Семь-я. Седьмая книга. Сага «Исповедь»

ЧАСТЬ 1. ГЛАВА 9

Какие уж тут занятия! От одной мысли, что ОН будет ждать её в столовой, сердце Эрики пробуждалось и начинало петь. Ещё никто и никогда ей так не нравился из парней. Детская любовь и обожание к Мише, когда Эрике казалось, что она полностью растворяется в нём, остались в прошлом. Их разлучили, а когда он приезжал, Эрика только успевала к нему привыкнуть, как Миша вновь исчезал из её жизни. Разговоры по видеосвязи не заменят живого общения, да и не скажешь всего. «Привет, сестрёнка! Привет, братишка…»

А Жюлиан рядом, самый желанный мальчик в лицее. Многие девушки готовы на всё, лишь бы оказаться в его объятиях, о большем Эрика пока и не думала. Пересчитать всех, с кем связывают его имя, тоже нереально. Он прекрасно играет в футбол в местной команде лицея, чемпион по плаванию, да ещё и интеллектуал, как это всё умещается в красивом парне, одному Богу известно.

– Как думаешь, сколько она продержится?

– Я бы и держаться не стала, лови момент, пока другую не приметил. Говорят, он превосходный любовник, а про сексуальную родинку на его спине целые легенды ходят.

– Фигура что надо!

– Ты видела, какие у него крепкие мускулистые ноги, ягодицы поджарые, так и хочется ухватить!

Эрика прошла мимо, и две подружки тут же, хмыкнув, замолчали.

– Никогда бы не подумала, что Жюлиан посмотрит на такую… – как только Эрика исчезла из виду, разговор продолжился.

«Будто и говорить больше не о ком!» – в сердцах Эрика даже чуть не уронила поднос с обедом. Накладывал каждый сам чего хотел, но, по обыкновению, картофель фри исчезал со столов первый, затем особой популярностью пользовались стейки из говядины, куриные ножки и уже потом рыбное филе, салаты. На десерт можно выбрать какой-нибудь фрукт, йогурт или мусс.

Жюлиана нигде не было видно, и Эрика, разочарованно вздохнув, села за свой обычный столик, который не особенно любили сверстники за отдалённое месторасположение. Вся тусовка крутилась у центра зала, где обычно и восседал Жу и его компания.

Неожиданно громкий гомон, царивший в столовой, притих, Эрика не успела сообразить, что к чему, как услышала за спиной его голос.

– Не дождалась?!

– Жюлиан, ты…

– Привет, малыш!

Его губы чуть коснулись её щеки, а кровь уже прилила к голове, даже уши покраснели. Такого с Эрикой раньше точно не случалось.

– Ты здесь? А как же королевское место?

– Посижу на галёрке для разнообразия, если ты позволишь.

– Конечно, присаживайся, – Эрика подвинула поднос и поймала на себе коварный и ласковый взгляд карих глаз.

– Все на нас пялятся…

– Не обращай внимания, – его улыбка озарила целый мир. – Траву ешь? Вкусная?

– Это салат с креветками, в пост – то, что надо.

– Ты постишься? Ничего себе, расскажи, как это? – он поправил непослушную чёлку, и, будто невзначай, коснулся под столом её ноги своим коленом.

– Ну, нельзя есть молочное, мясное и рыбу, то, что животного происхождения.

– У вас вся семья так живёт?

– Ну да, ты, наверное, знаешь, мой папа – священник.

– Слышал об этом. Значит, вы вегетарианцы?

– Нет, не совсем, только во время, обозначенное церковным календарём, ну и по средам – пятницам.

– Я б так не смог, – Жюлиан посмотрел на свой любимый стейк аше и с аппетитом начал есть.

– Так как насчёт выходных?

– С ночёвкой? – Эрика прикусила нижнюю губу, заранее зная, что вряд ли её отпустят.

– Ну да, ты не волнуйся, я лично гарантирую твою безопасность. Обычно мы девчонок не берём, но в этот раз едем без тренера, у него особые семейные обстоятельства, так что, я за главного.

– И что это будет? – воображение нарисовало Эрике групповую оргию, и мороз пробежал по коже.

– У меня отдельный номер, никого, только ты и я, – искусительный полушёпот на ухо, и сердце быстро-быстро застучало в груди.

– Я так не могу… Мы совсем мало знакомы.

– Ты что, думаешь, я прямо сразу начну тебя к чему-то принуждать? Всё будет так, как ты сама захочешь.

«Этого-то я и боюсь больше всего, – Эрика буквально таяла, как Снегурочка на солнце, от взгляда с хитрым прищуром карамельного цвета глаз. – Зачем парней Бог наделил длиннющими ресницами? Будь у меня такие, и красить бы не пришлось.»

– Тебе решать. Когда ещё выпадет такая возможность побыть вдвоём, вдали от любопытных? Этот город слишком маленький, все друг друга знают, если честно, я так от этого устал! Когда уезжаешь, чувствуешь себя совсем иначе! Ну так что? Мы едем в Париж, детка?

Всё её нутро кричало ему «ДА!», чего бы ей это ни стоило!

– Я постараюсь, честно, но не могу ничего обещать.

– Буду ждать звонка! – он доел последнюю палочку картофеля-фри и, чмокнув её, ушёл. Эрика посмотрела парню вслед, не веря, что это на самом деле происходит с нею, никого желаннее на свете для неё нет. И коли уж суждено чему-то случиться, так пусть будет с ним…

«Он разобьёт тебе сердце! – внутренний голос предостерегал. – Обязательно разобьёт! У него таких до тебя и после – бесчисленно…»

«Что же мне делать, Господи?! Отказаться?.. Никогда себе этого не прощу. Пусть будет так, как будет. В омут с головой? Легко! Сколько той жизни?! – Эрика сморщила лоб, сражаясь сама с собой, но тяга была столь сильной, что противостоять ей с каждым мигом становилось всё труднее. – Что сказать родителям? Соврать? Иначе точно не отпустят. Агнешка прочтёт всё, но не выдаст или… Как же тяжело. Я с ума сойду, если он уедет без меня! Два дня с Жюлианом и целая ночь, разве может быть что-то лучше? Не об этом ли я мечтала, боясь самой себе признаться…»

«А как же грех? Причащаться не сможешь, придётся признаться отцу. Как ты посмотришь Эрику в глаза и скажешь: „Я спала с мужчиной?!“ – взывала совесть. – Стоит ли мимолётное увлечение того?»

«Я люблю его! Да, мне кажется, что это любовь. Именно о таком мужчине я и мечтала. Кто теперь до свадьбы ждёт? Да меня засмеют, если я даже намекну об этом… Не ехать? Упустить возможность ещё хотя бы раз побывать в его сильных руках?!» – Эрика зажмурилась и потёрла виски, как будто издалека раздался звонок, возвещающий о начале занятий. В класс вошла последней. Тина подставила ногу, но Эрика вовремя её заметила и перешагнула. Девушки с завистью смотрели, а кто-то даже люто ненавидел её за то, что она отобедала с Жюлианом вместе.

«Как посмеются они потом, с каким удовольствием промоют твои косточки, когда он тебя бросит, а ведь бросит, это же Жюлиан! Все его знают. И не обманывай себя, что ты другая. Он всё равно сделает своё и уйдёт,» – неумолимый разум говорил громче учителя по философии. Но сердце то замирало, то очень сильно начинало биться в груди от одной мысли о нём: «Жю-ли-ан – разве есть что-то прекраснее на свете?»

«Глупая, наивная девочка, какая ты у него по счёту? Сколько ещё их будет?»

«Всё! Ничего не хочу слушать! Я буду с ним. Даже если ради этого мне придётся обмануть весь мир.»

Дома, к счастью, мамы не было, она с Мариком отправилась по магазинам, отец с Даней уехали на все выходные, Мэтью играет в приставку, Агнешка хлопочет на кухне.

«Поговорить с нею? Она всё знает, всё видит, даст нужный совет…» – Эрика потрепала младшего приёмного брата по густой шевелюре, тот ответил улыбкой и продолжил игру, прошла в свою комнату и, упав на кровать, обняла подушку.

«Пропадёшь, девчонка!»

«Заткнись! У меня всё будет хорошо, лучше всех! И Жюлиан будет мой, только мой и больше ничей, навсегда, насовсем, навечно!»

Даже тёплый душ не умерил противоборство в душе, половина разумная твердила о том, что этого делать категорически нельзя, другая уже разрабатывала план, как осуществить задуманное. Переодевшись и причесав непослушные кудри, Эрика отправилась к Агнешке.

Та, в кухонном переднике, ставила запекаться в духовку морковный пирог с мёдом и миндалём.

– Привет, моя хорошая, что-то случилось?

Эрика обняла любимую тётю и спрятала своё лицо.

– Эй, вижу не всё так гладко, как хотелось, – горячие лучики проникли в голову и, словно ощупывая её, сняли напряжение.

– Что мне делать? Помоги!

– Это нехорошо. Так нельзя. Но очень хочется!.. – озвучила Агнешка.

– Вот именно, больше всего на свете! – Эрика даже чуть не заплакала.

– Все мы в жизни совершаем ошибки и имеем на это право. Хорошо, представь, что ты поедешь. Что будет дальше? Всё идёт к постели, уверена? Не устоишь? А если удержаться? Думаешь, бросит. С точностью до наоборот! Пойми, глупышка, все те, что были до тебя, именно так и считали, и чего добились? Ничего, кроме статуса «бывшей», – Агнешка заглянула ей в глаза своим колдовским зелёным взглядом. – Тебе надо поехать, побыть с ним рядом, получше узнать, но даже мысли не допускай о том, чтобы он заполучил желаемое. Просто помни, что нельзя. Заинтересуй, разожги, но не подпускай. И увидишь, что будет! – её глаза блеснули женским коварством.

– Как это сделать?

– Думай о том, что если это случится, Дон Жуан уйдёт искать новые непокорённые вершины, – Агнешка улыбнулась. – Поверь, девочка, нет ничего слаще ожидания любви. Бурный поток сносит, но ты хорошо плаваешь, и для этого у тебя есть всё необходимое. Я верю в тебя. Запомни, ты не мышь, не его добыча. Ты – равноправное и равносильное создание, и ему, красавцу, не по зубам. Пусть ходит и облизывается, как кот на сметану. И мы ещё посмотрим, кто кого будет бросать!

– Спасибо! Ты – самая лучшая! – Эрика взвизгнула от счастья, зажимая в объятиях точёную фигурку Агнешки. – Иди, собирай вещи! С мамой вместе поговорим…

А сама подумала: «Мне бы этого щегла на пять минут, я бы ему мозги вправила! А что? Неплохая идея. Мальчик, что воск, из хорошего материала сделан, можно вылепить из него всё, что угодно, на радость нашей малышке! Эх, кабы не обещание Эрику… Но это ведь во благо! Я не сильно, совсем чуть-чуть.»

– Эрика! Зайди на кухню!

Она с радостью прибежала, сияя от счастья в тысячу свечей.

– Позвони ему, пусть придёт, скажи: без этого родители не отпустят. Посмотрим, чего он стоит. Да не пугайся ты так, всё будет хорошо!

ЧАСТЬ 1. ГЛАВА 10

– С ночёвкой в Париж, в одном номере с парнем? Да вы обе с ума сошли! И слушать не желаю. Тебе ещё и восемнадцати нет!

– Наташа, успокойся! Сейчас придёт юноша, мы с ним поговорим, я сделаю ему внушение, при всём желании, не сможет он Эрике навредить.

– Опять твои колдовские штучки, Агнешка, не надо никому ничего внушать. Она не поедет и точка. Пусть подрастёт сначала!

– А с Мишей отпустила бы?

– С ним – ДА! Он, в отличии от других, жизни за Эрику не пожалеет.

Слёзы на глазах, только что сиявших от счастья. Созданный воображением райский сад на двоих занесло снегом.

– Мама, ну как ты не понимаешь?! Возможно, это мой единственный шанс побыть с ним, неужели ты никогда никого не любила! – навзрыд выдала тираду дочь и, прикрыв лицо ладонями, дала себе волю поплакать.

Агнешка жестом остановила Наташу от опрометчивых слов.

– Вспомни!..

Память вытащила из хранилища образ шестнадцатилетней кудрявой девочки, спешащей в кочегарку, на ходу срывающей цветы и сочиняющей стихи…

«Любовь – прекрасна, даже если она несчастливая и вскоре прервётся. Не держи её!»

– Опять ты со своими методами, Агнешка! Забыла, как Эрик вытаскивал тебя из-под суда? Ты обещала ему…

Голову отпустило, но, увидев заплаканное личико дочки, Наташа содрогнулась.

– Откуда взялся только этот Жюлиан на нашу голову?! – мать погладила своё непутёвое дитя по голове и вздохнула. – Когда он придёт?

– Уже должен, – Эрика вспомнила о том, что вся зарёванная и направилась умыться.

– Хорошо, мы посмотрим на него, а потом решим.

– Мамочка, спасибо! – Эрика поцеловала её в щёку.

– Я ещё ничего тебе не обещала.

– Люблю тебя! – девушка побежала в ванную почти вприпрыжку.

– Зачем ты ей потворствуешь? Она ещё совсем мала и так наивна… Что эти спортсмены могут сделать с ней, ты подумала?!

– От жизни ребёнка не спрячешь, где нужно упасть, он упадёт, без этого не научится подниматься! Тебе не достаточно моего слова? Или я когда-то ошибалась?.. – Агнешка с трудом сдерживала бушующее пламя своей души. – Если ты заставишь её сейчас остаться, она тебе этого не простит, отношения будут надтреснуты, и в час беды она не придёт к тебе за помощью…

– Какие страшные вещи ты говоришь! Нет, по-твоему я должна ей всё позволять: иди, мол, доченька, учись жизни, а когда она тебя раздавит, приползёшь к мамочке за утешением!

– Наташа, перестань!

– Если бы здесь был Эрик, он бы встал на моё место.

– Если бы здесь был Эрик, ты бы больше доверяла Богу и людям.

– Своих родишь, вот тогда и воспитывай!

– Не ожидала я от тебя… – у Агнешки даже дыхание перехватило.

– Прости, не знаю что со мной, сорвалось.

Агнешка подорвалась уйти, но Наташа остановила её, схватив за руку.

– Прости, Бога ради, не хотела тебя обидеть…

В дверь позвонили. Агнешка глубоко вздохнула и, сдерживая обиду, направилась встречать гостя, милостиво позволив Наташе отдышаться и взять себя в руки.

– Добрый день, а… Эрика дома?

Увидев необыкновенно красивую женщину с огненными волосами, Жу потерял дар речи, онемев у порога.

– Проходите, молодой человек, она вас ждёт, – Агнешка улыбнулась. Донжуанское нутро подвластно ей всецело. «Смазливая мордашка, гармоничное тело, немного мужского аромата от Dior, стильная причёска и бездна самолюбия – портрет готов. Что у нас там, поглубже…»

– Проходите, присаживайтесь.

В гостиной кроме них никого, Наташа ушла, видимо, за успокоительным, а Эрика ещё прихорашивается.

– А… Вы…

– Я тётя Эрики, зовут меня Агнешка, а ты, судя по-всему, Жюлиан?

– Да… э…

– Чай будешь? – она внезапно перестала юнцу выкать и перешла на «ты».

– Д-д-да! – выдавил из себя парень, присаживаясь на предложенное ему место.

– С сахаром? Чёрный, зелёный или тизан?

– Как Вам… тебе угодно.

«Подустал ребёнок таскаться от одной красавицы до другой, доступность женская обрыдла. Идеала своего найти не может, почти разуверился в ценности отношений, – продолжала она его исследовать. – Эрика показалась ему лёгкой добычей, но что-то в ней его зацепило, взяло за живое. Сердце нежное у мальчика, можно поработать…»

Вдруг она ясно увидела, как целует его и падает с ним в стог сена.

«Глупости, не может быть!»

Агнешка заварила чай из шиповника и бросила в него полкусочка сахара. Слегка позвякивая ложечкой, чтобы перемешать, подала кружку юному сердцееду.

– Угадала?

– Да, – он отпил глоток, – даже удивительно…

В этот момент появилось ясно солнышко, взволнованное и ещё раскрасневшееся от недавних слёз.

Жюлиан приподнялся и поцеловал Эрику в обе щеки, как принято у французской молодёжи. Увидев, как он растерялся, ей стало даже немного смешно.

– Вы уже познакомились?

– Да.

Агнешка отвела изменившийся в мгновение ока взгляд, глубоко вздохнув, и не веря собственному открытию. «Вот и встретились, Жак, не прошло и сотни лет…»

– Лошадьми не интересуетесь? – ни с того ни с сего спросила она.

– Нет, как-то не доводилось. Я занимаюсь плаванием и немного футболом. – Жюлиан не отводил от потрясающей женщины глаз, присутствие Эрики придало ему сил и храбрости.

– Жаль. Когда-то в этом городе был отменный конный клуб…

– Он есть и сейчас, но я бы не назвал его отменным. Лошадки скорее годные лишь для того, чтобы катать детей и обучать азам верховой езды.

– Значит, Жюлиан, вы там всё же бывали? Мне почему-то кажется, у Вас хорошо бы получилось.

«Что за наказание, Бог мой, снова видеть тебя!.. И радостно, и больно до слёз…»

Он удивился её словам.

– Простите, мне надо выйти, – Агнешка внезапно почувствовала, что не справляется с нахлынувшими эмоциями.

В дверном проёме они столкнулись с Наташей, обменялись хмурым взглядом.

– Жюлиан, позволь тебе представить… – Эрика щебетала как птичка, моля Господа Бога, чтобы парень понравился маме.

– Добрый день!

– Скорее вечер, – Наташа с серьёзным видом подала ему руку, и юноша сразу же уловил схожесть черт у них с Эрикой.

– Не будем ходить вокруг до около, Жюлиан, Вы пригласили мою дочь сопровождать вас на соревнованиях, которые пройдут в Париже.

– Да, завтра будет тренировка, а на следующий день уже чемпионат, – подтвердил он.

– Но между завтра и послезавтра есть ночь… Да Вы пейте чай, Жюлиан, а то остынет, – Наташа села напротив молодой пары и пронзительно уставилась на первого в жизни Эрики парня.

Вернулась Агнешка, совладав с собой, как ей показалось, села в удалении.

«Копаться в его душе нет больше надобности, я знаю её, как себя саму. Грозит ли это нашей малышке тяжёлым разочарованием? Возможно. Жак никогда никого особенно не жалел, но и не обижал, разве что своим непостоянством.»

Ласковый плен его рук, так тяжело выстраданный ими обоими в прошлом, заставил сердце ворожеи сжаться от глубокой тоски.

«Новое тело, другая жизнь, зачем ему что-то помнить? Всё сызнова, с нуля, те же ошибки и уроки… Я не буду им мешать и помогать не стану. Пусть Наташа решает сама, отпускать свою дочь или нет».

Он оглянулся на неё, поправил чёлку, упавшую на глаза.

«Мальчишка ещё совсем, а мне уже тридцать пять… Та жизнь осталась в прошлом. Нельзя так привязываться к людям, дорогая! – говорила сама себе и радовалась тому, что Эрик в отъезде, иначе бы уже давно её раскусил. – Как было легко идти дорогой зла, когда черствеет сердце и не остаётся места для слабости. Но пришла любовь и сделала меня уязвимой. Даже к любовникам привязываюсь, словно глупая овца! – злость на саму себя вскипела внутри. – Что ж, милая „племянница“, настала твоя пора совершать свои ошибки».

– Как думаешь, Агнешка, можем ли мы доверить нашу девочку этому юноше?

– Несомненно! – она ещё раз взглянула в его лицо, сконфуженное допросом строгой мамаши, и ушла к себе, не попрощавшись. Легла на кровать, обняла подушку, закрыла глаза и вспомнила тот прощальный пикник на берегу. О эти ласки на грани сумасшествия!.. Греховные танцы на воде… Она позволила себе оторваться, дышать полной грудью, забыть обо всём… Вспомнила, как Жак вытолкнул её, а сам остался погибать в бушующей пучине. Теперь вся её жизнь снова принадлежит тому, кто выбрал себе другую. Ни сбежать, ни уехать, только Эрик один в голове, и как бы он ни старался быть ей в этой реальности братом, она-то знает… Когда-то давным-давно, тысячелетия назад, их обвенчали Небеса. И пусть снова не те, и опять с другими, вечность долгая, настанет и её черёд, только вот когда? И уж точно не в этом мире.

ЧАСТЬ 1. ГЛАВА 11

– Пап, а ты когда решил стать священником?

– В шестнадцать лет. Вскоре после того, как не стало моего отца…

Мы остановились отдышаться. Подножье укреплённых стен аббатства внушает громадное уважение грандиозностью построения.

– Потеряв его, я как будто лишился защиты и стал одним сплошным оголённым нервом. На меня посыпались видения, я слышал голоса, которые заставляли содрогаться от страха. Казалось, сошёл с ума и один не справлюсь. Признаться в этом маме не мог прежде всего потому, что не хотел ещё больше расстраивать, она переживала тяжёлую утрату, не хватало только сумасшедшего сына. Она всегда заботилась обо мне, оберегала. Если б узнала, что меня тревожит, немедленно повела бы к врачу… ну а там, и до больницы рукой подать. Молитвы сдерживали волну, и я много времени проводил, стоя на коленях, просил у Бога помощи, искал возможность разобраться во всём. У меня был хороший исповедник, он то и подал идею, что раз со мной происходят подобные вещи, значит, это для чего-то необходимо, нужно только научиться выбирать полезную информацию из общего хаотичного потока и творить добро.

Даня слушал внимательно, прерываясь лишь для того, чтобы сделать очередной снимок.

– Ты тогда уже любил маму?

– Любил, наверное… В молодые годы трудно отдавать себе отчёт в такого рода делах.

– А как вы познакомились?

– Мы тогда только перебрались жить в этот город. Новая школа, чужой класс. Не просто было войти, но вида я старался не показывать, как взволнован и сконфужен. В прошлом остались друзья детства, дом, где родился и рос, но маме нужны были перемены, чтобы выжить, и я это хорошо понимал. Там всё напоминало о том, кого мы потеряли.

– Представляю… Ты вошёл в новый класс и…

– Наташа сразу же обратила на меня внимание. Из всех там присутствующих я слышал только её мысли. Они опутали меня как лианы, и с каждым днём всё больше концентрировались на мне.

– Как это?

– Поток образов, ощущений, когда мы оказывались рядом, мир вдруг замолкал, а сердце начинало громко биться.

– Обалдеть!

– Я ведь слышал не только голоса живых, но и мёртвых, и от этой какофонии не было спасения, разве что при определённых обстоятельствах, как например, в Церкви или при общении с твоей будущей мамой, а ещё в парке возле графского замка, где я любил гулять после школы. Там у меня неожиданно появился лучший друг.

– Друг из парка? – Даня беззаботно засмеялся, а я заглянул в его душу: «Неужели обо всём забыл?»

– Это было необыкновенно в людском понимании. Со мной заговорил древний дух, обитающий в тех местах.

– А вот это уже совсем интересно! – в его глазах появилась заинтересованность.

– Душа Йозефа Карницкого, лишившего себя жизни из-за любви. Прошло больше ста лет, но о нём и по сей день помнят. Он стал легендой, талисманом нашего города. Но никто даже и представить себе не мог, что дух его никогда не покидал заповедных мест.

Даниил на мгновение побледнел, его даже слегка качнуло.

– Ты общался с самоубийцей?

– Более того, полюбил его всем сердцем, как родного… – наши глаза встретились, но сын не выдержал нахлынувшего на него волнения и опустил голову. – Что было дальше?

– Гусар подсказал мне верный путь.

– Так ты его называл?

– Да, земное имя его удручало. Муки векового заключения позволяют осознать всю степень вины за совершённое без возможности хоть что-то исправить.

– Его не любили?

– Чувства были взаимны, но родители Эмилии решили иначе. Для дочери уже приглядели более богатого и влиятельного мужчину. А почти разорившиеся к тому времени Карницкие даже были вынуждены продать своё родовое имение в Эверсмуйжи.

– Что-то голова закружилась.

Я подхватил сына за локоть. За всю его жизнь мы ни разу не говорили об этом. Но сейчас нужно пойти на крайние меры, чтобы разбудить в нём то, что нас объединяло.

– Хочешь, давай посидим.

– Нас не затопчут любители истории?

– Будем надеяться, люди не настолько слепы, – мы присели с краю на гранитный выступ перед лестницей, ведущей ко входу в монастырь.

– Знаешь, там до сих пор сохранилась небольшая церковь, возведённая стараниями деда и отца Йозефа, усадьба и фамильный склеп. В отличии от замка Платеров (где остались только стены с крышей), всё и поныне цело, само имение используется теперь под интернат для средней школы.

– Ты ездил в те края?

– Был. Однажды. Не смог не увидеть места, где вырос мой дорогой друг.

– И что было дальше?

– Мы могли часами разговаривать, мне даже удалось устроиться ночным сторожем и кочегаром по совместительству в музей прикладного искусства, когда его только начали обустраивать.

– Ты работал по ночам, а днём учился?

Я кивнул в ответ.

– Ничего себе, когда же ты спал?

– Ну, дремал в перерывах между закладкой угля, кроме того, это случалось всего три-четыре раза в неделю, у меня был сменщик. По началу трудно, потом привык, даже понравилось. Там я был не один, мы общались с Гусаром, и не приходилось, как раньше, слоняться по парку часами напролёт в любую погоду. Так что, совмещал полезное с приятным. Особенно нравилось приносить в дом зарплату, честно заработанную своим трудом.

– Это тоже его территория?

– Да, музей сделали в бывшей графской конюшне.

– Он и сейчас там обитает?

Я печально улыбнулся. По-видимому память прошлой жизни ушла от Дани насовсем.

– Нет сынок, через год нашего общения Гусара освободили, он ушёл в мир иной.

– Тебе было грустно?

– Словами не описать. Когда мы прощались, я плакал как девчонка. И вот тогда он сумел проявиться и показался мне на глаза, каким был когда-то. А потом я видел, как он уходил по траве, пока не исчез. При этом листва реально приминалась под его невидимыми шагами, – прощальный подарок моего дорогого друга.

– Он ушёл, и всё?

– Его забрали с первыми лучами рассвета на следующий день, я при этом не имел права присутствовать.

– И ты больше его не слышал?

– Нет. Более того, он помог мне научиться заглушать эфир и улавливать только высокие частоты, на которых обитают светлые силы.

– А какой ты сделал ему подарок на прощание?

– Мои молитвы помогли ему освободиться.

– Наверное, он до сих пор тебя помнит…

Я посмотрел на небо, облака разлетелись, и бездонная синева вновь показалась людям.

– Мне хочется верить, что, где бы он ни был сейчас, его сердце по-прежнему любит своего подопечного.

Даниил засмеялся.

– Так кто же из вас кого спасал?

– Мы были нужны друг другу.

«Ты и сейчас мне нужен, – подумал я, но сдержался, – он должен вспомнить сам, иначе толку не будет.

– Ну, хватит мемуаров, – я хлопнул себя по коленям, поднимаясь, – пора окунуться в историю этого необыкновенного аббатства!

Заплатив за вход, мы последовали за общим потоком туристов. Из зала стражи по лестнице Гран-Дегре поднялись на террасу Со-Готье. Затем маршрут лежал между церковью с правой стороны и монастырскими кельями с левой, они соединены между собой подвесными переходами. Выходим на западную террасу, которая появилась после пожара, погубившего часть построек. С террасы открывается захватывающий вид на залив от скалы Канкаль, которая находится на западе, в Бретани, и до берегов Нормандии на востоке. Можно разглядеть островок Томблен на севере и архипелаг Шозе, откуда добывали гранит для постройки монастыря. Каждый год восьмого ноября (по преданию именно в этот день святой Михаил сражался там с драконом) отсюда можно наблюдать закат светила за гору Мон-Доль. Если стать лицом к церкви, прекрасно виден высокий шпиль колокольни, увенчанный фигурой Архангела, играющей на солнце золотыми бликами.

– Кого здесь только нет! – Даня кивнул в сторону художника, рисующего на террасе натюрморт акварелью, а рядом с ним прямо на вымощенном полу расположилась девушка с блокнотом и что-то записывает, влюблённая пара целуется: для них местные красоты – только антураж пылких чувств. У входа в собор парень играет на скрипке и звуки его печальных мелодий доносятся до Небес, ведь именно тут они необыкновенно близки к нам, смертным. Как выразился один из летописцев монастыря, «всё здесь устроено так, что позволяет Господу спуститься к человеку, не потеряв своего величия». В открытый футляр туристы бросают музыканту монетки. Кто-то с планшетами, кто-то профессиональной камерой запечатлевает панораму. А я смотрю на пески, которые всё больше поглощает прилив, и думаю о событиях давно минувших лет.

– Расскажи ещё что-нибудь интересное, – сын опирается мне на плечо, заглядывает в глаза, он восхищен и в тоже время немного подавлен избытком впечатлений.

– Во время Столетней войны Мон-Сен-Мишель так и не был взят англичанами, и оставался единственной неприступной точкой в Нормандии до конца. Остров вдохновлял на подвиги легендарную Жанну д’Арк, говорили, что сам Архангел являлся к Орлеанской Деве, призывая её действовать. А после войны начали происходить ещё более странные и необъяснимые события: дети со всех уголков Европы, влекомые таинственным голосом, начали уходить в паломничество, покидая родителей и родные края. Они направлялись во Францию, распевая один и тот же мотив, словно гимн: «Мы шагаем к Сен-Мишелю, во Имя Господа, мы идем!» Постепенно они собирались в колонну по двое, и никто не решался им препятствовать, а родителей, особенно отважных, настигали несчастья. Так некоторые слепли, пытаясь отговорить своё чадо, другие глохли и немели, а кого-то поражал паралич и даже настигала моментальная смерть. Не все дети дошли до заветной цели, многие умирали по дороге от холода, голода и болезней, а кого-то поглотили зыбучие пески и утопили приливы.

– Зачем это нужно было святому Михаилу?

– Не знаю, многие называли это явление «голосом дьявола», побеждённого, а потому желавшего отомстить Архистратигу невинными жертвами.

– А ты что думаешь, папа?

– Я не берусь судить. Иногда жизнь забирается во благо.

– Это как?

– Ну, к примеру, если бы человека не сбила машина, он бы долго и мучительно умирал от тяжёлой болезни в своей постели… или же ребёнок не стал бы тем, кем станет, не будь он сиротой. Я вспомнил про Жаниса*, отвезённого мною в приют под попечительство монахинь (после аварии на дороге, где погибла его мать). «Что стало с мальчиком теперь, когда он уже взрослый? Ему, наверное, уже около двадцати лет.»

– И чем это всё закончилось? – не унимался Даниил.

– Постепенно зов стих, религиозные власти высказались неодобрительно о подобной одержимости, и не стали брать на себя ответственность за эти события.

– Мне тоже непонятен такой расклад.

– Ну, да ладно, что было, то прошло, идём дальше?

Даня поёжился от ветра.

– А хороших чудес здесь не происходило?

– Как же, бывали и такие…

* События из первой книги «Исповедь»