Философу в обличии шута
Дискуссию вести не в первый раз.
Айтишники, братишки, босота…
Мы живы. И особенно сейчас.
Крафт, крах и просто катастрофа,
Как хочется понять весь этот цирк:
Зачем нам боль, что хорошо, что плохо,
И как две правды спаяны впритык.
Мы выросли, когда стране на две
Эпохи разнесло хребет.
Не растравляй. Слоняйся по Москве.
Читай стихи, взойдя на табурет.
Кто мы и кем могли бы стать,
Кем никогда не станем, что нас ждет
Там, в Англии и в Индии. Оставь.
Над поймой ночь прошла, «…а это не пройдет».
И каждый сам судья, шериф и вор
Лепечет: «Заходи, не пропадай».
Пока еще не кончен разговор,
Ты начисляй, Василий, начисляй.
***
Дело не в том, что на Гласто начос
можно есть грязными руками
в резиновых сапогах, укутавшись дождевиками,
И после одного концерта перед другим концертом
пить шампанское из бумажных стаканчиков у пресс-центра.
Или когда Ноэль Галлахер в куртке с поднятым воротником,
проходит в метре от нас, элегантно небрежен,
Мы стоим, обомлев, продолжаем курить, как будто бы нам нипочем,
и Ноэля мы каждый день наблюдаем, как собственного консьержа.
Наверное, дело в том,
что когда ночью при плюс пятнадцать
в палатке на надувном матрасе я замерзала,
ты подтыкал под меня пуховик и укрывал одеялом.
Разноцветные флаги взмывали в небо над палаточным городком,
переполнялись мусором разрисованные бочки Oxfam,
а над холмами раскатывалось Skyfall,
до жути мощное, уже ближе к Тору, чем к нам.
***
Мой лисенок, ты создан, чтоб бегать по сочной, зеленой траве
И на солнышке греть белый, пушистый животик.
А совсем не затем, чтоб годами платить ипотеку,
Цепенея от страха лишиться постылой работы.
Дом, в котором живем мы, де-юре не очень-то наш,
Но родные река, белый мост и каток на морозе,
И друзья в двух кварталах. Скорее тащи карандаш –
Мы стоим у окна в упоительно временной позе.
Никогда не хотели соломку себе подстелить,
Не копили, а пели – ну что же, придется – попляшем.
Я не против того, чтоб трудиться, но больше за то, чтобы жить
В этом мире родном, но таком относительно нашем.
***
Что я вижу на О – Облако,
Что я вижу на О – Овцу,
Еду по Острову к Океану.
Ирландия
***
Костер потрескивал
как виниловая пластинка,
Отсветы огня, играя,
превращали листья папоротника
в костяные зубцы на спине стегозавра.
В темноте друг провалился
в дырку от прошлогоднего туалета,
стал звать на помощь.
Когда мы его отмывали,
хозяйка заметила философски:
– В жизни всегда есть дерьмо,
и главный вопрос –
Как мы с ним справляемся.
***
После концерта мы не расходились,
а ждали у ограждения:
может техники, собирающие инструменты,
бросят нам в щедрости своей медиаторы,
барабанные палочки или какую другую малость.
И вот сет-лист взвился белой птицей
и упал в промежуток между оградой и сценой,
и стал таким близким и таким недоступным.
Кто-то перелез через ограду и был выдворен,
и потом в ответ на наши просьбы
охранник поднял заветный список и сказал: