Read the book: «Психолог без границ. Случай первый», page 2
– Телефон я не нашёл, – продолжал Аркадий, – но включил свет в коридоре и уже было решил спросить Кольку про фонарик, но тут в кухне началась новая волна припадков смеха. Оказалось, что Колян разлил банку с грибом, который выращивала его жена, и гриб путём нехитрых манипуляций шлёпнулся Лёньке на коленки. Тот, нащупав слизистое тела чайного гриба от неожиданности завизжал, как баба, быстрыми движениями рук стал сбрасывать с себя гриб, и потом ещё долго производил эти движения вхолостую. Димон с Колькой помирали со смеху, Димка вместо смеха издавал уже какие-то стонущие звуки и валялся на полу в грибном настое. Остатки здравого рассудка, как оказалось, ещё оставались у Кольки, хозяина жилища, и он не хотел расстроить жену, испортив чайный гриб. Он взял мисочку и полез под стол искать гриб, он не очень-то любил трогать его руками, и, пересиливая чувство брезгливости, пытаясь помочь себе взять в руки холодную слизь, стал приговаривать: «Иди сюда, мой хороший». Димка после этих слов окончательно слёг, не выдержал и я. Тут в дверь позвонили. Я открыл дверь, так как стоял прямо около неё. На пороге стояли разъярённые соседи снизу и уверяли, что мы их затопили. Я пытался объяснить им, что это не мы, потому что и сами пострадали от чего-то подобного. «Да как же не вы» – недоверчиво смотрела на меня толстая баба в чумазом халате, потом отпихнула меня, заглянула в квартиру и громко по-базарному закричала: «Ко-о-оль, чё там у вас ?». Колька стал объяснять, что у нас погас свет и мы не знаем, но тётка хотела прояснить ситуацию до конца: « А в комнате были?». Нам нечего было ответить, так как в комнатах мы не были. Все вместе мы проследовали вглубь квартиры и перед нашим взором открылось плачевное зрелище: Коляна затопили. Увидя это, он заметался, Лёнька принялся убирать стратегически важные вещи подальше от наводнения, а мы с Димоном, вооружившись соседями снизу, отправились по горячин следам на этаж выше.
Мы долго звонили в квартиру над Коляном, – продолжал свой рассказ Аркадий, – но нам никто не открывал и в квартире была тишина. Прислушавшись, мы поняли, что звонок не работает и начали стучать в дверь. Как ни странно, сразу же послышались быстрые шаги и дверь нам открыла зарёванная блондинка. Пока она шла из дальней комнаты, ситауция ей стала понятна, объяснять дальше не пришлось и мы с Димкой сразу проследовали к санузлу, из-под двери которого хлобыстала вода. Мы открыли дверь и на нас хлынул мощный поток воды. Мы перекрыли стояк, естественно, недавно у блондинки был ремонт и накосячили рабочие, поставив плохие трубы. Потом долгие походы туда-сюда, устранение поломки, и где-то около часа ночи мы в изнеможении починили проводку на кухне Коляна и расселись перед остывшей пиццей. Теперь она казалась намного аппетитнее, так как всвязи с этими пертрубациями мы не успели ни выпить, ни поесть толком, – Аркадий замолчал а я решила не упускать случая:
– Эта блондинка и есть та девушка, о которой Вы говорили? – задала я вопрос.
– Нет, их было трое в тот вечер. Блондинка – Лина, хозяйка квартиры и две её подруги. Одна – Дашка, многодетная мать, а вторая Вика – девушка, о которой я Вам говорил, – Аркадий погрустнел и низко опустил голову. Его плечи также склонились и он стал похож на высохший после сезона гриб, который никто не собрал и не съел. Его грусть была такоё всеобъемлющей, что передалась мне, и мы синхронно тяжело вздохнули. Обоим это показалось забавным и мы немножко посмеялись, развеяв что-то неприятное, и Аркадий, отхлебнув новую порцию чая, начал рассказывать про Вику, которая появилась в его жизни и с самого начала его истории стало понятно, что никуда теперь из неё не денется.
Продолжение следует…
Рассказ о девушке давался Аркадию очень нелегко, эмоции его захлёстывали, что проявлялось в усиленной жестикуляции, он производил много хаотичных движений, и два раза совместными усилиями нам удалось предотвратить падение чашки со стола. В общем, клиент страдал очень серьёзно. Свой рассказ Аркадий начал с того, что вместе им быть не суждено, потому что он не достоин такого человека, как его Вика.
– Почему Вы говорите, что не суждено? – задала я логичный вопрос. Я была уверена, что дело тут в заниженной самооценке клиента, которая проявлялась у него в некоторых случаях. Как оказалось впоследствии, я глубоко ошибалась, с самооценкой у Аркадия было всё в порядке, и дело было, действительно, в девушке.
– Потому что таких людей, как Вика, очень мало, это редкие самородки, которых рождает наша планета, – Аркадий рассказывал очень вдохновенно, – Когда я встретил её, продолжал он свою историю, она мне сразу очень понравилась, – Аркадий закрыл глаза, видно припоминая детали этого знаменательного события.
– Можно немного подробнее, – я, конечно же, хотела узнать побольше об этой загадочной девушке, – Попытайтесь вспомнить, как выглядела Вика в момент вашей первой встречи, во что была одета, – мне было важно узнать впечатления Аркадий, чтобы понять, что его так сильно привлекло в Вике и почему эта ситуация повлекла за собой такие драматические расстройства психики клиента, что они начали мешать ему жить.
Кстати, здесь я немного отступлю и опишу некоторые аспекты психического расстройства Аркадия. В конце первой встречи я попросила пройти Аркадия некоторые методики. Это был стандартный опросник и один из известных проективных методов. Анализируя запись диалога с Аркадием во время прохождения методики, меня не покидало ощущение, что Аркадий чего-то боится. Несмотря на живость рассказа, которую демонстрировал клиент в ответ на мои вопросы, некоторые темы он достаточно стойко обходил, а именно тему женщин. Даже в тех сценариях сюжетов, в которых присутствие женского начала казалось очевидным, он умудрялся придумывать что-то своё, уводящее беседу в совсем другом направлении. Причём на мои прямые вопросы о причинах столь явного игнорирования он отвечал, что никаким игнорированием тут и не пахнет, просто в данном случае именно это кажется ему правильным. Конечно, я могла бы поверить ему и списать его нежелание откровенничать на естественные механизмы приспособления психики к неблагоприятным условиям, а если говорить языком психоанализа, то на психологические защиты. Но помимо простого избегания неприятных ассоциаций, Аркадий постоянно нервничал, когда речь заходила о женщинах, и я даже пару раз считала с его кинестетических движений зачатки бегства.
В общем, получалось, что в случае Аркадия причиной его странного появления и социальной дезадаптации стала, говорю словами самого Аркадия: «нездоровая влюблённость», которой, по его словам, он раньше не испытывал. У него, конечно, были подруги, но во всех случаях они сами проявляли инициативу, а Аркадий лишь плыл по течению, позволяя манипулировать собой при условии создания для него определённой степени комфорта. Так вот, сейчас был совсем другой случай. Когда Аркадий начал рассказывать о Вике, я окончательно убедилась, что причина именно в ней и ещё в той ситуации, что рано или поздно предстояло знакомить я с её с родственниками, чего Аркадий, понятно дело, до смерти боялся. Представив на пару секунд, что может произойти с моим клиентом в этом случае, я невольно поморщилась и, осознав это, подумала, что Аркадий может понять неправильно мои артикуляции и продолжила «копать» под девушку. Информация выдавалась с изрядной примесью повествовательных оборотов, не относящихся к теме, и вот что в результате мне удалось узнать.
Виктория занимается в консерватории и параллельно этому обладает очень высоким интеллектом, который проявляется во всех сферах её деятельности. Работает она дизайнером, владеет фотошопом, флэшом и кучей других программ, причём, по словам Аркадия, осваивает их за пару дней. Виктория всегда увлекалась рисованием и музыкой, причём рисует, я так поняла, на всём: и маслом на холсте, фотошопом на упаковках, красками по стенам и вилами по воде, судя по тому, что эта женщина сделала с моим клиентом.
На этом закончилась вторая встреча, которая оказалась достаточно продуктивной, несмотря на вялое начало. Закрыв дверь за Аркадием, я записала основные моменты, чтобы ничего не забыть.
Продолжение следует…
Встреча 3. Время: 18.00
Я назначила встречу Аркадию в другом помещении: мой кабинет оккупировали коллеги по цеху и проводили там неистовый тренинг: коллективный галдёж был слышен в другом конце коридора. По мере приближения, лозунги становилсь всё отчётливей, а общий уровень шума нарастал: «ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС, ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС» – кричали огромные детины, высоко задирая руки и подпрыгивая от избыточного энтузиазма, вызываемого, по-видимому, этой волшебной фразой.
В этот момент я подумала, что всё-таки хорошо, что Аркадий встаёт на голову, а не сигает, как сумасшедший, под потолок. Я представила эту картину и невольно улыбнулась. Взяв всё необходимое, я направилась на встречу с Аркадием.
До назначенного часа было ещё полно времени, и я решила пройтись пешком. Эту привычку и выработала в себе, осознала и бесконечно полюбила, получив от этого много пользы. Вот и сейчас я шла, машинально рассматривая архитектурные элементы зданий и остальные детали открывающегося горизонта, но мысли мои были заняты предстоящей встречей. Меня волновало состояние Аркадия. Приём был назначен на послезавтра, но накануне я поучила от него СМС с просьбой перенести встречу на два дня раньше. Вообще СМС – это не свойственно Аркадию, он всегда звонит и явно любит этот вид связи, вот именно это меня и насторожило. Мы договорились о встрече и вот я иду.
Сегодня мне приснился странный сон, он был навеян как переносом встречи, так и общими ощущениями. В нём фигурировали люди, которых я знала в далёком детстве, ещё в первой моей школе, а также Аркадий. Надо сказать, что моя первая школа – это не самоё лучшее учебное заведение в Москве, и воспоминания о нём иногда прорываются в неприятных снах. Мне снится эта местность, почти всёгда картина днём, но ощущение после сна какой-то темноты, черноты и нереальности. Самое интересное, что у моей лучшей подруги, как она мне однажды рассказала, то же самое. В 6-ом классе я перешла в другую школу, и это было бы самым страшным, что можно себе представить, если бы не оказалось самым лучшим, что могло произойти. Во-первых, нас перевели вместе: меня и мою лучшую подругу, которая ни при каких жизненных обстоятельствах не поменяет для меня свой статус: самой лучшей, любимой и замечательной подруги и девчонки на свете. А во-вторых: новая школа оказалось просто изумительной: с высочайшего уровня преподавателями и дисциплиной колонии для несовершеннолетних – поговаривали, что наш директор до настоящего места работы практиковал именно там.
В общем, как небо и земля, различались два учебных заведения, в которых я набиралась знаний средней школы. И этот контраст даёт о себе знать в периодических сновидениях на эту тематику. Вообще сновидения, отправляющие в конкретное место или время, указывают на сильные эмоции, которые человек там испытывал, причём не важно, какой они были модальности: позитивные или нет. Эмоции имеют свойство притягиваться и передаваться. Если Вы нервничаете, переживаете или находитесь в стрессовой ситуации – то первым симптомом «перегрузок» являются кошмары. Ночной кошмар – это Ваш кошмар, попытка Вашей личности пробиться к Вам хотя бы во сне, так как наяву человек привык скрывать свои эмоции, да так, что часто сам о них не подозревает. Но эмоции – они как энергия – они не появляются ниоткуда и не исчезают вникуда, как может показаться не совсем тренированному взгляду. Они здесь, рядом, они живут, едят и спят, как и мы сами, иногда вставая по будильнику, а часто прогуливают занятия или появляются там, где их совсем не ждут.
В моём сне Аркадий показывал мне довольно древний на вид ключ и просил пойти с ним. Он сказал, что знает потайную дверь, которую нужно открыть именно сегодня. Субъекты из прошлой жизни столпились вокруг и стали убеждать меня в том, что остаться я должна с ними и вернуться в школу. Я подняла голову и посмотрела на высокие пирамидальные тополя, которые ровным рядочком росли перед моей первой школой. В этот момент я вдруг поняла, почему Аркадий хочет мне показать эту дверь – за ней наш мир, только инвертированный: небо внизу, а наверху земля. Подтверждая эту догадку, в ту же секунду я оказываюсь перед открытой дверью и вижу эту перевёрнутую реальность: она потрясающе красива, несмотря на кардинальные перемены.
Я обрадовалась и уже собралась сделать шаг вперёд, но вдруг поняла, что идти, мне, собственно, некуда, потому что под ногами у меня чистое, глубокое и прозрачное, голубее всякой голубой мечты небо… Это было потрясающе и я даже подумала, что может всё-таки пойти, но что-то мне подсказывало, что здесь надо поразмыслить логически, найти подсказку.
Я повернулась и увидела Аркадия. Он улыбался детской улыбкой и протягивал мне ключ. Он сказал: «А ты думаешь, зачем я инвертируюсь?» – да –да, именно так и сказал. Потом он сказал, что здесь всё наоборот и дверь тоже открывается с другой стороны и после того, как входишь в помещение. Лицо его стало серьёзным, он стал закрывать за собой дверь и жестом показал, чтобы я повернула за ним ключ. Я наблюдала за его действиями, и когда он скрылся, я решила дверь на ключ всё-таки не закрывать.
Я понимала, что он мой пациент и не стоит обрывать эту нить, даже несмотря на то, что это сон (во сне я часто осознаю, что это сон и пользуюсь этой маленькой хитростью незаметно для других участников сновидения). Аркадий явно сгущал тучи и я, решив, что целесообразней будет проверить гравитационные свойства этого неожиданного пространства, бросила ключ вниз, в бесконечную атмосферу. Мне было интересно, куда он полетит: ведь по идее, должен вверх, раз всё поменялось. Но ведь я стою, значит, гравитация осталась… Я протянула руку и отпустила ключ: он завис в воздухе. Это пространство был бесконечно, беспробудно, безответно и безвозвратно пустым. В нём не было движений, в нём не было атмосферы, в нём не брезжила хоть какая-нибудь мало-мальская жизнь.
Я рванула дверь, поняв, что прошло достаточно много времени и клиент, ведомый только ему известными мотивами, мог легко потеряться в этой пространственной неразберихе, но дверь не поддалась. На секунду я отчаялась, но сразу вспомнила про ключ и, надеясь, что он ещё не пропал, как часто бывает с нужными вещами во сне, повернулась. К моему облегчению, ключ остался там же, лишь незначительно отлетев, такой небольшой ляп, как если бы в фильме про революцию фигурировали настенные часы фирмы «Слава». Я схватила ключ и за долю секунды открыла средневековый на вид замок – за дверью спокойно стоял Аркадий. Я вздохнула с облегчением, радуясь такому хорошему исходу, но сердце грохотало, а руки продолжали дрожать. Я ободряюще улыбнулась, всё ещё не веря в такой удачный исход, и посмотрела на Аркадия. Он стоял всё в той же позе, замерев, и не производил никаких движений. Это меня насторожило, я протянула руку и немножко потрясла его за плечо – он посмотрел на меня застывшим лицом-маской и стал накрениваться куда-то в бок. Сначала я пыталась удержать его, но законы физики были явно не на моей стороне, Аркадий стал куда-то загибаться и растворяться. Я изо всех сил пыталась придать клиенту исходную форму, но тут он резко вытянул руки вперёд, и я к своему ужасу поняла: сейчас он на них встанет.
Во сне мне это показалось катастрофой, я понимала, что нельзя этого допустить, поэтому я схватила Аркадия, на этот раз мне это почему-то удалось, и потащила подальше от этой странной двери. «Не надо, не надо» – причитал он, но меня его постоянное сопротивление уже начинало раздражать и я коротко ответила: «Надо». Я проснулась от того, что говорю слово «надо» вслух. Я не могла сжать пальцы на руках – они были не в тонусе, как бывает, когда просыпаешься в фазу сновидений, то есть парадоксального REM сна.
Этот сон был очень символичным, на редкость структурированным сновидением, этакий «рабочий сон». Думаю, любой человек, даже не имея психологического образования, поймёт, что в случае Аркадия проявляется явное сопротивление психотерапии. Он вроде бы и хочет избавиться от своих проблем, но настолько к ним привык, что уже не представляет, как может быть по-другому, а неизвестное, конечно, пугает.
И это действительно очень сложно, это не просто читать «Психопатологию обыденной жизни» Фрейда и радоваться, что у тебя такого нет. Передо мной всегда живой человек, который в зависимости от того, насколько пошатнулась его психика, страдает больше или меньше. Так вот, у Аркадия всё было очень серьёзно, он попал в новый для себя мир – мир инвертированного Аркадия. Попал совершенно случайно – так бывает, резко, скачкообразно. Причиной этому явилась долгая невостребованность чувств и эмоций, которые «запылились» на полках души этого симпатичного человека.
Я увидела Аркадия намного раньше, чем он меня. Он стоял в чёрном плаще, облокотившись правым боком о потрёпанный фасад здания, волосы были мокрые, из чего я сделала вывод, что стоит он тут давно. Погода на улице была не по-зимнему тёплая, и вместо метели и снега преобладали туман-изморось и зеленела трава. Аркадий курил, а я, почувствовав себя детективом, посмотрела, сколько окурков «Winston lights» валяется у него под ногами:
– Аркадий, Вам повезло, что я тут на час раньше оказалась, – констатировала я.
– Да-а-а… – Аркадий был явно не в себе, он отправил ловким жестом окурок куда-то туда и сделал жест, пропускающий меня в подъезд первой. Мы прошли в комнату-переговорную, в которой было несколько столов, стулья и небольшой аквариум с одной рыбкой.
– Здесь можно курить? – спросил Аркадий.
– Пожалейте рыбку, Аркадий, – ответила я, увидев в углу потолка противопожарную сигнализацию.
– Ладно, тогда сейчас расскажу кое-что, и пойдём покурим на улицу,– «распланировал» нашу встречу Аркадий.
Продолжение следует…
Об Аркадии. Продолжение.
А дальше было вот что. Аркадий летящей походкой вошёл в ту стадию затяжного беспомощного разрушительного для психики любого человека состояние, в простонародии называющееся «дошёлдоручки», а у нас, психологов, «дистресс». В отличие от состояния стресса, который вопреки массовым представлениям является важным механизмом нашего успешного функционирования, дистресс – это апатия, депрессия и утрата всех жизненных ориентиров вместе взятые.
Он познакомился-таки поближе со своей Викой, но она оказалось абсолютно психопатичным, неспособным к нормальному человеческому общению существом. Такое бывает, даже чаще, чем кажется, но данный вариант был не для моего клиента. Виктория оказалась для Аркадия наркотиком, быстро вызывающим привыкание. Взамен он получал яркие эмоции, которые быстро затухали без подпитки, оставляя после себя невероятные разрушения и нарастающую душевную боль. Он таял на глазах, иссякал, как высохший ручей. На 19-ой (!) консультации он смог только что-то промычать и расплакался. Тогда я впервые в жизни осознала, что реально боюсь за клиента. Время было позднее, Аркадий сидел невменяемый и только раскачивался из стороны в сторону. Я решила, что настало время для радикальных мер, и достала метроном.
– Аркадий, сосредоточьтесь на маятнике и на щелчках, которые вы слышите, – Аркадий лежал без признаков какой-либо мыслительной деятельности в глазах, но взгляд перевёл, – а теперь, – продолжала я сеанс релаксации – попытайтесь вспомнить приятный день из своего детства, какой-нибудь счастливый день, когда вы чувствовали себя легко и беззаботно, – лицо Аркадия стало приобретать здоровый оттенок, мышцы расслабились и клиент, подтвердив мои ожидания о собственной высокой гипнабельности, быстро погрузился в первую стадию транса. Дыхание его было лёгким, постоянным. Я потрогала его руки – ладони были тёплые – подняла их и оставила висеть в воздухе. Это каталепсия – невероятно полезное для нашей психики состояние. Почему – точно никто не знает, но результат всегда на лицо. Дальше я провела классический сеанс наведения лёгкого транса, после которого любой человек чувствует себя как огурчик, и Аркадий заметно ожил. Наверняка, у многих, кто читает эти строки, возникнет вопрос – а почему просто не проводить со всеми такие сеансы, раз они так полезны. Сразу отвечу на него: транс – это как качественный витаминный коктейль для нашей психики – результат мгновенный и положительный, но одним им сыт не будешь, нужны также углеводы, белки, жиры и микроэлементы, костяк нашей жизни.
К сожалению, в жизни Аркадия все эти полезные вещества были заменены двумя: Вика и никотин.
Сейчас третий час ночи, 9-ое февраля 2010 год. Я прослушиваю записи бесед с Аркадием. У него приятный голос, но так как он очень непоседлив, в записи бывают провалы в тех местах, когда Аркадий вскакивает и начинает ходить по комнате. Пару минут назад я включила запись 28-ой встречи и стала заваривать чай, как вдруг я услышала истошный, рвущий душу на части вопль. Да, это кричал Аркадий. Я прекрасно помню эту встречу, хотя прошёл почти год. Я даже могу описать, на что это было похоже. Наверняка Вы смотрели японский фильм «Звонок», именно японскую версию, не американскую. Так вот, так есть момент, когда девушка с волосами вдруг начинает вылезать из телевизора, резко перестав быть виртуальным персонажем. Жуткий момент, на мой взгляд, да, впрочем, как и весь фильм. Именно с этим фильмом и с этим персонажем у меня, почему-то ассоциируется та встреча с Аркадием. Я помню всё это как сейчас.
Аркадий пришёл и с ходу стал просить ввести его в транс, объясняя это тем, что только так он может расслабиться. Да, мой клиент любил лёгкие пути, но зная эту его особенность, я сказала, что проведу, конечно же, сеанс релаксации, но только после того, как он расскажет мне всю правду о Вике (клиент был «висяком», после первых встреч никакого заметного прогресса в его состоянии я не наблюдала).
Вот именно в этот момент это и произошло. Аркадий достал изо рта сигарету, долго рассматривал горящий уголёк, а потом резким движением воткнул её себе в руку. Я в ужасе вскочила, Аркадий посмотрел на меня безумными глазами и не своим голосом пробасил: «А-А-ааа». Нет, он кричал не от боли, он её, как ни странно, не чувствовал, так как смотрел куда-то сквозь меня. Это был безутешный голос изнутри, неразделённые чувства хотели покончить с собственным носителем. Аркадий выглядел как живой труп. Сигарета валялась на полу, так и норовя что-нибудь прожечь, Аркадий сидел на стуле, его руки безвольно болтались по бокам.
Сейчас, слушая эту запись почти что годичной давности, я вспоминаю свои впечатления от произошедшего и понимаю, что жизнь абсолютно непредсказуема. И совсем не из-за того, что мой клиент перепутал себя с пепельницей, а из-за того, что произошло дальше. А дальше было вот что.
Я, стараясь не выдать своё волнение, стала наливать нам кофе. Я размешивала напиток, а рука дрожала. Я сосредоточилась и посмотрела на руку – всё в порядке, я справилась с волнением, теперь предстояло заняться клиентом, но к моему величайшему удивлению, он заговорил, и весьма осмысленно:
