Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая

ЧАСТЬ 2. ГЛАВА 11

– Успокойся, мы найдём его! Малыш не мог далеко уйти. Видимо, слуге стало плохо и мальчик испугался, спрятался где-то…

– Вы не понимаете, это ОН! Я точно знаю, он отвлёк меня на Вас, чтобы я потеряла контроль, Ваш слуга задохнулся не просто так.

– Но там нет признаков насильственной смерти.

Жюзьен остановилась, и они встретились взглядами.

– Поверьте мне, просто поверьте, Бернард!

– Сюда никто не мог проникнуть, минуя охрану.

– Он может появиться и исчезнуть, когда пожелает, ему прислуживают демоны! И теперь эту дрянь он запустит в моего мальчика! – Жюзьен зарыдала, он прижал её к своей груди, не находя слов утешения.

Сердце бешено колотилось в груди. «Если то, что он испытывает, – наваждение, то что тогда настоящая любовь?» – думал епископ, незаметно прикасаясь губами к огненным волосам и вдыхая их неповторимый запах. Ради неё он был готов сейчас на всё, лишь бы помочь, лишь бы утешить…

– Нужно вызвать жандармов, а потом мы поедем его искать и обязательно найдём, я обещаю!

Жюзьен всхлипнула и по-детски отёрла слезу об его дорогую сутану. Когда-то в детстве точно так же её утешал отец Эдуард, и этих минут ей не забыть никогда.

Горничная принесла воды, её саму колотило от ужаса и страха, впервые она видела такую внезапную смерть у вполне крепкого и ещё нестарого человека, к тому же, камердинер ей нравился, и сейчас она никак не могла поверить, что его больше нет.

– Побудьте здесь с моей гостьей.

Бернард вышел, чтобы позвонить, Жюзьен даже не знала, что такое телефонная связь. Она подумала, что он поедет в участок.

– Перестаньте дрожать, как осиновый лист! У меня слепой ребёнок пропал, и то я держу себя в руках! Пейте эту воду сами! И оставьте меня в покое!

– Но монсеньор приказал…

– Уходите! – Жюзьен чувствовала как закипает, в таком состоянии она уже никого не слышала, в ней клокотала бездонная злость и единственное, чего ей хотелось сейчас – это убить проклятого старикашку, но для начала его нужно найти!.. Одежду ещё не вернули, и ей придётся уходить в этом платье, от которого у деревенских крышу сорвёт, плевать, главное, найти Дариена, главное успеть!

Она выбежала с котомкой и угодила прямо в объятия Бернарда, которого не предполагала застать.

– Убегаешь?! Я же сказал, поедем вместе, или ты думаешь, что пешком быстрее?

– Я не могу ждать! – Жюзьен, как проснувшийся вулкан, с трудом сдерживала свою лаву.

– Мы сейчас всё расскажем жандармам, сядем в машину и поедем, и скоро ты будешь там, где захочешь, – он сильнее прижал её к себе, не зная, чего желает больше: помочь найти мальчика или просто быть с нею рядом, ещё хотя бы немного. – Потерпи, девочка, скоро всё образуется. Мы обследуем каждый уголок этого города…

– Бесполезно, он уже далеко.

– Где же?

– Нужно найти логово ведьмака. Я предполагаю, где оно может быть…

– Ты считаешь, что мальчик каким-то чудом перенёсся в пространстве за сотню миль?

– Вы не знаете о его способностях!

– Я, действительно, ничего не знаю.

– Приехали! – доложила горничная, вытирая опухшие от слёз глаза.

– Будь здесь, не убегай, ради Бога! Я всё для тебя сделаю! – Бернард встряхнул ушедшую в свои мысли Жюзьен. Она кивнула в ответ.

Когда тело забрали, зафиксировав возможной причиной смерти камердинера сердечный приступ, Бернард сделал заявление о пропаже ребёнка.

– Возможно, это похищение, прошу Вас поднять на ноги весь город и найти мальчика!

В руки старшего жандарма легла крупная купюра.

– Сделаем всё, что в наших силах, монсеньор! – офицер отдал честь и удалился.

«Теперь, Жюзьен… Всё, чего пожелает, если захочет искать сына на Луне, последую за ней и туда, лишь бы не потерять её», – горячая волна пробежала по телу от одной только мысли, что она будет рядом. Бернард и не осознавал, какую страсть запустил в своё сердце.

Впервые сев в автомобиль, Жюзьен от страха зажмурилась, ей казалось, что они передвигаются с очень большой скоростью, епископ, одетый в светский дорожный костюм, кожаную куртку, шляпу и перчатки, время от времени брал её за руку и успокаивал, как мог.

– Я привыкну, не останавливайтесь, нам нужно как можно скорее попасть домой! – Жюзьен точно не знала, где живёт колдун, но были деревенские, кто к нему уже обращался, и она готова была вытряхнуть из них душу, лишь бы скорее найти своего сына.

Укрыв её тёплым плащом с меховым подбоем, Бернард всё равно волновался, чтобы его драгоценность не продуло. Добирались до деревни всю ночь, и он не сомкнул глаз, хотя искушение было. Жюзьен моментами проваливалась в густую тёмную дрёму, но потом вздрагивала на какой-то кочке и вновь пробуждалась. Ехать ночью по тёмным просёлочным дорогам было и опасно, и тяжело, но Бернард держал своё слово.

В деревню въехали утром, что произвело на местное население настоящий фурор. Никто не знал, что спутник Жюзьен – епископ, но с первого взгляда было понятно, что не простой смертный.

– Совсем ведьма совесть потеряла, – затрясла головой проводившая взглядом машину старуха, – бедный Реми! Одно от неё горе… Явилась, не запылилась, с непокрытой головой, распутница, да ещё и любовника с собой богатого притащила! Горе-то горе, парень только отца с братом похоронил. Проклятая, совсем его добьёт!.. – перекрестилась и дальше пошла, глотая пыль, поднятую автомобилем.

Подъехав к дому, Жюзьен сразу поняла, что многое изменилось. Всё выглядело каким-то неухоженным и заброшенным, трава не кошена, во дворе разбросаны дрова. Зашла в дом и остолбенела. Затхлый запах табака и перегара ударил в нос. За грязным столом с горой немытой посуды, над которой кружились мухи, вдрызг пьяный, спал Реми. На кровати храпела какая-то баба. Открыв настежь окна, Жюзьен начала будить мужа.

У двери стоял Бернард и с ужасом смотрел на убогую деревенскую лачугу, на пьяного обросшего немытого мужика, не представляя, как эта удивительная, потрясающая женщина могла здесь жить…

Жюзьен полила на Реми водой из ведра, он, мыча от недовольства, пытался понять, кто пред ним и что нужно от него. Но, приглядевшись, всё же узнал жену и сразу протрезвел.

– Очнись же ты! Что здесь происходит?!

– Вернулась, жёнушка, не прошло и полгода!.. – пробормотал он и опешил, увидев богато одетого пожилого мужчину, стоящего за её спиной. Его взгляд выражал то презрение, которого Реми, безусловно, заслуживал в данной обстановке.

– Кто эта женщина? Где Ронан?! – безуспешно пыталась добиться от мужа ответов Жюзьен.

– Ронан уже неделю как на кладбище… – Реми мутило, голова раскалывалась, сердце болело в груди. Он смотрел на Жюзьен и не мог её узнать, она выглядела, как светская дама. На ногах кожаные туфли, длинное зелёное платье, сверху тёплый плащ и укладка на неприкрытых волосах. Словно видение из другого мира, под стать этому зажиточному красавцу с седой шевелюрой.

– Так вот они какие, твои «святые места»! Люди мне говорили, но я не верил, – кровь ударила в виски и лютая ревность потекла по жилам.

– Как это случилось? – Жюзьен была в шоке, столько всего навалилось на неё одновременно.

– Его сердце не выдержало смерти Адриана. Брата убили в Марокко, – он полез в карман своей куртки и достал из него медаль. – Вот всё, что от него осталось… А теперь ты ответь, где пропадала? И где наш сын? – он попытался встать, но не смог и снова опустился на лавку.

– Дариен пропал, как я не пыталась его спасти, он исчез.

– От кого спасти? Зачем?

– Я не говорила тебе, не хотела зря расстраивать и волновать, колдун, что был здесь при родах, решил отнять Дариена и сделать своим преемником…

– Это уж слишком, даже для тебя, Жюзьен! Лучше скажи правду, что избавилась от слепого сына, чтобы вместе с этим… – он метнул взгляд в сторону Бернарда и получил от жены звонкую пощёчину. – Меня предупреждали, кто ты, но я не верил! – он схватился за голову. – Зачем ты вернулась? Позлорадствовать надо мной?!

– Я найду сына и вернусь, вот тогда мы и поговорим! Сейчас с тобой разговаривать бесполезно! Позаботься, чтобы к моему возвращению – этой здесь не было!

Женщина, лежащая на её кровати, видимо, уже не спала, потому что храп прекратился, лежала тихо, прикрыв лицо ладонью, ведьмы боялись все, слава о ней давно звучала по округе.

Жюзьен хотелось выволочь распутницу за волосы и посмотреть в глаза, но она не стала этого делать. Силы сейчас нужны для главной битвы, а это всё подождёт. К тому же, ей было безумно стыдно перед епископом за столь неприглядную сцену. Они вышли из дома, сели в автомобиль, Бернард завёл мотор, разогнав деревенских детишек, словно стаю любопытных обезьян. Жюзьен видела, как Реми подошёл к открытому окну, его бледное лицо с провалившимися скулами и безумный взгляд.

Уже ничего не будет как прежде…

ЧАСТЬ 2. ГЛАВА 12

Через повитуху узнали, кто к колдуну обращался, а там, и как его найти, но на деле всё оказалось иначе. И Бернард с Жюзьен долго плутали, словно их кто-то каждый раз уводил с нужного пути.

– Ты мне при встрече сказала, что слышишь Эдуарда, – епископ, вымотанный ночной поездкой, протёр уставшие глаза.

– Да, это правда. Вначале я и сама не верила, считала, что это моя фантазия, голос, который я придумала, чтобы не чувствовать себя одинокой. Это ведь так удобно, когда никого нет рядом, представить, что есть кто-то, кто любит тебя, тот, кого нет, а значит, его никто не отнимет…

– И как ты поняла, что это не выдумка?

– Когда он на время исчез, как я ни пыталась представить себе его, как ни молила о прощении, ничего не получалось. Ведь это он меня к Вам привёл, я и имени Вашего уже не помнила. В моей памяти Вы остались опасным человеком в чёрном, который приехал, чтобы наказать нашего святого отца, я боялась Вас до безумия!

Бернард засмеялся.

– Что я, и вправду, был таким страшным?

– Как разящий меч правосудия!

– А ты мне показалась такой отважной девочкой, готовой всех порвать на части ради любимого священника!

Жюзьен впервые улыбнулась за это время.

– Представляете, чего мне стоило не показать своего страха!..

Он остановил машину и сгрёб Жюзьен в охапку, прижал к своему несчастному сердцу, она не сопротивлялась.

Между ними в эту минуту было много общего: неизжитая тоска по человеку, которого больше нет и взаимное притяжение. Разбитое изменой мужа сердце Жюзьен кровоточило.

– Так хорошо с тобой, что не знаю, как буду жить без тебя… – еле слышно прошептал Бернард.

Она ничего не ответила. Только подумала о том, что Реми тоже не знал, как жить без неё, не знал, куда деться со своим горем, ему не с кем было разделить отчаяние, и это в какой-то степени оправдывает его поступки. А ответственность за то, что с ним случилось, лежит на ней. Как бы больно ни было, нужно попытаться вернуть его к жизни.

А Бернард всё целовал её волосы и не мог надышаться женщиной, которую впервые по-настоящему полюбил.

– Нам нужно ехать…

– Но куда? Мы уже трижды возвращались на это место, здесь нет дороги, о которой говорили нам.

– Значит, мы оставим автомобиль и пойдём пешком! – она выскользнула из его рук, и Бернард, ощутив потерю, тяжело вздохнул.

– Может, Вам лучше остаться, Бернард? Вы не спали всю ночь и могли бы подремать, заодно присмотрите за машиной?

– Отпустить тебя в логово злодея одну? За кого ты меня принимаешь, девочка?!

– На самом деле, чем Вы можете мне помочь? Останьтесь! Поспите, отец, так будет лучше и безопаснее для Вас, – её губы чуть коснулись его щеки, и тяжёлые веки опустились на уставшие глаза. Как ни пытался сопротивляться ей епископ, у него ничего не вышло. Колдовской сон утащил его сознание за собой.

Жюзьен бежала, цепляясь за колючки можжевельника, расцарапывая ноги в кровь. Она точно знала, что идёт в правильном направлении. Идёт, чтобы погибнуть, но спасти сына. В худшем случае, она убьёт его, но не отдаст в лапы демонам.

«Ты не знаешь, мой бедный Реми, что кроме медали от твоего брата ещё остался наш Дариен, может и хорошо, что не знаешь, лучше считай его своим… Как же больно Господи, как страшно, думать о муже и представлять его с другой… Неужели и с нею он был так же нежен, неужели его руки ласкали её, так же как меня? Что он чувствовал, когда изменял мне? Знаю, знаю, я не лучшая из женщин, и досталась ему не чистой, но как же больно даже представить себе это!»

«Жюзьен, соберись! Это колдун сейчас разжигает в тебе ревность, чтобы отвлечь от главного, он добивается, чтобы ты действовала силой зла, тогда Вы на равных и у него есть шанс победить. Не допусти этого! Думай о хорошем! Люби!..» – голос отца Эдуарда звучал громче обычного, так, словно он сейчас находился у неё в голове.

«Может быть ты прав, – подумала Жюзьен, и ей стало немного легче, – какая мне разница, что сделал Реми в минуты отчаяния, главное, что он любит меня; я знаю точно, любит, он любит нашего мальчика, и я буду бороться за них обоих!»

«Вот, и умница! А я тебе помогу…» – тепло наполнило её сердце словно сосуд, доверху. Но это не ослабило воли, она по-прежнему бежала, не жалея сил и не теряя бдительности.

В это время, благодаря усилиям Эдуарда, Бернард очнулся. Огляделся вокруг, понял, что Жюзьен его усыпила. Солнце уже склонялось к закату, и стояла нереальная тишина, даже птицы молчали, не было и ветра, ни одна веточка не шевелилась на деревьях. На мгновение Дюбуа показалось, что он никогда не выберется из этих лесных дебрей, и останется здесь умирать. Прошли уже почти сутки, как у него во рту не было и крошки хлеба. Хорошо, что ещё напился вдоволь воды у деревенских, пока Жюзьен вела свои расспросы, но всё равно тело испытывало ужасающие слабость и голод.

Вопреки всему, он вышел из машины и направился туда, куда его влекло сердце, словно охотник, идущий по следу за вожделенной ланью, он находил то там, то здесь признаки её продвижения. А вот и тонкий лоскуток зелёного платья, оторвавшийся от подола и оставшийся висеть на иглах ежевики, вот сломанная ветка… Какой-то внутренний инстинкт направлял его за возлюбленной. Ей грозила опасность, и даже если нет никакого колдуна и всё это плод её богатой фантазии, то в любом случае, необходимо её найти, пока не стемнело. В лесу опасно, и в этих краях водятся волки, вдвоём у них больше шанса согреться и продержаться до утра.

«Она скинула плащ, вот он лежит, значит я двигаюсь в правильном направлении!» – Бернард поднял знакомую вещь, она ещё может пригодиться.

Бежать по лесной тропе в длинном платье было нелегко, и Жюзьен надорвала подол, чтобы он не стеснял движений. Уже совсем почти стемнело, когда она заметила очертания злополучного дома. Где-то в животе сосало чувство тревоги, но что есть страх за себя, когда твоему ребёнку угрожает опасность? Она перекрестилась и прошептала: «Господи, прости и помоги, не за себя прошу, за сына!»

Дверь в сторожку заскрипела, неприятно царапнув слух. Горят по кругу расставленные свечи, в центре начерченной на полу пятиконечной звезды лежит Дариен. Она бросилась к сыну и чуть не погибла. Энергетический удар пришёлся прямо в затылок. Жюзьен упала в демонический круг, чуть не придавив собою мальчика.

– Что ж, моего дара и на двоих хватит! Оба понесёте его! – скверный голос ведьмака звучал ещё отвратительнее, чем прежде.

Чувство, что невидимый огромный паук опутывает её стальной паутиной, а она барахтается, словно муха, но от этого тиски становятся только сильнее. Вот уже и чудовище подползает к ней, его глаза горят красным огнём, и он готов впиться в неё, чтобы впустить свой мерзкий яд.

«Это всё лишь иллюзия! – звучит спасительный голос Эдуарда. – Вспомни, кто ты есть, Жюзьен, как сильно любишь! Ничего не жаль ради любви!»

И «оковы» пали, она вытащила Дариена из круга и начала приводить его в чувство.

– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё!

За окном просияла яркая вспышка и вслед за ней раздался оглушительный гром.

– Да будет воля Твоя, как на небе, так и на земле! – Жюзьен ногой отбросила пылающие свечи, пентаграмма разрушена, но это ещё не конец.

Разряд молнии осветил густой лес, ударив где-то совсем поблизости. Бернард перекрестился, ничего и в голову не пришло, кроме молитвы «Отче наш», с мыслями о Жюзьен он преодолевал вырастающие на пути, как из-под земли, препятствия, почти ничего не видя под ногами.

Второй разряд пришёлся прямо по дому и начался пожар. Острая, как лезвие ножа, мысль пронзила материнское сердце: если не удастся спасти Дариена от темных сил, его нужно убить.

– Хлеб наш насущный дай нам на сей день, и прости нам долги наши…

Жуткий хохот пронёсся над головой, но Жюзьен продолжала вторить отцу Эдуарду:

– Как и мы прощаем должникам нашим…

Ведьмак пролетел над потолком, но Жюзьен не смотрела на него, будто его и нет.

– И не введи нас во искушение, но избави нас от зла! – С трудом поднявшись на ноги, прижав сына к груди, она бросилась вон из проклятых стен.

Ещё издалека Бернард увидел пламя, пробивающееся через окно покосившегося дома, затем как Жюзьен вырвалась из него с ребёнком и как нечто тёмное, похожее на густой чёрный дым, нападает на неё сверху словно ворон огромных размеров, кружит над ней и бьёт клювом. Прикрывая собой Дариена, она упала на колени и закричала.

Бернард ринулся к ней на помощь.

– А вот и князь подоспел! – послышался рёв преисподней.

Бернард почувствовал, как его оторвало от земли и подбросило кверху.

Тут ребёнок открыл глаза (только они не были уже мутными и слепыми, а тёмными и ясными, как небо в августовскую ночь), протянул руку в сторону взлетевшего и произнёс:

– Зло против зла обратится, а Бог возьмёт своё!

Епископ тут же упал на землю, от удара потеряв сознание, но могло быть и хуже.

Земля возле горящего дома расступилась и чёрная тварь полетела в преисподнюю, где ей и было самое место.

Начался сильный ливень. Жюзьен, умываясь дождевыми струями, целовала сына и не могла поверить, что всё уже закончилось.

– Ты меня видишь?! Мальчик мой, ты видишь меня?!

– Вижу мама, тебя и твоего священника.

– Ты говоришь про епископа?

Бернард уже пришёл в себя и, промокший до нитки, пытался подняться на ноги.

– Про того, что рядом с нами стоит.

Жюзьен оглянулась:

– Как жаль, что я его не вижу…

«Счастье, что хотя бы слышишь! – дух отца Эдуарда улыбнулся и подмигнул Дариену. – Ты очень храбрый, малыш! Всё будет хорошо!»

Дариен, застенчиво, прильнул к маме.

– Вы живы, какое счастье! – Дюбуа, наконец-то, добрёл до них. Жюзьен не скрывала слёз радости, под живительным ливнем.

Бернард накинул плащ на мать с ребёнком и привлёк их к себе.

– Обнимите меня, мои дорогие, вместе скорее согреемся!

Рядом с ними догорал, шипя от дождевых струй, старый дом, как последнее напоминание о том, что здесь происходило.

ЧАСТЬ 3. ГЛАВА 1

Гроза стихла. Измождённые путники добрались до машины. Бернард долго не мог завести мотор. Жюзьен, пристроившись со своим сыном на задних сиденьях, уже крепко спала, счастливая, обессилевшая и до боли родная. Епископ, пытаясь починить автомобиль, часто останавливал на ней свой пылкий взгляд.

«Неужели мне придётся отвезти их назад в убогую лачугу к пьянице, который не достоин быть ей даже слугой?! Но что я могу предложить Жюзьен взамен, стать содержанкой и жить со мной греховной жизнью?! О Боже, если она будет рядом, я стану счастливейшим из смертных, но погублю нас обоих…» – тяжёлые мысли навалились на него вместе с убийственной усталостью, ему бы тоже хоть часик поспать, но Бернард не хотел тратить такие драгоценные минуты на сон. Разве простит он себе потом, что не налюбовался ею на всю оставшуюся жизнь?! Сердце болело, и несчастный не находил спасения из сладостного плена любви и желаний. Колдун побеждён, но чувства стали только сильнее, словно за эти несколько дней Бернард пережил целую жизнь. Он даже забыл о голоде. Алый цветок, сиявший в его душе, питал волшебным светом, и казалось, что всё теперь ему по плечу!

«Нет, не смогу отпустить их сейчас, от одной мысли об этом, хочется умереть. Всё, что угодно, любой ценой, только бы удержать её ещё хотя бы на день, а там хоть в адское пекло!»

Машина завелась после очередной манипуляции с зажиганием. Бернард облегчённо вздохнул, в этой дыре ему никто не помог бы с такой техникой, тут её и видели-то, наверное, впервые.

«Сейчас нужно добраться до города, – мелькнуло у него в голове. – Заправиться и отдохнуть, поесть в конце-то концов. Вряд ли Жюзьен торопится домой, где совсем недавно застала мужа с другой женщиной…» И он был прав. Меньше всего на свете Жюзьен хотелось в этот момент разбираться с мужем и тратить последние силы на объяснения. Она сладко спала, прижимая к сердцу самое дорогое, что есть у неё на земле – своё дитя.

Бернард остановил машину возле лучшего отеля в Морле. Снял для них самый дорогой номер под чужим именем. Конечно, столь заметную персону всё равно могли узнать, он не раз бывал уже в этом городе, и фотографии епископа часто появлялись в газетах, но надежда умирает последней.

Всё здесь навевало ему воспоминания об Эдуарде, о времени их пути от противостояния до полного взаимопонимания друг с другом. «Ты тоже любил и понял бы меня…» – епископ вздохнул, открыв дверцу автомобиля, разбудил Жюзьен; мальчик уже не спал, удивлённо рассматривая незнакомое место.

– Я снял номер в отеле, нам всем нужно отдохнуть, придти в себя, помыться и поесть…

Жюзьен растерянно провела по растрёпанным волосам рукой, на ней было грязное, порванное платье, Бернард выглядел не многим лучше после падения.

– Ну и вид у нас!..

– Я объяснил им, что мы попали в руки бандитов по дороге, мадам Бюсси, к счастью портмоне Вашего мужа было хорошо упрятано.

– Как Вы меня назвали?

– Прости, первое, что пришло в голову. Начитался Дюма…

– Номер один на всех?

– Жюзьен, он единственный был свободен, – Бернард не умел лгать.

Она это сразу поняла. Не может он с ней расстаться, и не понимает, что, чем дольше они будут вместе, тем болезненнее будет прощание.

– Ты не доверяешь мне даже после всего, что мы пережили?

– Я доверяю Вам полностью.

– Вот, и хорошо, – он взял на руки Дариена, заглянул в его зрячие глаза и молча их поцеловал. Чудо произошедшее с мальчиком, он никак не мог объяснить, разве что силой любви его матери и Божьей волей, благословившей их на победу над злом. – Пойдёмте, я закажу горячую еду, а ещё лучшую в этом городе портниху, горничную, и всё, что захотите! – он по-отцовски прижал мальчика к сердцу.

Этот простой жест тронул Жюзьен. Но она ни на минуту не забывала о муже, болезненной раной мысли о нём засели в груди.

– Вы сказали, всё, что захочу?

– Да, моя милая! – Бернард утонул в её глазах.

– В этом городе в приюте были два моих брата, которых я не видела одиннадцать лет. Вы поможете их найти?

Бернард несказанно обрадовался, ведь это означало, что на их поиски может уйти какое-то время…

– Мы найдём твоих родных, обещаю!

Жюзьен улыбнулась в ответ, читая его как раскрытую книгу.

Номер был на несколько комнат, с большой ванной и всеми удобствами цивилизованного мира. Им принесли жаркое из курицы в соусе «кюри» с печёными овощами, а также шоколадный десерт со взбитыми сливками, подобного лакомства гости Бернарда в жизни ещё не пробовали. Смотря с каким аппетитом из тарелок исчезает еда, он ощущал себя счастливым. Заботиться об этой женщине и её сыне, дать им всё, чего они только ни пожелают, сделать их жизнь сказочно красивой и уберечь от всех бед – вот предел всех его мечтаний. На минуту Бернард представил, что это его семья, и так может быть всегда. Но тут же осознал несбыточность своих грёз. Эта женщина – чужая жена, и ребёнок не его, увы…

Зачем так бессердечно соединила их судьба, чтобы разъединить навеки? А может быть, ему ещё удастся убедить её поехать с ним? Может быть, она предпочтёт жизнь в комфорте? Может, полюбит его, ведь он ещё не стар!.. Греховность своих мыслей он даже не понимал, забыл обо всех своих клятвах и постулатах, обо всех возложенных на него обязанностях. Жажда обладать этим рубиновым сокровищем заслонила собою весь свет. Он и не заметил, как погрузившись в эти мысли, крепко заснул прямо за столом.

Жюзьен не стала его тревожить и, воспользовавшись моментом, искупала Дариена и приняла сама ванну. Они переоделись в мягкие длинные халаты, приготовленные для постояльцев. Платье, к несчастью, было безвозвратно испорчено. Это обстоятельство держало её пленницей в стенах гостиничного номера.

Пожалев утомлённого Бернарда, она его растормошила и помогла добраться до дивана, там, сняв с него обувь, заботливо укутала одеялом. Усыпила, поглаживая волосы, посеребрённые временем и переживаниями. Ей было жаль его, понимая, какие испытывает этот благородный человек чувства, она не могла помочь ему избавиться от них. Их долгое пребывание друг с другом прорастало в душе обоих глубокой привязанностью. Его мужественное лицо с правильными аристократическими чертами, легкая россыпь морщинок возле глаз и в уголках расслабленных губ, двухдневная небритость на щеках; тихое дыхание и безмятежность – всё это отдалённо но так явственно напоминало ей об отце Эдуарде. Он был связующим звеном между ними, платформой на которой строились отношения, общим драгоценным воспоминанием. Епископ казался ей уже настолько близким, что это было с родни любви. К тому же Жюзьен ощущала свою женскую власть над ним и чувствовала себя богиней на вершине Олимпа.

«У этого мужчины свой путь на Земле, он не виновен в том, что любовь свалилась ему на голову, как снежная лавина»

– Ты прав, отец. Я хочу, чтобы у него всё было хорошо! Пусть сбудется то, что предрешено. Он ещё поднимется на самый верх и станет кардиналом. А я вернусь к несчастному Реми и попытаюсь возродить хотя бы часть утерянного счастья!» – Жюзьен прикоснулась к губам Бернарда и печально вздохнула.

Нужно было бежать, бежать от искушения прямо сейчас, но у неё не было даже мало-мальски подходящего платья. А вернуться в деревню в таком виде – было бы слишком большим подарком для окружающих, которые и без того её ненавидели и презирали.