(не) Его малыш(ка)

ГЛАВА 4

*Агния*

Он уезжает этим же вечером. Вызывает такси, целует меня на прощание и выходит за дверь, не оборачиваясь. А мои и без того однообразные дни становятся нудными «днями сурка» во всех оттенках серости.

Поставив перед собою цель закрыть сессию до новогодних праздников, я уверенно к ней иду. Загоняю себя учебой, старательно подтягивая все «хвосты», сдаю зачеты и экзамены и даже умудряюсь частично переделать курсовую. Мозг заполнен до отказа учебными знаниями, так что для остального в нем практически не остается свободного места.

Все время бодрствования я провожу в университете. Домой приезжаю лишь для того, чтобы бездушной тряпичной куклой упасть в пустую и холодную кровать, закутавшись в большое одеяло, и провалиться в крепкий сон до самого утра, а проснувшись под протяжный звон будильника, вновь окунуться в очередной четко выстроенный день.

Со Стасом мы созваниваемся почти ежедневно. Звонки всегда спонтанные, всегда только от него, и все как под копирку:

– Привет, Кис. Как дела? – торопливо интересуется он.

Я сумбурно отвечаю, потому что в этот момент непременно чем-то занята: либо я на лекции, либо запихиваюсь в переполненную маршрутку, либо еще что-то неотложное, не дающее просто спокойно поболтать.

– Ну, хорошо, – констатирует он мой краткий отчет. – Пока, завтра позвоню. Сейчас спешу.

И так каждый раз. А когда я нахожу укромный уголок и пятнадцать минут свободного времени на то, чтобы без спешки с ним поговорить, его телефон либо занят, либо вообще вне зоны доступа. Потом, правда, непременно от Стаса прилетает сообщение с коротким «Прости, был занят, перезвоню» – скупо, сухо, без единого смайлика.

Необъяснимая обида комом встает в горле, но всякий раз я успокаиваю себя тем, что это временно. Что, как только я сдам летнюю сессию, я уеду к нему, может, даже переведусь на заочное обучение, и мы вновь будем вместе.

Надо просто потерпеть.

Закрываю глаза, ловя волшебный «дзен», и представляю себя девушкой полярника или капитана дальнего плавания, а лучше – агента спецслужб на тайном задании. Грустная улыбка, тихий вздох, и я в очередной раз принимаю действительность как неизбежный, но очень важный этап в развитии наших отношений.

– Ты точно не хочешь поехать с нами? – в сотый раз уточняет у меня Катька, скептически прищурившись.

Мы сидим в кафе, отмечая сданный только что экзамен, и для меня это было последнее испытание в первом семестре. Расслабленно вздыхаю, любуясь синим штампом в зачетке: сессия закрыта! Теперь я на каникулах.

– Нет, девочки, спасибо! – Искренне благодарна им за заботу и всяческую поддержку, улыбаюсь самой светлой улыбкой, которую еще в состоянии выдавать мой исчерпавшийся позитивный настрой. – Я решила к Стасу поехать, – делюсь с ними своим окончательным планом на новогодние каникулы.

– К Стасу? – В Лизкином вопросе столько недоверия. – А он знает? Или, может, сам тебя позвал?

– Нет, – качаю головой, – не знает и не звал.

– Но…

Откладываю вилку в сторону и поднимаю настороженно-просящий взгляд на подруг. Я так хочу получить от них поддержку в этом спонтанном решении, потому что сама до сих пор сомневаюсь, что поступаю правильно. Который день накручиваю себя всякими «а вдруг…» и не решаюсь даже глянуть, есть ли билеты.

– Но я очень хочу. – Я смотрю на них глазами, полными надежды.

Девчонки переглядываются, затем, ничего не говоря, лишь пожимают плечами. Они вот уже неделю как приглашают меня поехать с ними на горнолыжную базу. Веселая компания студентов, три дня в горах, где море снега, большой дом с камином и баней во дворе и огромным количеством развлечений на любой вкус. Заманчиво, но не в этот раз.

– Но ты все же позвони ему и предупреди, – советует Катя. – А то он у тебя такой занятой! – В её голосе слышится легкая издевка. – Приедешь, а он на сверхсрочном задании.

– Катька! – немного злюсь я. – Вот умеешь ты поддержать!

– А что? – Она округляет глаза в неподдельном недоумении . – Не так, что ли? – И пожимает плечами.

Вздыхаю и отодвигаю от себя тарелку с почти не тронутым салатом: есть окончательно расхотелось. Меня саму гложут мысли о том, что мои желания могут разойтись с его, но позвонить и спросить я боюсь еще больше. Я боюсь услышать в ответ сухую отговорку «Не приезжай, у меня нет на тебя времени из-за занятости» больше, чем по приезде наткнуться на закрытую дверь.

А с другой стороны, у нас же отношения, и я могу устроить сюрприз любимому. Не может же он и все праздники работать? И потом, я зря, что ли, убивалась над досрочным закрытием сессии, чтобы теперь пасовать и провести все каникулы в четырех стенах съемной квартиры одна, в тишине? Нет!

Вернувшись вечером домой, бронирую на сайте онлайн-продаж билеты до теплого южного городка, в котором обосновался Стас. Смело вношу данные банковской карты для оплаты проездных документов, не обращая внимания на цену, а она не маленькая, потому что в наличии лишь места в СВ-вагоне. Но деньги ведь не главное в данный момент.

Дрожь предвкушения прокатывается по телу, подбадривая, и я, напевая незамысловатый мотив, бодро пакую вещи в небольшую дорожную сумку. Улыбка непроизвольно расцветает на моем лице, пока я мысленно отсчитываю минуты до встречи с любимым.

Я, как ребенок в канун Нового года, переполнена радостным чувством ожидания. Окинув внимательным взглядом собранный незамысловатый багаж, быстро отношу его в прихожую. Затем, приняв душ, ныряю в кровать, накрываясь с головой тонким теплым одеялом. Крепко-крепко зажмуриваюсь, надеясь, что так сон ко мне придет быстрее. Замираю и почти не дышу, чтобы не спугнуть сладкий морок сновидений.

Но, видимо, из-за избытка эмоций, клубящихся во мне неугомонным ураганом «Катрина», уснуть мне никак не получается.

Ворочаюсь с боку на бок, взбивая подушку и ища удобное местечко. Как в детстве, считаю милых барашков, наводящих сонливость, но все без толку. Я лишь начинаю злиться и вынимать из потаенных уголков сознания различные домыслы и переживания.

Темнота усиливает страхи, а мне не хочется вновь погружаться в пучину сомнений. Расстроенно вздыхаю, поднимаясь и усаживаясь поудобнее на кровати. Включаю ночник, вмиг заливший комнату в янтарное тепло. Достаю телефон и открываю галерею фотографий, большая часть которых хранит воспоминания нашего со Стасом недавнего прошлого.

Отматываю ленту вниз и, тапнув по одной из картинок, вывожу на экран ту, самую первую, с которой и началось наше знакомство. На фото нет ничего примечательного для стороннего обывателя, а для меня в ней все те эмоции, что испытала я в первые минуты встречи. Просто булыжники старинной мостовой, просто мужские и женские ботинки, а на моей душе теплеет, и я уплываю в омут воспоминаний.

***

С утра порошит пушистый снег, маня выйти на улицу и гулять, наслаждаясь тишиной уснувшей природы и красотой зимней сказки.

– Вы точно со мной не пойдете? – уточняю я у Лизы с Катей, оккупировавших диван в гостиной нашей съемной квартиры.

– Не-е-е-ет! – в унисон восклицают они, отмахиваясь от моего предложения прогуляться по затерянным улочкам центра.

– Может, лучше ты останешься с нами? – слышу я встречный вопрос от Лизы. – У нас точно интереснее, – улыбается она, кивая на журнальный столик, заставленный различными закусками и напитками.

– А еще новый сезон «Форс-Мажоров», – вдохновенно вздыхает Катька, расплываясь в блаженной улыбке. – Там такие красавчики!

На мгновение задумываюсь, взвешивая все «за» и «против», но решительно отказываюсь оставаться дома.

– Все не съедайте, я «Мажоров» ночью посмотрю, – уверенно заявляю я, обматывая шарф вокруг шеи. Теплые ботинки, черные джинсы и мятного цвета пуховик составляют отличную экипировку для выхода в «уличный свет».

– Ага!– летит мне вдогонку их ехидный отказ, захлопываю дверь, оставляя позади духоту небольшой четырех замкнутых стен.

Я третий год живу в столице. И каждый раз, гуляя по ее улицам, площадям, паркам и набережным, открываю для себя что-то новое и неописуемо красивое в сплетении урбанистической реальности и несломленной старины.

Вот и сейчас бреду по старинной мостовой, вымощенной булыжниками. Снимаю на телефон все, что кажется интересным моему неугомонному воображению. Опускаю взгляд и замираю, рассматривая невесомое кружево снежинок на почерневшем от времени каменном одеянии дороги. Не раздумывая, навожу фокус телефонной камеры на загадочный рисунок под ногами. В ракурс попадают еще и носки моих ярко-желтых замшевых ботинок.

Класс! Сочетаем несочетаемое! Мне нравится то, что уже отображается на экране моего девайся, но не успеваю я щелкнуть мифическим затвором, чтобы сохранить в цифровом формате ценный для меня момент, как в кадр нахально входит пара мужских модных кроссовок, одним махом сбивая красоту и портя картинку.

– Мужчина! – не отрывая взгляда от экрана телефона, возмущенно рычу я на нарушителя ценной инсталляции. – Отойдите, вы портите мне кадр.

– А вы мешаете мне пройти. –Обволакивающий голос, почти шепот, раздается над моей макушкой, разгоняя мурашки по телу.

Сглатываю образовавшийся в горле ком растерянности. Дыхание перехватывает, и я медленно поднимаю взгляд на незнакомца, с размаху окунаясь в серую дымку его озорных глаз.

– Привет, – как ни в чем не бывало, радушно здоровается со мной этот красавчик.

Смотрю на него, не моргая, и не верю собственным глазам. Стоящий передо мной парень словно только что сошёл со страницы модного женского журнала.

Высокий, брюнет с классическими чертами мужественного лица, явно не страдающий от нехватки женского внимания. А его улыбка и ямочка на левой щеке окончательно добивают меня, затуманивая сознание.

Непроизвольно делаю шаг в сторону, теряя дар речи. Хочу сказать что-то в ответ, но по закону подлости спотыкаюсь, теряю равновесие и падаю, смачно приложившись попой о мостовую.

Позор! Так могу только я! Мне кажется, от стыда у меня даже уши покраснели и горят.

– Эй, ты как? – Парень в считанные секунды подхватывает меня, помогая подняться, и внимательно осматривает. – Сильно ударилась?

– Нормально. Не очень. Все хорошо! – тараторю я от растерянности, желая одновременно оказаться как можно дальше от него и быть рядом с ним, вот как сейчас – почти в объятиях.

– Извини, это моя вина, – сокрушается он, продолжая держать меня за плечи и с волнением всматриваясь в мое лицо.

А я, уже забыв о боли и о том, что светлый пуховик наверняка испачкан, мысленно ругаю себя за то, что, как обычно, пренебрегла даже легким макияжем. Стою вот сейчас перед ним во всей своей естественной «красоте», с веснушками на носу, бледными, пусть и пухлыми губами и ярким румянцем смущения.

– Пойдем в кафе? – предлагает он. – Там ты пуховик почистишь, а я компенсирую неудачное первое знакомство чем-нибудь вкусным и поднимающим настроение.

– Агния, – слетает с моего языка вместо согласия.

– Стас, – отвечает он. – Будем считать, что это было твое «да», – констатирует он и, с легкостью взяв меня под руку, ведет в направлении ближайшего заведения.

ГЛАВА 5

*Агния*

Настойчивые трели дверного звонка вместо будильника будят меня на рассвете. Открываю глаза и какое-то время не могу сообразить, явь это или еще сон, в который я, все-таки провалилась, словно в вязкую темноту.

От резкого пробуждения в голове гул и состояние гулкой невесомости. Сердце бухает так сильно, словно я не спала спокойненько в кровати, а бежала стометровку для сдачи нормативов ГТО.

Вдох – выдох.

Мысленный счет до десяти.

Вдох – выдох, и я медленно, но все же прихожу в себя, выныривая из прострации и тут же окунаясь в звенящую ночную тишину. Она окутывает меня, заставляя задуматься над реальностью звонка. Вновь падаю на подушку, натягивая край одеяла до самого лба. Закрываю глаза, в надежде спокойно проспать еще пару часов, до того, как прозвенит будильник.

Но не успеваю даже сонно вздохнуть, как трель с удвоенной силой врезается в мое сознание. И как подтверждение, что все же это не сон, раздается еще и раздраженный стук недовольной соседки в стену. Бабуля – божий одуванчик, а слух у нее удивительным образом только ночью становится чрезвычайно чутким. Зато днем, когда она садится за просмотр очередного сериала, его вместе с ней слушает весь подъезд.

Недовольно морщусь, откидывая одеяло и спуская босые ноги на холодный пол. Поежившись от резкого контраста температур, накидываю халат, прячу ступни, уже успевшие подмерзнуть, в большие и теплые тапочки. С трудом переставляя ноги, бреду к входной двери. В голове нет ни одной мысли о том, кого это нелегкая принесла в столь ранний час. Но, судя по тому, что звонок так и заливается противной мелодией, этот кто-то очень нетерпеливый.

Послать бы его лесом и зарыться вновь в кокон одеяла, оставленный на кровати, да досматривать сны. У меня и без того чумное состояние, а еще сутки в поезде трястись, там я вообще спать не смогу.

– Да иду я! – нервно вздыхаю, проходя по прихожей.

Щелкаю по выключателю, и бра на стене вспыхивает теплым светом, не бьющим по глазам, но мягко разгоняющим темноту. Замираю около двери и, привстав на носочки, заглядываю в глазок, силясь рассмотреть в полумраке подъезда непрошеного гостя.

Сердце пропускает удар, ухая вниз, а затем взмывает вверх, трепеща пойманной плашкой и с размаху врезаясь в грудную клетку. Пальцы дрожат от нахлынувших эмоций, а лежащая на тумбочке связка ключей выскальзывает из них, когда я пытаюсь ее подхватить, стремясь поскорее впустить желанного визитера. Металл звонко клацает по полу, а я, чертыхаясь, подбираю их и спешу наконец-то отворить дверь.

– Кис, ну ты чего так долго?! – В квартиру вместе с морозной свежестью входит Стас, возмущенно бубня: – Я уже думал, весь подъезд перебужу! –отчитывает он меня, сбрасывая с правого плеча лямку дорожной сумки, и та с легким шорохом падает на пол.

– Привет, – шепчу я охрипшим голосов. – Ты как здесь? – неверяще смотрю на него, а на лице расплывается блаженная улыбка.

– В смысле?.. – Он хмурит брови, снимая куртку и скидывая ботинки. – Ты не рада, что ли?

Рада! Рада! Я чертовски рада!

Но произнести вслух ничего не получается, эмоции бурлят во мне, мешая здраво мыслить и вразумительно изъясняться. И все, что я сейчас могу, это шагнув к нему навстречу, обвить руками его крепкую шею, с размаху уткнувшись носом в тонкую ткань свитера, плотно обтягивающего грудь. И именно это я и делаю, прикрывая на мгновение глаза, вдыхаю родной аромат. Боже, как же я по нему соскучилась!

Где-то в районе солнечного сплетения бабочки крыльями щекочут, а я лишь теснее прижимаюсь к любимому.

Ладони Стаса уверенно ложатся на мою попу и приподнимают меня, побуждая обвить ногами его талию.

Повисаю на нём, как маленькая обезьянка. Опутав его руками и ногами, утыкаюсь носом в изгиб шеи и с наслаждением вдыхаю терпкий аромат его любимого парфюма.

– Привет, – повторно здороваюсь с ним, почти шепотом. – Я так соскучилась! – выдыхаю блаженно, крепко-крепко зажмурившись, чтобы прогнать навернувшиеся слезы, а в носу все равно предательски щиплет, и голос сбивается.

– Угу.

– А ты? – Я скольжу легкими поцелуями по острым скулам, покрытым колючей трехдневной щетиной, прикусываю подбородок.

– И я, – приглушенно звучит его ответ почти около моих губ.

Стас делает шаг в сторону комнаты, не отпуская меня, но спотыкается о сумку, стоящую на полу.

– Черт! – ругается он, и балансирует, пытаясь удержать и меня, и равновесие.

Получается, но с трудом, и только после того, как Стас убирает ладони с моей попы и опирается ими о стену. Я же, в свою очередь, ослабляю захват ногами его талии и соскальзываю на пол, тут же попадая в плен его мощного тела с одной стороны и кирпичной стеной в нашей прихожей с другой. Стою и смотрю в ожидании на его лицо, искаженное раздражённой гримасой. Почти не дышу. Аккуратно кладу ладони на вздымающуюся в неровном дыхании грудь, слушая стук его сердца.

Раздражение сменяется задумчивой угрюмостью, он отталкивается от вертикальной поверхности и, чуть отойдя от меня, взирает на разбросанные в разные стороны вещи.

– Какого хрена они под ногами валяются?! – грозно шипит он, поддевая одну из них носком. – Чье это вообще?!

– Мое. – Поднимаю одну сумку, затем вторую.

– Ты куда-то собралась? – Его брови сдвигаются к переносице, а взгляд становится подозрительным.

– К тебе, – пожимаю плечами, а на задворках подсознания всплывает мысль, что идея все же была неудачной.

– Ко мне?!– вспыхивает он, словно спичка, и я даже инстинктивно вжимаю голову в плечи из-за того гневного всполоха, что озарил его лицо.

Заметив это движение и, видимо, мой легкий испуг, он быстро выдыхает, моментально становясь заботливым, а на губах расплывается ласковая улыбка.

– Кис, ну я же просил без самодеятельности. Мы же с тобой сто раз обсуждали, что я не люблю всякого рода сюрпризы, – нежно говорит он и забирает сумки из моих ослабевших рук.

– Да, точно, прости, – извиняюсь, прикусывая губу. У него пунктик на неожиданные визиты и спонтанные мероприятия.

– Ну, вот и славно!

Сумки он откидывает в сторону, не заботясь о том, куда они упадут и есть ли в них что-то хрупкое, сокращает разделяющее нас расстояние до пары сантиметров и обхватывает ладонями мое лицо.

– Я соскучился по тебе, Кис, – ласково шепчет он и накрывает мой рот властным поцелуем.

Я растекаюсь карамелькой, тая под натиском его уверенных губ. Глаза сами собой закрываются, а руки взмывают вверх, и пальцы путаются в его густых волосах на затылке. Как же это сладко, томно и невыносимо чувственно! Я млею, глотая собственные стоны.

Выгибаюсь, позволяя его рукам, соскользнуть вниз, подхватить меня под попку и унести на кровать.

Падая на постель, тяну его за собой. Я не могу без него! Я задыхаюсь, не живу! Он – мой мир, моя Вселенная!

Быстро-быстро, путаясь в наших одеждах, мы скидываем лишнее, обнажаясь и касаясь друг друга.

Скольжу ладонями по знакомым до боли кубикам пресса, чуть ниже, задевая пальцами восставшее желание и вызывая утробное урчание. Поднимаюсь вверх, целуя каждый сантиметр его каменного торса.

Млею от горячих ладоней Стаса, скользящих по моему возбужденному телу, ласкающих потаенные местечки и дарящих неземное наслаждение. Взрываюсь от переполняющей меня эйфории, разлетаясь на миллиарды феерических искр, и на время теряю связь с реальностью, утонув в страстных объятиях любимого.

– Ты же не уедешь до Нового года? – с надеждой интересуюсь я, лежа у Стаса под боком и вырисовывая пальцами замысловатые узоры не его груди.

Почему-то именно это мне кажется сейчас самым важным. До праздника осталось всего два дня, и нашу первую новогоднюю ночь, я хочу провести лишь с ним и в его объятиях.

– Скорее всего, нет, – помедлив, отвечает он и, тут же резко переворачиваясь и подминая меня под себя, жадно впивается в мои губы, а я вновь улетаю за пределы Вселенной.

ГЛАВА 6

*Агния*

Стас остается на несколько праздничных дней, на удивление крайне редко заглядывая в телефон и практически не выпуская меня из своих объятий. Все выходные мы проводим дома, даже в соседний гипермаркет выходим лишь потому, что в холодильнике мышь от голода сдохла.

– Ты чем вообще питаешься?! – возмущается Стас, инспектируя шкафчики и полочки на кухни в поисках хоть какой-то снеди.

А я стою, подпирая плечом дверной косяк, кутаюсь в его свитер, доходящий мне до середины бедра и так приятно пахнущий любимым мужчиной, смотрю на него, возмущенно хлопающего дверцами, и глупо улыбаюсь. Мне так хорошо, так душевно и спокойно лишь потому, что он просто рядом. Ходит по квартире в тонких брюках, соблазняя меня своим голым торсом, недовольно бурчит, отчитывая меня за голодовку и еще какие-то мелкие глупости, на что я даже не обращаю внимания. Главное – он здесь, он рядом, и я не одна в эти таинственно-волшебные дни.

Надолго ли это? Я боюсь даже спрашивать. Пусть будет иллюзорная картинка настоящего, в котором он не в гости на пару дней заскочил, а вернулся навсегда. Или за мной приехал! Да!

– Стас, – переминаясь с ноги на ногу, нерешительно окликаю его, – а может, мне на заочное сейчас перевестись? – закидываю «удочку».

– Зачем? – Он удивленно смотрит на меня. – Не надо.

– Но я думала…

– Зачем ты среди учебного года вдруг решила сменить форму обучения? – недоумевает Стас. – Мы же, вроде, договорились, все решили? Что не так?

Возмущение клубится в нем, сбивая дыхание, а я уже жалею, что рискнула высказать свое предположение. Присаживаюсь на табурет около обеденного стола и растерянно тереблю край свитера, натягивая его на голые коленки. Стас нервно хлопает ладонями по поверхности кухонной тумбы, чуть склоняется вперед, опустив голову, словно в попытке успокоиться. Мне не видно его лица, лишь напряженные мышцы спины и крепких рук.

– Прости, – тихо извиняюсь я, не желая портить ненужными претензиями так хорошо начавшийся день, – ты прав. Подождем до лета.

Он молчит, не оборачивается. А у меня дыхание перехватывает, и вновь, как в детстве, подкатывает стремление сделать все что угодно, лишь бы любимым было хорошо. Задвинуть свои желания, ведь они у меня не такие уж и важные, отказаться от планов или отложить все на потом. Все, что в моих силах, лишь бы не было ссор и разногласий по пустякам.

Тишина, звенящая и пугающая своей неизвестностью, окутывает нас. Я, вроде ,ничего крамольного-то и не спросила, а почему-то чувствую себя виновницей падения процветающей цивилизации.

– Ста-а-а-ас… – севшим голосов обращаюсь к нему.

Он вздрагивает, словно возвращается с потаенных миров ко мне, в реальность. Уверенно отталкивается руками от своей опоры и разворачивается ко мне. На мгновение в глазах Стаса мелькает бездна недовольства и раздражительности, но тут же его лицо расплывается в добродушной улыбке, взгляд становится игриво-заботливым, и он присаживается передо мной на корточки.

– Кис, – ласково говорит он, накрывая своими теплыми ладонями мои, озябшие и лежащие на коленях, – я же там еще не устроился нормально. – Он перечисляет аргументы в защиту своей реакции на мою идею. – У отца живу, отдельную квартиру еще не нашел, да и времени нет. Дела только налаживаются, куча всего, я мотаюсь по региону.

– А потом? Летом? К лету ты найдешь квартиру и не будешь уже так часто разъезжать? – с надеждой интересуюсь я.

– Конечно!

– Хорошо, – соглашаюсь я, – что-то я поспешила и не обдумала как следует свое решение.

– Угу. – Улыбаясь, он тянется ко мне навстречу и растворяет все мои грустные мысли жаром томного поцелуя.

О пустом холодильнике и полках в шкафчиках мы на время забываем, а возвращаемся к этому вопросу ближе к вечеру. Наскоро собираемся и идем штурмовать ближайший гипермаркет, запасаясь продуктами на несколько дней вперед.

– И для новогоднего стола давай сразу все купим, – предлагает Стас. – Не хочу больше без особой надобности выходить на улицу в такой холод.

– Холод? – смеюсь я, слепляя в ладошках снежный комок и с ехидной улыбкой запуская в него. – Даже на пару градусов теплее, чем было в начале месяца, – напоминаю ему, ведь тогда он был еще здесь и не жаловался на низкие температуры за окном.

Стас недовольно передергивает плечами и деловито клацает по экрану телефона, выводя на экран прогноз погоды на морском побережье, откуда он совсем недавно прилетел.

– Ну да, – согласно пожимаю плечами, – там теплее.

Новый год встречаем вдвоем, только я и он. И из дома не выходим, даже праздничным фейерверком любуемся через окно, лежа на диване в объятиях друг друга. Потягиваем терпкий глинтвейн, едим различные замысловатые закуски, изготовленные днем на кухне в четыре руки, и наслаждаемся единением.

Я даже пару раз себя щипаю, чтобы удостовериться, что все происходящее не сон. Стас, мой Стас сейчас рядом со мной, обнимает меня, целует в макушку и подкармливает сырной нарезкой. Видимо, разлука порой нужна, она встряхивает чувства, заставляя человека сильнее ценить любимого и не бояться это показывать.

Жмурюсь от удовольствия, загадывая под бой курантов сокровенное желание: продлить наше счастье до бесконечности.

Телефонный звонок ранним утром ставит жирную кляксу на моей скромной новогодней просьбе.

– Ты же говорил, что до Рождества останешься? – Разочарование накатывает на меня удушливой волной, туманя взгляд пеленой слез.

– Прости, Кис. – Поспешно одеваясь, Стас складывает все свои вещи в сумку. – У отца проблемы, надо ехать. – Он целует меня в макушку, а я, сонная и растрепанная, кутаюсь в одеяло.

– Не провожай, дверь я сам захлопну. – И, наклонившись, оставляет прощальный поцелуй на губах.

Замираю, укутанная в кокон одеяла, как испуганный суслик, забившийся в самый дальний угол своей норки. Практически не дышу, боясь того, что всего один глубокий глоток воздуха, пропитанного неизбежностью расставания, сорвет оковы, запирающие грусть где-то глубоко в моей душе. С трудом, но все же сдерживаю слезы, грозящие побежать весенними ручьями по бледным щекам, и быстро-быстро моргаю. Только киваю Стасу на прощание, прячась под одеялом, словно за спасительным щитом.

– Пока, Кис. – Вполне себе довольный голос из прихожей заставляет меня до боли прикусить щеку изнутри, чтобы не дать заточенным эмоциям вырваться наружу.

– Счастливо, – немного сорвавшимся голосом шлю ему в ответ пожелание удачи, надеясь на то, что легкое сипение он спишет на сонливость.

Дверь хлопает, и я будто наяву слышу звон разбившейся надежды, моей надежды на длинные выходные вместе. Утыкаюсь носом в подушку, закрываю уши ладонями и беззвучно реву, будто это поможет выплеснуть горечь расставания, комом застрявшую в груди. Только после того, как пролита цистерна слез, я, все еще немного всхлипывая, растираю по лицу соленые дорожки. В голове туман, а в полуунылом сознании бродят успокаивающие мысли.

Это же не насовсем. Он же не бросил меня. Он ведь еще приедет? Конечно же, приедет! Надо просто подождать, пережить это время без него, и все будет хорошо.

Мне всего-то надо прожить без любимого два месяца зимы и три весенних. Разве это много – пять месяцев, сто пятьдесят дней, три тысячи шестьсот часов и…? О, нет, в минутах, а уж тем более в секундах я считать не буду.

Пошатываясь, встаю с кровати, нахожу оставленный еще вчера днем на кухне телефон. Батарейка села, и девайс бездушно смотрит на меня черной дырой безжизненного экрана. Часы, висящие на стене, бездумно тикая, отсчитывают время, беззаботно сообщая о том, что полдня уже пролетело. Ну вот, я стала на несколько часов ближе к очередной долгожданной встрече.

Скептическая ухмылка искажает мое заплаканное лицо. Вздыхаю и, поставив телефон заряжаться, иду в душ. Вода всегда помогает прийти в себя и смыть гнетущее напряжение. Что-то я, и без того крайне сентиментальная, за последнее время побила все свои рекорды по объему пролитых слез и нахождению в яме отчаяния и тоски.

Вместо колючих струй, бьющих сверху, я выбираю спокойный шелест водяного потока, наполняющего ванну. Кидаю в воду ароматную соляную бомбочку, добавляю пены с идентичным ароматом и медленно погружаюсь в убаюкивающий релакс. Ни о чем не думать плохо получается, но я старательно отгоняю от себя все депрессивные размышления, стараясь думать о чем-то светлом, что было в прошлом.

Стас у меня первый во многом, точнее, во всем, что касается отношений между мужчиной и женщиной.

Мое первое настоящее свидание с парнем – он приглашает меня на каток, где я, словно корова на роликах, цепляясь за бордюр, обрамляющий ледовую арену, пытаюсь не упасть на лед лицом. Ноги после такого экстрима трясутся неимоверно, и мы, сидя в кафе, смеясь, решаем, что коньки – это не для меня.

Мой первый взрослый поцелуй – морозным вечером, когда Стас провожает меня домой после неудачной попытки сделать из меня вторую Слуцкую. Под тусклым фонарём, освещающим лишь небольшой пятачок пространства на входе во двор университетского общежития, он припадает к моим губам вначале легким прощальным касанием, а затем… Затем меня уносит в водоворот сладких ласк его уверенного языка, и сознание теряет связь с реальностью, позволяя без раздумий вляпаться во власть мужской харизмы.

Моим первым мужчиной тоже стал Стас. Через месяц после первого свидания мы арендуем первую совместную квартиру, и, проведя в ее стенах первую ночь с ним, я отдаюсь ему без остатка. На красном атласе постельного белья, под его тихий шепот и нежные ласки я становлюсь женщиной. Его женщиной.

И вот теперь первая долгая разлука.

Из омута воспоминаний меня выдергивает брякнувший оповещением телефон. Вздрагиваю, расплескивая остывшую воду на пол вместе с хлопьями пены. Вскакиваю и, кутаясь в большой банный халат, спешу к ожившему девайсу.