташка желала устремится к солнцу, но будучи не в силах взмахнуть крыльями, сама стала ярким солнцем.
Танец кувшинок, который Рэя ежегодно исполняла в Ремоте, всегда исполнялся в воде и всегда казалось, что это не желтая юбка, а само солнце спустилось с небес, угодив прямо в море, где его жар разносится сотней и тысячью соленых брызг, даря желанную прохладу.
Рэя с уверенностью могла сказать, что все взгляды в зале устремлены на нее, и не ошиблась бы. Столь изящный и одновременно пылкий танец завораживал. Она была подобна грациозной фее, нашедшей радость в самых обычных мелочах.
Вэния не могла не заметить искрящуюся радость сестры. Столь яркие движения ее рук, лучезарные завихрения юбки, легкая поступь, стремящаяся оторваться от земли. Чувства, переполняющие Рэю в такие моменты, незаметно просачивались наружу и, подобно раскаленным песчинкам, прожигали все вокруг. Вэнии хотелось, чтобы время остановилось и стрелки часов больше никогда не продолжили свой ход. Правда иногда, она ощущала на себе чей-то пристальный взгляд, но отыскать его обладателя так и не смогла.
Больше других был прикован к танцовщице юноша, не смеющий даже на долю секунды закрыть серебряные глаза. Иногда ему мерещился ясный голубой взор, украдкой устремленный только на него. Возможно, все из-за белоснежного мундира, выделяющегося на фоне пестрых тканей своей изысканной простотой и невинностью. Сегодня юноша не боялся стоять впереди. Не боялся быть вовлеченным в головокружительный танец. Сейчас он мечтал об этом.