Глава 7.6.
Через несколько дней Людмила вновь навещала свою подопечную в загородном доме. В прошлый раз мать пациентки дала ей деньги, чтобы доехать до города на такси и приехать в следующий раз, но Людмила решила деньги приберечь и поехала на автобусе. К сожалению, от остановки пришлось довольно далеко идти пешком, на машине путь казался ближе, но в конце концов медсестра добралась до места, хоть и немного опоздала к назначенному часу. Хозяйка, стоявшая на крыльце, приветливо помахала рукой и зашла в дом, оставив дверь открытой. Людмила расценила этот жест как разрешение заходить. После солнечной улицы казалось, что в прихожей очень темно. Людмила сняла пальто и повесила его на крючок, на небольшую скамеечку пристроила сумку, рядом скинула туфельки, после чего прошла в помещение.
Она хотела, как в прошлый раз подняться на второй этаж, где находились спальни, но пациентка возлежала на низком, застеленном мягким пушистым пледом диване в гостиной. Сегодня она была одета в нарядную лиловую пижаму, состоявшую из топа с короткими кокетливыми рукавчиками и укороченных брючек в тон. Густые волосы были собраны в небрежный пучок на макушке, лицо умело подкрашено. Довольно бледненькая, она тем не менее не выглядела больной. Темно-серые глаза смотрели настороженно, но голос, каким Люмена поздоровалась с медсестрой был сладким как шоколадная конфета:
– Здравствуйте, Людмила Васильевна, – промурлыкала она, поднимаясь, – А мы про вас недавно вспоминали.
– Надеюсь, добрым словом? – с улыбкой поинтересовалась Людмила, доставая из сумки карточку пациентки и инструменты, необходимые для осмотра. Всё это она разложила на маленьком столике возле дивана.
– Конечно, – продолжила Люмена, – Мама вас всё и хвалит, что вы такая молодая и уже такая умница. Скажи, мама! – обратилась она к вошедшей Ире. Та горячо поддержала дочь и выразила благодарность, что Людмила согласилась к ним приходить, ведь могла бы и отказать, у такого опытного специалиста наверняка много других дел и обязанностей.
Дальнейший осмотр прошел под их совместное воркование. Сначала Людмила настороженно отнеслась к таким дифирамбам, и вяло отмахивалась, но вскоре растаяла от ласковых комплиментов и включилась в беседу. Она сама не поняла, как начала смеяться над беззлобными шутками мамы и дочки, и в ответ рассказывать нехитрые истории из своей жизни. Люмена похвалила волосы медсестры, и та зарделась от удовольствия. Ира предложила заплести Людмиле новую нарядную косу на что та почему-то согласилась. Ира скрылась в глубине дома в поисках ленты, и девушки остались наедине. Людмила немного завидовала капризной пациентке, и осознание того, что она хоть в чем-то лучше грело ей душу. У неё не было таких нарядных вещей или обуви, несколько пар которой она заметила небрежно валяющимися в прихожей. Шторы тоже наверняка стоили целое состояние. На задней стене комнаты висели многочисленные похвальные грамоты, полученные Люменой и другими за время учебы. С другой стороны, чего греха таить, по сравнению с этой цацей Людмиле ещё повезло, у неё и работа есть и дом, и жених какой-никакой имеется. А эта одинокая и с родителями живет, хоть и образованная, и мужа её Людмила никогда не видела, похоже и нет его вовсе. Значит ребенка нагуляла где-то, не помог большой ум-то видать. Девушка улыбалась своим мыслям и быстро заполняла карточку, делая необходимые отметки и поддерживая по мере возможности беседу.
– А что, Людмила Васильевна, – интересовалась Люмена, – Вы, когда замуж выходили, сразу в путешествие поехали или через какое-то время?
Людмила бросила смущенный взгляд на скромное колечко, которое носила на безымянном пальце с тех пор, как Олег подарил ей его на помолвку:
– У нас пока не было свадьбы.
–Ммм, – протянула девушка, поудобнее устраиваясь на диване. Людмила ждала продолжения фразы, но его не было. Многозначительное мычание повисло в воздухе.
На помощь пришла вернувшаяся Ира:
– В смысле праздника не было? Просто расписались? – она зачем-то стала пихать дочери под спину подушку, та раздраженно отодвигалась.
– Нет, – проблеяла Людмила, – Мы ещё не женаты.
– Ну, это дело наживное, – отчего-то развеселилась Ира, – Вы такая красавица! Жених наверняка счастлив.
– Очень, – буркнула Людмила.
Ира ловко усадила медсестру на невесть откуда взявшийся стул и ловко начала расплетать её прическу.
– Что такое? – На конкурсе участливых слушателей Ира наверняка взяла бы призовое место в отличие от своей дочери, с кислой миной отвернувшейся к окну.
«Вот ведь характер» – подумала Людмила: «Интересно, это она всегда такая или от беременности мозги набекрень».
Осторожные прикосновения тоненьких пальчиков к голове успокаивали, дарили ощущение добра и домашнего уюта. Людмила нехотя поделилась с Ирой своими обидами на Олега: что невнимательный, ругается на неё, обижает. Ира сочувственно качала головой, соглашаясь с девушкой. По её словам, Людмила совершенно правильно не давала гуляке спуску и следовало бы быть ещё жестче.
– Куда уж жестче-то? – Усмехнулась Людмила. Она закончила писать и осторожно, стараясь не двигать головой отложила карточку в сторону.
– А ты ему не давай, – посоветовала с дивана Люмена.
– Чего не давать? – не поняла медсестра.
– Ничего не давай, – резко пояснила пациентка, – Не спи с ним то есть, не пускай в золотые врата, сексом то есть не занимайся! Ясно?
Про секс Людмиле было всё ясно, о чем она и сообщила собеседницам, не ясно было как это поможет восстановить пошатнувшийся мир в семье. В постели у них с Олегом всегда всё было отлично, несмотря на небольшие недоразумения, похвасталась Людмила, краем глаза заметив, как пациентка снова скривилась, словно от боли.
Ира завязала последний узелок на широкой желтой ленте, которую вплела Людмиле в косу, и развернула на конце пышный необычный бант, оказавшийся не детским, как опасалась девушка, а каким-то торжественным и важным. Людмила хотела встать с места, но женщина вернула её обратно и принялась так же осторожно вытягивать из косы по бокам тонкие петельки волос, придавая дополнительный объем.
– А ведь Люмена права, Людушка, – ласково промурлыкала Ира, – Жениха воспитывать надо. А то что же получается, он так куролесит, домой не приходит, а вы ему там царский прием?
– Да он приходит домой, – встала на защиту жениха Людмила, заглядывая через плечо на Иру.
– Ну это пока, – с загадочным видом обронила собеседница, – Пока знает, что вы его всё равно прощаете и никак не наказываете.
– Так я с ним ругаюсь постоянно.
– И как, – вскинула красивые брови Ира, – Помогают ваши крики?
Людмиле пришлось признать, что не помогают.
– Значит надо наказывать гуляку другим способом, верно? – спросила она, – Мужчины ведь с ума от секса сходят. Придет он такой прекрасный опять посреди ночи, как будто с работы, а ты ему шиш с маслом, а не любовь. А когда будет молодцом держаться – поощришь так уж и быть. И главное, как бы нехотя, как богиня дари себя!
Ира заговорчески подмигнула и объяснила, что такой метод «воспитания» жениха – самый действенный, и что мужчина, лишенный на время доступа к телу, станет шелковым и покладистым, чтобы эту привилегию себе вернуть. Людмила удивлялась, но возразить было нечего, тем более, что женщины приводили примеры из умных книжек, где героини до последнего хранили свою девичью честь и никого до себя не допускали. В финале героини, как правило, получали принца и царство впридачу. Людмила не была слишком близка со своей матерью, и не посвящала её в подробности своей интимной жизни. Её знания об отношениях между мужчиной и женщиной складывались из разговоров с соседками и подружками, а спрашивать у них совета в «таком» деле она стеснялась. Царство в подарок было Людмиле без надобности, принц тоже, а вот проучить строптивого жениха очень даже хотелось. Ира и Люмена горячо поддержали это её начинание. Как-то так получилось, как будто это она сама придумала такой отличный хитрый воспитательный план.
Внезапно Люмена вскочила с дивана и куда-то убежала. По деревянной лестнице застучали острые пяточки – на второй этаж пошла. Через несколько минут она появилась на пороге с увесистым свертком в руках:
– Вот возьми, – сказала она, протягивая сверток опешившей Людмиле, – Для себя хранила, да теперь пока без надобности.
– Что это? – спросила медсестра.
–А это, – вступила мать, – У неё комплект белья постельного импортного. Шелк.
– С ума сошли! – всплеснула руками Людмила, – Я не могу его взять.
– Бери-бери, – настаивали женщины на два голоса, – Постелишь его, уляжешься как царица, а женишка на коврик отправишь. Вот он тогда запрыгает.
– Он скоро и так уже запрыгает, – решила поделиться радостью Людмила.
– Почему это?
– Так беременная я, скоро на бочку похожа стану, – гордо сообщила она.
Из груди Люмены вырвался то ли рык, то ли хрип. И она выбежала из комнаты зажав руками рот.
– Странно, – протянула Людмила, – Не было же у неё токсикоза.
– Не было, – подтвердила побелевшая Ира, – А теперь видимо начался, много сегодня бегала.
– А, ну я выпишу вам микстурку хорошую тогда, – Людмила достала из сумки бланк рецепта и быстро вписала в него пару строчек, – Пусть принимает как в рецепте написано.
– Хорошо. Я вас провожу – вдруг заявила Ира, – До свиданья.
Возразить ей было нечего, все мероприятия были проведены. Людмила понимала, что и так задержалась дольше положенного, а странное поведение пациентки легко можно объяснить обычными закидонами беременной. Она и сама хороша, развела разговоры про жениха, да про личную жизнь. Конечно, цаца и расстроилась, она-то одна кукует.
Людмила потихоньку пошла в сторону остановки, отметив про себя, что в этот раз денег на такси ей не предложили, заметили, видимо, что она с остановки пришла. Жмоты. Сами жируют неизвестно на какие деньги, а медсестре помочь жалко им. Хотя, конечно, подарки вручают, это тоже хорошо, хоть какая-то польза. Девушка осторожно заглянула в пакет. Белье было цвета полуночного неба, синее с каким-то непонятным внутренним блеском. Очень красивое. Людмила представила себя, возлежащей на таких прекрасных простынях и зажмурилась от удовольствия. Если можно так сказать, это белье чудесно подойдет к её темным волосам и глазам. Плохо, что у неё нет такой пижамы, как у Люмены, но и в своей новенькой сорочке она будет весьма и весьма соблазнительна. Пациентку было жалко, Людмила слышала, как та отчего-то плакала, когда она уходила, но тут уж ничего не поделаешь.
Часть 8.
Глава 8.1.
Люмена сидела в любимом кресле, устремив взгляд за окно. «Снова осень» – подумала она отстраненно. Клёны красовались в алых и желтых одеяниях, их кора казалась влажной от бурливших в глубине стволов соков. Землю устилал ковер их опавших листьев. Время от времени бабушка торжественно вручала кому-нибудь из родственников широкие грабли и повелевала сгребать листву в высокие кучи в разных местах участка. Позже кучи собирались в одном месте и сжигались. Странный ритуал: собрать сначала несколько горок и только потом объединить – все исполняли неукоснительно, не задавая лишних вопросов. Люмена любила и сгребать, и сжигать. Ни с чем не сравнимый запах горящей листвы был упоительным и вкусным, дым красиво завивался неровными клубами. Сейчас у костра стояла неизменная парочка – Фейм и Гуля. Они о чем-то переговаривались, время от времени символически помахивая граблями. Голубой спортивный костюм Гули почти повторял цветом небо, важно нависшее над деревьями. Фейм облачилась в свой любимый фиолетовый. Сегодня было ясно – ни облачка, редкость для этих широт и для осени. Вот девушки и вышли вдвоем. «Даже не позвали меня», – подумала Люмена, но не обвиняла кузин. Каждый понимает участие по-своему, и возможность побыть наедине с собой – не самое плохое, что можно предложить человеку.
Девушка горестно вздохнула. Она вспомнила, что в день знакомства с Андриусом погода была точно такая же. Они с Морбой и на праздник-то поехали только из-за того, что дождя не было и не хотелось зря потратить погожий денек. Молодое вино лилось в бокалы густой красной лентой и не кончалось. Легкий хмель моментально выветривался, оставляя только радостное послевкусие. Эдгар, который тоже был там, притащил откуда-то целый пакет с черным, покрытым голубой дымкой виноградом. И они все его ели, а потом дурачились – кидали ягоды друг в друга и хохотали как ненормальные. Глупость, конечно, но такая прекрасная. Андриус потом долго припоминал эту баталию, называл их поросятами, а себя главным свином. Нельзя, мол, мусорить. Иногда он мог быть таким занудой, её Андриус. Теперь у неё тоже будет повод поворчать, злорадно ухмыльнулась Люмена. Первый шок от чудесного воскрешения супруга давно прошел, уступив место возмущению и гневу. Как он мог так с ней поступить? Головой Люмена понимала, что Андриус не виноват. Но всё же, всё же. Думать о том, как она долго будет выклевывать мужу мозг после того, как он вспомнит её и вернется домой было приятно.
Люмена почувствовала легкий толчок изнутри и нахмурилась. Есть же ещё ребенок. К такому жизнь её не готовила. Кто мог подумать, что за несколько месяцев всё так изменится? Ещё совсем недавно она была счастливой молодой женой и будущей матерью, а теперь непонятно кто. Другая женщина живет с её мужем, готовит ему еду, гладит вещи, и ещё много чего гладит, раз успела забеременеть. Вот ведь крольчиха. Андриус, конечно, честный – женится на медсестре и думать не станет. С губ девушки сорвался протяжный стон.
– Воешь? – раздался от двери родной голос.
В комнату чинно вплыла Беллума. Волосы аккуратно уложены, глаза умело подчеркнуты тонкими стрелками, на губах легкий перламутр. Шею пожилой дамы украшал нарядный цветной шарф, каких в её гардеробе водилось великое множество. По случаю выходного Беллума нарядилась в синие джинсы и джемпер цвета топленых сливок. На ногах удобные кроссовки. Никаких тапок.
– Вою, – согласилась внучка, оборачиваясь, – А что делать?
– Смотря, что ты хотела бы сделать. – прищурилась Беллума.
– Бабушка, я не знаю, – Люмена поднялась из кресла и прошлась по комнате, задумчиво поглаживая тугой живот. В последнее время она не ходила, а смешно переваливалась с места на место как уточка. Движения были осторожными и плавными, исполненными внутренней значимости. Девушка ни на секунды не забывала о хранимой ею ценности, – Она же тоже ребенка ждет, как выяснилось.
– Это ты теперь «тоже», – передразнила Беллума, – Давай тогда всё отменим?
– Как это? – вскинулась Люмена, – Почему?
– Как «почему»? – ерничала Беллума, – Нельзя лишать невинное дитя отца.
– А как же мой ребенок? Моя дочь, бабушка! – Люмена остановилась посреди комнаты, одной рукой она по-прежнему поддерживала снизу живот, словно тот мог сбежать, а другой активно размахивала, усиливая слова.
Беллума прищурилась:
– Уступи. Медичке нужнее.
Люмена захлопала глазами, на миг растерявшись.
– Знаешь, что, бабушка? – начала после паузы, – Да, я…
– Что? Люмена, что ты? – раззадоривала внучку Беллума, – Чего ты хочешь? Скажи мне, что ты хочешь НА САМОМ ДЕЛЕ.
– Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ЕГО НИКОГДА НЕ СУЩЕСТВОВАЛО! – заорала Люмена, – ПУСТЬ ЭТА ЛИЧИНКА СДОХНЕТ!!
С дерева сорвалась испуганная птица, Фейм и Гуля замерли, глядя на открытое окно спальни на втором этаже, из которого неслись чудовищные ругательства и проклятия. Словно все бесы адского сквернословия вселились в Люмену и говорили её устами. Через несколько минут всё стихло. Беллума подошла к внучке и осторожно погладила по голове, успокаивая:
– Вот и хорошо, моя девочка, вот и славно, – приговаривала она, – Можно подумать, совесть бы сгрызла. Чего-хорошую-то из себя корчить, когда люди вокруг такие?
– Какие? – проговорила Люмена тихо.
– А какие бы ни были, каждый сам о себе прежде всего беспокоится, вот и тебе так надо. Это природа, так всегда было. Сильные пожирают слабых, слабые мотают сопли на кулак и не мешают.
– Поможешь? – спросила девушка.
– Конечно, – ответила пожилая дама и поцеловала внучку в лоб.
Они немного посидели обнявшись, после чего поднялись в библиотеку, где просидели до темноты, не пуская к себе никого кроме Иры.
Глава 8.2.
Девушки ускоренными темпами взялись за учебу. Они проводили дни бегая между лабораторией и библиотекой, в которой стихийно устроился своеобразный штаб подготовки наступления. Время от времени в Люмене просыпалось сочувствие к сопернице, по сути она всего лишь хотела обычного женского счастья в том виде, в котором себе его представляла. Её вина состояла в том, что она выбрала не того мужчину, но, как говорила Ира «незнание законов не освобождает от ответственности». Бабушка собственноручно зачаровала нарядный серебряный браслет, расписанный цветной эмалью. Украшение полагалось носить Люмене для улучшения концентрации и внимания. Фейм съездила в общежитие, где жила Людмила и Андриус, и настроила соседей против девушки. Повинуясь легкому внушению, они уверились в том, что Людмила спит и видит, как бы украсть оставленное на веревках постельное белье, а её жених прокурил все коридоры и тушит бычки в геранях, расставленных на подоконниках.
– Может, конечно, это и не она, – медленно тянула Фейм в беседе с пожилой дворничихой, – Но после её прихода шаль я так и не видела.
После этого собеседница тщательно проверяла свой платок, закрывавший голову и спускавшийся на плечи, и подозрительно оглядывалась по сторонам, словно кто-то уже готовился её обокрасть.
Негативное отношение окружающих должно было создать отрицательный эмоциональный фон для общительной Людмилы. Девушка искренне недоумевала, замечая, как при виде неё соседи, до этого приветливо улыбавшиеся, шмыгают в первые попавшиеся двери и проулки, а если спрятаться не удалось буркают что-то среднее между «Здравствуйте» и «Провались ты» после чего рысью пробегают мимо.
Неожиданно возникла проблема с Морбой. Обычно очень спокойная, теперь девушка была словно натянутая струна. Сказывалось напряжение и моральная усталость. На пустом месте случился серьезный конфликт в секции гимнастики, которую она посещала и где достигла неплохих результатов для любителей. В процессе ссоры Морба сорвалась и перебила стекла в зале, не пошевелив даже пальцем. Хуже всего, что это произошло на глазах у людей. Приехавший на помощь Эдгар смог угомонить разбушевавшуюся супругу, историю удалось замять. Как всегда в таких случаях, люди нашли миллион объяснений лопнувшим окнам и дрожащим предметам, но ситуация получилась скверная.
Эдгар просил Беллуму отпустить Морбу с ним на отдых, но пожилая дама была непреклонна. Более того, она оставила в доме и зятя, велев тому помогать по мере возможностей, и теперь слегка очумевший от открывшейся информации Эдгар то разбирал в лаборатории корешки по сортам, то переписывал на отдельные листочки непонятные слова, то дежурил по кухне, что случалось чаще всего. Присутствие молодого человека приносило девушкам спокойствие и давало возможность отвлечься. Малышка Лета, приехавшая вместе с отцом, никому не давала скучать, придумывая каждый день новые и новые забавы.
По вечерам женщины собирались в библиотеке и проводили свои ритуалы. Судя по мрачным лицам, с которыми они позже покидали комнату, всё шло не так как им бы хотелось. Но все понимали, что долго так продолжаться не может. В один из вечеров терпение Люмены лопнуло.
– Ничего не получается, – раздраженно бросила она, отпуская руки матери и Фейм, сидевших рядом с ней.
Всего их сегодня было шестеро: Люмена, Ира, Фейм, Гуля, Морба и сама Беллума. Девушки озадаченно переглядывались. Они не знали, как именно должны понять, что колдовство удалось, а представительницы старшего поколения молчали, оказывая лишь поддержку мрачной силой, текущей сквозь их пальцы.
– Давай ещё попробуем? – промурлыкала Фейм, прикасаясь к сестре.
– А толку-то? – стряхнула её пальцы Люмена, напряженно глядя вперед.
На закопченном металлическом круге перед ними лежала кукла. Обычный пупсик: кривоногий, голенький, с нарисованными глазами и волосиками. На лбу у пупса были криво нацарапаны несколько букв, такие же символы пересекали крест-накрест пластмассовый животик. Люмена покачала головой. Всё это не подходило. Они могут с ног до головы исписать знаками и куклу и себя, обставиться свечами до самого залива, упиться зелий до тошноты, но ничего не помогает. Слишком сильно медсестра хотела этого ребенка, слишком берегла. Им нужна была помощь.
Люмена подошла к окну и широко распахнув его крикнула:
– Лета, зайка, иди-ка сюда! – Она помахала племяннице рукой, подзывая, – Поднимись на секунду.
Ей показалось, что Эдгар, игравший с Летой на площадке, не пустит дочь, но тот помедлив всего секунду весело предложил, отпуская маленькую ладошку:
– Малыш, сбегаешь к Люмене? Потом расскажешь, что там у неё?
– Ага, – весело прокричала девочка и бросилась бегом по дорожке к дому. Голубое платье развевалось, светлые, как у отца, волосики растрепались и смешно топорщились, сверкая в лучах заходящего солнца.
Люмена закрыла окно и вернулась за своё место.
– Зачем она тебе? – подозрительно спросилаМорба.
– Увидишь, – хмыкнула Люмена. Беллума и Ира переглянулись.
От двери раздался легкий топот маленьких ножек:
– Вот и я!
– Или ко мне, малышка, – нежно проворковала Люмена, заводя руку за спину, – Знаешь, Мариш, что дает наибольший выход силы? – обратилась она к сестре, – На один момент, но всё же.
На лице Морбы проступил ужас:
– Ты не посмеешь, дура больная! – закричала она, вскакивая. Это ей не удалось, потому что Беллума и Ира крепко схватили Морбу за руки, не позволяя покинуть своё место в круге.
– Ага, посмотрим, – ответила Люмена.
Тонкий серебряный нож, зажатый в её руке молниеносно опустился, оставив длинный тонкий порез на маленькой ладошке племянницы. Раздался резкий крик и Лета залилась слезами.
– Мне больно, – кричала она, всхлипывая.
Люмена схватила руки сидевших рядом и предложила:
– Смотри, какая куколка, поиграешь с ней?
Слышался бестелесный шепот Фейм, ей на одном дыхании вторила Гуля, по щекам Морбы текли слезы, она бросала ненавидящие взгляды на родственниц, но больше не пыталась вырваться.
– Не хочу я! – прорыдала Лета, подскочила к пупсу и легким движением оторвала тому голову, после чего воскликнула, кинув части разломанной куклы на поднос, – Дуры!
Все изумленно наблюдали, как капли крови, испачкавшие игрушку, на глазах впитываются в куски пластмассы исчезая. Буквы, вырезанные ранее Люменой тоже растворились.
– Готово дело, – раздался в наступившей тишине голос Беллумы.