«С ума сшедшая»

Алиска однажды пульнула ей в голову: «Или принимаешь людей, какие есть или не заводи отношений!» Кира с той поры и не заводила, Женька не в счёт. И вот, поди ж ты! Роман с Романом – анекдот! И всё по новой, как будто и не было ничего в прошлом, и эмоции зашкаливают.

Кира тряхнула головой, посмотрела на притихшего, сидящего напротив Романа и протянула, выдавливая каждое слово:

– Не делай так больше, ладно.

– Не могу ничего обещать, – прошептал Роман и улыбнулся. – Пойдём?

Кира встала из-за стола, Роман ей навстречу. Его рука осторожно легла на её талию, он притянул Киру к себе и, задевая губами, точно крыльями мотылька, щёку, проговорил: «Ты чудо, Кира…»

Кира чуть не упала в обморок. Мотылёк со щеки щекотнул крыльями шею, скользнул между лопаток, лапками дотронулся до бедра и уместился внизу живота вместе с другими проснувшимися мотыльками. Она закрыла глаза, а когда открыла, поймала на себе лукавый изучающий взгляд Романа и покраснела.

– Пойдём, – прошипела она пересохшим горлом.

Приключений на сегодня Кире было достаточно. Они, конечно, хохотали потом, вспоминая эту ситуацию в кафе, но Кира снова и снова просила больше так не делать. Около дома в машине сидели долго, разговаривали ни о чём и обо всём. Иногда Роман замолкал, наклонялся к Кире и целовал то в щёку, то в губы. Киру так смешно не целовал никто. Прикосновения Романа были похожи на прикосновение новорождённого глупого телёнка к мамкиной титьке. Вроде бы и напился молока, но не знает как. Кира удивлялась, но принимала игру.

«Не спеши!», вспоминала она фразу из одного известного фильма, даже интонацию помнила. Одно не давало покоя и раздражало – в сумочке жужжал надоедливой мухой телефон. Звонил Женька.

С Романом попрощались около десяти вечера, он торопился по каким-то неотложным делам. Кира вошла в подъезд и набрала Женьку.

– Привет сладкая, – пробасил Женька. – Куда пропала, который день звоню? Мне нужно волноваться?

– Ага, начинай прямо сейчас и до утра, – съязвила Кира.

Ей не хотелось объяснять, оправдываться, вообще говорить не хотелось.

– Мы договорились, что встретимся на неделе, – промурчал Женька.

Кира не помнила, когда именно договаривалась с ним, но спорить не стала.

– Я устала сегодня, давай перезвоню завтра, – протянула она, надеясь, что Женька проглотит и это.

– Странно, – буркнул Женька, и трубка застонала гудками.

Кира медленно пошла домой, считая, для того чтобы успокоиться, ступеньки пролётов лестницы. Сбилась после десятой ступеньки. Мысли уносили к машине, в которой они только что целовались с Романом.

Дверь в квартиру открыла дочь. Скептически посмотрела на Киру, растворившуюся в собственных ощущениях после свидания, и спросила:

– Это откуда к нам такую тётеньку привалило? Шуба болтается, ноги в сапогах, что карандаши в стакане, а лицо, как морда у обожравшейся валерьянкой, кошки.

Кира мяукнула:

– Привет!

Она сбросила шубу, вышла из сапог и присела на диван.

– Опаньки, – с восторгом констатировала доча. – Килограмм семь-десять минус.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Кира, но поспешила вскочить на весы.

Весы аплодировали 77-ю килограммами. Действительно от 84-х минус семь.

Кира шагнула в кухню и застонала.

Пирожки в тарелке на столе, заботливо прикрытые мамой полотенцем, орали:

– Съешь нас!

Холодильник беззлобно скалился дверкой от морозилки:

– А там внутри твои любимые пельмени, а ещё жареная картошечка, курочка. Ты должна непременно попробовать!

– Нет, – заскрежетала Кира, давясь слюной. – Я только кефирчик возьму…

Желудок на «кефирчик» среагировал ударом под дых. В теле заломило, заурчало и зачавкало. Организм готов был съесть самого себя.

Кира порылась в холодильнике, нашла салат и гречневую кашу, следом достала кефир и уселась за стол.

– Доча, так же нельзя, – это к общему хору желающих накормить добавилась мамуля.

– Мам, – протянула Кира и запихала в рот ложку с кашей.

Мама всплеснула руками и ушла в комнату. Смотреть на Кирино издевательство над собой она не могла.

Когда с ужином было покончено, и Кира, наконец-то, добралась до кровати, ей в голову пришла мысль отправить Роману и Женьке смски.

«Вот кто ответит, того и на ужин позову», – решила Кира в тайне надеясь, что ответит Роман.

Две ночные птицы-сообщения несли в клювиках одинаковые слова: «Спокойной ночи, целую».

Через минуту телефон пропиликал ответной смс.

«Роман или Женька? Хоть бы Роман, Женька тоже не плохо, значит, не сердится… но лучше Роман», – сама с собой перешёптывалась Кира, открывая послание.

Экран выдавил: «Сладких снов». Это был Роман. В конце сообщения светился зелёный смайлик в виде головы жабы или смешного инопланетянина. Кира хихикнула и счастливая закрыла глаза.

От Женьки так ничего и не пришло в ответ, но Кира узнала об этом только утром воскресенья. Она несколько раз в течение дня перезванивала Женьке, но тот не брал трубку. А потом пришла Алиска, и они зависли в разговорах и капучино до самого вечера.

Утро понедельника у Киры не задалось. Во-первых, она проспала. Во-вторых, почему-то именно этим утром отключили горячую воду в доме.

«Не помыться, ни…", – ярилась Кира, бегая между кухней и ванной с чайником.

В завершение неприятностей около работы Кира поскользнулась и шлёпнулась на колени прямо перед спешащим мимо мужчиной из соседнего здания. Тот ринулся было на помощь, но налетев на взгляд Киры, отшатнулся. Кира вскочила и, не чувствуя боли, ругаясь нецензурно, рванула по ступенькам к дверям здания. Только доковыляв до дверей офиса, она поняла, что колготки придётся покупать новые, а колено замазывать йодом, ну или перекисью.

Кира не успела раздеться и пройти в кабинет, как за спиной услышала лёгкий стук в дверь.

– Можно?

Кира чуть не потеряла сознание. Она обернулась и провалилась в янтарные глаза Романа, который заметив расхлёстанное о лёд колено, перестал улыбаться и ойкнул. Кира спряталась за письменный стол и пробормотала:

– Да, ничего страшного. Упала просто, скользко.

– Да? – улыбнулся Роман. – Я за договором.

– За договором? – Кира совсем забыла, что просила Романа зайти в понедельник.

Она запнулась на мгновение и выпалила:

– Сегодня вечером приглашаю на ужин. Если, конечно, сможешь, а?

Краска стыда покрыла Киру от кончиков волос до кончиков пальцев. «Начала за здравие, а потом… мямля», – услышала Кира голос Алисы.

Они вчера репетировали приглашение Романа на ужин, и вот провал, полный провал.

Кира зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела смеющегося Романа.

– Хорошо, Кира. Ждите в семь, – отчеканил он.

Кира едва дождалась окончания рабочего дня. Домой летела, забыв про ушибленное колено, и не поскользнулась ни разу.

Дома мама и дочь завершали приготовления к ужину. Она им весь день звонила и давала ценные указания: что купить, где найти рецепт, на какой сковороде жарить, при какой температуре в духовке тушить. Выпросила у мамы её фирменные пироги, а дочери велела начистить и сварить овощи для салата.

Дочь ёрничала:

– Ты, мам, ещё прикажи весам килограммы большие не показывать, кошке не царапаться, а полы пусть сами вымоются и больше не пылятся. Загоняла нас с бабулей до полусмерти.

Кира не сердилась на её выпады. Только просила:

– Не ругайся. Влюбилась мать, что поделаешь, может, в последний раз?

– Ага, кто бы говорил, – парировала дочь таким тоном, что Кира отчётливо представляла, как та закатывает глаза и дирижирует ладонью с длинными пальчиками с сиреневыми ноготками.

Алиске досталось не меньше. Кира истязала подругу вопросами: что говорить, в чём встретить, чем угощать, прилично себя вести или можно пошалить. Алиса выслушивала и практически на все вопросы отвечала односложно:

– Дура, ты, Кира. Делай, как считаешь нужным. И не слушай, что говорит, слушай, как говорит, и смотри, что делает. И мозг мужчине вилкой по кусочкам не выедай. Либо вынеси весь сразу и бери тёпленьким, либо сделай так, чтобы в голове его были мысли только о тебе, а для этого научись слышать и вопросы задавай правильные.

– Это какие? – уточняла ошарашенная Кира.

– Не зли меня, – шипела Алиса в трубку.

Кира после её шипения тут же вспоминала, что ненужно ничего определённого и точного – «может быть», «если пожелаешь», «возможно» – это в вопросах главное. Свободолюбивые «мерзавцы» никому ничего не должны, их просто нужно убедить, что это они решили приехать, позвонить, написать, отчитаться о планах и прочее.

Мама с дочкой ушли к подругам около семи вечера.

Часы показывали двадцать пять минут восьмого. Роман не звонил и не приехал. Кира нервничала, скакала по окнам, высматривая его машину, раз пять вынесла мусор, пару раз долетела до магазина и постоянно названивала Алиске, повторяя одно и то же: «Как думаешь, приедет?»

Алиса сначала увещевала Киру по-доброму, потом зафыркала и обозвала «с ума сшедшей», а затем и вовсе перестала отвечать на звонки. Кира посмотрела на часы, скинула туфли и, плюхнувшись на табуретку, заревела. В этот момент зазвонил телефон. Экран выкрикивал имя «Роман», и Кира включила громкую связь, потому что удержать телефон в руках не смогла.

– Кира, я еду, задержался по делам. Что-нибудь купить?

– Да… – протянула Кира, лихорадочно соображая, что бы такое попросить, чтобы успеть до его приезда, привести себя в порядок. – Если можно, что-то сладкое к чаю, на твой вкус.

Роман отключился. Кира помчалась в ванную, и тут телефон снова ожил. Это был Женька. Кира нехотя нажала на зелёную трубку и на громкую связь.

– Говори, Женька, я умываюсь, – прокричала она под шум воды.

– Кира, я к тебе еду, – прошелестел Женька. – Скоро буду, нужно поговорить.

Кире показалось, что она обожглась о холодную воду.

– Нет, – закричала она, но было поздно, Женька отключился.

Кира попробовала перезвонить, но тщетно. Она опустилась на коврик в ванной. «За что мне такое наказание? Как разрулить теперь? И Алиска трубку не берёт? Господи, что делать?» – Кира задавала себе вопросы и не знала ответов. В голове была каша.

«Интересно, кто придёт первым?» – пронеслась непутёвая мысль.

– О чём я думаю? – это Кира произнесла вслух, и решение пришло само собой.

Она вспомнила чью-то мудрую фразу: «В любой непонятной ситуации – беги!» Кира мгновенно оделась, выключила свет и выскочила на улицу.

Во дворе было тихо и тепло. Шёл снег. Февраль плавно переходил в март. «Всё меняется за год, за день, за одну секунду», – подумала Кира и пошагала к Алисе, не оглядываясь.

Она представляла, что где-то в другой реальности другая Кира успела крикнуть Женьке «нет» и попросила больше никогда не приезжать и не звонить ей, а потом ужинала с Романом и говорила о пустяках. Та, другая Кира, влюблённая и счастливая повернула время вспять. Роман увидел в ней молодую стройную женщину, которая заворожила его теплом и вниманием. На восьмое марта он каждый год дарит ей огромную охапку ромашек, обожает её кошку и любит мамины пироги.

Наверно, была ещё одна реальность, где Кира никуда не ушла. Сначала приехал Женька с букетом цветов и предложил ей быть «его любимым пончиком» всю оставшуюся жизнь. Потом приехал Роман с тортом. Познакомился с Женькой. И они подрались из-за той, другой Киры.

Сколько тех реальностей, где всё могло быть иначе, сделай всего один шаг – другой шаг.

Алиса открыла дверь и уставилась заворожённо на Киру.

Кира, усыпанная снегом, с блестящими от внутреннего пожара глазами, была похожа на снегурочку, которая прыгнула в костёр, но не растаяла, а наоборот приглушила пламя, заморозила чувства.

– Милушка моя, – запричитала Алиса, затаскивая Киру в прихожую.

– Ты похожа на сбежавшую из дурдома снегурку, – съязвила она.

– Скорее на «с ума сшедшую» снежную бабу, – с истеричным смешком пробормотала Кира.

Телефон в сумочке зажужжал и затих.

– Посмотри, что там, – попросила Кира Алису, растирая слёзы и снег по лицу.

Смска от Романа вещала, что он заехал в магазин, купил торт, но ему позвонили с какой-то халтуры и вызвали охранять вместо кого-то какой-то бар.

– Он пишет, что до утра будет занят, желает «сладких снов» и целует, – интерпретировала, написанное Романом, Алиса.

Кира закрыла лицо руками и заплакала навзрыд.

– Алиса, – выла она. – Всё же хорошо, а я-то напридумала себе. Ой, дура, ой «с ума сшедшая».

Когда Кира рассказала Алисе, что случилось, та взвизгнула: – И долго ты будешь всем нервы мотать? Давно пора с Женькой разобраться. И хорошо, что сегодня Роман не может приехать. Чеши домой и решай с мужиком. Алиска распахнула дверь и вытолкнула, ошарашенную гостеприимством, Киру на лестничную площадку. Дверь за Кирой захлопнулась. В Алискиной квартире «замамкал» лис и недобро завыл Бумер – чёрный мудрый кот. Кира вздрогнула от его завываний и схватилась за карман шубы, в которой танцевал телефон. Звонил Женька. Кира ругнулась, нажала на кнопку и буркнула: – Чего звонишь, в магазине я, сейчас приду.

– Не торопись, – прорычал Женька. – Я все светофоры словил, скоро буду. Кира громко вздохнула, выругалась ещё раз, чем несказанно удивила местных пьяниц, ввалившихся с бутылкой водки в подъезд. Те, даже после трёх бутылок, таких слов не знали, а тут частит расфуфыренная, правда, зарёванная дама, но ведь дама же. Кира в раздражении посторонилась и сделала издевательский реверанс, шубой насухо вытерев пол у входной двери. Чертыхнулась и шагнула в свет уличных белёсых фонарей, ослепивших её. Пока брела до дома пару раз загребала рукой свежий снег и лизала, как в детстве, ладошку. Обида на Алису и на нерешённые проблемы с Женькой жгла изнутри так, что Кире казалось, минута, и вспыхнет, как свечка и сгорит нафиг, так и не добравшись до мужика. К своему дому Кира подошла одновременно с подъехавшим Женькой. Он с букетом цветов и тортом вывалился из машины и растопырил руки, чтобы обнять Киру. От него пахло снегом, одеколоном и конфетами. Объятия Женьки были холодными, как уходившая зима. Кира проверила ощущения мотыльками. Мотыльки дрыхли и велели не будить, даже если всё зайдёт слишком далеко. А некоторые, особенно идейные, рванули к горлу и заставили поперхнуться, чтобы высвободить хозяйку из лап «неРомана». Пока поднимались в квартиру, Женька беспрестанно шлёпал губами, издавая звуки и даже выдавливая слова. Из бормотания Кира поняла, что он психанул, потом решил поговорить и купил конфеты, потом снова психанул и съел их прямо в машине. Когда опомнился и «простил» Кирины выкрутасы, купил торт, потому что его в машине есть неудобно. Кира открыла дверь в квартиру, повернулась к Женьке, взяла в одну руку цветы в другую торт, вытянула в трубочку губы и чмокнула его в нос. – Женя, иди домой, – произнесла она таким тоном, что Женькино лицо вытянулось сначала вертикально вниз от открытого рта, а потом вертикально вверх. Брови взметнулись так, что если бы не волосы, то оказались бы на затылке. – Что? – простонал Женька. – Ничего, – в тон ему простонала Кира, отодвинула его от дверей, точно коврик, который мешал двери закрыться, и захлопнула её. «Ты опять, – услышала Кира в ушах голос Алисы. – Ты опять? Опять сбегаешь?» Кира выдохнула и сказала в воздух: «Да, опять!» Она стянула сапоги, приземлила цветы на этажерку в прихожей и прошла с тортом в кухню. Опомнилась, когда от торта остался маленький кусочек, а в шубе было жарко так, что хоть святых выноси. Из глаз брызнули слёзы. Столько держаться и сожрать торт в одно лицо. Часы на стене подмигивали новым днём. Весы злорадно пялились из-под кровати, намекая на лишние тортовые килограммы. Кира, скинув шубу, бухнулась на диван и заревела. А в телефоне одна за другой звякнули три смски. «Как дела, дурында?» – вопила Алиса. «Что это было?» – скрежетал Женька.

«Кира, если ты не спишь, то я освободился и могу приехать», – ворковал Роман. «Я сплю», – ответила смэской Кира и покраснела. «Я так и понял!» – пикнул ответ. «Ужин с меня…» – прожужжал телефон ещё раз. Но Кира нырнула в сон, а её мотыльки выдавленные тортом из живота пытались хоть как-то угомониться около сердца, вздрагивая крылышками в такт её дыханию.

Кире снились коридоры и двери. Коридоры переходили в новые коридоры, бесконечные, запутанные и пустые. Двери в них были открыты, но когда Кира приближалась к ним, они со скрипом закрывались, и сколько она ни старалась, открыть их не могла. В панике перебегая от одной двери к другой, Кира всё дальше и дальше уходила вглубь коридорных лабиринтов. Ей хотелось выбраться из них, но она не понимала, куду идти. Рядом с одной из дверей появился мужской силуэт в чёрном. Кира прошептала: «Роман?» Силуэт отделился от дверей и начал удаляться, а потом совсем исчез. А вместо него раздался неприятный, громкий, режущий звук. Он приближался, давил на уши, а скоро к нему прибавился и звук ударов, монотонный, но настойчивый. Кира испугалась, развернулась, чтобы бежать и проснулась. Режущий звук оказался дверным звонком, на который давили непрерывно, кроме того стучали в дверь. Кира резко вскочила, не понимая сон это или явь, качнулась к столу и задела салатницу. Та с грохотом упала на пол, изрыгнув салат. К салату, прямо под ноги Кире кинулась кошка Муся, поскользнулась на разлившейся жиже и всеми лапами и наглой мордой влетела в расползшийся салат. Хвост оказался под ногой Киры, и она, естественно, на него наступила. К воплю дверного звонка присоединились душераздирающий «мяяяяв!!!» Муси и вскрик Киры от вонзившихся в ногу Мусиных когтей. От какофонии звуков Кире стало дурно. Она шагнула к двери и услышала голос Романа: «Кира, Кира, откройте, что случилось? Кира!» Сон испарился, словно не бывало. Кира рванулась к зеркалу у дверей и в ужасе замерла. В зеркале отражалось женоподобное существо с чёрными всклокоченными волосами, узенькими щёлочками опухших от слёз глаз и красный оплывший нос, почему-то в коричневую крапинку.

– Минуточку, Роман, – тоненьким голоском взвизгнула Кира. – Я сейчас. Она ринулась в ванную, включила холодную воду и нырнула под струю головой. Вода обожгла, но привела в чувство, смыла крапинки шоколада с носа Киры и немного убрала одутловатость с лица. Кира выскочила из платья, накинула махровый халат, замотала голову полотенцем и открыла входную дверь. Роман с испуганно-удивлённым лицом застыл на пороге квартиры, всматриваясь в женщину в прихожей.

– Здравствуйте, – пролепетал он. – Простите за ранний визит. Киру можно пригласить? Её нет на работе, меня послали за ней, я водитель… Кира? Роман остановил монолог и уставился на Киру, спелой вишней покрасневшую от ужаса, что её не узнали. – Заходи, – буркнула она растерявшемуся Роману. Роман стушевался, шагнул в квартиру, но дальше двери прихожей не двинулся. Он всматривался в растерянное и залитое краской лицо Киры, и в его глазах проносилась буря эмоций от непонимания до искорок смеха. Кира стояла напротив него, губы её дрожали, а глаза наполнились слезой. Она представила себя – красавицу со стороны и не знала, как теперь реабилитироваться перед Романом. Кошка Муся вышла в прихожую, посмотрела на хозяйку, зашипела и прижалась к ногам Романа. Кира и Роман сначала посмотрели на Мусю, явно выбравшую симпатичного мужчину, потом друг на друга. Установившуюся неловкую тишину, разорвал громкий мужской смех и нежное подхихикивание женщины. Пока Кира приводила себя в порядок, Роман убрал салат с пола, поставил всё, что можно было спасти от вчерашнего ужина в холодильник, остальное скинул в мусорное ведро и вымыл посуду. Когда Кира посвежевшая, с укладкой и макияжем выпорхнула из ванной, на столе её ждали бутерброды и кофе. Она взглянула на часы над столом и обмерла. Только сейчас она поняла, что впервые опоздала на работу на целых три часа. Бутерброды на столе весело подмигивали кружочками колбасы, кофе щекотал ароматом ноздри, а весы под диваном, поблёскивая чёрными нулями, требовали не жрать, хотя бы сегодня. Потому как торт, съеденный Кирой в одно лицо, ещё не завершил свой путь в Кирином организме и отложил парочку килограммов на её не совсем постройневших бёдрах.

– Ой, как здорово, что ты позаботился обо мне, – защебетала Кира, – но завтракать совершенно некогда. Может, поедем? Роман двинулся от стола к дверям и в это время телефон Киры на столе запрыгал, выстреливая имя Женька, а дверной звонок снова зарезвился. Кира побледнела, схватила телефон, заметив удивлённое лицо Романа, и ринулась к двери, молясь, чтобы это был не Женька.

За дверью оказалась соседка из квартиры напротив. Она спросила Кирину маму, с удивлением и любопытством вглядываясь в мужчину за спиной Киры. Кира буркнула, что мамы нет, и поскорее захлопнула дверь, так и не ответив на телефонный звонок. Женька больше не перезвонил, и Кира с Романом помчались на работу. А дальше случилось то, чего Кира никак не могла ожидать. Роман довёз Киру до офиса и не глуша машину и скомандовал: – Ты иди, я потом поднимусь. – В смысле? – протянула Кира и уставилась на Романа. – В прямом, – ответил Роман. – Нас не должны видеть вместе. Подумают что-нибудь, начнут говорить… Кира не могла поверить своим ушам. Роман, который ей казался уверенным и бесстрашным, испугался сплетен. – Разве это плохо, что мы вместе? Кому какое дело до нас? Ты меня стесняешься? Что я старше? Кира сыпала вопросами, от которых холодела её душа, и наворачивались слёзы. Это был первый нерадостный звоночек. Нет не так, это зазвонил первый колокол непонимания в их отношениях, но Кира задавая вопросы, тут же оправдывала Романа: «И действительно, чего это я? Ну стесняется мужчина, возможно, у него никогда не было таких вот открытых отношений, или он так воспитан, а может просто комплексы из детства…» Причинам, которые она придумывала, не было конца. Да и мотыльки внизу живота не давали здраво поразмыслить над таким странным поведением. Алиска бы сейчас взгрела её: «Ты слышишь, что он лепечет? Телёнок-недокормыш! Стесняется он? Так пусть идёт лесом полем да вкруговую. Я же говорила – «дурак». Не сиди, тресни его по башке, сними с нейтралки и врубай заднюю, расхлещи этого стыдливого самца вместе с его машиной»… Кира отмахнулась от злой мысли Алисы, перевела дыхание и открыла дверцу. Роман потянулся к Кире, осторожно коснулся её щеки и прошептал: – Не обижайся на меня, но так будет лучше. Кира хмыкнула, вышагнула из машины и пошла в сторону офиса, не оглядываясь. Сказать, что она обиделась – мало. Она гневалась. Мотыльки притихли, а потом начали превращаться в жирных противных гусениц. Те закопошились в предвкушении страха, сомнений и недоверия, желая полакомиться остатками хорошего настроения, которое таяло на глазах. Никого не замечая и ни с кем не здороваясь, Кира влетела в кабинет, хлопнув дверью так, что выскочили девушки из соседнего офиса «Гибкое тело». Телефон в кармане визжал, отрыгаясь Романом. Кира ответила: – Алё… Роман помолчал секунду и произнёс: – Ты обиделась? Не обижайся. Понимаешь… – Мне некогда, дел много, извини, – прервала Романа Кира и повесила трубку. Ей нестерпимо захотелось выйти из себя, но она ещё раз вздохнула и пошла в офис «Гибкого тела». Девушки в «Гибком теле» встретили Киру с улыбкой. Она прошипела: – Я видела у Вас какой-то садистский тренажёр с цепями. – Да, это для растяжки, «Правило», – с ударением на втором слоге прошептала девушка. – Во-во, растяните меня по полной программе, иначе сейчас зареву. Кира всхлипнула и плюхнулась в кресло у входа. – Хорошо, Вы снимайте шубу. Сейчас всё сделаем.

Пока девушки готовили тренажёр, который представлял собой большой прямоугольник, грубо сколоченный из деревянных брусков и железных цепей с кожаными наручниками, Кира вспоминала, как впервые увидела это «средневековое орудие пыток». В тот день, «Гибкое тело» заселялось в соседний офис. Кира несколько раз спотыкалась о всевозможные снаряды и тренажёры, расставленные по всему коридору их этажа. Когда она увидела «это», то испугалась собственных мыслей. Где-то, там где у людей находится подложечная область, начало слегка потягивать, а проще говоря – засосало. Кира любила фильмы про средневековье и знала, как выглядят приспособления для пыток, но это был перебор. Она подошла, потрогала, подёргала, попримерялась. Мысли стали куда глубже, может это и не пыточная совсем, а даже наоборот. Спрашивать, что это такое не у кого. Хозяева куда-то отошли. Она решила сфотографировать и спросить у знающих людей. И тут на старом тяжёлом сейфе увидела надпись со стрелочкой «Гибкое тело» и приписка – «Делаем стройными за две недели». Кире как-то сразу полегчало, но ненадолго. Как нужно изловчиться на этой бандуре, чтобы стройной стать? «Хотя, подойди к такой махине первый раз, килограмма два-три скинешь обязательно, просто от страха», – промелькнуло тогда в голове у Киры. И вот сейчас эту «пыточную махину» готовили для неё. Девочки протянули трико и футболку Кире – сервис. Она переоделась, и её привязали, вернее, распяли в нескольких сантиметрах над полом, прицепив цепями с кожаными наручниками руки и ноги по принципу звезды. Кира висела в воздухе, точно в космическом пространстве, но лёгкости и расслабления не чувствовала. – Девоньки, а если эта махина рухнет? Я же тяжёлая, – причитала она. Девчонки улыбались и рассказывали, что правится в её организме от этого «чуда». Кира слушала. Причитания сменились заинтересованностью, а потом гнев куда-то испарился, и она захохотала. – Ой, девоньки, на работу опоздала, с милым поругалась, лежу здесь звездой морской и ною. А как подумаю, как это со стороны смотрится, не могу, смех распирает. Только бы начальник не пришёл за документами. Кира хохотала в голос. В это время открылась дверь. – Кира? – прозвучал знакомый голос.

На пороге «Гибкого тела» в недоумении застыл Роман. Кира, охнула, потом представила, что он увидел и что мог подумать, и её тело, распятое на цепях, начал сотрясать беззвучный истерический смех. Девочки «Гибкого тела» вытолкали Романа в коридор. При этом они шутили, что мужчинам перед работой вредно наблюдать такие пикантные, хотя и оздоровительные процедуры. Роман ответил им, что вообще-то до конца рабочего дня всего ничего, но перед ним захлопнули дверь. Киру отвязали, отправили в душ. Когда через пятнадцать минут она предстала перед Романом, ждущим её около кабинета, тот произнёс, пряча улыбку в уголках губ:

– Неожиданно…

– Ожидаемо, – фыркнула Кира в ответ.

Она открыла дверь в кабинет, но Романа не пригласила. Тот постоял минуту в коридоре и ушёл в неизвестном направлении. Кира ругала его, на чём свет стоит. Конечно, обиделась, но вместо того, чтобы поговорить с ней, извиниться, Роман сбежал. Она принялась за работу, позвонила начальнику, выяснила, что его в офисе не будет, и пошла в кабинет для отдыха ставить чайник. Он закипал, когда телефон на столике завопил, отсвечивая именем Роман. Кира взяла трубку:

– Да.

– Кира, – нежно произнося её имя, прошелестел Роман. – Я купил пирожных, чайник горячий? Сейчас приеду.

Кира хотела мяукнуть «нет», но не успела.

«Ладно, приедешь, поговорим. Ох, всё выскажу», – решила она.

Роман приехал через десять минут. Принёс вкусняшки, расцеловал Киру в обе щёки и прошептал:

– Ну, не злись.

Гусеницы в Кирином животе мгновенно превратились в мотыльков, которые радостно захлопали крылышками, делая тело Киры лёгким.

«Не взлететь бы…», – пронеслось в голове Киры. Она поняла, что простила, а возможно и забыла проступок Романа. Они сидели напротив друг друга, пили чай, наслаждались пирожными и говорили о чём-то несущественном. И вдруг Кира вспомнила, что завтра 23 февраля. Она секунду помолчала, а потом спросила: – Рома, прости, если зацеплю за живое, но мне интересно, про ту историю с «сапёрной лопаткой». Ты рассказывал и даже с подробностями, но я не всё поняла. Что же там случилось на самом деле?

– Что случилось… – протянул Роман.

Он хмыкнул, удобнее уселся в кресле и начал рассказ:

– Я служил в разведке в Чечне, ну, ты это знаешь из моего военного билета. Вернулся, отучился на монтажника, всегда мечтал работать на стройке. А потом ездил по всей стране от Владивостока до Питера. Зарабатывал хорошо, мечтал о квартире, купил машину. Но командировки кончились, в нашем городе закрылись все строительные организации, и я рванул в соседний. Металлургический оплот страны нуждался в квалифицированных монтажниках. Устроился на работу, но почему-то не выдали трудовой договор. Дальше больше, оказалось, что хоть у меня и есть пропуск на территорию огромного завода, но я на нём никем не значусь, да и вообще нигде не значусь, а кроме меня ещё человек пятьдесят. Сама понимаешь, что это возможно…

Роман улыбнулся, тряхнул головой и продолжил:

– Однажды всем нам не заплатили. Мы прождали месяц и пришли с требованием выдать зарплату. Тут и выяснилось, что мы никто и звать нас никак, и ничего нам никто не должен. По-хорошему решить не получилось. Ходили везде от трудовой инспекции до прокуратуры. Писали, звонили… Пришлось вернуться домой, так как квартиру снимать не могли, а из служебных нас выкинули. А вскоре начали угрожать… Но они не знали с кем имеют дело. До того «рокового» дня я не ел трое суток, копил злость. Потом заправил машину и поехал в одну сторону, в этот серый, пропахший химией город, за деньгами для всех. Вспомнил весь свой опыт в разведке, ну и лопатку сапёрную прихватил. Представляешь, меня никто не задержал на пропускном пункте, никто не спросил, зачем иду и даже сказали, где найти нужного мне человека. Фамилия у него смешная такая – Котик. И вот иду я по коридору, все со мной здороваются, а у меня запазухой лопатка. Дальше ты знаешь, суды смотрела, хронику в группе поддержки читала. Ни о чём не жалею. Хотя… Лопатку жаль… Представляешь, её приговорили к уничтожению, судья так и сказал «уничтожить».

Когда Роман заговорил о лопатке, Кира увидела, что он погрустнел, даже глаза заблестели, точно наполнились слезами, которые он усиленно сдерживал. Роман немного помолчал, потом улыбнулся и, отхлебнув чая, спросил:

– Зачем тебе всё это, Кира? Зачем тебе я?

– Не знаю, – протянула Кира, но ответ очевиден.

Она влюбилась, и знала, что подарит Роману и даже, как она это преподнесёт.

Чай допили, каждый думая о своём. Роман уехал по делам, а потом позвонил Кире, что дела затянули, и они увидятся завтра, если ничего не случится. Кира после работы пошла в магазин выбирать сапёрную лопатку.

Кто что покупает мужчинам на 23 февраля. Носки, трусы, рыльно-мыльные принадлежности – у кого какая фантазия. Сапёрные лопатки дарят не всем. Кира ничего в них не понимала, поэтому пришла в специализированный магазин и сразу ринулась к продавцу. Тот её просьбу выслушал, подобрал «самую симпатичную». Потом Кира заскочила в магазин цветы, ошарашив продавщиц просьбой, упаковать сапёрную лопатку во что-нибудь синее. Красота получилась, на Кирин взгляд, неописуемая. Лопатку одели в синее платье-тюльпан и перевязали, где-то в области «груди», ленточкой. «Королевишна, – подумала Кира. – Конечно, ты не заменишь ему ту лопатку, но порадуешь, несомненно».