Империя дракона

– Жди меня завтра в полночь, господин эльф, – прошептал мне на ухо таинственный злоумышленник. А затем смех, дерзкий, торжествующий смех, будто разбилось со звоном оконное стекло. Этот смех звучал, как еще одно предупреждение или как вызов на дуэль.

Зловещий преследователь скрылся, прежде, чем я успел рассмотреть его, но ледяное прикосновение страха надолго охладило все остальные чувства. Я направился к освещенным окнам пивного заведение. Оттуда доносились обрывки веселых разговоров. Там можно будет немного отдохнуть и обо всем забыть, но я не мог отделаться от ощущения, что меня преследует злой дух. Медленной походкой приближаясь к гостеприимно приоткрытой двери, я думал, что самый коварный демон стал моим пожизненным спутником на этой земле. Но шагов преследователя больше слышно не было, однако его предупреждение от этого не стало менее зловещим. Значит, завтра в полночь. Я попытался взглядом выделить из темного силуэта замка башню, отведенную мне. Казалось, что темные тучи над бастионами в эту ночь прорезает алая линия. Не сон ли это и не наваждение ли? Чтобы хоть с кем-то поделиться впечатлениями, я вернулся к каморке Поля, но на этот раз мне никто не открыл. Бесполезно было стучать в дверь, однако я видел, как быстро от его дверей убегала дама в роскошной пурпурной накидке.

Триумф зла

Первый луч рассвета пробился в башню. После бессонной ночи яркий свет неприятно резал глаза. Мне с трудом удалось сфокусировать зрение на металлических стрелках каминных часов и циферблате. Еще только начало дня. Прежде чем часовые стрелки опишут круг и вернуться к двенадцати, я успею что-нибудь придумать. В голове роились неприятные мысли и звучало пророчество незнакомца. А ведь я даже не видел его лица. Так, как же я узнаю, что это именно он прибыл в замок к назначенному времени. Что ж, если он так необычен, опасен и неуловим, то отличить такую незаурядную личность от толпы придворных и гостей будет совсем не трудно.

К такой встречи следовало хорошо подготовиться. Если в полночь порог этого замка переступит сам дьявол, то я сумею дать ему достойный отпор. Нельзя всю жизнь прятаться и оглядываться на каждом шагу в ожидание невидимого преследователя.

В отличие от братьев я всегда одевался без помощи камердинера, чтобы можно спрятать под камзолом перевязь с кинжалом, не сообщая об этом никому. Многие вельможи носили шпагу, как украшение или еще одно доказательство своих аристократических привилегий, для меня же это было незаменимое оружие, с которым я легко и умело управлялся. На этот раз я выбрал в арсенале шпагу хоть и довольно тяжелую для моей руки, но зато с широким лезвием и удобным эфесом. Я верил, что один нанесенный точно в цель удар рассечет тьму над городом и сорвет замок с тайны. Я заперся у себя в башне и решил сам заточить лезвие так, чтобы оно блестело. Вдруг нестерпимо захотелось дотронуться до загадочной книги, неизменно хранившейся на моем столе у распахнутого окна, погладить сафьяновый переплет, отомкнуть защелки и посмотреть на крупный, готический шрифт, переплетения изящных таинственных знаков древнего языка. Почему все строки в книге делятся на черные и алые? Я уже не раз задавал себе этот вопрос и не мог найти ответа. А голоса? Если я спрошу их о чем-то, они ответят мне или опять постараются подтолкнуть доверчивого новичка на запретное чтение заклинаний? Я протянул руку и хотел дотронуться до обложки, как вдруг раздался негромкий, но настойчивый стук в дверь. Я закрылся на ключ, чтобы побыть в одиночестве, но нежданный визитер не собирался уходить. Через несколько секунд стук возобновился. Я неохотно повернул в замке ключ и распахнул дверь, ожидая увидеть перед собой какого-нибудь надоедливого слугу, посланного ко мне с поручением. Какого же было мое удивление, когда на пороге передо мной вырос как будто из-под земли юный инквизитор. На его тонких губах застыла хитрая, льстивая улыбка.

– Надеюсь я не нарушил вашего одиночества, – он изящно поклонился. – Я видел, как поспешно вы покинули арсенал и решил предложить вам свои слуги, а заодно проверить правдива ли молва. Люди, восхищенные вами ничуть не преувеличивают, вы вылитый ангел, монсеньер.

Я был слишком ошеломлен, чтобы ответить. Сам неожиданный визит незваного гостя удивил меня. Сколько смелости и дерзости нужно было иметь, чтобы заявиться вот так в покои принца. К тому же лисий блеск в глазах так красноречиво добавлял к сказанному один – единственный вопрос « ангел ли ты в душе?». Как по чьему-то приказу я обернулся и заметил, что на столе лежит шпага с окровавленными ножнами, та самая, которой я вчера нанес удар одному из наемных убийц. При дневном свете алые пятна так сильно выделялись на фоне безупречных кожаных ножен. Вчера я даже не заметил, что кровь злоумышленника окропила их. Я был так изумлен, что случайно толкнул Винсента, облокотившегося о косяк двери. Его черты исказились от боли, а правая рука безвольно повисла поперек туловища.

– Вы нездоровы? – осторожно спросил я. Нельзя было не заметить, как сильно он побледнел, будто раненный, потерявший много крови.

– О, не беспокойтесь на мой счет, – тут же заверил он. Самообладание тут же вернулось к нему, на губах снова появилась то ли улыбка, то ли усмешка. – Кажется, я забыл представиться. Мое имя Винсент.

– А дальше? Назовите фамилию своей семьи или свой титул. Я уверен вы принадлежите к одному из знатных родов.

– К сожалению, я не могу дальше говорить на эту тему, – все с тем же апломбом заявил Винсент. – Я и так нарушил одно из важнейших правил. Мы никому не должны называть своих имен, но ради вас я готов выболтать несколько секретов, чтобы заслужить вашу дружбу или покровительство.

Дерзкая и вкрадчивая речь вызвала в памяти предупреждение отца. Едва лишь король успел предупредить о том, что меня подозревают в колдовстве, как у моих дверей появляется проворный слуга инквизиции и пытается завести разговор. Обычно единственной целью таких прохвостов бывает втереться в доверие к подозреваемому, выведать все секреты и добиться добровольного признания.

– А, что если я подведу вас и проболтаюсь о нарушение вами долга? – решил я немного подыграть ему, проверить, чего он хочет от меня.

– Поверьте, это будет не первый раз, когда я выскользну из рук палача, – ничуть не смущаясь ответил он. – А вот достаточно ли у вас ловкости, чтобы проделать перед самой казнью такой же трюк, разочаровать много сотен сограждан, застывших в ожидание страшного зрелища. Достаточно ли у вас для этого тайных знаний?

Он испытующе задержал на мне взгляд, будто ждал, что я невольно вздрогну или чем-то еще выдам свои чувства.

– Вы не верите, что я умею плести чары? – уже более откровенно спросил он.

– Мне очень жаль, Винсент, но ты больше похож на сумасшедшего, чем на чародея, – оборвал я его пламенную речь и уже хотел захлопнуть дверь, как вдруг заметил, что к золоченой цепи инквизитора прикреплен маленький знак, сильно напоминающий тот, который Поль свято хранил, как последнюю реликвию своей семьи. В памяти тут же всплыл рассказ о пропавшем брате, о школе чернокнижия. Недавние слова Винсента о том, что ему пришлось сбежать раньше, чем закончился отведенный для учебы срок так же дополняли первое неприятное впечатление.

– Простите мне излишнюю прямолинейность, но такой уж я честный слуга, не люблю скрывать свои способности, – не перестал болтать Винсент. – Один талантливый ученик может стать всего лишь изгнанником, но двое людей обладающий тайными знаниями – это уже сила, с которой остальные должны считаться.

– Я вижу, ты философ и наверное неплохой дуэлянт, раз готов бросить вызов всем и каждому, – мне не терпелось поскорее отделаться от надоедливого собеседника, который своими двусмысленными намеками мог привести любого в ярость.

Винсент болезненно поморщился, потирая правый локоть.

– Не бойтесь, я не собираюсь долго отвлекать вас от дел своей болтовней, – произнес он, огляделся по сторонам и придвинувшись чуть ближе ко мне быстро зашептал. – Сегодня я отбываю из страны. Первый же снявшийся с якоря корабль еще до заката увезет меня далеко от этих проклятых берегов. Хотите, я смогу незаметно провести вас на борт, а когда в замке обнаружат ваше исчезновение, мы уже будем в безопасности и сможем вместе совершенствовать свои знания. Вы ведь понимаете, о чем я говорю. Заберите с собой магическую книгу, велите слугам не беспокоить вас до вечера, а я сумею сделать так, что ненадолго мы станем невидимыми для любопытных глаз. К тому же в этих древних стенах скрыта не одна потайная дверь, по винтовой лестнице мы спустимся прямо к морю, а там нас ждут свобода и триумф. Мы с вами станем двумя великими чародеями.

Винсент закончил свой монолог и с надеждой заглянул мне в глаза. В нужные моменты он мог отбросить в сторону высокомерие, ненадолго став серьезным и красноречивым. Он мог убедить в своей правоте любого, но только не меня. Смотря на него, я видел самоуверенного мальчишку, но никак ни придворного чародея. Хотя было в Винсенте что-то странное. Может он безумен? Иначе почему говорит с такой убежденность о тех силах, которые, как известно, не существуют.

– Так как? – Винсент начал нервничать в ожидание ответа.

– Полагаю, если ты такой умный, то должен знать, что ни один корабль не сможет отплыть слишком далеко от этих берегов. Помнишь недавнюю бурю. Несколько купеческих кораблей и боевая каравелла одного посла разбились в щепки. А ведь они были далеко не рыболовными корытами и могли противостоять гневу волн.

– Зачем так волноваться по пустякам? – Винсент снова вальяжно облокотился о дверной косяк и доверительно сообщил. – Пока мы с вами находимся на борту, ни одно судно не пойдет на дно. А если, допустим, все-таки случатся какие-то неприятности, то я смогу незаметно ускользнуть с любого корабля в открытом море. Это магия полета.

Я от души надеялся, что путешествие этого малого не закончиться бунтом на корабле. Хоть он мне и не нравился, но не хотелось бы, чтобы разъяренная его выходками команда вышвырнула его за борт. Вряд ли он смыслил в магии так много, как давал понять своими многочисленными намеками, но в любом случае из него получился бы неплохой актер.

– Мне известно, что этот замок с чопорной знатью и завистливыми министрами уже успел наскучить вам. Вы ищите приключений и не хотите подвергать себя ненужному риску, оставаясь среди врагов?

– А что можешь предложить мне ты, кроме перспективы быть пойманным приспешниками инквизиции прямо у причала? – так же тихо спросил я, надеясь разоблачить его. Вдруг он хочет просто заманить меня в ловушку, иначе зачем все эти настойчивые уговоры и обещания.

На мгновение мне показалось, что Винсент обиделся, но, очевидно, за время своей службы в инквизиции он научился хорошо маскировать все свои чувства.

– Я всего лишь ищу союзника, – после недолгого молчания произнес он. Может на этот раз он впервые сказал правду, хотя по одному поведению Винсента можно было предположить, что он не склонен к честности и откровениям.

– Так вы поедете со мной, монсеньер? – уже настойчивее спросил он. – У вас есть лишь несколько минут на раздумья. Хоть вы и подвергаете себя риску, оставаясь здесь, но я привык не вмешиваться в чужие дела. Путешествовать вдвоем было бы куда интереснее.

– Хоть твое предложение и звучит заманчиво, но я не могу просто сбежать. С моей стороны это было бы бесчестно, – решительно заявил я.

– Жаль, – коротко откликнулся Винсент. Он понял, что решение твердое и окончательное, но ничем не выказал своего разочарования. – Я считал вас умнее. Прощайте, ваше высочество. Думаю, мы встретимся очень не скоро, в другой стране, в другой цивилизации, может даже в другом веке. И вы станете совсем другим, чуждым миру существом, хотя внешне останетесь все тем же Эдвином.

Он быстро поклонился. Жест был настолько учтивым, что ни шел ни в какое сравнение с дерзкими и неправдоподобными предположениями. Винсент заспешил по узкому коридору. Его короткий плащ развевался за спиной, как крылья хищной птицы. На фоне роскошных гобеленов и инструктированной мебели он действительно выглядел существом из другого века.

После его ухода в башне стало намного спокойнее. Даже крики верных соколов за окном ни казались такими шумными и настойчивыми, как уговоры молодого инквизитора. Интересно, куда он уезжал и уезжал ли вообще. Или его предложение было обычной провокацией, а на самом деле возле какой-нибудь тихой гавани меня уже поджидал убийца с ножом. Я выглянул в окно и заметил, что в порту один корабль действительно готовится к отплытию. Даже с высоты мне было видно, как рулевой занял свое место, как матросы подняли якорь и в этот миг в сутолоке возле трапа мелькнул серые плащ Винсента. Вскоре корабль, подставив ветру все паруса уже несся в открытое море. Я был искренне удивлен тем, что в государстве нашлись такие люди, которые доверили Винсенту хоть самое маловажное задание. Он либо не справится с ним, либо захочет обратить все в личную выгоду.

Солнечный луч коснулся граней золотого кубка и разбился на сотни радужных искр. Подарок гномов поражал меня своей красотой. В ящике комода бережно хранилось все, что напоминало мне о моих друзьях – маленькие подарки, драгоценные самородки, слитки чистого золота и миниатюрная шпора, которую я нашел в пещере. Любой удивился бы при виде таких сокровищ, спрятанных среди притупившихся кинжалов и одежды. Для меня эти вещи стали единственной памятью о гномах и я ни в коем случае не рассматривал их, как ценный товар.

Я остался в своих покоях и старательно затачивал, выбранную в арсенале шпагу, как будто от этого мои шансы победить неизвестного врага увеличивались вдвое. Можно было выйти на открытое пространство за крепостной стеной и поупражняться в стрельбе из лука, но я небезосновательно решил, что от искусства фехтования пользы будет гораздо больше. Ближе к вечеру лезвие шпаги блестело, а его острота пугала. Я подбросил в воздух шарф из тонкой ткани и налету рассек его шпагой ровно посередине. С наступлением первых сумерек в мое башню, как будто пробрался неизменный спутник последних дней страх, просочился под дверную щель вместе с дымом от свечи.

Как бы мне хотелось еще раз увидеть в арочном своде окна сверкающий силуэт феи или сильфиды. Я не смог сказать с уверенностью, кем была крылатая гостья. Спальня показалось мне особенно теплой и уютной перед наступлением ночи. Со двора доносилось испуганное ржание коней, стук копыт, будто какая-то необъезженная лошадь хотела вырваться из рук конюха. Мне это показалось странным. Вряд ли в замок мог прокрасться конокрад, но обычно животные в конюшне были послушными. Я пристегнул перевязь со шпагой и поспешил спуститься вниз. Во дворе пылали несколько факелов. Слышны были шаги часового на внешней стене. Какой-то паренек с трудом удерживал поводья огромного черного жеребца. Я раньше не видел здесь ни этого коня, ни странного мальчишки, которые как будто следил за мной. Его глаза сверкали, из под бархатного берета выглядывали чуть заостренные кончики ушей. Я прошел в теплое помещение конюшни и заметил, что рядом со стойлом моего скакуна лежит какой-то предмет. Когда глаза привыкли к полутьме я узнал в нем струнный инструмент, мандолину. Кто-то забыл ее здесь, возле моей дорожной сумки, притороченной к снятому с коня седлу. Струны холодно поблескивали, будто ждали пока кто-нибудь прикоснется к ним, пробуждая забытую мелодию.

Я потянулся к мандолине и случайно задел свою сумку, из которой тут же посыпались на пол колчан, оперенные стрелы и даже подарок хозяина кургана. Как я только мог оставить все это здесь. Можно было только упрекнуть себя за беспечность и быстро собрать вещи. Если бы кто-то из конюхов нашел рядом с сеном такую дорогую вещь, как подаренный мне крест, то скорее всего присвоил бы ее себе. Кажется, еще говорят, что дарить кому-то крест это плохая примета. Как же я раньше об этом не подумал, еще до того, как принять дар от человека, о котором ровным счетом ничего не знал, за исключением моих собственных далеких от действительности предположений. Крест выскользнул из моей руки и со звоном ударился о корпус музыкального инструмента. В следующий миг мне показалось, что стены конюшни и даже ближайших бастионов содрогнулись от подземного толчка. Раздавшийся извне грохот на миг оглушил меня, будто в окрестностях началось землетрясение. Цветные искры посыпались от лопнувших струн. В глазах зарябило от разнообразия красок. Я скорее собрал оставшиеся на полу вещи и с сожалением посмотрел на покрывшуюся трещинами мандолину. Нанесенный ущерб был настолько велик, что вряд ли кто-то из мастеровых взялся бы за починку. Конечно, лопнувшие струны еще можно было заменить, но соединить расколовшийся надвое корпус и заделать многочисленные трещины казалось невозможным. Если ее хозяин был рыцарем он бы вызвал меня на поединок, а менестрель просто потребовал бы возместить ее стоимость. Но поблизости не было никого, кто проявил бы заботу о своем имуществе. Все музыканты уже давно развлекали публику в залах наверху, а забытая мандолина, как будто ждала того, кто обнаружит ее. Краем сапога я оттолкнул с дороги обломки. Когда я вышел во двор, то не обнаружил там ни черного задиристого скакуна, ни мальчишки, удерживающего поводья.

Зубчатые стены замка погрузились во мрак, лишь окна тронного зала были ярко освещены. Я поднялся в помещение для пира, где за длинным уставленном яствами столом расположись самые именитые гости. Послы в длинных отороченных мехом дублетах вели себя осторожно и старались не сболтнуть ничего лишнего, пестрели расшитые туники придворных, несколько дам в элегантных нарядах украшали все общество, как яркие цветы. На галерее менестрелей расположились музыканты. Какая-то девушка пела кантату. Ее высокий чистый голос сливался со звуками флейт, но приглашенных на пир больше занимала собственная болтовня, сплетни, легкий ничего не обещающий флирт с придворными дамами. На миг мне показалось, что та таинственная сила, о которой говорил Винсент возобладала над моим сознанием и помогает мне прочесть мысли каждого, находящегося в зале. Я даже выделил из общего собрание несколько мелкопоместных дворян и аристократов, оказавшихся в затруднение, которые уже много недель тщетно пытались добиться королевской аудиенции. Стоило напрячь внутреннюю силу и я бы смог узнать все, даже их имена, при этом не вступая ни с кем из них в разговор. Множество взглядов устремилось в мою сторону, теперь я мог точно сказать, что в сердцах этих людей по отношению ко мне смешалось множество чувств от восхищение и страстной влюбленности, до испепеляющей ненависти.

Я прошел мимо длинного стола. Гости шумно разговаривали, пили вино, играли в азартные игры. До появления короля никто не собирался соблюдать тишину и порядок. Слышны были шутки и остроумные замечания. Находясь в центре всего этого веселья, я с волнением и страхом ожидал, когда башенные часы пробьют полночь.

Приблизившись к тронному залу, я застыл в нерешительности. Перед высокими створчатыми дверьми царило удивительное безмолвие, ни привычного шума, ни толпы, ни даже стражников с алебардами, только шторы на окне едва колыхались от ветра. С моря веет бриз, но в королевском порту все тоже как будто уснуло. Последние лучи заката уже давно угасли и теперь над морем раскинулся роскошный полог темно-синего неба. Я часто смотрел на линию горизонта и думал о том, каков мир за пределами этой нерушимой, отгородившейся от всех соседних королевств державы. Ведь за ее границей существовало множество других стран. Я уже отчаялся получить разрешение на выезд из страны, но тех обрывочных знаний, которые мне удалось собрать из разговоров с моряками и путешественниками хватало на то, чтобы нарисовать в уме неполную и не совсем точную карту мира. Все на ней казалось привлекательным, незнакомые государства, памятники неизвестной здесь архитектуры, океаны, глубокие реки, плоские блюдца озер, пустыни, тропические леса и многое другое. В тех странах другие законы и обычаи, там поклоняются другим богам или идолам. Там есть и спрятанные клады и открытые для путешественников достопримечательности. Чтобы увидеть все это, мне хотелось обрести собственные крылья.

С высоты открывалась отличная панорама на море, пристань и одинокий маяк. В эту ночь огонек на маяке погас и тем не менее, я заметил, что в порт прибыло новое судно. Свернутые паруса, переплетенные канаты и резные носы другие кораблей перед ним казались всего лишь паутиной, неровно затянувшей берег. Фонари на кормовых надстройках многочисленных судов мерцали слабо, будто тучка светлячков. Зато незнакомый военный галеон притягивал к себе лунный свет. Полотняные паруса серебрились в его лучах. Высокие мачты вздымались к небу, на смотровой площадке ни стоял вахтенный, флюгера не скрипели от ветра. Я заметил, что из открытых люков выглядывают чугунные пушки, будто на корабле все уже подготовлено для того, чтобы дать бой.

Рядом с мощными бортами незнакомого галеона корабли отцовского флота казались утлыми лодчонками, а роскошная барка для праздничных выездов короля в миг утратила все свое великолепие. Раньше я не мог допустить мысли о том, что какие-то военные корабли могут сравниться с нашей флотилией, но теперь я был очарован, будто мне явилось нечто потустороннее. Галеон был похож на плавучую крепость, с башенками для лучников, которые не выглядели лишними даже при наличие пушек. На форштевне красовалась резная фигура русалки, вокруг нее вился узор позолоты. Владелец этого корабля должно быть очень богат и предусмотрителен, с таким вооружением он никому не позволит взять судно на абордаж, хотя сам всего лишь несколькими залпами отправит на дно противника. Я бы не задумываясь променял целую армаду на один такой галеон.

Рядом со мной остановился один из советников. Он хотел завести разговор, но не решался, будто вид светящегося корабли на время лишил его дара речи.

– Это торговое судно? – спросил я у него, хотя уже заранее знал ответ, но надо было как-то завязать беседу.

– Нет, ваше высочество, – возразил он и поплотнее запахнул дублет, чтобы не простудиться на сквозняке.

– Тогда на этом галеоне прибыли послы? – допытывался я. – Возможно, они приплыли только для того, чтобы объявить войну. Отвечай!

– Вам лучше обо всем спросить у кого-нибудь другого. Я почти ничего не знаю, – испуганно забормотал советник. Раньше он умел держать себя в руках, а теперь сильно нервничал.

– Что же тогда так тебя беспокоит, раз ты не в курсе событий? – продолжал настаивать я.

Мой вопрос поставил его в тупик. Значит, он что-то знал, просто не хотел делиться новостями.

– Так значит на корабле приплыли послы? – заключил я. – Из какой страны и с какой целью они прибыли? На это ты можешь ответить?

Советник колебался.

– Они уже сошли на берег, может даже прошли в тронный зал?

– Простите за дерзость, ваше высочество, но я советую вам быть осторожнее, – собеседник заговорил неохотно. – Помните, это послы из самого ада и от них нужно держаться как можно дальше.

Меня удивили его слова. В этот миг из тронной залы раздался торжествующих смех. Он показался мне смутно знакомым. В памяти воскресла та ночь, когда Флориан в праздничной одежде и с непокрытой головой выбежал во внутренний двор, чтобы поклониться высокомерному гостю, приехавшему в черном экипаже. Ворота замка распахнулись перед ним, несмотря на поздний час.

– Стрелки часов нельзя задержать ни на миг. Скоро наступит час падения великой державы, – слова донеслись из приоткрытых дверей тронного зала, а мне почему-то показалось, что кто-то шепнул их прямо в мое ухо.

Высоко над головой раздался шум. Сначала я подумал, что краски осыпаются с расписанного художниками потолка, но картины выглядели свежими. А вот над зубцами башни раздавились тяжелые, размеренные взмахи, будто нечто огромное парит над замком и ждет момента, чтобы камнем ринуться вниз.

Далеко в городе тревожно зазвонили колокола, но я не обратил внимание на монотонный перезвон. В этот миг я не мог думать ни о чем, кроме, как о крылатом страже, повисшем в ночной пустоте над самой высокой из башен. Крылья взмахивали мерно и плавно. Невидимый сторож парил на одном месте, недалеко от купола тронного зала.

Колокольный звон не умолкал ни на минуту. А ведь время вечерней службы уже давно миновало, значит на улицах города произошло несчастье. В ноздри ударил неприятный запах паленого, будто поблизости начался пожар. Через окно в помещение потянулись струйки едкого дыма. Может в городе загорелся какой-нибудь склад. Из окон тронного зала открывался отличный вид на столицу. Я распахнул створчатые двери и не обращая внимание на людей, суетящихся в зале, кинулся к ближайшему окну. В лицо мне дохнуло жаром, как из растопленной печи. Город был объят пламенем. Звон колоколов стих. Разве могли они звонить, когда жадные языки огня уже подбирались к колокольне, перекидывались на черепичные крыши домов, лизали высокие каменные арки. Даже вокруг шпиля ратуши обвилась оранжевая лента огня. Впервые я смотрел в лицо разбушевавшейся стихии. Столб черного дыма тянулся к небесам. Зарево пожара разгоняло прочь ночную тьму. А, где же жители, почему они не пришли к воротам замка за помощью? Патрули городской охраны тоже не подавали никаких сигналов. Левая сторона города была еще не тронута огнем. Так почему же никто не бьет в набат, никто не пытается потушить пожар, спасти хоть часть былого великолепия.

Еще вчера я восхищался оригинальными постройками, площадями и белокаменными дворцами, бродил по каменным улочкам, мимо арочных сводов и мостов, смотрел, как блестят на солнце золоченые купола, а сегодня все это было отдано во власть огненной стихии. А, ведь Винсент предупреждал меня об этом. Он говорил, что оставаться в стране не безопасно. Сам он из предосторожности даже не поехал по суше, а предпочел пересечь морскую границу. Неужели он предвидел все это?

Перед воротами замка давно должна была собраться очередь из пострадавших. Должны были найтись смельчаки, способные затушить огонь с помощью воды, пока он еще не охватил всю столицу. Однако ни один человек ни просил приюта. Значит люди сгорели вместе со своими жилицами. Пламя зловеще шипело, накрывая крыши домов, а над всем этим морем огня парило свившееся кольцами крылатое чудовище. Его голову венчал узорчатый гребень, чешуйки на шкуре переливались множеством оттенков и ловили огненные блики. Рельефные очертание тела делали его похожим на какой-то символ со старинного герба. Я неподвижно застыл у окна и в этот миг мерцающий взор чудовища устремился в мою сторону.

Из самых потаенных глубин памяти вдруг всплыло то, что я считал давно забытым. Подобно древнему проклятие, по роковой случайности унаследованному от предков, мне вспомнилось страшное, мистическое слова, промелькнувшие когда-то на странице старинных легенд.

– Дракон! – прошептал я. Этим название пугали непослушных детей и грешников, но никто не рассчитывал, что огнедышащий демон подожжет целый город и повиснет в воздухе над огромный погребальным костром, любуясь учиненным им бедствием. Когда в детстве я пролистывал иллюстрированные книги, то там не раз встречалась крылатая эмблема зла, но я никогда не думал, что столкнусь с этим злом в реальной жизни.

Мой взволнованный шепот вряд ли можно было расслышать даже вблизи, но дракон услышал и сфокусировал взгляд на мне. Его сверхчеловеческий слух улавливал все звуки на расстояние многих миль, а необычайная зоркость позволяла рассмотреть даже то, что любому другому показалось бы всего лишь крошечной точкой в светящемся окне. Глаза дракона, похожие на лунные камни не выражали ничего кроме ярости и гнева. Из пасти выглянул кончик раздвоенного жала. Дракон как будто ухмылялся, радуясь тому, что одним своим видом привел мои чувства в смятение. В следующий миг его гибкое тело изогнулось дугой, хвост свился пружинистыми кольцами, увенчанная гребнем голова немного наклонилась, медленно, как во сне, приоткрылась пасть и на уцелевшую часть жилых строений обрушился еще один огненный столб.

Над крышей замка тоже иногда можно было уловить звуки, похожие на взмахи крыльев и хриплое шипение. Значит ли это, что мы окружены? Дракон с изумрудной чешуей и гневными глазами развернулся и полетел в сторону маяка, но на его места тут же примчались несколько таких же опасных поджигателей. Они носились над пылающими кварталами в поисках добычи, как вороны носятся на трупами.

Я задернул штору и отшатнулся от окна, чуть не сбив с ног одного из ученых секретарей, вечно снующих возле королевского трона. В голове мутилось, как от крепкого вина. Мысли путались. Придворный лекарь, заметив мое смятение, поспешил ко мне через зал, но я жестом велел ему оставаться на месте. Все эти люди, суетившиеся вокруг больше не имели для меня значения. Из всей пестрой толпы меня интересовал лишь горделивый чужестранец, застывшей у тронного возвышения. Он облокотился на тяжелый резной посох, который служил скорее для украшение, чем для опоры. Волосы цвета воронова крыла курчавились на концах. Я видел только его точеный профиль, но мог сказать, что у него правильные черты лица и он по-своему красив. Гордая посадка головы и осанка красноречивее любых слов заявляли о значительности и высоком положение. Как сильно этот величавый незнакомец одетый во все черное напоминал мне князя тьмы. Он обернулся. Его взгляд безошибочно выделил из всей толпы одного меня, будто кроме нас двоих в зале больше никого не было. От его внимания не ускользнула ни одна черта. Он знал обо мне все, а я о нем ничего, кроме единственного верного предположения о том, что передо мной стоит сам люцифер.

Я слышал, как отец потребовал от чужеземца, чтобы тот велел драконьей стае улететь прочь от этой страны. В ответ незнакомец лишь дерзко рассмеялся, а в следующий миг его пристальный взгляд снова устремился на меня и сковал волю. Не было возможности ни двигаться, ни сопротивляться. Я ощущал, как неведомая сила сковала руки и ноги, мешая пошевелиться. Только тайным зрением я мог видеть, как главный звездочет открывает врагам, прибывшим на галеоне потайной ход. Покров ночной мглы защищает их лучше любой брони. Часовые, войска, капитаны и матросы на флоте крепко спят, никто из них ничего не услышит. Стоило ли знать об этом и бездействовать, но таинственный пришелец нарочно посылал мне сообщение о том, что происходит под стенами замка. Он читал мои мысли, связывал меня невидимыми веревками, и как прочны были эти путы. Мысленно он приказал мне отстегнуть перевязь со шпагой и, сам удивляясь своему поступку, я повиновался. Вот, что значит иметь неограниченную власть над людьми. Таким сильным чарам невозможно противостоять.