Китаец не придал значения словам деда. Мало ли, что старику в голову взбредет.
Пришел в свою сторожку, все делал по привычке, и, попив чайку с пряником, которые сегодня купил, лег спать. Тепло, покойно, за окном ветки черемухи шуршат по стеклу, у печки кот свернулся калачиком, мирно тикают ходики, и китаец уснул.
В полночь китаец подскочил от странного гула, в комнате было светло от полной луны. Вдруг дверь с треском распахнулась, в комнату заходили люди, несли дерево, подходили к погребу, спускались, дерево было нескончаемое, и поток людей не уменьшался. Дерево несли в дверь, и опускались все в погреб, и все это со странным звуком.
Китаец сидел как парализованный, он даже боялся шелохнуться, только видел у печки кота, с вздыбленной шерстью. Когда кукушка в часах, прокуковала три часа, все разом прекратилось. Погреб закрылся, дверь тоже захлопнулась.
Китаец вскакивает с кровати, и в одном исподнем, бежит к деду Баркевичу, со словами: «Верю! Верю! Верю!»