Эдуард вздохнул, пожав плечами. Он знал, что она так и поступит. Даже не понимал откуда, просто знал.
– Спасибо, – София посмотрела на него. – Идите, а то совсем замерзнешь, – она слегка улыбнулась ему.
– Да, – Данька подпрыгнул. – Получилось, – воскликнул он.
– Что? – не поняла София и посмотрела на сына.
Данька взял лицо матери в ладони:
– Ты улыбнулась, – прошептал он, – улыбнулась, я загадал желание, оно сбылось.
София крепко обняла сына и уткнулась в его плечо, пока еще маленькое. Как же он был похож на своего отца.
– Значит и мама вернется? – Злата посмотрела на Эдуарда.
Эдуард присел, опустив глаза в снег:
– Нет, моя дорогая, мама больше не придет, – признался он.
София посмотрел на мужчину через плечо сына.
– Златочка, Мила, – улыбнулась она девочкам, – ваша мама всегда с вами, она просто смотрит на вас с неба.
– Правда? – недоверчиво спросила Мила, шагая к Софии, сидящей в сугробе.
– Честно, – кивнула женщина. – Она всегда будет с вами, – София коснулась груди девочки, – в ваших сердечках, в ваших улыбках. Она всегда будет вас оберегать. Вот как сегодня, она вас оберегала, чтобы с вами ничего не случилось, но больше никогда так не делайте, чтобы не волновать папу.
Злата плюхнулась рядом с Софией и посмотрела на нее:
– А что, папа теперь ругаться будет? – спросила она громким шепотом.
Мила отошла от отца и подошла к Софии.
– А вы нас защитите? – спросила она у женщины, косо поглядывая на отца.
София удивленно приподняла брови:
– От папы? Всегда, – кивнула она.
Эдуард скрестил руки на груди. Он уже окончательно продрог. Снег посыпал сильнее, припорашивая волосы Софии. Она сидела в сугробе, на коленях рядом с ней стоял ее сын, Злата прижалась с одной стороны, Мила плюхнулась с другой. И четыре пары глаз уставились на него.
– И что? – спросил он, разведя руки. – Что вы все от меня хотите?
– Чтобы ты пошел оделся и, наверное, идем все вместе в «Беники», – предложила София.
– Ура, – обрадовался Даня.
София тут погладила его по голове.
– Что это? – спросила Мила, доверчиво заглядывая Софии в глаза.
– Там очень вкусно и тепло, но сначала, – она посмотрела на Эдуарда, – а ты какой врач? – спросила она.
– Хирург, – ответил он, – а зачем тебе? – не понимал он.
– Кажется я сломала ногу, – вздохнула София.
Эдуард чуть не упал, услышав ее слова:
– Что? Как? Ты же, – он повернулся в сторону дороги. – Я же с тобой бежал, и, черт, – сорвалось с его губ.
– А мама говорит, что нельзя ругаться, – вставил свои пять копеек Данька.
– А папа часто это говорит, – тут же сдала его с потрохами Мила.
– Вы сговорились, – кивнул Эдуард, – я за машиной, никуда не уходить, – распорядился он.
– Как будто бы мы можем, – улыбнулась София.
Глаза Эдуарда сузились. Его губы дрогнули, и он рассмеялся.
– Что? – София нахмурилась, смотря на него и обнимая всех детей.
– Ты как мама наседка, – махнул он рукой, – и кто-то там еще про уши говорил, – напомнил он.
– Иди уже, а, – попросила его София, едва сдерживая улыбку.
Странный день. Такой шок. Пробежка, нога… а она ее действительно сломала… ну или подвернула. Он врач, вот пусть и разбирается. И он разберется, понимала, София, сидя в сугробе снега. Он столько за ней бегал, пусть и по их общему делу, и потом, женщина вздохнула, смотря на детей. Разве можно детей лишать праздника. Они постараются ради них…
…
– Поехали? – Эдуард посмотрел на пассажирское сиденье. Давно уже в нем никто не сидел.
– Поехали, – кивнула София, оборачиваясь.
Дети уютно расположились на заднем сиденье.
– Что там? – Эдуард повернулся.
– Спят, – ответила София, устраивая перебинтованную ногу.
Эдуард посмотрел на женщину:
– Ты странная, – заметил он.
– А ты прям весь такой правильный, – хмыкнула женщина.
Эдуард пожал плечами:
– С тобой не соскучишься, – улыбнулся он.
– И не надо со мной скучать, – ответила София, отвернувшись к окну. – Я не знаю, есть ли у тебя кто-то, – начала она.
– Нет, – тут же перебил он ее.
София опустила голову, улыбнувшись: