Глава 28
Весть о том, что Князь прошел испытание и по праву называется владеющим силой, разнеслась по Княжеству в несколько часов. И большого восторга среди не чародеев эта весть не вызвала. Наоборот, Княжество охватили волнения и споры, снова единство и согласие в мгновение ока пошатнулось. Основные споры вызывал тот факт, что теперь и Князь – чародей, и его Наречённая, то есть я, ведьма. Насколько это этично? Среди не чародеев начались роптания, что это начало деспотизма владеющих силой и нарушение всех традиций.
А мне захотелось тишины и покоя, отдохнуть от калейдоскопа событий, шума и споров. И Избушка Бабы Яги распахнула свои гостеприимные объятья! Кот был рад моему возвращению не сказано! Да и сама я соскучилась по нему и нашим длинным неспешным беседам. В Избушке Яги я чувствовала себя уютнее, чем в замке. Здесь всё казалось таким знакомым и родным, уютным. После напряженных и наполненных серьёзными испытаниями дней, хотелось немного расслабиться. Кот безошибочно угадал моё состояние.
– Риммау, мне кажется, самое время прогуляться и размять лапки, – подмигивая мне зеленым глазом, предложил Василий.
– Лапки? Да, лапки прямо-таки жаждут размяться! – охотно согласилась я, готовясь к превращению.
Жутиков, прядя пряжу под суровым взглядом Ягулиного домового, с откровенной завистью смотрел на нас. Его взгляд полный красноречивого упрека был способен разжалобить любое сердце.
– Возьмем прогуляться? – предложила я коту, томно обмахиваясь хвостиком, – Если домовой отпустит, конечно.
Устоять перед таким кокетством кот не смог и быстро договорился с домовым. Насупившийся Жутиков, с видом оскорбленного достоинства последовал за нами. Мы с Василием носились за бабочками, кувыркались, играли в догонялки.
– К реке? – подмигнула я коту и резво бросилась по знакомой тропинке.
Мы плескались на мелководье, распугивая мальков и поднимая каскад хрустальных брызг, а устав, устроились в теньке довольно пожмуриваясь.
– … околдовали да еще и виноватым выставили! – донесся до слуха знакомый голос.
Мы с котом переглянулись и выглянули из-под лопухов.
Жутиков, сидя у самой воды, у затона, рассказывал русалкам о наболевшем. Если с Ягой он теперь спорить опасался, а домовой сразу пресекал пустословие со стороны своего подопечного, то здесь Жутиков был в ударе! Его слушали не перебивая! Да еще как слушали! Глядя влажно-поблескивающими глазами, сочувственно улыбаясь и кивая головами, три русалки оказались лучшей отдушиной для Жутикова.
– Нашли тоже бесплатную рабсилу! Ну, о Яге вообще не говорю: с её-то психозом только к психиатру! Да и старческий маразм о себе дает знать! Тоже мне редкость – ведьмы! Да их здесь как грязи! Куда ни пл… глянь – то ведьма, то чародей! Князь и тот чародеем оказался! А я чем хуже? Может быть, я тоже чародей какой, а на меня ноль внимания и веник в руки! Зато с Римкой как с писаной торбой носятся! Да мне компенсацию должны за всё, что я по её вине вытерпел! Во-первых, похитили! А я того не просил! Нужна была Римка, вот её б и тырили! Как война так нужен был! И никто ведь даже не спросил, а хочу ли я на Горыныче летать?! А я может, высоты боюсь?! И сколько из-за этого нервных клеток сдохло – никто не спросил! Потом опять за компанию с Римкой похитили! Нашли тоже бесплатное приложение к ней! И где благодарность, что я весть от неё из черного замка принес? Хоть бы слово сказали!… Хотя, нет, сказали… сказал Амаран этот недобитый. А потом околдовал, использовал да ещё и силу мою пил, гад! Вампир недокусанный… Это куда годится? Так после всего этого еще и в рабство к домовому отдали!
Мы с котом переглянулись, слушая этот душещипательный монолог.
– Васюшь, кажется, пора вмешиваться, а то этот жалобщик не только русалок, но и всех рыбок до слез доведет!
Я подбежала к воде в стороне от Жутикова и русалок, намочила лапки, призывая Водяного. Он улыбнулся мне из-под воды.
Обратившись в золотую рыбку, я нырнула в воду. Пошептавшись с Водяным и вволю поплавав, я вернулась в образ кошки, – правда, рановато, и, отряхиваясь, выбралась на берег.
– Кошка мокрая, а туда ж – ведьма! – ехидно бросил Жутиков, наблюдая моё отряхивание.
– Вот злыдень, а я о нем Водяного просила, – пожаловалась я коту, устраиваясь сохнуть на солнышке.
Маленькая юркая рыбка метнулась к русалкам. Одна из них зачерпнула её с горстью воды и поднесла к лицу. Рыбка передала им весть от Водяного. Русалки зашептались и засмеялись довольно, принялись плескаться.
– Эй, не шалите так, я уже совсем мокрый! – добродушно ворчал Жутиков, довольно жмурясь.
– Это только начало, – многообещающе заворковали русалки, – подарок от Водяного и одной ведьмы – тайский массаж!
Наблюдавший за этим кот, хмыкнул:
– Добрая ты, Риммау!
На рассвете был назначен ритуал изгнания духа Эмора, поэтому спать мы легли рано. Баба Яга ещё до захода улетела собирать травы и обещала вернуться к рассвету. Василий мурлыкал мне колыбельную, и я уснула глубоким и крепким сном.
А вот пробуждение оказалось ооочень громким. Я вздрогнула и проснулась от невероятного грохота и шума. Казалось, по Избушке одновременно носится несколько торнадо. Мощная невидимая волна вжала меня в постель. Над головой просвистела крынка с молоком и вдребезги разбилась о сиену, окатив меня молоком и черепками. Замечательно! Дивное пробуждение! Живенькое такое! Я попыталась поставить защитный купол, но не могла сосредоточиться, уворачиваясь от ложек, чашек и пучков трав. По Избушке завывая пронесся невиданный полупрозрачный монстр и, ударившись о стекло, рассыпался на десятки маленьких смерчей. Я бросила взгляд на окно. Однако, еще не утро. Ночь. Что же происходит? И где Баба Яга?
– Василий! – позвала я, вжимаясь в подушку и защищаясь от норовящего вцепиться мне в волосы уродливого монстрика, напоминающего смесь летучей мыши и лягушки.
– Здесь я, Риммау! Под кроватью, – ответил приглушенный мявк.
– А…да… – отозвалась я, уничтожая монстрика. От моего заклинания, тот рассыпался сотнями искр.
– Иди сюдау! – приказал кот. – Здесь спокойнее.
Я осторожно юркнула под кровать, обратившись в кошечку, что бы занимать меньше места.
Там рядышком сидели кот и домовой. Я устроилась рядом. Да, вид открывался дивный! По Избушке носились полупрозрачные монстры, как маленькие смерчи носились десятки заклинаний, нанося урон всему, к чему приближались. Тот беспорядок, который возник в результате борьбы Жутикова и кота, в день исчезновения кольца, теперь казался лишь легкой забавой. То, что происходило сейчас, было попросту страшно!
– А где Яга? – спросила я, опасливо косясь в сторону возникшего в центре избы разноцветного смерча.
– За травками на дальнее болото полетела, – отозвался кот, – не вернулась ещё.
– А это что? – я кивнула в сторону творящегося на наших глазах кошмара.
Кот прищурил глаза, потерся головой о негодующего домового.
– Эт Жутиков твой решил к чародейству приобщиться, – пояснил кот.
– То есть? Как приобщиться? – не поняла я.
– Да вот так! Решил в себе чародея открыть с помощью бабулиных зелий! – ехидно ответил кот. – Все вокруг чародеи да ведьмы, а я чем хуже? – процитировал кот, подражая голосу Жутикова. – Яги нет, все спят, вот он и решил похозяйничать. Взялся за зелья да книгу её заклинаний открыл!…
– Сам попрошу Ягусю, чтоб она его в таракана превратила! – прервал кота мрачный и решительный домовой. – И лаптем гонять буду до скончания веков!
– Когда Яга всё это увидит, просить даже не придется, – философски пояснил кот.
– Жутиков не чародей и даром не владеет – это однозначно, – с недоумением сказала я, – так почему ж заклинания сработали?
– У Яги всегда зелья наготове! Над ними только слово заветное шепни, заклинание прочитай и … всё! К ней же за зельями со всего Княжества ходят, – пояснил кот.
Остальное пояснил домовой. У Бабы Яги всегда наготове стоят десятки самых разнообразных зелий. К тому же на полочках расставлены сотни самых разных ингредиентов от полынных порошков до растолченных в пыль лягушачьих лапок и других еще более экзотичных. Жутиков не раз видел, как Яга смешивала зелья и чародействовала. Горя желанием доказать всему миру, что и ему дар чародейства не чужд, он решил воспользоваться подвернувшимся случаем «поведьмачить». Даже чародею небезопасно вмешиваться в чужие заклинания, а уж не владеющему силой тем более. К тому же у Бабы Яги наготове было множество заклинаний-ловушек, предназначенных как раз для таких любопытных. Жутиков добрался до зелий, открыл книгу с заклинаниями. По запаху определил полынный настой, сыпанул туда порошок толченных змеиных позвонков, и появившийся морок в виде змеи испугал его не на шутку. Жутиков прервал заклинание, перевернул страницу и принялся за другое, но морок не исчезал, а наоборот стал проявлять признаки агрессии. Наш струхнувший и в тоже время вдохновленный успехом экспериментатор принялся читать всякое попадавшее заклинание, которое, по его мнению, могло прогнать или рассеять морок. Он начинал читать и смотрел на реакцию вызванного им монстрика. Не помогало, творение не исчезало, а лишь шипело и извивалось. Жутиков прерывал заклинание и принимался за другое, за третье, четвертое… Каждый владеющий силой знает насколько опасно прерывать заклинание! Но Жутиков-то этого не знал… К тому же он достаточно напуганный тем, что натворил принялся швырять морок порошками и даже швырять горшочки с зельями. Результат впечатлял!…
– И как нам это остановить теперь? – поинтересовалась я. – К возвращению Яги от Избушки останутся одни щепки. И, кстати, где наш эксперементатор?
– Выгляни и на потолок посмотри, – мявкнул кот.
Я последовала его совету. Под потолков в огромном паутинном коконе висел ошарашенный Жутиков. Ясно… Самое время вмешаться. Я осторожно выбралась из-под кровати. Вернула себе свой облик. Вскинула руки, окружая себя защитным куполом. И …! Сложно справиться с тем, чья природа тебе не понятна! Я взглядом поймала несшиеся на меня десятки разноцветных смерчей.
– Силами света и тьмы я заклинаю вас вернуться к своему истоку! Вернись к началу! Откуда пришло, туда и уйди!
Вихри остановились и замерли. Потом принялись собираться воедино. Ведомая интуицией я, не отрывая от них взгляда, импровизированно их заклинала. Наконец, остался один вихрь. Который я «уговорила» вернуться к состоянию покоя. Остановившийся вихрь обратился мороком, стал огромной змеей с маленькими рожками и отростками крылышек. Красноватые глазки блестели озлобленно и утомленно. С ним пришлось сложнее всего. Но и его я принялась заклинать вернуться туда, откуда пришел, вернуться к истоку.
– Данной мне силой заклинаю вернуться к истоку!– выкрикнула я и сорвавшаяся с ладони молния рассеяла морок. Он рассыпался тысячами пылинок и тонким дымком убрался в книгу заклинаний. На полу оказалось множество порошков и зелий Яги.
– Кажется, всё? – спросила я у кота и домового и сняла защитный купол.
Дикий крик «Римма!» кота и домового заставил меня прямо-таки шарахнуться в сторону. И надо сказать, вовремя. Всё вернулось к своему истоку, и паутинный кокон, в котором висел Жутиков, исчез и наш незадачливый экспериментатор упал с потолка на пол. Вид он имел весьма потрепанный. Мы втроем взирали на него. Но если мы с котом были настроены более миролюбиво, то домовой, оскорбленный до глубины души устроенным безобразием, горел праведным гневом и жаждал мести.
– Я думаю, не стоит объяснять, почему вам, глубокоуважаемый, следует здесь всё прибрать до возвращения Бабы Яги? – вежливо поинтересовалась я.
– Угу, – подтвердил кот. – Возможно, это её смягчит… немного.
– И советую наслаждаться уборкой в человечьем облике, – мрачно посоветовал домовой, вручая веник.
– Эт еще почему? – задал ожидаемый вопрос Жутиков, однако веник взял.
– Потому что остаток жизни, тебе, скорее всего, в образе мышки-норушки придется толочь порошки и зелья для Ягули! – пояснил домовой.
После этих слов рвения к уборке у Жутикова прибавилось.
За окном раздалось знакомое завывание, это возвращалась Яга, заходила на посадку. Я бросила взгляд на окно. Небо чуть посветлело. Вот и рассвет. Значит, доспать не удастся.
Яга распахнула дверь, оглядела нас, повела носом, хмыкнула. Руки в боки. Вздохнула.
– Нет, эт прямо наказание какое-то, а не постоялец, – буркнула она. – Вот скажи, Римка, и почему я это безобразие терплю? От доброты своей страдаю ведь! А обрати его в какого-нибудь зверька полезного еще тогда, когда он мне в первый раз Избушку разворотил, и жила б себе спокойно, горя б не знала!!! Нет же, пожалела! А зря! Ну, ничего, я это мигом исправлю! – пообещала Яга, осматривая Избушку и прикидывая нанесенный урон.
Далекое кукуреканье петуха возвестило о начале нового дня. Я бросила взгляд на посветлевшее окно. Светает. Поспать уже не удастся. Баба Яга перехватила мой взгляд. Хмыкнула.
– Ладно, убирай пока, чего наворотил, некогда мне с тобой сейчас связываться! – бросила она усердно метущему пол Жутикову. – Я с тобой потом разберусь! И не ухмыляйся так довольно, память у меня хорошая! – добавила она воспрянувшему духом горе-экспериментатору. – А теперь, Римка, пора и тобой заняться! – поворачиваясь ко мне многозначительно заявила Яга и, видя мое удивление, пояснила, – чародеи то не просто так норовят использовать твою силу для ритуала изгнания духа! Норовят, поганцы, каждую твою свободную минутку использовать, чтобы не было у тебя времени к поединку подготовиться. Но ничего, ни на таких напали!
Яга подошла уцелевшему от разгрома сундуку, со скрипом открыла крышку, и, задумчиво почесав подбородок, почти с головой нырнула в его недра. Некоторое время было слышно только невнятное бормотание, но наконец Яга, довольная, вынырнула из сундука, что-то зажимая в руке.
– Тебе, Римка! – довольно сказала она и показала мне небольшой плетенный ремешок.
Я с интересом рассматривала подарок: ремешок оказался сплетенным из длинных серебристо-зеленых и сизо-дымчатых … волос и стебельков трав. От него исходила умиротворяющая сила.
– Оберег? – догадалась я.
– Догадливая, – усмехнулась Яга. Потом задумчиво оглядела мою голову, протянула руку и стремительно вырвала мой волос. Я только ойкнула. А Баба Яга невозмутимо вырвала у себя длинный седой волос и ловко вплела их в ремешок. Довольно осмотрев свою работу, Яга повязала мне ремешок на левое запястье, неразборчиво шепча заклинание.
– Вот теперь я за тебя спокойна! – ответила она на мой вопросительный взгляд.
Я, заинтригованная, стала пристально рассматривать подарок, но мои невысказанные вопросы были прерваны стуком в дверь.
– Пора…
Глава 29
Я ожидала увидеть Светомира или Агия, или Евпатия, но – увы и ах! – вместо них сопровождать меня к месту ритуала прибыл Въярд. Я ясно чувствовала его тщательно скрываемую неприязнь ко мне. Он был одним из тех, кто спровоцировал свару в цитадели чародеев. Еще и теперь чародей не избавился от последствий того противостояния. На макушке торчали тщательно замаскированные кудрями бараньи рожки. Я, прищурившись, мысленно коснулась рожек, стараясь определить, кто одарил высокомерного упрямца-шовиниста таким красноречивым украшением. Возник образ рыжеволосой хохочущей Энеи. Я усмехнулась. Въярд полоснул меня взглядом полным ярости и неприязни.
– Да, хорошего сопровождающего прислали, – проворчала Яга. – Придется мне, Римка, самой тебя проводить, – закончила она.
– Посторонним на ритуале появляться запрещено! – возмутился чародей.
– Это ты что ли мне запретишь? – «изумилась» Яга, поправляя рукава, словно перед дракой.
Лицо Въярда перекосилось, но он удержался от комментариев и возражений, видно хорошо запомнил, что спорить с ведьмой себе дороже.
И мы полетели навстречу рассвету. Красиво летели: впереди Баба Яга в ступе, за ней я на Горыныче и сзади на ковре-самолете Въярд.
Горыныч кругами стал снижаться, планируя приземлиться у кромки соснового бора. Первые лучи солнца придавали кронам деревьев чуть розоватый оттенок, но это почему-то рождало смутно-тревожные ассоциации. Горыныч приземлился недалеко от опушки. Высокие вековые сосны казались стражами неведомой тайны. Не смотря на показавшееся над горизонтом солнце, лес казался глубоко спящим. И я отчего-то не могла отвести взгляда от леса, пытаясь понять, что меня тревожит. Не было в очертание сосен ничего откровенно зловещего, но что-то неуловимо вселяло тревогу.
– Некогда рассиживаться, пора! – недовольно высказался Въярд, прерывая мои размышления.
Сам он уже скатал ковер-самолет и был готов продолжить путь: стоял рядом с Горынычем и сверлил меня отнюдь не дружественным взглядом. Горыныч хмыкнул, с сомнением оглядывая чародея.
– Может быть, стоит позавтракать? – глумливо подмигивая, спросила одна из голов.
– Да тьфу на него, – отозвалась презрительно другая, – от него, небось, одна изжога будет и никакого удовольствия!
А третья, принюхиваясь, потянулась к чародею. Я усмехнулась, видя, как Въярд шарахнулся в сторону от моего зеленого пажа.
– Здесь изжогой не отделаешься, полное расстройство организма будет! – авторитетно заявила третья голова. – Но на благо отечества и для тебя лично, Нареченная, можем и пострадать!
– Спускаюсь, Горынушка, – предупредила я.
Горыныч опустил перепончатое крыло, и я легко спустилась на землю.
Яга задумчиво поглядывала в сторону противоположную лесу и постукивала пальцами по краю ступы, явно ожидая кого-то или чего-то.
– Идти пора, – напомнил ей чародей, кивая на лес.
– Успеется, – отмахнулась она, прислушиваясь к чему-то.
Я прикрыла глаза и последовала её примеру, обращаясь вслух, стараясь понять, чего ждет Яга.
Шелест ветра в сосновом бору. Тихо падающие хвоинки. Редкие пересвистывания птиц. И … приближающийся стук копыт. Кто-то приближался к нам, немилосердно гоня коня. Я открыла глаза и обернулась туда, откуда должен был появиться неведомый всадник. Яга удовлетворенно хмыкнула и подмигнула мне. На недовольное ворчание чародея она весомо ответила:
– Чай мы не тати ночные, чтоб под покровом темноты дела свои творить! Солнышко встаёт только, да и мы поспеваем. А потому, – весомо, со значением добавила, – не зли меня более!
Въярд замолчал. Я поёжилась от прохладного утреннего ветерка и присев на лапу Горынычу, прижалась к нему. Мы ждали.
Стук копыт раздавался всё ближе и, наконец, мы увидели несущегося во весь опор всадника. Чародей напряженно нахмурился, покусывая губы, а я улыбнулась, по посадке узнавая воеводу Ратмира.
Воевода стремительно соскочил с коня и замер.
– Вот теперь все в сборе, – довольно сказала Яга.
– Чародейный круг не потерпит твоего своевольства, ведьма! – высокомерно произнес чародей, презрительным кивком указывая на воеводу. – Непосвященному да еще не чародею не место на ритуале!
– Да ты никак со мной спорить собрался? – «удивилась» Баба Яга, одновременно поглаживая взмыленного коня по шее. – Или ты думаешь, что я меньше твоего о ритуале знаю?
Чародей ничего не ответил, чувствовалось, что Ягу он побаивается. Ведьма сорвала пучок травы, что-то пошептала над ней и протянула коню, утомленному бешеной скачкой.
– Отдохни да сил набирайся, – она вновь погладила мокрые подрагивающие бока. – А нам в путь!
Чародей встрепенулся, оглядел нас с плохо скрытым раздражением и направился к опушке леса, бросив перед собой клубок шерсти.
Свет и солнечные лучи почти не проникали под своды леса, и мы шли в полумраке друг за другом, по проявляющейся перед катящимся клубком тропинке. Неожиданно шедшая за мной Яга резко дернула меня за волосы. Я ойкнула от неожиданности.
– Потише нельзя? – прошипел оглянувшийся Въярд.
Я оглянулась на Бабу Ягу. Она мне подмигнула и ничего не сказала. Неожиданно сосны расступились, и мы вышли на поляну. Размеры её определить было невозможно из-за густого тумана. Въярд бормоча что-то себе под нос на ощупь пробирался вперед. Шедшая сзади Яга иронично хмыкнула и щелкнула пальцами. Я обернулась. С ладони Бабы Яги сорвался маленький вихрь, кружась и набирая силу, он обогнал Въярда и побежал вперед, поглощая, вбирая в себя туман, накручивая его на себя как веретено шерсть. Въярд с завистью глядел на это, очевидно, подобное колдовство было ему не под силу. Чародей зачарованно следил за разрастающимся на глазах вихрем.
Яга бесшумно шагнула ко мне и быстро, ловко вплела в браслет на моей руке несколько волосков. Чёрных. Воеводиных. На мой вопрошающий взгляд Баба Яга ответила хитрым подмигиванием и на мгновение приложила палец к губам, призывая к молчанию. Воевода Ратмир перехватил мой взгляд и чуть приметно улыбнулся.
Нашим взглядам открылась большая поляна. Края её окаймляли высокие сосны. Чуть ближе к центру, словно второй эшелон защиты, росли кустарники, образуя почти правильный круг. У камней виднелись фигуры людей – чародеи. Вихрь, разросшийся до маленького смерча, с мерным гулом поглощал туман, который словно желая уберечься, жался к соснам, отступал вглубь леса. Мы двинулись вперед и увидели третий круг защиты – из больших камней, стоявших на равном расстоянии друг от друга. В центре каменного круга угадывались очертания ещё чего-то. От этого нечто исходило слабое голубоватое свечение.
– Так-то лучше! – Довольно сказала Яга и щелчком остановила вихрь, тот послушно замер на месте и, повинуясь ведьме, приблизился к ней. Второй щелчок пальцев обратил его в большой клубок призрачно-дымчатой нити.
Мы подошли к чародеям. К моему удивлению, среди них я не увидела ни Светомира, ни Агия. Из четверых чародеев только Евпатий, хмурящейся и сумрачный отчего-то, был мне знаком. Лица остальных были лишь смутно отдаленно знакомы. На появление Яги и воеводы чародеи отреагировали по-разному: Евпатий явно обрадовался, а остальные явно были недовольны и не старались этого скрыть.
Я бросила взгляд за камни. В центре была вычерчена сложная пентаграмма. Это её границы излучали слабое мерцающее свечение.
– Примемся, братья! – начал один из чародеев, лицо его было вроде бы знакомо, но имя не припоминалось.
Отсутствие элементарного приветствия мне не понравилось. Да и не только мне. Боковым зрением я отметила Бабу Ягу, многозначительно засучивающую рукава.
– Во-первых, здравствуйте, – начала я, без особой приязни поглядывая на чародеев, в ответ кивнул лишь Епатий, – во-вторых, может быть, кто-нибудь соизволит разъяснить мне, в чем именно будет заключаться моя задача?
– А что высокочтимая ведьма, претендующая на титул Верховной, не знает этого? – язвительно спросил рыжеволосый.
Тон его мне не понравился, более того я разозлилась. Я пристально оглядела чародея и довольно хмыкнула. Сквозь наложенное заклинание отвода глаз явственно проступал свиной пятачок! Ха! Вероятно, попался под горячую руку в потасовке изобретательной ведьме. Я легонько мысленно коснулась заклятья и узнала чары Энеи. Не удивлюсь, если и хвостик у него есть! Так ему и надо!
Чародей с неприязнью передернул плечами, поняв, что я увидела его истинный облик.
– Так я дождусь разъяснений или еще время потянем? – ласково спросила я.
Происходящее нравилось мне всё меньше и меньше. Ещё меньше мне понравилось мелькнувшее на лице Евпатия виноватое выражение.
– Римма, посредством заклинаний мы введем в транс тебя и Амарана, – начал Евпатий. – Вы покинете тела и перейдете в мир духов – ты, Амаран, Эмор. Тебе предстоит изгнать Эмора из нашего мира, убедить его вернуться в свой.
– Как мило! – «умилилась» я. – Что значить «убедить»? Словами «кыш, шалун нехороший»? И ерунда какая-то получается: изгнать дух в мир духов, находясь при этом в мире духов! Уж разъясните мне недогадливой – каким же образом?
– Эмор сейчас в нашем мире находится, но он часть мира духов. А ты, покинув тело и став духом, останешься частью этого мира, – пояснил Евпатий, а рыжеволосый с поросячьим пятачком издевательски хмыкнул, пробурчав под нос: «Тоже мне ведьма!»
Ссориться перед ритуалом не хотелось, поэтому я подавила в себе желание наградить наглеца еще и копытцами, пусть поцокает, пока вести себя не научится!
Евпатий стал рассказывать о ритуале. Пятеро, владеющих силой, встанут в вершины пентаграммы, в центре которой расположимся мы с Амараном. С помощью зелья и заклинаний нас введут в транс.
– Когда дух твой и дух Эмора покинут тела, мы приоткроем дверь в мир духов, и тебе предстоит вернуть туда Эмора, – пояснил Евпатий.
– Вопрос «как» по-прежнему остается открытым, – прокомментировала я.
– Есть два пути: уговорить и заставить, – продолжал Евпатий. – Заставить его войти в тело жертвенного животного.
– А? … и где несчастное животное? – спросила я.
Один из чародеев вытащил из-за спины мешок и вытряхнул оттуда маленького черного козленка.
– Жалко его… А как я вернусь в своё тело? – спросила я, стараясь не смотреть на козленка, принявшегося щипать траву, косясь на нас желтым глазом.
– Как только дух Эмора покинет наш мир, Амаран очнется, и мы начнем ритуал твоего возвращения, – пояснил Евпатий.
– А где дух Амарана?
– Он, после поражения в поединке, висит между мирами, и пока дух Эмора в его теле, чаша весов не может качнуться ни в ту, ни в иную сторону. Между жизнью и смертью, – пояснила Яга, опередив чародея.
Яга тщательно осматривая пентаграмму, чуть шевеля губами читая тайные надписи и знаки. Чародеи переминались с ноги на ногу, выражая нетерпение.
– Осталось только познакомиться, и приступим? – усмехнулась я: как-то не хотелось доверять свою жизнь совершенно незнакомым чародеям. А зная имена, я смогу защитить себя от – нет, не предательства, так далеко бы они не пойдут, – от небрежности с их стороны в заклинаниях возвращения. – Хочется знать, кому себя вверяю.
– Вполне законное желание, – веско сказала Яга. – Странно, что в школе чародейства науку вежества отменили, – добавила она, смерив многозначительным взглядом каждого из чародеев.
Те стушевались под её взглядом. Надо и мне научиться так наглецов одним взглядом на место ставить.
– Дар.
– Ставр.
– Ратон, – последним представился рыжий и презрительно стряхнув несуществующую пылинку с плеча небрежным жестом добавил, – Теперь, полагаю, можем начинать?
«Вот закончим с ритуалом и одарю его копытцами!» – недобро подумала я. Баба Яга шепнула несколько слов воеводе, молчавшему до сих пор и стремительно, с такой прытью, которой чародеи от неё не ожидали, заняла место в одной из вершин пентаграммы.
– Это никуда не годиться! – завопил Ратон. – Ты нарушаешь все правила, ведьма!
– Отчего же? – усмехнулась Яга. – Али ты в моей чародейной силе сомневаешься, али я меньше твоего о ритуале знаю? А ты, Римка, времени не теряй зря, – обратилась она ко мне и, подбоченясь, оглядела чародеев. – Али дурное что задумали и боитесь, что я вам помешаю? Так я Римку в обиду не дам! И тебя, ржавый, до ритуала не допущу, ибо душа твоя злобой и завистью, как шуба молью, подточена!
Пока Яга препиралась с чародеями, я старательно плела заклинание, связывая себя и чародеев. «И пока дух мой не вернется в моё тело, не выйти Ставру, Дару, Евпатию и … Въярду (определила я пятого участника ритуала) из знака пентаграммы! Да будут слова мои крепки как ключи подземные!»
– Пора, братья! – веско произнес Евпатий. – Баба Яга, как сестра по силе имеет право участвовать в ритуале. А ты, Ратон, останься наблюдать, чтоб чужой кто на поляну не прошел.
Яга усмехнулась каверзно, и, вытащив из кармана что-то, швырнула это в Ратона. Возмущенный возглас и – большой розовый поросенок повизгивал, запутавшись в полах длинной хламиды чародея.
– Это никуда не годиться! – возмутился молчавший до сих пор Ставр.
– Хороший охранный кабанчик, – пояснила Яга, – никого на поляну не пустит и с поляны не выпустит, пока Римка из знака пентаграммы не выйдет! – и подмигнула мне.
Чародеи переглянулись и не нашли что возразить.
Я вошла в центр пентаграммы и устроилась рядом с лежащим придворным магом, справа от него уложили усыпленного козленка. Чародеи встали в вершинах пентаграммы. Я повернула голову и бросила взгляд на стоящего в стороне, у камней Яромира и слабо улыбнулась. Воевода, сжав руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев, ответил мне говорящим ярче любых слов пронзительно-любящим взглядом.
Евпатий протянул мне маленькую глиняную чашку с темной, не имеющей запаха жидкостью.
– До дна? – глазами усмехнулась я, стараясь уловить запах, и выпила одним долгим глотком.
Чародей кивнул мне головой и влил такой же настой в рот придворного мага. Потом занял своё место в вершине пентаграммы. Чародеи и Яга подняли ритуальные кинжалы и несколько капель их крови оросили начерченные на земле тайные знаки. Голубоватый чуть мерцающий свет от пентаграммы усилился, ударяя в небо столпами света. Мир за очерченными границами подернулся рябью, словно вода в озере. Голоса речитативом читающие заклинания постепенно отдалялись, «водная» рябь усилилась. Внезапно я ощутила жгучую горечь во рту от выпитого настоя, и желудок свело судорогой. Сильная пульсирующая боль распространилась по всему телу. Больно! Я закашлялась. Грудь сдавило, словно стальным обручем. Голова закружилась, весь мир вокруг закружился в водовороте. Захотелось закричать, но голоса не было.
Неожиданно раздалось ехидное сухое хихиканье, и я распахнула глаза. Передо мной парил сухонький старикашка в парчовом, местами потертом халате. Я огляделась. Внизу, в нескольких метрах подо мной …я., моё сведенное судорогой тело. Одна рука прижата к горлу, другая к груди.
– Забавное зрелище? – ехидно поинтересовался старичок.
– Эмор, надо полагать? – уточнила я, стараясь освоиться в парящем состоянии в нескольких метрах над землей.
– Догадлива! Великий властитель Эмор! – пророкотал старичок, меняясь на глазах. – Великий и …!
– И ужасный Урфин-Джюс, – досказала я за него.
Лицо Эмора исказилось гримасой злобы. Глаза сверкнули красными огоньками. Несколько минут мы с Эмором пристально изучали друг друга, как ни странно – большой враждебности с его стороны я не чувствовала. Мы оба не торопились переходить к активным действиям. Я не очень-то хорошо представляла, что именно следует делать. Бросаться на старичка с криком: «Пошел вон из нашего мира, изыди, злыдень!» – казалось мне нелепым. Неожиданно я поняла, что подумала об этом мире, как о своем. Сколько я здесь уже?
– Ну, что, красавица, в молчанку играть будем? – ехидно спросил старичок, неторопливо потирая руки.
– Что вы, дедушка! Развлечемся беседой галантной, – отозвалась я.
Эмор довольно захихикал и что-то забормотал себе под нос. Воздух заколебался, словно речная рябь, и невдалеке показались призрачные очертания большого замка в восточном стиле.
– Приглашаю посетить мою скромную хижину, – произнес Эмор, указывая на замок.
Я на мгновение задумалась и. не чувствуя никакой исходящей от чародея опасности, согласилась.