Глава 1: «Жизнь – это один большой механизм»
Шестерëнки тихо шелестели в идеально настроенном механизме. Клац-клац. Смазанные маслом, они совсем не скрипели, создавая чудесную симфонию механики, работающей даже без электричества. Но чтобы всë заработало, нужно вместо ручки подключить два провода. В механизм польëтся энергия и он сможет жить автономно.
Электричество – это энергия, которая могла оживить любой ручной механизм.
Несколько минут спустя кабеля были подключены к источнику питания – большой батарейке. Осталось нажать только на кнопку включения и…
Громкий хлопок донëсся с гаража до кухни.
– Дорогой, у тебя всë в порядке?
Дверь гаража тихо приоткрылась, впуская женщину внутрь. В ответ ей донëсся стихающий шëпот проклятий.
– …чтоб еë перевернуло, – в конце зло прошептал юноша. Он даже не заметил появление прямо за своей спиной. Но Ванесса, прекрасно знающая о вовлечëнности сына в своë дело, постучала по дверному косяку. Он обернулся перепачканным масляными разводами лицом. Светлые брови встретились на переносице.
– Что-то случилось?
– Провода сгорели, – с сожалением произнëс юный изобретатель, глядя на дымящийся механизм – железная коробка с тремя парами тонких ног и двумя побольше, похожие на клешни. – Не знаю, получится ли у меня установить камеры в его глазах. Я ещë никогда не работал с такими маленькими объектами…
Он с сожалением смотрел не то на свою обожжëнную ладонь, не то на сгоревший предохранитель внутри маленького робота.
– Я уверена в твоих способностях, Лео.
Ванесса достала из стола коробку с красным крестом. Она взяла ладонь Лео и вытерла грязь антисептическими салфетками, а после нанесла прохладную мазь от ожогов. Леон не противился и, морщась, наблюдал за еë руками, покрытыми множеством мелких шрамов.
– До «Квантума» осталось меньше полугода, – поджав губы, сказал Леон. – Я хочу участвовать один.
– Но это ведь командный конкурс, разве нет?
– Да, но я поговорил с деканатом и он дал добро на моë индивидуальное участие. – Сделав три глубоких вздоха, Леон снова повернулся к своей недоделке. – Уже поздно набирать команду. И один я справлюсь быстрее.
Ванесса и сама тяжело вздохнула. Женщина давно смирилась с фактом, что еë сыну больше нравится проводить время в компании машин и механизмов, нежели людей. Еë тяготила мысль, что к своим почти двадцати годам Леон так и не обзавëлся хотя бы одним хорошим знакомым.
Но она всë равно любила и гордилась им не смотря ни на что.
– Ничего, всë будет хорошо, – Ванесса прижала голову сына к себе и пригладила светлые волосы. – Ты справишься с задачей. Это ведь тот самый «Краб», которого ты делал и месяц назад?
– Ага, – более оживлëнно ответил юный изобретатель, – тот самый. Я добавил несколько команд к его коду, и теперь он может прятаться в куб как в панцирь и обратно. О, а ещë научился огибать углы! Теперь он не будет в них врезаться!
– Покажешь как он работает?
Счастливые искорки в глазах чада заставили сердце матери потеплеть
– Да, конечно. Я только поправлю некоторые микросхемы, чтобы они не выпали при выполнении команд.
2
Вечером Леон гулял с собакой. Невероятно умный лабрадор Франц стал прекрасным другом, заменившим юноше будильник: Франц поднимал его точно по расписанию и каждый день по два раза выводил на небольшую прогулку, проветриться. Леон никогда не был против такой компании, ведь отлично понимал, как для работы важен отдых и временное отвлечение. Сам он был способен сутками засиживаться в гараже или собственной комнате, пока родители не скажут о том, что, вообще-то, прошло уже больше двух суток, как он не выходил из дома.
И всë из-за этого прототипа «Краб» – маленький квадратный бот, больше похожий на дрона, со встроенным базовым искусственным интеллектом. В его программе даже были чувства, с помощью которых «Краб» запрограмированно делился эмпатией с человеком и издавал забавные звуки в ответ на разговор. Но что-то постоянно не сходилось, чего-то всегда не хватало… какой-то детали, о которой сам Леон не мог догадаться. Да и спросит совета ему не у кого.
Франц дëрнул за поводок и повëл своего человека дальше по дороге. Ранняя весна, начало марта, вокруг медленно таял снег, превращая дороги и тропинки в настоящую слякоть и гадость, а белые шапки на кустах и деревьях – в вмëрзшую после ночных заморозков льдину. Оставляя кусты совсем беззащитными. Некогда живая изгородь совсем прохудилась, оголяя каменные частные домики их посëлка, да ровные заборчики с облезлой краской.
Среди этих «растаявших» кустов Леон увидел чью-то голову.
Ничего необычного, время не позднее, и люди всë ещë возвращались домой после работы. Странно то, что голову венчали два острых рога, концы которых чуть расходились в сторону. Леон успел подойти ближе, чтобы рассмотреть необычную голову с рогами, а затем и обладателя столь необычного головного украшения.
Кажется, он рылся в мусоре рядом с баком.
Франц залаял, стоило им подойти ещë ближе. Незнакомец подпрыгнул, услышав чужое присутствие. Он подскочил на ноги, споткнулся и выронил всë, что держал под курткой.
Содержимое разлетелось по дороге. Леон осадил пса и подошëл, решая помочь собрать утерянные вещи, а заодно извиниться. Поднял с асфальта большую ракушку, похожую на раковину морского молюска. Прямо по всему еë корпусу были вырезаны и мастерски покрашены золотой краской странные символы. Похожие то ли на арабский, то ли на китайские иероглифы, Леон не успел рассмотреть – раковину выхватили прямо из ладони.
– Ты косплеер что ли? – спросил Леон, кивая на кучу странно выглядящих предметов в руках незнакомца и на его торчащие рога.
Что примечательно, он носил белый парик и круглые толстые очки.
Незнакомец нахмурился, забавно сморщив нос, развернулся на сто восемьдесят и убежал по тропинке вниз по улице.
«Какая прелесть», – саркастично подумал Леон, поглаживая Франца по голове. Лицо этого парня казалось ему смутно знакомым, словно они виделись совсем недавно.
И на пути домой его осенило.
Они ходили в один университет.
***
Ничто не сможет освежить заспанный мозг утром, как опоздание. Пунктуальные люди, которые никогда не опаздывают, не знают о том, что можно собраться за пять минут, выбежать из дома и прыгнуть в уходящий автобус. Они не знают, как опоздания, особенно на важные мероприятия, могут взбодрить тебя, ещё не проснувшегося после короткого и не полноценного сна. И они уж точно не знают, что опаздывающие люди – самые быстрые люди на всей земле.
Леон был одним из таких людей. Не сказать, что он опаздывал часто, но бывали случаи, когда он, залежавшись в своей приятной и тёплой постели, полностью игнорировал будильник. Этот день тоже не стал исключением: после долгого времени, проведённого за чертежами очередного агрегата, который Леон собирался собрать за следующие полгода, он лёг спать слишком поздно. И проспал. Пришлось ехать на следующем автобусе, но опоздать на первую пару.
Когда Леон Аустер переехал вместе с семьёй из Англии в Россию, не зная языка, никто из взрослых не верил, что он сможет приспособиться в совершенно иной обстановке так быстро. Но Леон не просто мальчик, он – вундеркинд. Он не только смог доказать всем, что приспособится в новом месте, но ещё и закончил школу экстерном, поступив в институт в пятнадцать лет, набрав очень высокие баллы на проходных экзаменах. Гордость учителей и родителей, и объект обжигающих сплетен учеников, которые не очень любили подобных «зазнаек».
Леон шёл по коридору и про себя бурно ругался на водителя автобуса, который тоже был в плохом расположении духа и резко отвечал всем, кто только попадётся под руку. На не очень адекватных пожилых женщин, которые устроили разбирательства на пустом месте, лишь бы только поспорить с «лезущей, куда не просят» молодёжью, а так же на кондукторшу, которая…
Мысли юноши остались без концовки, когда он услышал знакомый голос из-за угла. Леон остановился перед поворотом, поправил книги в руках и выглянул из-за стены. Да, слух его не подвёл, там действительно стоял он.
Совсем недавно в универ перевёлся новый ученик. Ярико Овин – так звали юношу, на вид одногодку Леона. Он перевёлся на третий курс биологического факультета (в середине второго семестра, что было очень странным), и сразу привлёк к себе внимание необычной внешностью. Альбинизм, коим Ярико болел, и длинные волосы, привлекали к себе очень много внимания женского пола, в особенности несмышлёных первокурсниц. Многим этот юноша казался приятным, красивым. За двухнедельное пребывание в универе он успел расположить к себе многих студентов и несколько раз отказать девушкам в свиданиях. Но, не смотря набезупречную репутацию, Леон со стороны замечал много странностей, которые буквально по пятам следовали за Овиным. Ярико часто был дёрганным, всё время оглядывался по сторонам, а вечером, – так посчастливилось, что живут они на соседних улицах, – он уходил в направлении леса. Куда и зачем оставалось загадкой.
– Опять за ним наблюдаешь?
Леон едва не подпрыгнул на месте, услышав голос за спиной.
Камилла, одна из тех немногочисленных девушек, с которой Леон хоть как-то общался. Камилла училась на лингвистическом факультете, хотя уже давно подумывала уйти оттуда. Любовь к чтению и английскому языку, лёгкая картавость, попытки рисовать людей – вот всё, что Леон знал о Камилле. Они не были близкими друзьями, но тесно общались в стенах универа, как хорошие знакомые.
– Ты знаешь, что преследование – это плохая идея? – повторила Камилла, поправив лямку сумки.
– Я ни за кем не слежу.
– Да? А что же ты сейчас делаешь?
– Слушай, я знаю, что делаю, – безнадёжно выдохнул Аустер, понимая, что спорить с ней бесполезно. – Этот Ярико очень странный. Он всё время оборачивается, будто за ним кто-то следит, а взгляд у него бегающий, бешеный…
– Ты уже сам скоро будешь параноиком, если не перестанешь следить за людьми, – резонно заметила Камилла. – Лучше скажи, когда ты последний раз высыпался? По твоим мешкам можно изучать переходы синих и фиолетовых оттенков.
Не смотря на то, что они не были близкими друзьями, иногда Камилла брала на себя роль заботливой мамочки и следила за состоянием Леона. Бывало, что в силу занятости чертежами или конструкциями по учёбе, он забывал поесть, или не высыпался, из-за чего становился раздражительным и вялым. Это никогда не уходило от взора девушки, и Камилла старалась всячески поучать неряшливого и неорганизованного Лео.
– Отдохни на обеденном перерыве. Если ты опять забыл дома контейнер с едой, я поделюсь своим, – Камилла раскрыла сумку и порылась в ней, чтобы убедиться, что она тоже не забыла контейнер с обедом. Как в прошлый раз. – Кстати, помнишь, ты говорил, что можешь помочь мне с английским в случае чего? Не мог бы ты во время обеда проверить мой доклад?
Леон раздражённо фыркнул.
– Ты меня не слушаешь! Я же говорю, он слишком странный! В нём всё абсолютно странное! А некоторые детали особенно не сходятся и…
Аустер моментально заткнулся, когда рядом прошёл объект их бурного обсуждения. Ярико быстрым шагом пролетел мимо студентов, его глаза стреляли то в одну сторону, то в другую. Он остановился возле проёма на лестницу, поправил толстые круглые очки и направился вниз.
– Могу поклясться, что у него засветился браслет, – настороженно сказал Леон. – Честное слово засветился.
– Это уже похоже на помешательство, – Камилла взяла парня за руку и потащила к кабинету, где вот-вот должна начаться пара.
Время обеда подползло медленно и незаметно. Некоторые студенты убегали из аудитории так быстро, что спринтеры соревнований по бегу позавидовали бы такой скорости, другие неспешно собирали вещи и лениво, сонно выкатывались в коридор, подобно вылезшим из спячки енотам, двигались в столовую в поисках еды. Леон не очень любил, обедать в шумной столовой, где толпился весь универ, пытаясь первыми ухватить дефицитную выпечку буфета, или побыстрее забрать порцию пресного супа. Погода и климат их области в начале тёплого апреля располагала, и Камилла и Леон решили обедать на улице, во внутреннем дворике между корпусами университета.
Внутренний двор представлял собой прямоугольное пространство между тремя зданиями, усеянное деревьями и обставленное крепкими железными скамейками облезлой краской. Обычно здесь не так много народу даже в тёплые и солнечные дни, студенты предпочитали обедать в здании или кафешках рядом с университетом. Но только не эти двое.
Леон и Камилла уселись на скамейку подальше от основного корпуса, под тенью высокого тополя, достали свои обеды и принялись есть. Молчаливую тишину трапезы прерывал шелест страниц доклада Камиллы, чириканье весенних птиц, а также лёгкий шум ветра, медленно ласкающий разгорячённые щёки ребят после душных аудиторий.
– Вот тут у тебя ошибка в обороте, – в свободной руке Леон держал файл с листом доклада на английском языке и указывал на ошибки. – Тут неправильно построено предложение. И не тот артикль поставила.
– Полезно иметь в своём окружении англичанина, – с ехидной улыбкой, но беззлобно посмеялась Камилла.
– Ну да, конечно.
Из здания напротив вышли несколько студентов. Они уверенным шагом направлялись прямиком к студентам на скамейке. Леон напрягся при виде двух рослых парней и одну девушку, едва поспевающую за ними. Он бы не хотел встречаться с этой компанией.
– А мы тебя повсюду ищем, – непринуждённо сказал Макс, самый старший и самый высокий в компании. Его отличительными чертами в обществе были крашенные в светлый цвет короткие волосы, пирсинг на ушах, а также странные «тигриные» полосы на руках, шее, и даже лице. Однако бунтарский склад характера и привлекающие внимание татуировки не помешали парню поступить на медицинский, и учиться с хорошими оценками.
– Как твой проект на конкурс?
Леон промолчал, запив соком из коробочки. Он не хотел говорить. Но Макса это нисколько не остановило.
– Ты же понимаешь, что на «Квантум» подают заявки только группами? Туда не принимают одиночек.
– Они ввели конкурс для студентов только в начале года, откуда вы знаете, что нельзя выступить соло? – парировал Лео и вернул взгляд обратно в лист с работой Камиллы.
– Потому что «Квантум» – это коллективный конкурс, – вступился второй юноша по имени Фёдор. Спортивный парень, состоял в сборной университета по баскетболу, а своим светло-рыжим коротким хвостиком и веснушками собрал всех болельщиц универа возле себя. В отличии от лучшего друга, он был намного спокойнее и сдержаннее в силу будущей профессии – учился он на юридическом. – Мы уже предлагали тебе вступить в нашу команду ещё тогда, когда подавали заявку на участие. Ты не успеешь закончить до начала конкурса в одиночку.
Леон закатил глаза. Многие, кто интересуется новыми технологиями, хотели поучаствовать в международном конкурсе изобретений «Квантум». Но не все участвовали исключительно из собственного интереса и попытки «показать себя» – большая часть ученических команд бралась за это ради гранта в кругленькую сумму. К Леону обращались многие с предложением вступить в их ряды, чтобы знаменитый на весь универ Техноманьяк помог выиграть заветные деньги, но всем он отказывал. Ему не нравилось работать с кем-то, а тем более, когда у кого-то есть на это собственная выгода. Леон в своих изобретениях выгоды не искал, он просто наслаждался их созданием.
– А почему тогда ваши технари и инженеры не пришли? Где Саша и Лев? Почему они не заявились с таким предложением ко мне лично, а послали сюда своих испытателей? – Не дав им сказать, Леон продолжил: – послушайте, мне правда приятно, что меня разрывают на части ещё пять таких же команд, как и вы. Но я скажу вам то же самое, что и всем им – я не хочу работать в команде. Вы работаете из-за денег, я – ради удовольствия.
– Нет, мы не…
– Я знаю, что это так, поэтому не стоит мне говорить, что вы участвуете в конкурсе «исключительно ради продвижения нашей науки». Я выступлю один. И на этом разговор окончен.
Компания явно не ожидала такого ответа. Ещё несколько минут Макс и Федя пытались переубедить бывшего англичанина, но тот стоял на своём как скала, повторяя, что они только тратят своё обеденное время. И, в конце концов, они отступили, оставили попытки переманить Техноманьяка на свою сторону, и покинули место боя с поражением.
Всю эту перебранку Камилла наблюдала тихо, зная, что вмешиваться было абсолютно бесполезно, поскольку переспорить Аустера в вопросах о механике можно было только в двух случаях: либо он сам не захочет вести спор и уступит победу противнику, чтобы не терять драгоценное время, либо Леон будет действительно не прав.
– Что? – парень пожал плечами на странный взгляд Камиллы. – Я хочу выступить один и мою заявку уже приняли. Так что вопросов нет.
– Ты неисправим, Аустер, – добродушно посмеялась девушка.
Вдруг за спиной послышался новый хлопок двери и, не донеся бутерброд до рта, Леон обернулся посмотреть. Из корпуса украдкой, воровато озираясь по сторонам, вышел Ярико Овин. Альбинос быстрым и нервным шагом направлялся по асфальтированной дорожке, ведущей за ворота университета, прямиком в город. Но куда он собрался в учебное время? И должно ли Леона это волновать?
– У тебя сейчас огурец упадёт на штаны, – осведомила его Камилла и взяла за локоть, вырывая из транса. – Ты влюбился в него что ли?
– Я?! Не смеши меня, Камилла! – возмутился Леон, но отложил контейнер с едой на скамейку. – Посторожи вещи, пожалуйста.
– Что?! Вернись сюда немедленно, маньяк чёртов! – это было последнее, что он услышал от девушки прежде, чем побежал вслед за Овиным.
Леон понимал, что он помешался. Он полностью осознавал собственную паранойю, которая не даёт ему нормально сосуществовать с этим парнем в одном учебном заведении. Но вёлся на эту паранойю. Он понимал, что Ярико что-то скрывал. Все эти ночные похождения в лес, сбегания с пар, параноидные взгляды и обороты – всё это можно объяснить, но было в его действиях что-то странное. Нечеловеческое. Леон считал себя скептиком, как и полагается учёным, но он словно чувствовал эту энергию, исходящую от Ярико.
Как-то раз им удалось поговорить. И Ярико весь разговор вёл себя странно, будто боялся сказать лишнего, скрыть ужасающую правду от человека, который пытался разглядеть его насквозь. Он не подходил под стандарты «нормальности», которые выстроил для себя Леон.
Аустер выхватил объект своих подозрений в коридоре после пар. Убедившись, что их не подслушивают, решительно спросил:
– Почему ты ходишь в лес? – юноша нахмурил светлые брови.
– Откуда такие догадки? – Ярико поправил толстые очки в рыжей оправе и посмотрел в глаза собеседника как ни в чём не бывало. Он непринуждённо хрустел пальцами.
– Я живу на дороге к лесу. Видел пару раз, как ты ходишь туда по вечерам. – Для пущего эффекта, Леон добавил: – по новостям говорят, что люди в том лесу пропадают. Не знаешь, из-за чего бы?
Ярико помолчал, но глаза его описали круг по коридору. Через мгновение он ответил:
– Понятия не имею, – он неосознанно погладил голову браслета-змеи, занимающего его правое запястье, а голова крепилась к внешней стороне ладони. – Мы предпочитем бродить по ночам в лесу. Там тихо и хорошо, никого нет. Не любим людей и шумиху.
Леон нахмурился сильнее прежнего, и теперь недоверие на его лице можно было спутать с агрессией. Не любит людей и шумиху? Это никак не вязалось с образом общительного человека, который Ярико Овин выстроил вокруг себя в университете. Со стороны казалось, что он только и ждёт внимания и дружелюбия от сверстников.
Ты противоречишь самому себе, Ярико Овин.
Леон недолго следовал за Ярико. Они вышли за ворота внутреннего двора, прошли два перекрёстка, один светофор и завернули за угол, в небольшой дворик между тремя высокими и облезлыми пятиэтажками. Ничего примечательного: старые и проржавевшие детские лазелки, с которыми контрастировали новая горка и качели на цепочках. Ярико прошёл между ними и зашёл в один из подъездов, предварительно оглянувшись по сторонам.
– «Со стороны я и правда похож на маньяка-преследователя, – про себя отчаянно подумал Леон, остановившись возле подъезда, куда зашёл Ярико. – Но я точно знаю, что здесь что-то не чисто! Может он малолетний преступник!»
Леон прождал ещё несколько минут, прислушиваясь к звукам в подъезде через открытую дверь. Но он так и не услышал ни звуков шагов подростка, ни хлопка двери, ни голоса Овина. Ничего. Будто он испарился за считанные секунды.
Вернулся Леон уже под самую пару. Камилла собрала его вещи в рюкзак и отдала владельцу, после чего они вместе направились в корпус. Но после этого инцидента Аустер решил для себя во чтобы то ни стало разгадать тайну подозрительного альбиноса.
Шло время, весна проходила, зацветали сады, и наступала середина апреля. Интерес к новичку-альбиносу со стороны общественности медленно угасал. Девушки переставали преследовать беднягу и пытаться выведать у того номерок или другие средства, чтобы с ним без ограничений связаться. Студенты уже не удивлялись его необычной внешности, а учителя не путали его необычное имя с другими парнями. Всё возвращалось в свою колею.
Леон пытался выведать хоть какую-то информацию о подозрительном парне, но с каждым новым вопросом его интерес становился всё больше похожим на одержимость, и это пугало окружающих. Лео и сам это понимал, поэтому в какой-то момент перестал опрашивать однокурсников и продолжил расследование в одиночку. Он больше не поднимал эту тему в университете, но продолжал каждый день наблюдать, как парень с белыми волосами проходит у окон его дома каждую неделю в субботу, ровно в девять вечера.
Живя в подобном ритме, Аустер часто стал ощущать себя героем какого-нибудь дешёвого детективного романа, сыщиком, у которого каждый раз из-под носа ускользает ответ на все его вопросы. Иногда он даже задавался вопросом, а стоит ли вообще всё это его сил и времени? Может быть это простая паранойя? С каждым днём безрезультатных попыток эти мысли всё больше отбивали желание продолжать расследование.
Пока однажды Леон не вышел на прогулку.
Глава 2: «Белый странник»
Вечерело. Из окон просачивался последний лучик солнца, окрашиваясь в приятные зелёные тона из-за длинных штор, красиво развешанных на кухне. В воздухе витал приятный запах ужина, горячего чая и женских духов какого-то старого и почти забытого всеми бренда. Юноша сидел один за столом, грел руки о чашку и мысленно отсчитывал минуты до того момента, как придёт время вечерней прогулки, глядя в окно. Суббота. В этот день он собирался отправиться прямиком в логово зверя, последовать за Ярико и узнать все его тайны, найти все ответы на свои многочисленные вопросы.
Он перевёл взгляд на настенные часы и вздохнул. Десять минут девятого – пора идти.
Леон встал, вышел из кухни и быстро перешёл в коридор. Вдоль правой стены располагался шкаф с верхней одеждой и полка с ботинками. Здесь же лежал подготовленный с утра рюкзак. Лео заглянул в него, чтобы убедиться, что всё на месте: фонарик, пара батончиков со вчерашнего дня, некоторые инструменты, которые он всегда носит с собой на «особый случай».
На коврике у порога его ожидал Франц – красивый, большой, белоснежный лабрадор, живущий в этой семье уже больше пяти лет. Пёс, завидев хозяина в коридоре, вскочил на лапы, подбежал к тумбочке около шкафа, взял с неё длинный поводок, и стал прыгать Леону на грудь, сопровождая всё умоляющим скулежом и самыми послушными глазами во всём мире. Леон улыбнулся и приказал Францу сидеть и дать спокойно одеться. Интересно, если бы он мог говорить, что бы он сказал, узнав, что хозяин использует его в качестве отмазки для ночной прогулки?
Накинув на себя куртку, обув кроссовки, Леон привязал поводок к ошейнику собаки и остановился у зеркала, висящего над тумбочкой, чтобы посмотреть на свой внешний вид. Прочесал пальцами короткие волосы, поправил зелёную, любимую ветровку – старую, прожившую в гардеробе уже больше четырёх лет. Он так и не решился её выкинуть. Во всяких шкафах есть такие вещи, к которым так сильно привыкаешь, что уже и не хочешь с ними расставаться, пока для заплаток не останется места. Так же сильно была дорога эта куртка и Леону, она прожила вместе с ним слишком много приключений.
Франц нетерпеливо метался по коридору, сколько хватало поводка, и громко гавкал, возвращая мысли обратно на землю. Так, вздыхая и уверяя себя, что любопытство никогда не оставит его, если не сделает это сейчас, Леон взял ключи и вышел из дома на улицу.
Почти стемнело. Солнце скрылось за облаками, уходя за горизонт и за крыши более высоких домиков, деревьев леса. Воздух был наполнен прохладой истомой наступающей ночи и сладким запахом зацветающих яблонь из соседских садов. Вечер наступал на пятки уходящему дню, подгоняемый тёмной ночью и захватил алое небо блестящим шёлковым полотном. Леон шёл по освещённым улочкам и внимательно оглядывался по сторонам в поисках знакомой фигуры. Но, как назло, таинственный альбинос не появлялся на глаза. Он всё ходил, бродил по всем улочкам района, заглядывал даже за спящие во дворах машины, чтобы точно убедится, а не прячется ли этот белобрысый где-нибудь за припаркованным авто. Но судьба с издевкой смеялась – след юнца простыл, будто и не бывало
«Признайся, что это всего лишь твоя паранойя» – В конце концов, даже внутренний голос подтвердил, что всё это – лишь напрасная трата времени, не стоящая целого вечера, а то и ночи. Он мог бы многим заняться и…
Стоило лишь только подумать о том, чтобы развернуться и уйти домой с поражением, как вдруг, всего лишь краем глаза, Леон заметил движение рядом с собой. Казалось бы, оно промелькнуло так близко в кустах, что ветки должны были издать хоть малейший звук, оповещающий о приближении. Но листья предательски молчали, а он, обернувшись, заметил только чью-то спину, по которой ровно спускались белоснежные волосы. Это точно был Ярико. Но почему он не исчез сразу, как только его обнаружили, как и всегда? Не заметил? Не узнал? В любом случае, спутать такого приметного парня невозможно. И медленно, крадучись, вместе с насторожившимся псом, Леон пошёл вслед за ускользнувшим меж деревьев Ярико.
Слежка из-за стен домов, постепенно перешла по кустам, а после пришлось прятаться уже за деревьями. Леон очень удивлялся, как обычно энергичный Франс вёл себя спокойно, не дёргал за поводок. Видать, правду говорят, что лабрадоры – собаки умные, понимают, когда лучше замолчать, а когда полаять.
Медленно, но верно, альбинос привёл их в лес на окраине города, к обветшалой заброшенной постройке. Когда-то восторженная София, любительница истории и краеведения, рассказывала, что рядом с посёлком, где жил Леон, есть проклятая католическая церковь. Так же когда-то давно о ней писали газеты, вещая, что эта постройка – единственное, что осталось целым от крепости, но за её реконструкцию так никто и не взялся. С виду она совсем не выглядела доброжелательной: полуразрушенные стены из больших кусков камней, обвитые лозами растений, разбитые окна навевали странное чувство, которое многие люди описывают как восторг. Восторг от некогда воинственных, действительно потрясающих строений, теперь лежащих в руинах.
Страх закрался в грудь изобретателя, когда он проследил за белой фигурой, вошедшей в открытые двери кирхи. Внутри всё так и вопило, что не стоило туда идти. Но он знал, что если струсит и не последует за ним, то всю жизнь так и будет мучиться догадками и корить себя за трусость.
Леон глубоко вздохнул, собрал все свои силы, привязал пса к стене у входа и вошёл в когда-то арочную дверь, у которой теперь не было верхней части косяка. Повсюду валялись мокрые и грязные тряпки. В нос ударил запах мха, смешанный с сыростью и столетней грязью. И как только этот парень смог выдержать настолько отвратный запах? – подумал Аустер, пока вглядывался в темноту внутреннего помещения, и, надеясь, выследить там искомую фигуру.
Внутри незваного гостя встретили темнота и приятная, никак не вяжущаяся с запахом, светлая аура. Не смотря на мрачность помещения, источало оно хорошую энергию. Ну, по крайней мере, юноша не чувствовал от этого места опасности, наоборот, только спокойствие, словно нашёл для себя пристанище после долгих скитаний по миру. Поваленные кресты, прогнивший пол, разбитый алтарь, разбросанные картины, сломанные деревянные скамейки, потрескавшиеся фрески на стенах – всё это создавало страшный до мурашек пейзаж, не совпадающий с чувством, приносимым этим местом. Оно навевало тревогу, и в то же время заставляло расслабиться, поддаваясь тьме и этой приятной атмосфере тихого восторга, царившей под крышей. Побитые витражи и паутина напоминали о каком-то мрачном рассказе, который Леон читал в детстве.
Парень огляделся. Сразу выдавать своё присутствие и спрашивать, есть ли здесь кто, даже в голову не приходило – пускай подобной чепухой занимаются главные герои дешёвых фильмов ужасов. И так было ясно, кто находился в темноте неосвещённых лунным светом мест полуразрушенной кирхи.
Очень кстати пригодился фонарик. Раньше, когда Леон не был настолько сильно поглощён изобретением механизмов, он изредка тусовался в компании ребят, любивших лазать по заброшенным зданиям. В подростковом возрасте всем не хватало адреналина, а где же его можно было получить, если не в окутанной сплетнями и байками о призраках больнице? Или школе, известной своими убийствами в саду. Опыт прогулок по заброшкам не зря напомнил, что стоит взять фонарик, хотя бы для того, чтобы не переломать себе ноги, запутавшись в требухе, тряпках, досках, прогнивших от старости и сырости. Яркий и большой кружочек света лениво ползал по стенам, освещал витражи и Леон чувствовал, что кружочек подрагивал вместе с его руками. Боялся ли Леон? Возможно. Ведь он не знал, идёт ли в логово кровожадного зверя, или же пытался встретиться с обыкновенным, как и он сам парнем.
– «Так, стоп, – сам себя остановил в мыслях, помотал головой и взъерошил волосы на затылке. – Это мне точно не поможет. Надо успокоиться».
И тут Леон остолбенел на месте, прислушиваясь к тому, как со второго этажа доносятся звуки. Сначала что-то прокатилось по деревянному полу. Затем оттуда же, сквозь дыры в перилах, упало нечто светящееся. С его позиции оно было похоже на падающую звезду, даже звук падения издало очень необычный: что-то среднее между звоном разбившегося хрусталя и эхом от удара о треугольник. Леон заворожённо наблюдал за тем, как «звезда» упала на пол, но не разбилась и медленно-медленно покатилась к дырке в половицах первого этажа. Через секунду вслед за ней высунулась рука в попытках поймать потерянную вещицу, но не успела и спряталась вновь.