При смене команд на снарядах Наташа увидела пробирающегося к ней среди участниц Володю. Он шёл к ней уверенно, невзирая на то, что вторгся, как болельщик, на чужую территорию.
– Наташа, что-то случилось? В прошлую субботу я тебя прождал почти два часа, а ты не пришла…
– Не смогла по семейным обстоятельствам. И я же тебе не обещала, что обязательно приду.
– А ты где живёшь? Я ведь так расстроился, что не увижу тебя больше. Ни адреса, ни телефона. Потом вспомнил, что ты гимнастка, студентка университета. Вот и нашёл! – И он облегчённо и радостно вздохнул, а голосом, не терпящим возражения, сказал: – Сегодня я обязательно провожу тебя до дома. Не отказывай мне в этой маленькой просьбе.
После соревнований Наташа втайне надеялась, что на улице её никто ждать не будет. Однако около дверей её уже поджидал Володя, а вдалеке под тенью берёз стоял Паша. «Между двух огней…», – подумала Наташа. Павел явно поджидал её, но возврата к старым отношениям ей не хотелось. «Лучше я пойду с Володей. Мы почти не знакомы. И есть вероятность, что он, может быть, сам как-нибудь отстанет», – и она, стараясь не смотреть в сторону Павла, поспешила на трамвайную остановку. А сопровождал её мастер спорта по спортивной гимнастике.
Пока они добирались до дома, ей почти ничего не нужно было говорить. Говорил один Володя, а она слушала. Не спрашивая Наташу нужно это ей или нет, он рассказал, что родился на Украине в г. Перевальске. Его папа и мама продолжают там жить. Там живут и все его родственники. После окончания Луганского педагогического института он выбрал распределение в Казахстан. А в Казахстан он поехал за мечтой: попасть в сборную республики по спортивной гимнастике и получить звание «Мастер спорта СССР». И он не только спортсмен, в институте он получил квалификацию «учитель анатомии и физвоспитания».
– А я получу квалификацию: химик, учитель химии, – сказала Наташа, поневоле прислушиваясь к тому, что говорил Володя.
Далее юноша рассказал, что около трёх лет назад его призвали в армию, и в этом году в августе у него кончается срок службы. А служит он в Погранучилище, в районе Пивзавода.
– Так ты служишь в армии? Значит ты – солдатик?!
– Да! Но я ещё учитель анатомии и мастер спорта! А в январе этого года меня приняли в партию!
– В партию?! А за какие заслуги? Неужели всех рядовых нашей армии принимают в партию?
– Нет, конечно! Но я чуть не стал политработником: прошёл весь курс обучения при Московском пограничном военном училище КГБ в Бабушкино под Москвой. Меня как с высшим образованием командировали туда, чтобы я получил военное образование и имел возможность быть преподавателем физподготовки в системе погранвойск. Но при распределении меня обманули, а я без спорта себя не мыслю. Вот я и отказался принимать присягу и ехать на границу в качестве политработника. За это меня снова вернули в армию и снова в качестве рядового. Но вот исключать из партии не стали.
– Да ты конфликтный товарищ! То ты по распределению сюда приехал с Украины, то тебя в Погранучилище забрали, а потом отправили на учёбу в Москву, то чуть на границу не отослали там служить, да ещё политработником… А теперь опять в погранучилище и простым рядовым?! И как у тебя всё запутано!.. А когда тебя комиссуют из армии, домой поедешь?
– Зачем? Я же сюда по распределению приехал и ещё не отработал положенные два года. И для меня моё место работы сохраняется. Кроме того я повстречал тебя. Ты мне очень нравишься! Я о тебе все эти дни думал, – в это время они вышли на улицу Красина и подошли к Наташиному дому. – Наташа, так я же на этой улице бывал много раз! И как это я раньше тебя не видел?!
– Ты это специально сейчас придумал?
– Да нет же! Вон там на другой стороне улицы ты видишь симпатичный розовый домик.
– Ну и что? Там фотоателье. Ты, что хочешь сказать, что ты там работал фотографом?
– Да нет же! Помимо фотоателье там на втором этаже располагается «Республиканский Совет Динамо», и я там до армии числился тренером в учебно-спортивном отделе. А наш стадион «Динамо» находится рядом с «Дворцом пионеров», где я впервые тебя увидел… Да, я отвлёкся. Ты спрашивала, как я оказался в погранучилище. Когда издали приказ о службе в армии даже после института, мой тренер приложил все силы, чтобы перевести меня на работу преподавателем физвоспитания в «Высшее пограничное командное училище КГБ». Это полное название нашего погранучилища. Работа там давала мне возможность проходить воинскую службу в этом же училище в роте учебного обеспечения. Кроме того, во время службы у меня, как у члена сборной республики, было право на время тренировок и соревнований брать увольнительные. А теперь меня должны снова принять на работу или сюда в «Республиканский Совет», или в «Погранучилище», но уже преподавателем.
– А я читала там вывеску и всё никак не могла понять, что это за «Республиканский Совет Динамо»…
– Я даже больше скажу. Ты живёшь рядом с рестораном «Ала-Тау», а я там с друзьями обмывал первую свою зарплату.
– А я никогда не была в ресторане, несмотря на то, что всю жизнь прожила рядом.
– Я тебя приглашаю. В следующую увольнительную.
– А ты что, богат, чтобы в ресторан приглашать девушек? Ты же солдат.
– Я что, не смогу занять денег, чтобы свою девушку сводить в ресторан?
– А я пока что не твоя девушка! Ты что-то опережаешь события. Ты пока попросил разрешения проводить меня до дома. Всё… Проводил!? До свиданья! Мне пора домой.
– Наташа, давай мы снова встретимся. Вот ты говорила, что у тебя не получаются перевороты. У вас бывают тренировки по субботам? Бывают. Вот и хорошо! Я приду и помогу тебе. Не переживай, с Дилей Саидовной я сам договорюсь.
Наташа ничего ему не обещала в отношении дальнейших встреч, но по субботам, когда у художниц были тренировки, Володя непременно присутствовал в зале и помогал Диле Саидовне натаскивать девушек на переворотах. Иногда он приходил только к концу тренировок, чтобы просто встретить Наташу и проводить её домой.
В один из таких дней было пасмурно. С утра, не переставая, лил дождь. «Художницы» вместе с тренером выпорхнули из спортклуба, раскрыли свои зонтики, и остановились перед спуском по широкой лестнице вниз к тротуару, чтобы окончательно распрощаться и разбежаться в разные стороны. И тут Наташа к великому своему смущению увидела Володю, стоящего внизу на тротуаре. Но в каком он был одеянии!..
В то время в продаже впервые появились полиэтиленовые плащи, отштампованные по образцу обычных, известных на тот период времени: брезентовых, прорезиненных, габардиновых. Синтетические плащи совершенно не пропускали воду, но также и воздух. В жару в них было жарко, а в холод – холодно. Но в прохладную дождливую погоду они были в самый раз. По виду они смотрелись как настоящие плащи: были пуговицы, карманы, капюшон, только вместо ткани – плотный полиэтилен. Плащи продавались разных расцветок, размеров и на вырост. Если кому-то плащ был длинным, поступали очень просто: обрезали ножницами низ плаща, а рукава закатывали, создавая имитацию манжет. В то время такая одежда была очень стильная. Её можно было сложить и упаковать в маленькую полиэтиленовую сумочку. Весь город гонялся за такими плащами, и при появлении их в продаже они мгновенно раскупались горожанами.
И вот в таком плаще тёмно-серого цвета внизу на тротуаре стоял молодой человек. Но!.. Плащ-то у него был до земли, из-под края рукавов слегка виднелись кончики пальцев. И это в то время, когда в моду входил укороченный стиль одежды, и всё, что можно было в ней обрезать, обрезали иногда до неприличной высоты. И увидеть в это время молодого человека в плаще до пят, как у сторожа с совхозной бахчи, было просто смешно. Девчата прыснули от смеха и еле сдержались, чтобы не отпустить ехидные колкости в его адрес. Но они уже знали, что этот «охламон» уже имеет значок «Мастер спорта», и он пришёл к Наташе. Кроме того, он многим из них помогал осваивать акробатические упражнения.
Диля Саидовна сразу же оценила обстановку и незаметно шепнула Наташе на ухо: «Помоги ему укоротить плащ, сам-то он не додумается, что его можно обрезать. Не расстраивайся! Так-то он парень хороший».
Наташе было ужасно неловко за своего ухажёра. А с другой стороны, ей вдруг стало жалко паренька, который живёт далеко от родного дома, входит в состав сборной республики по гимнастике и в то же время служит простым солдатом в армии, имея в кармане диплом о высшем образовании и копейки, на которые он пытается ухаживать за девушкой. И мама его далеко, и некому за ним присмотреть и дать совет.
– Володя, а почему у тебя такой длинный плащ?
– Да я его недавно купил, и не знал, что он такой длинный, пока его сегодня не развернул. А, что? Ужасный вид?.. А продавщица сказала, что на меня он будет как раз.
– Так его нужно обрезать. Вот проводишь меня до дома, я тебе там и обрежу его. Только ты на улице постоишь.
– Наташа, знаешь, у меня есть ещё одна просьба. Мне крайне неловко, но… Ты говорила, что умеешь шить. Вот эти брюки я купил у одной тётки с рук на барахолке, по дешёвке. Постирал их, а все швы почему-то вдруг разошлись, брючины еле держатся на ногах. Нельзя ли их как-нибудь прострочить. Помоги мне, а то скоро ноги будут светиться, а других брюк у меня пока нет.
Такая бедность Наташу не пугала, так как её семья также жила очень скромно, и она была рада хоть как-то помочь Володе. На другой день Владимир пришёл к ней в спортивных трико и принёс брюки. Был выходной день. Мама ушла к кому-то в гости. У Наташи был принцип: под иглу машинки подкладывать только чистую ткань. Поэтому она, прежде всего, выстирала брюки и вывесила их в палисаднике под окнами их квартиры.
Пришла мама и увидела болтающиеся на ветру чужие мужские брюки. Брови её поползли вверх.
– Наташа, а это кто повесил нам под окнами свои тряпки?!
Далее последовало объяснение, которое ещё больше озадачило мать.
– Что это за отношения, если девушка стирает брюки своему парню?
– Мама, Володя попросил меня только прострочить швы. Только прострочить! Он купил брюки на барахолке, а швы оказались необработанными, и они расползаются. Ну не буду же я пыльную вещь класть на машинку под иглу. Ты же сама этого не любишь! А он солдат, служит в армии, и у него нет возможности купить ещё одни.
Такое сообщение ещё больше расстроило мать. Мало того, что Наташин ухажёр гол как сокол, Так он ещё и солдат! Не ожидала она такого от своей дочери. Юлия поджала губы, строго свела свои брови, но ничего больше не сказала.
А Наташа не только прострочила все швы, обметала их на машинке, но ей пришлось и прогладить брюки, и навести на них стрелки. К тому, как сдавать вещь после шитья, её приучила сама мама. Только в данном случае эта работа была выполнена даром.
* * *
Спустя ещё неделю Володя официально признался Наташе в любви. За этот небольшой срок их знакомства он умудрился рассказать девушке о себе буквально всё. Весь вывернулся наизнанку. Он поведал ей о своей жизни в детстве в Запорожье, о периоде оккупации её немцами, о своём увлечении спортом, о том с какими известными спортсменами ему посчастливилось встретиться, вместе тренироваться или выступать. Например, он тренировался в одном зале с Брумелем – чемпионом мира по прыжкам в высоту, выступал на одних соревнованиях с гимнасткой Астаховой, у которой во время выступления рассыпались брусья. Снаряд заменили, и Астахова снова выступила, да так, что заняла 1-ое место и стала чемпионкой. А во время учёбы в Бабушкино под Москвой ему довелось присутствовать на встрече с передовиком производства, стахановкой Гагановой, о которой Наташа не один раз слышала в передачах по радио. И он не врал! У него даже была фотография, где он стоял рядом с ней в одной компании! Молодому человеку, по разным обстоятельствам, удалось побывать и в Прибалтике, и на Чёрном море в Севастополе. Он был и в Краснодоне, в музее, посвященном комсомольцам Краснодона, их великому подвигу во время фашисткой оккупации. Он видел застенки, где их пытали, и шахту, куда их живьём сбросили вниз. И всё это он видел сам. И это были уже другие разговоры, не то, что болтовня Урицкого, между прочим, тоже Володи, болтовня типа «сколько тонн песка вмещается в грузовой вагон».
Наташа жила вдалеке от многих событий, происходящих в мире и в их стране. И она о них знала только из печати или по радио. Телевидение только-только стало проникать в быт людей. У их соседей Мельниковых была самая первая марка телевизора с малюсеньким экранчиком и специальной линзой для увеличения изображения. Наташа один раз побывала у них на таком сеансе и поняла, что каждый вечер донимать соседей своим присутствием неудобно. Достаточно того, что её братишка Руслан очень часто пропадал у них по вечерам. Вместо телевизора Наташа с удовольствием читала книги, журналы, слушала радио, а также людей, которые знали больше её, много видели, много ездили по миру. А она умела слушать. Кто-то сказал, что «умение слушать других – признак ума». Может быть, действительно, она не глупая? Но почему тогда ей так не везёт с молодыми людьми. Вот и этот экземпляр не совсем в её вкусе: болтливый, хвастливый, белобрысый. Но, может быть, он – надёжный человек? Во всяком случае, ничего не скрывает: что в голове, то и на языке.
За небольшой период времени Володя успел показать девушке своих друзей на тренировках, даже представил её своему тренеру Самуилу Яковлевичу. Побывали они и в ресторане. Володя заказал «чахохбили», и Наташа за столом сильно смущалась, так как не знала, как можно есть мелко нарубленное куриное мясо на косточках в томатной подливе, да ещё в ресторане, и на виду у всех. Неужели есть руками!? Ну, нет, на такое она не могла решиться. Пришлось сказать, что она курицу не ест, и что она не голодна.
Один раз Володя пригласил её на какой-то концерт в погранучилище, куда Наташе пришлось самой добираться на автобусе. Служба есть служба, и не всегда Володя мог сопровождать её. Выходя из автобуса уже в сумерках, девушка увидела на остановке стройную подтянутую фигуру высокого юноши в солдатской гимнастёрке, в сапогах, голова его была прикрыта пилоткой. И только когда он устремился навстречу к ней, у неё вдруг что-то дрогнуло внутри, и она узнала в этом солдатике Володю. Боже, как же отличался один и тот же человек в разной одежде сам от себя. Один – в полиэтиленовом плаще до земли, а другой – в военной форме. Военная форма просто преобразила юношу. Сапоги подняли его сантиметров на пять, пилотка прикрыла непокорный ёжик, а воинская дисциплина заставила всю одежду привести в какое-то гармоничное состояние по отношению к молодому человеку по имени Владимир. «Как ему идёт военная форма!» – подумала Наташа.
Володя проводил её в клуб училища, куда уже строем, отдельными группами подходили курсанты, солдаты, а также офицеры с женами и детьми. Для Наташи с Володей его друзья держали два места в середине зала. От мелькания людей в военной форме, стойкого запаха курева и начищенных гуталином сапог кружилась голова. Но не только это вызывало некоторый дискомфорт. Наташа смущалась от того, что к ней постоянно были обращены взоры многих молодых людей в военной форме. Кроме того, в её сознании постоянно всплывал в сравнении вид Володи в военной форме на остановке около погранучилища и его вид в полиэтиленовом плаще около спортивного корпуса университета. Небо и земля! Так вот каким разным может быть Владимир!
* * *
…Итак, не прошло и месяца со времени их знакомства, как Володя признался Наташе в любви. И это признание произошло на крылечке дома Каменицких. Их дом располагался чуть выше Наташиного дома на той же улице и был образцом зодчества старой купеческой России: деревянный, просторный, с резными наличниками и ставнями. Окна дома выходили на улицу Красина и в тенистый сад за домом, где росли фруктовые деревья. Каменицкие были известными людьми в их городе. Вдова Ксения ранее работала врачом, так же как и её покойный муж. Её сестра Ольга не имела образования, никогда не была замужем и вела в том большом доме хозяйство.
Но самым примечательным в этом доме было широкое высокое крыльцо, которое выходило на улицу. Оно настолько сильно выступало вперед от дома на тротуар, что прохожим приходилось идти вплотную к его нижней ступеньке. Боковины крыльца были обшиты досками, а по самому верху вокруг небольшой площадки перед входной дверью выстроились в ряд резные деревянные балясины, поддерживающие перила. И вот на этом крыльце Наталья с Владимиром довольно часто отдыхали, перед тем, как расстаться. Их, сидящих на средних ступеньках крыльца, не было видно ни со стороны улицы, ни со стороны окон дома. А так как хозяйки этого дома рано ложились спать, то и входная дверь этого дома также их не беспокоила.
И вот на этих ступеньках произошло первое признание Владимира в любви. Володя говорил о том, что он влюбился в Наташу с первой же встречи во «Дворце Пионеров»… что он уже месяц не может нормально спать… что жизнь без неё его не радует… и тому подобное.
– Наташа, будь моей женой. Давай распишемся!
– Володя, мы знакомы всего-то две недели, ну может быть три.
– Нет! Мы знакомы уже больше месяца. Мой отсчёт с тех соревнований во «Дворце Пионеров».
– Володя, я не испытываю никаких чувств к тебе, кроме уважения. Ты молодец, ты знаешь, что тебе в этой жизни надо, и всего ты добиваешься сам. Но у меня нет того, что ты называешь «любовью».
– Ничего страшного! Самое главное – я тебя люблю! И люблю так сильно, что на двоих хватит! Со временем и ты в меня влюбишься. Я хочу сделать тебя счастливой! Я всё сделаю, чтобы ты была счастливой!
– Володя, ты меня не слышишь. Почему ты такой самоуверенный? Разве можно заставить влюбиться? Твои откровения для меня так неожиданны… И разве ты можешь знать, что мне нужно для счастья? Я и сама пока это плохо себе представляю. И потом, я о замужестве ещё не думала! И без любви я не могу! И зачем ты торопишь события?
– А я тебя и не тороплю. Подумай недельку. В следующую субботу дашь ответ.
– Ну, просто смешно! «Подумай недельку!» Да я тебе и сейчас могу дать ответ. Ну, что через недельку измениться? Нет! Без чувств не могу. А неделя – это маленький срок! Мы же друг друга толком не знаем.
– Хорошо! В субботу будут проходить отборочные соревнования по спортивной гимнастике среди мужчин. Это будет в вашем зале. Наташа, приходи за меня болеть, я буду тебя очень ждать. Мне очень важно, чтобы хоть кто-нибудь за меня болел. Ну, за одно, посмотришь, на что я способен.
* * *
Наташа находилась в полном смятении чувств. И «да» она не могла сказать, и ответить «нет» с полной решимостью и бесповоротно у неё как-то не получалось. Ей необходимо было ну хоть с кем-нибудь посоветоваться. Мама в счёт не шла. Там ответ, однозначно, будет один – отрицательный. Наташины факультетские подруги тоже не годились для такого совета. Наташа позвонила своей школьной подруге Свете и впервые рассказала ей о своём парне, о предложении Володи, о своих сомнениях, и о том, что же ей делать. Окончательно отказать? Но как объяснить свой отказ. Ведь Володя не вызывает у неё каких-то отрицательных эмоций. Но и сильных, всё поглощающих чувств она не испытывает. А может быть, иметь сильные чувства ей, «Серой шейке», не дано по жизни?
Наташа пригласила Свету на соревнования, чтобы показать ей того, кто претендует на её руку и сердце. Девушки пришли, когда соревнования уже начались. На балконе было полно зрителей. Подруги с трудом пристроились в одном месте. Наташа поставила Свету впереди себя, так как та была пониже её ростом, а сама встала за её спиной. В это время Володя выступал на кольцах.
– Наташа, какой он стройный! А мускулы какие! А ты говорила, что он «так себе». Я думаю, для мужчины он очень даже хорош… В то же время я должна тебе сказать и неприятную новость… – и Света шёпотом затараторила Наташе на ухо: – У нас в лаборатории работает Ольга, её муж служит прапорщиком в погранучилище. Так я попросила её немножко прозондировать о твоём Володе. Поговаривают, что он у тебя больше бегает в город в увольнительные, чем служит. Наверное, с девицами встречается. У него даже была девушка из местных, и он с ней любовь крутил, а недавно приводил на концерт уже какую-то другую девицу. Вот, хочешь – верь, а хочешь – забудь!
– Света, я раньше тоже с другими парнями встречалась, вот и к «вашему» Серёже ходила на свидание. А на концерте в погранучилище была я.
– Наташа, я не знаю, насколько эта информация правдивая. И ты ли была на концерте, или не ты – я не знаю. Я тебе сказала, что услышала… А по виду парень даже чем-то привлекательный.
Наташу раздирали сомнения: «Что делать? Вроде бы и сильных чувств у меня к нему никаких нет, а вот задела информация, что около него крутятся девушки. Это что – ревность? С чего бы? А ведь и правда: фигура у него атлетическая. А его причёска? Фу!.. Какой-то белобрысый ёжик… И рост у него не высокий, не то, что у Валерки Соколова. А вот военная форма, даже солдатская, ему очень идёт… Что же мне делать? Что!?.. Отказать или согласиться?»
В это время Володя увидел на балконе свою любимую и радостно помахал ей рукой. Чтобы ответить, Наташа начала вытягивать вверх свою руку, зажатую из-за тесноты другими болельщиками. И в это же время она увидела, как одна из стоящих впереди них девушек опередила её и усиленно замахала руками ему в ответ. Света обернулась к подруге и удивленно подняла брови, как бы говоря: «Ну, что я тебе говорила!» А далее подружки поневоле подслушали очень интересный разговор между двумя девицами, стоящими рядом с ними.
– Катя, а это с кем ты любезничаешь? Ты что, его знаешь?
– Да это же Володька! Мы вместе с ним тренируемся в обществе «Динамо». Компанейский парень! С ним не скучно!
– Ты с ним дружишь?
– Да нет! Чаще всего «здравствуй» и «прощай».
– А что он тебе так радостно размахался?
– Да я и сама не знаю, с какого перепуга. Он помахал, ну я ему и ответила.
Наташа и Света внимательно прислушивались к этому диалогу, переглядывались и перемигивались.
– Наташа, видишь – парень не промах, скромностью не страдает, все его знают. Сама решай – нужен ли тебе такой.
После соревнований Наташа дожидалась Володю в фойе спорткомплекса, стоя далеко в сторонке и наблюдая, какая ещё девушка может претендовать на знакомство с Владимиром Верниковым. Но толпа постепенно рассеялась, и когда Володя вышел из раздевалки вместе с другими спортсменами, из девушек в фойе осталась только одна она, Наташа.
– Натуля, привет! Как я рад, что ты пришла. Ты меня извини, я сейчас вынужден вместе с командой идти на разбор результатов. Вот и наш тренер подошёл. Самуил Яковлевич, это моя девушка Наташа! Ребята, это моя девушка! – и обращаясь снова к Наташе, с виноватым видом продолжил: – Потом мы пойдём за талонами в столовую… Давай мы встретимся завтра и поговорим. Хорошо? Не обижайся! Моё предложение остаётся в силе. Я тебя люблю!
* * *
На другой день Наташа прождала своего ухажёра около дома более получаса. Её брала злость, что это приходится делать рядом с домом на виду у соседей. К довершению ко всему, в это время из калитки на улицу вышла её мама с хозяйственной сумкой. Та уже знала, что дочь познакомилась на соревнованиях с каким-то гимнастом, родом с Украины, который сейчас служит в погранучилище простым солдатом и которому она даже брюки стирала.
– А ты что тут делаешь? Ты же сказала, что идёшь на свидание?
– Да вот что-то случилось, опаздывает.
– А я тебе говорила, что знакомство с солдатом ни к чему хорошему не приведёт, – мать укоризненно покачала головой. – Ты же его не знаешь, и никто его не знает. Да он тебе мозги пудрит, а у него там дома, на Украине, поди, и жена с детьми дожидаются. Ты будь с ним поосторожнее. Подумай, стоит ли водить с ним дружбу.
Мама ушла в магазин, а Наташа в расстроенных чувствах осталась стоять под тополями, посаженными ещё её отцом после его возвращения с фронта. И она уже собиралась уйти домой, как вдалеке квартала увидела спешащую к ней знакомую фигуру. Володя с жаром стал извиняться за своё опоздание. Он чистосердечно признался, что был у друга по команде у него дома. Они засиделись, заговорились, потеряли счёт времени. Кроме того, мама Нурика, так звали его друга, не хотела его отпускать без обеда. А потом задержка транспорта, и вот он в полном её распоряжении.
– Наташа, извини, такого впредь больше не повторится.
Но настроение Наташи от этого объяснения не улучшилось.
– Я тоже думаю, что такое больше никогда не повториться, так как я больше не хочу с тобой встречаться. Ты заставил меня ждать почти час. Твои объяснения неубедительны. Уж лучше бы ты что-нибудь другое соврал. Небось, в карты резались? Ты говорил о женитьбе… Я и так была в сомнениях. Зачем мне нужен такой муж безответственный? И какая женитьба, если ты служишь в армии? У тебя что, есть деньги на свадьбу? У тебя есть квартира? Где мы будем жить? Всё это как-то несерьёзно! Но самое главное, я тебе уже говорила, что я тебя не люблю! Всё, до свидания! И забудь сюда дорогу!
Резко развернувшись и не дожидаясь возможных оправданий, Наташа поспешила домой.
* * *
В следующую субботу Наташа была дома. В комнату заглянула мама.
– Наташа, выйди на крыльцо, там тебя спрашивает какой-то штыбзик белобрысый.
Девушка поспешила выйти из дома. Около крыльца стоял Володя. Вид у него был виноватый, глаза, как у побитой собаки.
– Наташа, можно с тобой поговорить. Выйди, пожалуйста, на улицу.
Нехотя, Наташа пошла с ним подальше от дома в сторону парка.
– Наташа, я виноват, прости меня. Я настолько расстроен, что спать не могу. Глаза закрою и только тебя вижу. Я не мыслю себя без тебя. Выходи за меня замуж. Иначе я просто не знаю, что и делать, – при этих словах у Володи потекли слёзы. – Мне так тяжело! Я не могу так дальше жить… Повешусь я…
Наташа остолбенела… Слёзы у мужчины?! Она раньше никогда не видела, чтобы мужчины плакали. Она даже думала, что слёзы бывают только у женщин. Плачущий мужчина! Это её потрясло. Наташа сама-то редко плакала. А потом эти слова: «повешусь!».
– Ладно, успокойся. Ты что так близко к сердцу всё принимаешь. На мне же свет клином не сошёлся! Найдёшь другую, которая тебя будет любить.
– Мне другая не нужна. Я тебя люблю. Давай поженимся. Ничего, что ты пока меня не любишь. Я уже говорил, что всё сделаю, чтобы ты меня… оценила.
– А разве бывает так: сначала не любила, а потом полюбила?.. И почему такая спешка? Ты пока в армии, я учусь, мне ещё целый год учиться. А вдруг дети?.. И где мы будем жить?
– Наташа, доверься мне, детей пока не будет, я тебе обещаю. И университет ты кончишь, не волнуйся. А если у нас в дальнейшем почему-то не будет детей, то я согласен их из детского дома взять и воспитывать, как своих. Только быть рядом с тобой.
– Я тебе ничего не могу сказать! И почему это: детей может не быть?.. И почему ты думаешь, что я буду согласна воспитывать чужих детей из детского дома? Господи, ну не дави ты на меня… Я ничего не знаю… Меня и мама не поймёт… И никто не поймёт… Ну, зачем, зачем такая спешка?!
В подавленном состоянии Наташа вернулась домой. Её потрясли слёзы, а слова: «повешусь я…», как гвоздь засели в её мозгу. Она долго не могла заснуть. «Ну вот, откажу я ему, а он и правда возьмёт и повесится в солдатской казарме. А потом все его друзья: и армейские, и спортивные – придут к нам на Красина и будут меня осуждать. За что мне это!? Что делать? Какое принять решение? Я не хочу его смерти, мне его жалко. Ну, что же он так в меня влюбился? Аж до смерти! Получается, от моего решения зависит жизнь человека?!..»
В этой ситуации Наташе и себя было жалко, и Володю жалко. И что же ей делать? В том, что он её любит, она уже не сомневалась. Она сомневалась в себе. Наташа так мало знала об отношениях между мужчиной и женщиной. Достаточно ли для семейных отношений, чтобы только один любил сильно, а другой позволял себя любить? Она раньше никогда об этом не задумывалась. Но в романах она читала о таких взаимоотношениях. И какой был результат? Да, всякий, разный.
Опять и опять она возвращалась к мысли: «Неужели, он может наложить на себя руки? Может быть, он просто так говорит для красного словца?» Наташе вдруг опять вспомнилась трагедия, разыгравшаяся в 40-ой школе. Юноша, получив отказ от любимой им девушки, выстрелил в своё сердце из охотничьего ружья. Как вся школа осуждала Оксану… Именно девушку осуждали! А Пашка Слепаков? Это уже её история, а не Оксанина. И Наташу на курсе тоже осуждали, и подруги от неё отстранились… Хорошо, что Наташа в то время ничего не знала, что сокурсники вовремя вытащили Пашку из петли. И что бы она сделала в той ситуации, если бы знала?..
«Ну, нет, за Пашку бы я не пошла. Это точно. Мне с ним и целоваться было как-то неприятно, и ногой он дрыгает… А за Вовку?.. Целуется он – мне приятно, внимателен ко мне, и не переступает определённую черту в отношениях, не то, что Юрка или Герка… Под кофточку и юбку не лезет… Хотя подходящих для этого моментов было предостаточно. Так что? Это – уже любовь?
Наташе вспомнился случай, когда они вдвоём в воскресенье поехали в горы. И забрели они в такую чащу, что там никто бы их не только не увидел, но и не услышал. Делай, что хочешь. Наташа была настолько наивна и неопытна, что даже и не предполагала, чем всё это может для неё закончиться. Но Владимир держал себя в руках. Следовательно, он не был ловеласом, и Наташа была ему по-настоящему дорога, и ему можно довериться.
«…Хотя и у Вовки есть определённые черты, которые мне не нравятся. Уж очень он шумный, вспыльчивый как порох, хвастливый, навязчивый (прилипнет – не оторвёшь). Боже, какой мне достался экземпляр! С другой стороны, может он меня обмануть?.. На него не похоже. Все свои тайны он уже мне выложил, вывернулся наизнанку. Жадный?.. Нет! Последнюю копейку отдаст, не утаит. Очень быстро сходится с людьми… Вот ведь, как он подъехал к Люсиной маме после соревнований: похвалил её дочь. Не стал лезть напролом: «Наташа, давайте я вас провожу». А выбрал другую тактику: «Как ваша дочь отлично выступила. Разрешите, я вас всех провожу до транспорта». Хитрый жук!»
К концу недели Наташа обещала принять решение. «Наверное, я дам согласие. Возможно, это мой крест, это моя судьба. С кем бы посоветоваться?.. Вот Света сказала: решай сама, хотя внешне он неплох. Так она его видела в спортивном трико. В нём он действительно смотрится отлично. Но это внешняя оценка… А если посоветоваться с девчонками – художницами?.. Они его видели не один раз, но видели в гражданке – одет неряшливо, без лоска. Опять же, это внешняя оценка! А откуда ему взяться этому лоску, если он – солдат. И денег у него нет на гражданскую одежду… Поговорить с подружками с химфака?.. А что они ей могут сказать, если они его и не видели, и не знают. А после Пашки, которого все отлично знают и которого все боготворят, лучше ничего им не рассказывать, и не показывать. Они её, точно, не поймут, и ещё больше осудят. Поговорить с мамой? Да ни в коем случае! Ответ будет один!.. Стоп! Значит, я не хочу знать маминого отрицательного решения. Следовательно, мне нужно услышать слова одобрения, а не порицания. А как бы отнёсся к моему решению мой папа?.. Не знаю… А что если поговорить с братишкой, с Русланкой? Он уже с ним немного знаком».