– Может, я больно знаю, – вяло жуя, отвечала Вера.
– А, может, он просто стар для тебя? Тебе, Вер, какие больше мужики нравятся, старые или молодые?
– Вась, наверное, молодые, хотя постой, у меня был один ухажёр. Я тогда была ещё девчонкой, а ему лет пятьдесят, наверное, было. – Вера мечтательно уставилась на стену.
«Ну, понесло», – жуя картошку железными зубами, подумал Василий. – «Надо закругляться». Обыкновенно, в таких случаях Василий переводил разговор на себя, и как только речь заходила о его мужских способностях, он «оскорблялся» и уходил. Его последний вопрос и должен был служить переходом на него самого, но Веру понесло. Василий знал наперёд, что она скажет об этом своём давнем пятидесятилетнем ухажёре, слышал уже ни раз. Разве только она ещё чего-нибудь прибавит, каждый раз Вера что-то добавляла к своему прежнему рассказу, а иногда так даже просто противоречила тому, что говорила раньше.
– Знаешь, солидный такой, при галстуке, с животиком, начальник базы, – продолжала тем временем Вера. – Он меня называл всегда Цыпочкой.
– Это почему? – чтоб хоть как-то перебить Веру, поспешил вставить вопрос Василий.
– Нравилась я ему очень, любил он меня, – то ли просто продолжая свой рассказ, то ли отвечая на вопрос Василия, говорила Вера. Василий скорее вставил ехидную фразу:
– Старые мужики всегда молодых любят, а тем более девчонок. Ведь… – Василий хотел ещё что-то сказать, теперь, когда картошки в сковороде почти не осталось, можно с Верой и не церемониться, но Вера перебила его:
– Нет, Сергей Михалыч меня взаправду любил, даже жениться на мне хотел.
– А ты отказалась! – с издёвкой парировал Василий.
Он-то уж точно знал из её же предыдущих рассказов, что жениться на Верке у этого кобеля даже мысли не было.
– Вась, не стану же я рушить чужую семью!
– А ему, Вер, – чему-то радуясь, сказал Василий, – было бы сейчас семьдесят с хвостиком! А ты-то, Вер, очень даже охоча, а он бы не мог!
– Фи, – фыркнула Вера. Нашёл о чём заботиться, что уж кроме мужа других мужиков что ли нет? Взять хоть твою мать…
Василий перебил:
– Ты не тронь мою мать!
Он вовсе не имел желания заступаться за свою мать, которую презирал, а просто ему хотелось скорее «обидеться» на Веру и уйти. Когда он уходил обиженным, Вера чувствовала себя виноватой и, стараясь задобрить его, что-нибудь предлагала ему из съестного.
– Нет, Вась, я просто к тому, что живут же женщины с мужьями и имеют любовников, и ничего, – оправдывалась Вера. Василий тем временем обдумывал, как ему перевести разговор на себя. И тут его осенило!