(не) Его малыш(ка)

ГЛАВА 1

*Степан*

Резкий телефонный звонок, словно раскат грома, прокатывается по комнате, взрывая предрассветную тишину требовательной мелодией. Электронные часы на прикроватной тумбе, мерцая таинственной синевой экрана, уверенно отсчитывают время истекающей ночи, намекая на скорое приближение утреннего пробуждения. За окном унылая серость, и затяжной дождь тонкими ручейками скатывается по стеклу, нагоняя на сонный мир беспробудную дремоту.

Недовольно простонав, беру надрывающийся девайс и отвечаю абоненту.

– Ты спишь еще, что ли? – удивленно уточняет Влад – владелец крупной компании, занимающейся разработками в сфере электроники (я, в свою очередь, являюсь начальником его службы безопасности).

– Представь себе, – вздыхаю я, – иногда я все-таки сплю.

– Да? А почему я думал, что бывшие военные спят стоя и всего пару часов в сутки? – подкалывает он меня.

– Так по какому поводу ты поднял меня в такую рань? – уточняю я, зевая и даже не пытаясь это скрыть.

– Решил ускорить встречу с будущей женой, – спокойно оповещает меня он о предстоящей командировке в соседний населенный пункт.

– Хорошо, – соглашаюсь я, попутно вспоминая адрес проживания «счастливицы». – Буду с парнями у тебя к восьми. Едем на рабочем автомобиле, – делаю упор на безопасность.

– Договорились, жду. – И первым обрывает разговор.

Быстро отстукиваю сообщение одному из своих сотрудников с координатами предстоящей поездки и, отложив телефон, бодро поднимаюсь с кровати. Первым делом скидываю в небольшую дорожную сумку сменные вещи на пару дней. В кабинете со стола забираю папки-досье, над которыми корпел полночи, пялясь в мерцающий монитор рабочего ноутбука, штудируя различные базы данных и прочие нелегальные информационные источники.

Оставив сумку в прихожей около входной двери, иду на кухню, где среди прочих современных кухонных приборов, облегчающих жизнь современного холостяка, имеется и отличная кофемашина. Закидываю в нее все необходимые ингредиенты для приготовления ароматного напитка и, выставив на дисплее соответствующую моим пожеланиям программу, клацаю по клавише «Запуск». Оставляю навороченный аппарат самостоятельно колдовать над чашкой любимого напитка, а сам направляюсь в ванную комнату.

Шествуя по коридору до пункта назначения, стягиваю через голову серую футболку, закидываю ее в корзину для белья, как только пересекаю порог санузла. Туда же летят и домашние трикотажные брюки вместе с «боксерами», и я, вздохнув полной грудью, встаю под прохладные струи тропического ливня.

Потоки воды, омывая меня, старательно уносят вместе с собой всю ночную усталость и недосып, водоворотом смывая их в канализацию. Прикрываю глаза, упираясь одной ладонью в стену душевой кабины, наклоняюсь немного вперед, позволяя воде колотить упругими струями по затылку, шее и плечам, расслабляя окаменевшие мышцы и развеивая сумбур в голове.

Глубокий вдох, медленный выдох – и я выкручиваю на полную мощь вентиль холодной воды. Мысленно отсчитываю время, отведенное ледяной экзекуции, и тут же вырубаю его, стоит только зубам начать отбывать чечетку. Вздрагиваю, стряхивая с себя вместе с каплями воды стресс прошедших суток. Промокнув остатки влаги пушистым махровым полотенцем, обматываю его вокруг бедер и возвращаюсь на кухню.

Блаженно жмурюсь от витающего в воздухе аромата свежесваренного кофе и, налив бодрящий напиток в чашку, присаживаюсь на стул. Но насладиться тишиной наступающего утра и вкусом любимого кофе, а заодно и собраться с мыслями, мне не дает звонок в дверь – прерывистый, словно нерешительный, но все же продолжительный.

Чертыхнувшись, иду узнавать, кого принесла нелегкая в столь ранний час. Бросив по пути взгляд на настенные часы, отмечаю про себя, что до выезда на работу у меня осталось меньше часа свободного времени.

Пара оборотов ключа, и я с удивлением взираю на маленькое взъерошенное беременное чудо, стоящее за порогом моего дома.

– Доброе утро, – еле слышно, запинаясь, произносит пигалица, шмыгая носом и утирая катящиеся по щекам слезы… или это не слезы, а капли дождя, барабанящего по крыше и умывающего землю еще с ночи.

– Доброе, – отвечаю я, внимательно рассматривая утреннюю визитершу: ростом метр с кепкой в прыжке, круглое личико, аккуратный маленький носик с россыпью бледных веснушек, огромные изумрудно-зеленые глаза в обрамлении черных, как смоль, длинных пушистых ресниц, пухлые губы, едва тронутые блеском, щечки-яблоки с легким румянцем.

Милая куколка, наивная и зареванная. Так и хочется прижать, пожалеть и наказать урода, посмевшего ее обидеть. Детский сад какой-то!

– Он прогнал меня! – всхлипывает незнакомка, прерывая поток моих нелепых размышлений.

– Кто? – уточняю я ради приличия, продолжая рассматривать ее.

– Стасик. – Поток её слез неиссякаем. – Я приехала к нему, а он не встретил меня, а когда дозвонилась до него, то просто сказал, что я ему не нужна, – рассказывает зареванная незнакомка, словно меня эта история хоть как-то касается.

– Сочувствую, – равнодушно пожимаю плечами, – только я-то тут при чем? – удивляюсь я, делая большой глоток бодрящего кофе.

Я и впрямь не могу взять в толк, почему она рассказывает все это мне, а я стою и слушаю, вместо того чтобы закрыть перед ее носом дверь и, допив в спокойной обстановке свой любимый утренний напиток, ехать разбираться с более важными делами. Но она, словно мокрый воробей, нахохленная, расстроенная и такая несчастная. Внутри что-то щелкает, включая во мне давно не использующиеся качества доблестного рыцаря, спешащего на защиту униженных и оскорбленных. Поэтому я просто стою перед ней в одном полотенце, повязанном вокруг бедер, чуть морщусь от порывов хоть и летнего, но все же прохладного ветра и жду продолжения ее драматического «мюзикла».

Чертово воспитание, проснувшееся некстати, не позволяет мне вести себя иначе!

– А вы Степан Станиславович? – с надеждой спрашивает пигалица, немного заикаясь от душащих ее обидных слез.

Утвердительно киваю, продолжая при этом стоять на одном месте. Мы так и ведем наш непонятный диалог: я – в квартире с голым торсом и кружкой остывающего кофе, незнакомка – на крыльце, с потерянным взглядом, в мокром из-за проливного дождя платье и с чемоданом возле её ног.

– Я – Агния, – представляется она.

Мысленно отмечаю, что ей очень идет это редкое имя: невинная, почти ангел. Ухмыляюсь своим идиотским рассуждениям и отвечаю взаимностью, аккуратно сжимая в своей по-мужски широкой ладони ее маленькую хрупкую ладошку, робко протянутую мне.

– А это ваша будущая внучка, – не давая мне что-либо сказать, продолжает наше знакомство незваная гостья, показывая на свой круглый животик, забавно обтянутый тканью длинного сарафана-майки.

Сделанный пару секунд назад глоток все еще горячего напитка застревает в горле, и я, поперхнувшись, пытаюсь откашляться, да так, чтобы не забрызгать расстроенную малышку коричневой жидкостью. Прикрываю ладонью рот и складываюсь почти пополам. На глаза наворачиваются слезы.

БЛИН! Картина маслом!

Еще и полотенце норовит сползти, открыв мужские достоинства перед гостьей, чтобы показать меня, так сказать, во всей красе. Чертыхаясь, прижимаюсь задницей к стене, пытаясь удержать единственный предмет моего утреннего гардероба и не дать ему окончательно сползти с моих бедер. С грохотом водружаю чашку на высокую тумбу в прихожей, расплескав по ней кофе, и хватаюсь освободившейся рукой за край махрового одеяния.

– Стасик разве вам про меня не рассказывал? – добивает меня кроха своим вопросом, машинально похлопывая меня по оголенной спине.

С горем пополам выпрямляюсь, мимолетно стерев предательскую влагу с глаз, и мои вздернутые в немом вопросе брови вызывают у нее искреннее недоумение. А меня вся эта ситуация вводит в легкий ступор. Быстро проматываю в голове всех знакомых, даже тех, с кем судьба сводила довольно давно и на короткий срок, но Стасиков среди них точно нет. Даже Станиславов, за исключением моего отца, но эта малышка навряд ли обзывала бы его «Стасиком». Он – бывалый военный, и позволяет именовать себя только Станиславом Михайловичем, в редких случаях, и то только для очень близких людей, разрешается сокращение до имя до Стаса.

Отца решительно отметаю, а других Стасиков я не знаю.

– Вы…

– Агния, – подсказывает меня девчонка, – и можно на «ты».– Шмыгнув носом и обхватив себя за плечи, она топчется на месте, отчего на белом ламинате остаются мокрые следы.

– Агния, – киваю и, придерживая ее одной рукой, помогаю присесть на пуф, – ты, видимо, ошиблась адресом. Я не знаю никакого Стаса…

– Ну как же? – взволнованно восклицает она, хватаясь ладошками за свой круглый живот.

Вот только этого мне не хватало!

– Станислав Степанович Рейн, – заикаясь, почти по слогам проговаривает эта наивная крошка, – ваш сын, мой парень и будущий отец моей дочки.

– У меня нет сына, – обрываю я ее объяснение, гася искорки надежды, мерцающие в зелени ее бездонных глаз. – У меня в принципе нет ни жены, ни детей.

ГЛАВА 2

За полгода до этого…

*Агния*

Почему, когда день не задается с самого утра, то это проклятие снимается только с боем часов в темную полночь? А порой получается так, что начавшаяся черная полоса кажется просто бесконечной, затягивающей в трясину уныния и безысходности.

В университет я проспала. Пока в панике собираюсь на учебу, умудряюсь обжечься чаем, подавиться бутербродом и удариться ногой о попавшийся под ноги чемодан.

Опрометью выскакиваю из квартиры и, лишь сев в маршрутку, вспоминаю, что не прихватила с собой подготовленный для сегодняшнего коллоквиума реферат. Как итог – незачет, и вместо «автомата» по данному предмету мне светят отработка и обязательный экзамен.

Весь день все валится из рук, необъяснимое чувство тревоги клубится в душе черной тучей. А когда в перерыве между парами и встречей с куратором курсовой работы мы с девчонками заходим в ближайшее кафе, я даже кусок любимой пиццы не могу проглотить.

– Синцова, – обращается ко мне, прищурив свои зеленые глазищи, рыжеволосая одногруппница и подруга Катька Иванова, – ты, часом, не беременна?

– Что? – Я давлюсь глотком имбирного чая. – Нет! – решительно качаю головой, откашливаясь.

– Точно? – вступает в разговор Лиза Краева – еще одна моя сокурсница, истинная брюнетка с красивыми кошачьими глазами цвета янтаря, точеной фигуркой и правильными аристократическими чертами лица.

Задумываюсь на мгновение, подсчитываю в голове даты, вспоминая свой женский календарик, и подтверждаю свой отрицательный ответ.

– Странно! Ты такая взвинченная в последнее время, – пожимает плечами Катя. – Вон, от любимой пиццы нос воротишь.

– Просто не хочется. – Я отодвигаю тарелку. – Расстроилась из-за испорченного теста, и вообще, сессия на носу, и нервы ни к черту.

– Вы же со Стасом уже почти год вместе, – констатирует факты моей личной жизни Лиза. – Все может быть.

– Так. – Я хлопаю по столу ладонями. – Стоп! Я не беременна! У меня все в полном порядке с настроением! Да и вообще, с чего вы все это напридумывали? –Немного повысив голос, пытаюсь притормозить их бурные фантазии, но получается громче, чем я планировала, и на нас косится немногочисленный народ, сидящий за соседними столами.

Откидываюсь на спинку дивана и скрещиваю руки на груди, выдавая всем своим видом недовольство и обиду.

– Да ладно ты, – наклоняясь вперед, тянет ко мне руку Катя в попытке усмирить мой гнев. – Не заводись. Мы же переживаем. Ты, правда, с неделю уже сама не своя.

Я огорчённо вздыхаю и пусть и неохотно, но все же соглашаюсь с подругами. Я, и правда, уже несколько дней чувствую себя какой-то потерянной. Устала, наверно? Скоро новогодние каникулы, и Стас обещал устроить нам шикарные выходные. Снять домик за городом и отдохнуть от городской суеты. Только мы вдвоем.

Мечтательная улыбка расплывается на моем лице. Да, надо думать об этом, и тогда все мелкие текущие неприятности будут восприниматься не так болезненно.

– Ну вот, – подытоживает Лиза, – что я и говорю! С тобой, как на качелях, Синцова. Ты то готова разреветься, то спустя пару секунд уже довольно улыбаешься. Вот точно гормоны шалят! Проверься, – заботливо советует она.

– Обязательно, – соглашаюсь я, лишь бы закрыть эту тему.

После кафе я почти до вечера торчу в универе: вначале с преподавателем разбираем недочеты в моей курсовой работе, затем я штудирую литературу в местной библиотеке.

Возвращаюсь домой, когда уже вовсю хозяйничают вечерние сумерки, затягивая улицы беспросветной мглой, а стражники света – фонари – спешат раскрасить все мрачные дворики лучами электрического солнца. По дороге от остановки общественного транспорта до многоэтажки, в которой мы снимаем квартиру, заглядываю в супермаркет, мысленно составляя меню на сегодняшний ужин и завтрашний день, а, стоя на кассе, задумчиво поглядываю на ленту, по которой медленно ползут мои покупки, и мысленно молюсь, чтобы лифт не решил сломаться именно в этот вечер. Взгляд цепляется за упаковку теста на беременность, и я решаю успокоить разволновавшихся подруг, предоставив им завтра его отрицательный результат.

– Стас! – громко кричу я, переступив порог квартиры. – Забери пакеты!

– Кис, – недовольно бубнит он, выходя в прихожую, – чего ты опять накупила? – Он сердито прячет телефон в карман своих домашних серых штанов, забирает у меня покупки, целуя мимоходом, и уносит пакеты на кухню.

– Сейчас переоденусь и на ужин пасту сделаю, еще в мультиварку закину мясо с овощами на завтра, – скидывая угги и снимая синий пуховик модного сейчас фасона оверсайз, тараторю ему меню.

– Угу, – летит в ответ невнятное, и Стас вновь с головой погружается в смартфон, проходит мимо меня и исчезает в комнате.

Вздыхаю, убираю одежду в шкаф и иду на кухню готовить ужин, который спустя полчаса мы поедаем под неизменный аккомпанемент звукового оповещения о входящих сообщениях и легкого клацанья пальцев Стаса по экрану вездесущего девайса. Моя очередная попытка рассказать о том, как прошел мой день, тонет в спешных «да-да-да» и «подожди, Кис, мне надо ответить».

– Стас! – Вилка со звоном падает на тарелку. – Может, ты уже расскажешь мне, с кем так активно переписываешь в последнее время?

Я не умею требовать, кричать и быть сволочной стервой. Я допускаю, что у каждого человека есть его личное пространство, и стараюсь не выходить за рамки дозволенного, не лезть с советами, если не спрашивают, и не навязывать свое мнение и отношение к ситуации, но…

Но сейчас я впервые за почти год наших отношений повышаю голос. Хочу хоть так привлечь к себе его внимание, ставшее в последнее время на вес золота.

– А? – Он вскидывает голову, удивлённо смотрит на меня, словно и не слышал вопроса и тона, с которым он прозвучал, и только звук упавшей вилки отвлек его от важного занятия.

– Расскажи! – требовательно повторяю я, кивая головой в сторону лежащего рядом с его тарелкой телефона.

Как-то нехотя он откладывает столовые приборы. Медленно делает глоток из бокала с яблочным соком. Смотрит на меня внимательно, чуть прищурившись, словно решает, стоит ли открывать мне военную тайну. У меня даже аппетит пропал от повисшего между нами, напряжения.

Стас откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди и, устало вздохнув, неспешно кивает своим невысказанным мыслям. А я, затаив дыхание и нервно теребя салфетку, с опаской жду, что же будет дальше. Сердце тяжелым камнем падает вниз и трепещет пойманной пташкой где-то в районе желудка. Страх накатывает черной тучей и, словно дементор, высасывающий из тебя жизненные силы, лишает меня душевного тепла.

«Дура! – ругаю сама себя. – Зачем спросила? А если он сейчас скажет, что мы расстаемся? Что у него другая? Что он меня разлюбил?» Накручиваю себя до состояния нервной дрожи. Одно неверное движение, и я сорвусь на слезы отчаяния.

– Это отец, – начинает Стас свое объяснение, когда до критического порога моего иссякающего терпения остаются считанные секунды .

Не знаю, как объяснить то, что я сейчас испытываю. Облегчение, гора с плеч – эти выражения даже наполовину не описывают того эмоционального всплеска, расцветающего в душе. Во мне словно вспыхнула яркая лампочка, окрашивая мир в сочные тона. Я громко выдыхаю скопившееся напряжение, хватаю бокал с соком и залпом его выпиваю. В горле – словно пустыня Сахара, так же сухо и отчего-то горячо, а в голове – песчаная буря из миллиарда нелестных эпитетов в адрес своей бурной фантазии.

– Я же тебе рассказывал, что он – бывший военный, работает на какого-то бизнесмена начальником службы безопасности, но планирует открывать свое охранное агентство, – напоминает мне Стас факты, когда-то вскользь им упоминавшиеся. Я киваю в подтверждение, а он продолжает: – Ну так вот, недавно он связался со мной и предложил мне должность в этом агентстве.

– Это хорошо? – спрашиваю я, потому что по непроницаемому выражению его лица вообще невозможно понять, рад ли он тому факту, что спустя столько лет его отец решил вспомнить о существовании сына.

– Конечно, хорошо! – восклицает он удивлённо и даже с толикой злости. – Я буду его замом. Как думаешь, это лучше, чем простой планктон в офисе?

– Лучше, – соглашаюсь я. – А он здесь его открывает? –уточняю с надеждой.

И вновь повисает тишина, холодком пробегая по спине. Я лихорадочно вспоминаю, упоминал ли Стас хотя бы раз, где живет его отец. И что-то мне подсказывает, что точно не в этом городе.

– Нет, – рушит уверенным ответом мои упования. – Мне придется переехать к нему.

– А… я? – тихо выдыхаю.

– Кис. – Стас наклоняется вперед, тянется через стол и берет мои ладони в свои. – Ну, у тебя же учеба, и потом, это только ближе к лету будет. Так что поедем вместе. Отдохнешь на море. Ну, Кис! – Он обходит стол и, подняв меня с места, обнимает. – Ну не куксись. Все же хорошо.

– Угу… –Утыкаюсь носом в его торс, обнимая за талию, и прижимаюсь так крепко, словно он уже сейчас собирает чемодан и отбывает в кругосветное плавание.

– Ну, вот и хорошо! – Отстранившись от меня, он поднимает со стола телефон.– Спасибо за ужин! – Мимолетный поцелуй в лоб. – Я – спать, что-то устал сегодня безумно.

Необъяснимое чувство горечи и надвигающейся катастрофы наваливается на меня. Глотая ком неизбежности, убираю посуду со стола, мою ее и иду в душ, а затем без сил падаю в кровать, наплевав на подготовку к завтрашнему семинару. Стас мирно спит рядом, он даже не пошевелился, когда я, пододвинувшись к нему вплотную, обнимаю его со спины. Утыкаюсь носом ему между лопаток и, вдыхая любимый запах его геля для душа с морскими нотками, проваливаюсь в пучину тревожного сна.

Утром просыпаюсь с тяжелой головой, в глаза словно песка насыпали, а противная трель телефонного будильника методично сверлит мои виски. Быстро нахожу виновника противного звука, отключаю его и тихо, чтобы не разбудить спящего рядом Стаса, встаю с кровати.

Сегодня без чашки хорошего, крепкого кофе не обойтись. На кухне щелкаю по клавише электрического чайника и пулей несусь в туалет, не забыв по пути прихватить из рюкзака тест. А через пять минут, когда я, уже умывшись холодной водой, прогоняю сонливость и восстанавливаю адекватность мыслительной деятельности, «волшебная палочка» показывает всего одну жирную полосочку.

В общем, что и требовалось доказать – я не беременна. Это все нервы и стресс перед сессией.

Аккуратно прячу тест обратно в упаковку и убираю его в сумку. Возвращаюсь на кухню за порцией бодрящего напитка и, соорудив бутерброды, завтракаю в гордом одиночестве. Затем, стараясь не шуметь, собираюсь в университет и выхожу из квартиры, слыша за спиной шорох шагов и сонный голос Стаса:

– Пока, Кис, хорошего тебе дня.

– И тебе! – кричу в ответ и с улыбкой закрываю дверь.

ГЛАВА 3

*Агния*

День вновь пролетает «хреново запущенной ракетой», и единственное желание, которое я сейчас испытываю, – это, придя домой, забраться под бок к Стасу (ну и пусть он роется в своем телефоне, главное – что рядом). С ним мне спокойно, и дневные проблемы словно растворяются, когда я нахожусь в надежном кольце его рук.

Мечты о вечернем релаксе в объятиях любимого не может испортить ни забитая пассажирами маршрутка, в которой я целый час добираюсь до нашего района, ни двадцатиминутное покорение снежных завалов, забытых коммунальными службами после дневной непогоды. Но зато их отлично может разрушить стоящий в прихожей большой чемодан и не менее объемная дорожная сумка.

– Ста-а-ас! – кричу, едва прикрыв за собою дверь. – Нас выселяют?

– Нет. – Он пожимает плечами, выходя мне навстречу из полутемной комнаты. – Я уезжаю.

– Что? – хрипло звучит единственный вопрос, который я могу сейчас из себя выдавить, оседая на полку с обувью, прямо под висящую на вешалке куртку Стаса, и взирая на него в недоумении.

– Кис, – недовольно морщится он, прислонившись плечом к косяку, – вот только давай без слез и истерик.

– Но как? Почему сейчас? Ты же говорил летом? –нервно тараторю я.

– Так получилось… – Он равнодушно пожимает плечами, скрещивая руки на груди и смотря на меня сверху вниз каким-то нечитаемым взглядом. На мгновение мне даже кажется, что в его глазах мелькнуло раздражение.

– Как получилось? – Я не могу взять в толк, как всего за один день его планы изменились так кардинально.

Паника накрывает меня, утягивая на дно пропасти, темной и безысходной. Как так? А как же наши планы на Новый год? А моя учеба? А наша совместная жизнь, его как-то вскользь упомянутое предложение о свадьбе? Как со всем этим быть?

– Киса… – Стас нехотя отталкивается от стены и присаживается на корточки передо мной, берет мои ладони в свои и вглядывается в мое лицо, на котором наверняка отражаются все оттенки смятения. – Ну ты же понимаешь, что я это делаю для нас, для нашего общего будущего, – ненавязчиво убеждает он меня в правильности своего поступка.

Он смотрит мне в глаза таким проникновенным взглядом, что мне становится стыдно за свое непонятно откуда взявшееся нытье и переживание. Я стараюсь, честно стараюсь понять. Но на душе словно кошки скребут, и ощущение такое , будто его внезапный отъезд непоправимо изменит нашу жизнь не в лучшую сторону.

– Но… – теряюсь я, – мы же собирались вместе, – нерешительно напоминаю ему, – а я сейчас не могу, у меня еще целый семестр впереди и две сессии.

– Ну, а я не могу отказаться от данного предложения. – Стас старается сдержать нарастающее возмущение, но желваки на его скулах играют так, что еще чуть-чуть, и он точно сорвется.

– А я тут одна останусь, – хнычу я, не в силах успокоиться.

Да, подруги все же правы: в последнее время мое настроение – те еще эмоциональные качели, а виной всему нервное напряжение перед грядущими зачетами и экзаменами, и это точно доконает меня.

– И что? – Стас возмущенно вскакивает с места и, запустив пятерню в волосы, ерошит их. – Ты что, в захолустье, без благ цивилизации остаешься?! – рычит он, повышая голос. – Ты останешься в благоустроенной квартире, оплаченной, между прочим, на несколько месяцев вперед.

– Да-да, прости, я все понимаю, – извиняюсь, стараясь заглушить очередной всхлип, смахивая навернувшиеся слезы: не люблю скандалов и всячески стараюсь их избегать. – Просто…

– Что «просто», Кис?! – психует он. – Просто мне надо послать лесом выгодное предложение отца и остаться с тобой?!

«Да!» – орет мое сознание, но вместо этого я лишь торопливо качаю головой.

– Нет-нет! Конечно же, нет, – тихо, еле шевеля пересохшими губами, произношу то, что он желает от меня услышать.

– А что тогда, а? – Он недовольно смотрит мне в глаза, и меня будто холодом обдает.

– Прости, – извиняюсь я, поднимая на него свой взгляд, полный непролитых слез.

– Не смотри на меня так, Кис. – В его голосе чувствуется угроза, и я задыхаюсь от сковавшего все мое нутро ледяного испуга: он никогда так не говорил со мной.

В недоумении лишь молча тереблю в руках платок. Нервы, это все нервы и переживания. Мне все просто показалось, и сейчас он опять присядет передо мной, возьмет мои озябшие ладони в свои, согреет их теплом дыхания и скажет…

– Кис, – мягко звучит, словно извинение, – ну, правда, чего ты? Ну, хотели вместе, а получается вот так. Зато я за это время найду нам квартирку. – Его улыбка растворяет все нечаянные обиды. – А ты приедешь ко мне, как только сможешь. Тем более, я пробуду там лишь до конца лета. А потом вернемся, и все будет по-старому.

– Хорошо, – немного хрипло шепчу я, проталкивая звуки сквозь подкативший к горлу ком легкой грусти.

– Ну, вот и славно!

Стас поднимается, пряча руки в задние карманы своих зауженных светлых брюк, оглядывается по сторонам, словно проверяет, не забыл ли он что-то нужное. Его большой чемодан уже стоит у двери. А вылет намечен на раннее утро.