В честь победы над Наполеоном
Триумфальная арка колокольни Спасо-Преображенского собора на Спасской площади города Слободского в ближайших с Вяткой регионах является единственным памятником в честь победы русского народа в войне 1812 года. Без малого две сотни лет 66-метровая колокольня украшает главную площадь города и сегодня представляет собой памятник федерального значения. Это архитектурный шедевр – визитная карточка Слободского, которой по праву гордятся слобожане.
Но мало кто знает, что сооружение расположено на плывуне. В ХVIII веке на его месте стояла другая колокольня. Едва построенная, она сразу же накренилась и, по свидетельству документальных источников, сотрясалась от каждого колокольного удара.
Еще до начала войны с французами жители города обратились в Вятскую епархию с прошением разобрать колокольню и построить новую. Однако война больно ударила по благосостоянию слободского купечества, вопрос о строительстве был отложен и вновь поднят лишь в 1822 году. Тогда решено было построить новую колокольню с аркой, которая станет своеобразным памятником победы русского оружия над французами. Ее автор губернский архитектор Дюссар де Невиль учел предложения и изысканный вкус слобожан и спроектировал триумфальную арку в стиле ампир, торжественном и победном.
Со строительством арки торопились, поскольку в 1824 году город посетил император Александр I. Достраивалась колокольня и после его приезда, оштукатурена была в 1825 году. В конце ХIХ века проемы арки были заложены кирпичом, и она служила складским помещением. В годы советской власти ей был придан первоначальный вид.
И сегодня вызывает гордость, как патриотично настроенные слобожане откликнулись на десятилетний юбилей победы в войне с Наполеоном. Слобожане внесли свой вклад и в ратную летопись отечественной войны 1812 года. Когда по почину общественности началось формирование народного ополчения, призванного поставлять резервы для регулярной армии, многие жители города Слободского и уезда подали заявления о желании вступить в действующую армию. Жители Слободского собрали 5939 рублей на нужды армии. В рапорте слободского земского исправника вятскому губернатору говорилось о том, что значительные пожертвования в фонд ополчения сделали крестьяне села Волково и прилегающих к нему деревень.
Наш город, как и вся Вятская губерния, был отнесен к третьему ополченческому округу Поволжья под командованием генерал-лейтенанта графа П.А. Толстого. Вятским ополченцам не пришлось сражаться с французами в своем Отечестве. К моменту их подтягивания к театру военных действий враг уже был изгнан из пределов русской земли. После долгого и трудного пути к лету 1813 года они достигли Малороссии и соединились с симбирской и пензенской дивизиями. В июле того года ополчение получило распоряжение через города Житомир, Новгород-Волынский двинуться на запад и уже в августе было на территории Западной Европы. На долю ополченского корпуса П.А. Толстого выпала задача взять укрепленные места на Эльбе. Главным опорным пунктом здесь был город Дрезден – столица Саксонии. На осаду крепости и был направлен 24-тысячный ополченческий корпус графа П.А. Толстого с 64 орудиями. 31 августа отдан приказ о наступлении, и началась осада крепости, которая длились месяц.
К чести вятчан нужно сказать, что первой крепостью, сдавшейся русским, была дрезденская. 25 октября 1813 года 14 тысяч солдат французских войск под начальством генерала Мутона атаковали позиции ополченцев, однако последние расстроили ряды неприятеля и заставили его отступить. В сражении среди особенно отличившихся были воины вятского ополчения. До конца войны они находились в составе дрезденского гарнизона. По возвращении их в Россию граф П.А. Толстой отметил: «Они заслужили особенного уважения за деяния свои на берегах Эльбы».
Учитывая, что Слободской был традиционным местом ссылки, с декабря 1812 года по 16 мая 1813 года в город был прислан 141 военнопленный француз, большинство умерло здесь от эпидемий. Место своего пленения все французы именовали «Можай» – ближайший город к селу Бородино. Да и у нас эту главную в войне с Наполеоном битву поначалу называли «при Можайске», уже после определили ее как Бородинскую.
На службе у старого тракта
На федеральной трассе, при выезде из поселка Вахруши в город Слободской, с правой стороны от дороги стоит старая плакучая береза, напоминающая о былых временах старинного Сибирского тракта. Еще в конце ХХ века по обочинам дороги из города Слободского в областной центр Киров стояло множество таких берез. Сегодня все они в силу своего возраста канули в Лету, уступив место своим потомкам. Одна из свидетельниц былых времен сохранилась и в другом направлении – по старому Глазовскому тракту за Каринским перевозом.
Слобожане, чье детство прошло в 60-70 годы ХХ века, помнят разговоры взрослых о екатерининских березах, растущих вдоль дороги, ведущей в Киров. Якобы, они были посажены по приказу императрицы Екатерины. Но если сопоставить максимальную 150-летнюю продолжительность жизни берез (лишь отдельные экземпляры доживают до 300 лет) и годы правления Екатерины Великой (1762-1796), то временные рамки не сходятся. Не екатерининские это березы, а скорее, александровские.
Известно, что 9 января 1818 года в губернском городе Вятке был получен пространный циркуляр Александра I под названием «Примечания о дорогах, деревнях и городах». В нем содержались дополнительные статьи к уже имеющимся указаниям императора об устройстве почтовых трактов. В частности, речь шла о том, что «дороги должны быть с обеих сторон означены вырытыми канавами, прямо и параллельно проведенными так, чтобы равенство сие наблюдалось при всяком повороте, и чтобы без нужды по местности не делалось лишних изгибов». Таких статей с царскими указаниями было более двадцати, они послужили проектом обустройства дорог для строителей и наставлением тем, кто будет следить за их исправностью во всякое время года.
Таким образом в Вятской губернии началась дорожная страда – строительство и укрепление трех основных трактов: Сибирского, Казанского и Московского. Участки дорог закрепили за деревнями и дважды в год, весной и осенью, крестьяне должны были в полосе шириной в 30 сажен от тракта сводить лес, сажать ряды деревьев и строить мосты. По личному рисунку Александра I, на котором обозначено, где и в каком порядке садить березы, летом 1820 года они были посажены почти по всему Сибирскому тракту.
Березы по своей влагоустойчивости более других видов деревьев подходили для посадок вдоль дороги, отличались быстрым ростом, меньше страдали от низовых пожаров. Вдобавок обладали высокой, как бы сейчас сказали, фитонцидностью и особой декоративностью, что, согласитесь, немаловажно для человека в долгом пути. Крестьяне ближних к тракту деревень обязаны были восстанавливать поврежденные и погибшие деревья, а Слободское земство усердно следило за порядком и сохранностью дороги, связывающей город Слободской с губернским центром. Плоды того труда сохранились по сей день.
Во глубину сибирских руд через Слободской
1 апреля 1899 года в связи с открытием Пермской железной дороги по слободскому тракту было прекращено движение пешеарестантских партий, которых гнали на каторгу в Сибирь. История свидетельствует, что в 1817 году по Сибирскому тракту, который проходил через город Слободской, были открыты пункты пересыльных этапов для тех, кого царское правительство ссылало в Сибирь, в том числе и за политические убеждения. В 1863 году по тракту шли первые социал-демократы, в 1883 году в ссылку в Пермь прошел сводный гвардейский батальон, сформированный из нижних чинов Семеновского полка. Как утверждает статистика, к весне 1899 года по Сибирскому тракту прошло более 1,5 миллиона арестантов, еще больше свободных людей топтало эту дорогу в поисках лучшей жизни и фортуны.
Если повнимательнее взглянуть на эти события, то можно сказать, что не так уж и давно город Слободской был «проходным двором» для множества людей, чьи жизни были поломаны обстоятельствами судеб. О чем думали колодники, получали ли помощь, в мороз и зной шагая по слободской земле, теперь не скажет никто. Вспомним лишь один из эпизодов той человеческой трагедии.
В июле-августе 1826 года из Санкт-Петербурга через Слободской проехало более десятка партий декабристов, приговоренных царским режимом к высылке в Сибирь на поселение и каторгу после декабрьского восстания 1825 года. Оно стало первым открытым выступлением с оружием в руках против царизма, которое возглавила дворянская элита. А.И. Герцен писал: «Пушки Исаакиевской площади разбудили целое поколение». До этого Россия знала лишь стихийные выступления крестьянства.
Маршрут следования декабристов на каторгу держался в строгой тайне и проходил через Шлиссельбург, Ладогу, Кострому, Рыбинск, Ярославль, Макарьев, Орлов, Вятку, Слободской, Глазов, Дебесы, Пермь, Кунгур, Екатеринбург, Камышлов, Тюмень. Военный министр А.И. Татищев требовал от губернаторов северных губерний, чтобы отправление преступников производилось ночью и по секрету.
В первую партию декабристов, которая выехала из северной столицы в Сибирь 13 июля 1826 года, спустя несколько дней после казни пяти руководителей восстания, входили Е.П. Оболенский, С.П. Трубецкой, В.Л. Давыдов, А.И. Якубович, Н.М. Муравьев, братья П.И. и А.И. Борисовы. О проследовании этой партии через Вятку – Слободской – Глазов в Государственном архиве Кировской области сведений не обнаружено. А вот о прохождении партий декабристов, отправленных при строгой секретности с 21 июля по 4 августа 1826 года, имеется архивное дело.
Из него можно узнать, что министр внутренних дел В.С. Ланской предписывал вятскому гражданскому губернатору обеспечить для безостановочного проезда осужденных через почтовые станции 512 лошадей, в том числе по Вятскому уезду – 195, Орловскому – 101, Котельническому – 192, Слободскому – 193, Глазовскому – 124. Смена лошадей (перепряжка) по Слободскому уезду происходила в г. Слободском – 31,5 версты, д. Омсино – 22 версты, с. Роговское – 19,5 верст, с. Сезенево – 24 версты, д. Юдинская – 27 верст, с. Николаевское (Березинское) – 27 верст.
Всего через город Слободской проехало не менее 85 декабристов. В каждой партии, следующей друг за другом примерно через день, находилось, за некоторым исключением, по четыре осужденных. Закованный в ножные кандалы, каждый ехал на отдельной тройке при ямщике и жандарме. Впереди на тройке скакал фельдъегерь, имеющий особое предписание и неограниченную силу власти. Иногда он мог отступить от предписаний и пожалеть осужденных путников, а мог, наоборот, усилить строгости. Например, известен случай, когда фельдъегерь Желдыбин не дал декабристам купить в дороге теплые вещи, не останавливался на ночлег, загнал семь лошадей и надул при расчете ямщиков.
Простой же народ сочувствовал декабристам и называл их несчастными, а не государственными преступниками, как это объявлялось официально. Например, вернувшийся после освобождения с каторги декабрист С.В. Басаргин в своих воспоминаниях писал: «Я до сих пор храню, как драгоценность, медную денежку, которую взял у нищей старухи. Она вошла к нам в избу и сказала: «Вот все, что у меня есть, возьмите это, батюшки, отцы наши родные. Вам она нужнее, чем мне».
Каждую партию декабристов сопровождали дворянские заседатели. Так, земский исправник Слободского уезда сообщил вятскому губернатору: «…о исполнении предложения вашего Превосходительства от 22 июля, земский суд покорнейше имеет донести, что препровождаемые по пермскому тракту из Санкт-Петербурга осужденные преступники одиннадцать партий назначенными им в пути дворянскими заседателями Коряковцовым и Штиным по Слободскому уезду препровождены благополучно, и приготовленные для них на станциях лошади в свое время распущены».
По этапу декабристов лошади мчались без остановок в пути. Осужденные отдыхали только при перепряжке лошадей, железные кандалы сильно беспокоили и натирали ноги. Кировский писатель-краевед Е.Д. Петряев в 70-е годы прошлого века утверждал, что однажды слобожане, проявив сочувствие и игнорируя предписания, во время перепряжки устроили декабристам теплую встречу и пригласили на бал. Возможно, это была партия, в которой находился известный писатель-романтик А.А. Бестужев-Марлинский.
Замыкающим в этом трагическом потоке осужденных на каторгу декабристов был В.К. Кюхельбекер – хороший друг поэта А.С. Пушкина. Спустя время, вслед за некоторыми декабристами ехали их жены. Так, несмотря на удаленность от столиц, город Слободской оказался на пути участников знаменитого восстания, которое вспыхнуло и погасло, как звезда, оставив глубокий след в истории России.
На все времена
Ежегодно 2 декабря в Русской Православной Церкви отмечается празднование иконы Божией Матери «В скорбех и печалех Утешение». Для слобожан это особая дата – она появилась в церковных календарях в ХIХ веке после того, как икона, привезенная с Афона, прославилась своими чудотворениями в городе Слободском. Сейчас этот святой образ хранится в Свято-Никольском соборе Санкт-Петербурга, а в церкви Слободского Христорождественского монастыря находится список с афонского образа, выполненный в 1863 году. Также особо почитаемая слобожанами старинная икона «В скорбех и печалех Утешение» имеется в церкви в Светлицах, освященной 2 декабря 1999 года в честь этой иконы.
Сохранились сведения, что в ноябре 1863 года в город Слободской приехал афонский иеромонах Паисий, собиравший по России пожертвования на русские афонские обители. Он прибыл в Слободской еще с одной целью – преподать благословение от своего архимандрита настоятельнице женского монастыря игумении Пульхерии Сазоновой, чей родной отец схимонах Флавиан был похоронен в Андреевском скиту. Гость с Афона привез в Слободской икону Божией Матери «В скорбех и печалех Утешение».
Всего за несколько дней до отца Паисия в город с ковчегом с мощами Божиих угодников прибыли греческие монахи, которые тоже собирали пожертвования. Обе святыни, икону и ковчежец с мощами, поставили в церкви Христорождественского женского монастыря. Многие слобожане приходили поклониться им. «Но в то время, когда целый сонм горящих свечей горячо пылал перед ковчегом со святыми мощами, в другой полутемной стороне храма на аналое, где лежали афонские святыни, тихим, спокойным светом мерцали небольшие алмазы на венчике иконы Богородицы».
Поклоняясь одной святыне, слобожане словно забыли об афонской иконе и даже не затеплили перед ней лампадку. На это обратила внимание матушка Пульхерия.
– Что ж это Матери Божией и свеч-то не поставят?
И первая зажгла свечу перед образом. После этого потянулись к святыне и прихожане. Так прошло два дня.
Потом греческие монахи уехали, стал собираться в дорогу и отец Паисий. Но произошло событие, благодаря которому отъезд пришлось отложить.
В иконописной мастерской слободского купца А.А. Пашкина учился 18-летний Владимир Неволин, у которого шесть лет назад пропал голос. Когда юноша узнал, что в город прибыла афонская святыня, у него возникло желание припасть к ней и излить свою скорбь. 19 ноября вместе со своим другом Иваном Вершининым он пришел в храм, но икону как раз унесли по домам слобожан для молебнов. Уже только после вечерни отец Паисий начал служить молебен в храме. Владимир дождался и горячо молился Пресвятой Владычице, затем, положив несколько поклонов, отправился домой и снова принялся за живопись. Мыслями он все еще был в храме и, задумчиво глядя на брата своего хозяина, неожиданно сказал:
– Какой чудный бриллиантовый венец у Божией Матери!
И тут же воскликнул:
– Да ведь я говорю!
Тотчас поспешили к отцу Паисию рассказать об исцелении, и был отслужен благодарственный молебен. Весть о чуде быстро распространилась по городу, к иконе началось настоящее паломничество, исцеления продолжали совершаться… 22 ноября дочь дьячка Сретенской церкви Параскева Овчинникова, произносившая слова с болью в груди и с судорогами, после молебна у иконы получила полное исцеление. 23 ноября получила исцеление 7-летняя Ксения Кайсина, не владевшая ногами и правой рукой. Днем позже от такого же недуга был исцелен крестьянин Николай Ворожцов и т.д. Было зафиксировано большое количество чудесных избавлений от недугов у святого образа, и волна этих чудес перевернула души слобожан. Когда 11 декабря икону пришлось отправлять в город Вятку (где она находилась до 14 мая 1864 года, и было только официально зафиксировано до 40 чудес), слободское духовенство собралось на прощальный молебен и соборно освятило точный список с афонской иконы, который исцеленный Владимир Неволин с благодарностью выполнил всего за несколько дней.
19 ноября 1866 года на икону была торжественно возложена позлащенная риза, присланная в Слободской с Афона. После революции, когда был закрыт Христорождественский монастырь, святой образ находился в Екатерининском соборе нашего города. Летом 2013 года, в год празднования 150-летия прославления иконы Божией Матери «В скорбех и печалех Утешение», ее перенесли на свое историческое место в Христорождественский женский монастырь. Это событие в очередной раз подтвердило, что икона не просто воспоминание, не прошлое, не раритет, но и настоящая жизнь нашего города и почитается слобожанами из поколения в поколение.
Непосредственной участницей событий, связанных с пребыванием афонской иконы в нашем городе, была настоятельница монастыря Пульхерия Сазонова (1803-1890). Имя этой слободской игумении внесено в святцы Русской Православной Церкви за границей и поминается 9 августа (27 июля по ст. стилю). Почти четверть века, с 1850 по 1873 годы, игумения Пульхерия управляла слободским женским монастырем (прожила в нем с 1831 по 1890 годы). В ее настоятельство в монастыре были построены четыре двухэтажных деревянных корпуса, за оградой – дом для священников, на северо-восточном углу монастыря – каменная часовня, куплены у частных владельцев три каменных дома, смежных с монастырем, заведена хорошая ризница. В 1869 году в обители ею была введена община на 60 человек, в 1871 году открыта школа для бедных детей.
Матушка Пульхерия искренне верила в молитвы Серафима Саровского. Веской причиной тому стала история, связанная с ее необычным исцелением. Пульхерия родилась в селе Васильковском Нолинского уезда. В 27-летнем возрасте она тяжело заболела водянкой и отправилась с двумя женщинами в Саровскую пустынь к старцу Серафиму. У его кельи стояла толпа жаждущих помощи. Пульхерия встала позади всех, держа в руках полотенце, вышитое ею в подарок отцу Серафиму. Случилось так, что преподобный через толпу прошел прямо к ней, взял полотенце, трижды им утерся, пригласил к себе.
– Иди, радость моя, за мной.
В келье благословил болящую, дал ей просфоры со святой водой. На другой день батюшка принимал в своей ближней пустыне у источника и вновь обратился к Пульхерии.
– Пойди, умойся в ключе и напейся – и будешь здорова.
– Уж я пила, батюшка, и умылась.
– Возьми, матушка, возьми воды-то из ключа с собой, пей и умывайся, и тело-то омой. Апостолы Христовы исцелят тебя, будешь здорова, – настаивал старец.
На следующий день никто не мог узнать больную: опухоль спала, и даже цвет лица стал здоровым. Когда вятские паломницы покидали Саровскую обитель, батюшка Серафим благословил им подарки: одной из женщин дал палочку с четырьмя отростками, другой – простую палочку, самой Пульхерии – палочку с клюшкой. Только спустя время уразумели они смысл: первая ушла в монастырь с тремя своими детьми, вторая – одна, а Пульхерия стала игуменией.
В 1854 году матушка Пульхерия заказала в Дивеевском монастыре портрет преподобного, на котором он изображен идущим с палочкой. Этот портрет находился в комнате настоятельницы, и она молилась перед ним. Когда в 1903 году Серафим Саровский был канонизирован, портрет перенесли в церковь, и приходящие с молитвой получали от него исцеление. Раз в месяц перед образом служились водосвятные молебны, которые собирали множество богомольцев.
Известна история про дом, в котором игумения Пульхерия намеревалась разместить больницу. Он находился рядом с монастырем и принадлежал староверке Шептаевой. Хозяйка, несмотря на все уговоры, не хотела продавать дом. Видя такое упорство, матушка Пульхерия стала молиться Серафиму Саровскому, прося о помощи. Вскоре потрясенная Шептаева прибежала к настоятельнице и рассказала, что во сне ей явился батюшка Серафим и строго приказал пожертвовать дом. Она была так поражена видением, что не только исполнила указание святого, но вскоре и сама приняла православие.
В эпоху настоятельства игумении Пульхерии слободская обитель обрела несколько бесценных святынь, благодаря заступничеству которых, возможно, обитель стоит до сих пор. Особое чувство имела слободская настоятельница к Афону, где последние годы своей жизни провел ее отец. Афонские святыни занимали в монастыре особое место.
В 1853 году в обитель прислали список с афонской иконы Божией Матери «Скоропослушница». Риза на святыне была серебряная, позлащенная, венец и корона на Божией Матери и Младенце убраны бриллиантами. Все эти земные сокровища были пожертвованы благодарной казанской купчихой Крупенниковой после того, как она получила пред иконой исцеление. В 1871 году из Русского афонского Пантелеймонова монастыря прислали икону великомученика и целителя Пантелеймона. Еженедельно по вторникам читался акафист в честь святого. Сама же игумения Пульхерия пожертвовала в Афонский Андреевский скит 60-пудовый колокол, за что благодарные монахи изготовили мраморную водосвятную чашу.
За все труды на пользу обители в 1854 году игумения Пульхерия была удостоена монаршего благоволения, в 1861 году награждена золотым наперсным крестом, выдаваемым от Святейшего Синода, а в 1871 году – таким же крестом из кабинета его Величества. В 1873 году она вышла на покой, мирно скончалась 27 июля 1890 года и была похоронена на кладбище Крестовоздвиженского мужского монастыря, которое в годы атеизма сравняли с землей.
