Кентавр. Книга II

Художник-иллюстратор Надежда Александровна Лисицына

Корректор Евгения Владимировна Ксензова

© Надежда Александровна Лисицына, 2019

ISBN 978-5-0050-6040-2 (т. 2)

ISBN 978-5-0050-5669-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга II.
Карьером сквозь огонь
Кровь и вода

 
…Он затих, прислонившись к шершавой скале;
Боль сковала дыханье в груди,
А верхом на конях по опасной тропе
Пробирались в азарте враги.
 
 
Глупый спор, странный вид: что могло быть не так?
Как понять эту ярость у них?
Уничтожить живое за глупый пустяк:
Уничтожить судьбу, целый мир?
 
 
Нет, он труса не праздновал – не отступил.
Но что толку теперь вспоминать
Как померк солнца свет и столбом встала пыль,
Как они продолжали стрелять?
 
 
Лучше думать о том, как когда-то весной
Он летел по зелёным лугам,
Словно ветер – стремительный, вольный, живой,
Не ведая боли и зла…
 
 
…Да, нашли. Подбираются… Грозная тень
Выросла выше горы;
И с отчётливым лязгом затвора в ночи
Появились с усмешкой враги.
 
 
…Он лежал и пытался увидеть сквозь тьму
Хоть глаза, хоть лицо, знать: за что?
Он не знал, что причина – не самая суть;
Им – кого убивать – всё равно.
 
 
Что собаку, что птицу: прервать чью-то жизнь!
Навсегда прекратить бег, полёт!..
Уничтожить стремленья, любовь или мысль!
Он таких никогда не поймёт.
 
 
Выстрел грянул в ночи; послышался крик…
И настала в горах тишина.
И никто не узнает, как здесь мир погиб,
Чья-то вера, надежда, мечта…
 
 
А на утро опять солнце тихо взойдёт,
Будет вроде бы всё как всегда.
Дождь вечерний прольётся; и где была кровь,
Там, журча, пробежится вода.
 

Часть I.
Ничья земля

Сколько времени и сил нужно для того, чтобы что-то создать? Много, очень много. И чем прекраснее творение, тем больше оно требует для себя: времени, заботы, любви, упорства хранителя и безграничного терпения – перечислять можно долго и искать всё новые качества. Сколько нужно времени и сил, чтобы уничтожить? Cовсем немного. По крайней мере, несоизмеримо меньше, чем требуется на создание. Это настолько просто, что зачастую не требует никаких усилий, кроме желания разрушить.

В душе каждого из нас живёт целый мир. Я говорю не только о кентаврах, коим и являюсь, нет… Всё, что живёт, чувствует, располагает разумом и эмоциями, желаниями и мечтами – всё это обладает душой, в которой заключена своя особая вселенная: и эльфы, и люди, и звери, и птицы. И, конечно, наша Земля! Когда погибает кто-то, вместе с ним погибает целый мир! Было время, когда и мой мир чуть не погиб, но его удалось спасти.

И в те далёкие времена, две тысячи лет назад, когда меня называли ещё Орионом Вольным Охотником, я бы даже представить себе не мог, что стану свидетелем того, как тень Разрушения вновь накроет прекраснейший из миров нашей планеты – благословенные Эльфийские Земли, тщательно сокрытые от зла, и этот благодатный край вновь окажется под угрозой исчезновения и вечного забвения, погрузившись в пыль пепла и небытие вместе с нами. Однажды всё это уже было. В тот раз против Разрушения объединились силы Света и Тьмы, и я стал их братом по оружию. Но для того, кто родился в Эльфийских Землях, слишком тяжело видеть то, что видят воины. И вот уже две тысячи лет я не могу избавиться от воспоминаний: некоторые из них слишком тяжёлые. Они заглушают память самых радостных и беззаботных детских лет, а так не должно быть. Ведь именно магия мира детства, когда оно было светлым и радостным, бережёт нашу душу от зла на протяжении всей жизни. Когда мы взрослеем, мы теряем что-то очень ценное, большую часть очень светлого и доброго восприятия мира. Когда это происходит? Наверное, когда мы начинаем понимать, что такое увядание и смерть.

Конечно же, я верю в то, что после смерти продолжается жизнь: я был Там… Я видел другой мир, другую жизнь. Там нет ни боли, ни тревоги, может быть, даже совсем нет эмоций и чувств? Я не хочу гадать: мир душ, покинувших землю – это совсем другой мир и другая история.

Я лежал без сна на мягкой траве в эту тихую ночь. Возможно, мне не давала покоя луна, такая огромная и яркая, светящая прямо в лицо и пробуждающая тревожные мысли. Именно сейчас на меня нахлынули тяжёлой волной воспоминания из моего прошлого… Как совсем молодым кентавром (мне было тогда всего двадцать восемь лет), я случайно прошёл через портал и исчез из Эльфийских Земель, где я родился и вырос. Каких огромных усилий мне стоило выжить и, скитаясь между мирами, сражаясь за жизнь и свободу, вернуться домой! Вряд ли у какого-либо ещё анайвера (так называется племя кентавров Эльфийских Земель) было в жизни что-то подобное. Даже на судьбу Аталиона Ведающего Тайны Звёзд, моего бессмертного учителя, выпало гораздо меньше испытаний. Мне очень помог Альвис Верховный Хранитель Света, бессмертная Стихия и Верховный Король Эльфийских Земель. Он подарил мне магические мифрильные браслеты, с помощью которых я познал магию Стихий; он спас мне жизнь, вернув меня из Полей Счастливой Охоты… Мы сражались бок о бок с ним и с Властителем Тьмы, сражались с самой Стихией Разрушения за наш мир, за жизнь на Земле! Мы победили! И после той великой битвы меня стали звать не Вольным Охотником, а Воином Огня. Как объяснил мне Альвис, я прошёл путь воина и приобрёл этот почётный духовный уровень и своё новое имя. Мне было даровано бессмертие, также, как и Арине – моей верной жене и спутнице. Это не значит, что нас нельзя убить – просто мы не подвластны старению, также, как и эльфы. Арина отчасти эльфийка – далёкий потомок северных эльфов. Всемудрый Альвис дал мне волшебный мифрильный амулет на цепочке – кулон с фигуркой кентавра. С его помощью я тоже могу обращаться эльфом. Иначе, мы с Ариной не смогли бы быть вместе. А так у нас всё хорошо.

Наши дети стали основателями племени северных эльфов. Название это – дань памяти народу, которого уже давно не существует, но далёким потомком которого является Арина. Большей частью дети пошли в неё, особенно мальчики: светлые, почти белые, волосы, серые глаза, мягкие черты лица, но иногда я вдруг вижу отдельные свои черты. И только девочки да Феликс напоминают меня: черноволосые с глазами сапфирового синего цвета. Таков король северных эльфов – моя отцовская гордость, сын Феликс Вестник Ветров. Но в это племя также вошли эльфы из других племён (обычное дело в Эльфийских Землях). Разве что не совсем обычен образ жизни северных эльфов. Они стали кочевниками. Разводят прекрасных лошадей, и странствуют с ними по всем уголкам и просторам Эльфийских Земель. Северный эльф и лошадь – одно целое, и я понимаю, почему: кровь анайверов течёт в этих вольных сердцах.

Мы с Ариной разводим и обучаем тивров – потомков бельгийских овчарок (грюнендалей), прибывших с Ариной в Эльфийские Земли, и местных белых волков. Арина хотела, чтобы грюнендали всегда жили рядом, но в Эльфийские Земли попали только самки. Охотники предложили скрестить их с крупными белыми волками, живущими у них. Потомки Нарии, Зары и Забиры унаследовали гибкость и утончённость бельгийцев, а также мощь и высокий рост волков эльфийских лесов. Некоторые взрослые тивры достигают в холке роста невысокой лошади. Удивительно красивые и умные звери. В основном, они рождаются чёрными, но бывают и белые. Их приятная на ощупь шерсть красиво блестит на солнце, подчёркивая изысканное благородство прекрасных тивров. Не собаки и не волки, они нуждались в каком-то особом названии. Кто-то из эльфов придумал назвать их тиврами, от имени первого отца-волка Тивра.

Арина, помимо домашних хлопот и наших совместных прогулок, находит время и для творчества: пишет прозу и стихи, украшает чаши, подносы, полки и столы в доме в стиле Урало-Сибирской росписи – народного промысла России, из которой она когда-то очень давно попала в наш мир. У неё получается очень изящно и красиво и даже у искусных эльфов её расписные изделия пользуются спросом. Арина расписала прекрасными узорами большой сундук, где хранится моё оружие – дары Альвиса. Она иллюстрирует свои книги, что также привлекает в наш дом гостей – эльфы любят рассматривать рисунки. В её творчестве есть душевность, притягательность и свой взгляд на мир, в том числе на мир, не ведомый многим обитателям Эльфийских Земель – мир людей. Сам-то я далёк от искусства – мало что могу красиво нарисовать или сочинить. Но очень люблю наблюдать за Ариной, когда она неторопливо и вдумчиво пишет кистью очередное своё творение, с глубоким внутренним чувством, озарённая лучами солнца, создаёт новую вещь, новую жизнь, новый мир, вкладывая в него частичку своей души. И её душа при этом ничего не теряет, а приобретает новые грани мыслей и чувств. Она – Хранитель Света, как и многие эльфы, призвана в своей жизни создавать и сохранять, любить и направлять, созерцать и запечатлевать в памяти каждую частицу красоты. А красота – во всём, что окружает нас: роса, блестящая в утреннем свете; тёмные грозовые тучи и тёплый ливень; багровые вершины гор на закате и страстная ночь в отблесках костра; игра тивров и бег лошадей; состязания анайверов и танцы эльфов.

Так устроен наш быт, наша размеренная счастливая жизнь. Порой мы уходим из дома и бродим по прекрасным просторам, наслаждаясь красотой мира и встречая наших соседей из Эльфийских Земель – здесь любят ходить в гости и принимать гостей. Отправляясь в горы, мы часто встречаем хуров – небольшое орковское племя, прибывшее когда-то из Мрачных Земель. Хуры вполне хорошо ужились по соседству с горными эльфами, несмотря на свой крутой характер. Там же, в горах, живут и чёрные единороги, норовистые и независимые, предпочитающие уединённые горные долины и оттачивающие там свою боевую магию. Мне не безразлична судьба этих племён, потому как именно я привёл их на эту землю из древнего мира, который погиб. И я искренне переживал за молодого орка по имени Рувр, который, вопреки всем законам – и собственного племени, и эльфийского народа – женился на горной эльфийке Виэрине по горячей взаимной любви или страсти, но был изгнан за пределы обитаемого королевства в далёкую Северную пустыню. Кто-то говорил о том, что выгнали их за нарушение этого запрета, а кто-то считал, что Рувр убил другого орка, но доказательства были сомнительны. Одно обстоятельство наслоилось на другое – и их изгнали. Это было примерно тысячу лет назад, и что с ними стало – неизвестно. Видимо, конец их был печален. Я не мог их осуждать и по-своему сочувствовал им: ведь я – золотисто-гнедой кентавр Орион Воин Огня – сам когда-то преступил закон и влюбился в Арину – человека и отчасти эльфа. Но, видимо, Высшим Силам Света так было угодно: нам дали возможность быть вместе и жить счастливо, не нося при этом клеймо изгоев.

Никто ещё не пересекал Северную пустыню: настолько она была необъятна и опасна. В последнее время ходили слухи, что там поселилась неведомая тёмная сила. Впрочем, это ничем не подтверждалось и, скорее всего, порождалось больным воображение тех, кто мечтал о подвигах и приключениях. Я не входил в их число. После всего того, что я пережил, я не уставал наслаждаться миром, покоем и любовью, познав раз и навсегда их истинную ценность.

Луна уже медленно подобралась к верхушкам деревьев. Я перевернулся на другой бок и попытался заснуть. Мне это даже удалось. Но вскоре сквозь сон под тихое шуршание листвы, словно журчание ручья, послышался приятный голос эльфийской девы, только он мог так сливаться со звуками этой ночи, был частью её, и всё же… он был различим и приближался, усиливался…

«Никому не ведомо, когда появилась вражда. Наверное, тогда же, когда был создан мир, а, возможно, гораздо ранее. Эльфам известно, что в незапамятные времена, когда ничто живое ещё не поселилось на планете, войны между могущественными Стихиями уже возникали. Кто-то побеждал, а кто-то терпел поражение; кто-то становился сильнее, а кто-то ослабевал и надолго исчезал во мраке древнего мира, чтобы вновь обрести силу… О существовании какой-либо поверженной Стихии могли забыть на века… Но Стихии – могущественные духи – бессмертны. А что для бессмертных Время? Наступал тот день, когда забытые герои и коварные враги возвращались, обретя прежнюю силу. Так было и будет всегда, пока существует этот мир. Видимо, так задумано было Богом, и даже сами Стихии только исполняют Его волю – своё предначертание. Я чувствую, что мы находимся на стыке эпох. Кто-то снова хочет развязать великую войну! Я очень беспокоюсь за судьбу нашего народа. Я обращалась мыслями к дружественным нам Стихиям. Они пребывают в великой тревоге, они ждут чего-то. Я обращалась за помощью и советом к мудрейшему из них – Верховному Хранителю Света… Но не обнаружила его, хотя он всегда был с нами. Где же он? Неужели Верховный Хранитель оказался повержен в неведомой нам битве Стихий? Что же нас ждёт теперь? Что ждёт этот мир?..»

Чудесный голос, принесший эти столь скорбные вести, постепенно удалялся. Может быть, мне всё это почудилось на фоне моих воспоминаний и тревог? «Завтра я сам попробую найти Альвиса, и тогда всё станет ясно», – с этими мыслями я уснул уже на исходе ночи.

Утром меня разбудила Сара – наша чёрная тиврина, лениво толкнув мокрым холодным носом. Выполнив свою добровольную обязанность, она улеглась рядом. Сара скоро должна была родить, и двигалась с большой неохотой. Я погладил её, за что получил поцелуйчик, и встал. Неподалёку горел небольшой костёр, возле которого хлопотала Арина. Лучи утреннего солнца красиво подсвечивали её лёгкое голубое платье и окаймляли сиянием жемчужные волосы. Я никогда не устану любоваться её красотой, также как и красотой окружающей природы эльфийского края. Она увидела меня, помахала рукой, подзывая к себе. Я рысью подбежал к костру.

– Арина! Доброе утро! Что у нас сегодня на завтрак?

– Яичница с томатами, блинчики с ягодами и травяной чай. Ты ведь не откажешься?

– Ты знаешь, что нет.

За завтраком мы продолжили разговор:

– Как там Сара? – поинтересовалась Арина, – Она приходила тебя разбудить?

– Да, толкнула носом.

– Я думаю, это будут последние её щенки. Больше её не стоит случать, это может отразиться на здоровье. Надо будет оставить у себя чёрную тиврину из этого помёта. Конечно, есть ещё Спарта, но она ещё старше. Если среди щенков самки не будет, придётся договариваться с эльфами и у них искать нужного щенка.

– Вполне можно найти. Твоими стараниями у многих на попечении прекрасные тивры. А вот мне предстоит более сложный поиск. После завтрака я отправлюсь к эльфам. Наведаюсь в Друинен. Надеюсь, что вернусь к вечеру, но, если нет, за меня не переживай.

– Я и не переживаю. Что может случиться в Эльфийских Землях? Хотя…

– Что? – с беспокойством в голосе спросил я девушку.

– Знаешь, мне снятся тревожные сны в последнее время.

– Значит, мне нужно обратиться в прекрасного эльфа и устроить для нас долгую бессонную ночь.

Арина лукаво улыбнулась:

– Это не поможет. Как хранитель я вижу и чувствую больше, чем порой в состоянии логически объяснить. Происходит что-то не то, но я пока не могу понять, что именно. Какая-то пустота… – Арина задумчиво наклонила голову.

– Я выясню, в чём дело. Мне нужно найти Альвиса.

В то утро я проскакал много лиг по лесам и полям, оставляя позади бесчисленные холмы и звонкие ручьи, то взбивая копытами пыль, то по грудь утопая в море зелёной сочной травы. Взлетев на вершину очередного холма, я на мгновение остановился, любуясь красотой Друинена – сердца эльфийской земли: древний лес, раскинувший густые зелёные кроны деревьев, словно ловушки для непокорного ветра; золотистые горы, окружающие его, дарят этим кронам отражение своего царственного сияния. Галопом я спустился с холма и помчался по лесу, наполненному щебетанием птиц и прекрасным пением эльфов, которое чудесно дополняет гармонию звуков этого дивного края. И ручьи! Весёлые, наполненные солнечными бликами; как же мне нравится бежать по ним, ступая в приятную прохладу и ловя грудью капли чистейшей воды!

Копыта звонко простучали по белому камню дороги, ведущей ко дворцу Верховного Короля Эльфийских Земель – всемудрому Альвису Хранителю Света. Только винтовые лестницы из белого дерева заставили меня сбавить скорость. Кентаврам неудобно взбираться по ним. Я мог бы пройти через главный вход на каменном крыльце, но он был закрыт.

Я остановился на подвесной платформе, перила и канаты которой были увиты прекрасными растениями с тёмно-синими цветами. Светильники и фонари днём были погашены, но всё также красиво дополняли лесной пейзаж, искусно повторяя по форме растительные элементы. Как же трогательно и тактично эльфы относились к тому, что создавали. Ничто рукотворное не должно было искажать природу – только сливаться с ней, становиться её частью.

– Приветствую тебя, Орион Воин Огня! – послышался спокойный голос эльфа. Как он приблизился, я, конечно же, не мог услышать: эльфы передвигаются легко и бесшумно, как кошки. Обернувшись, я узнал одного из знакомых мне высоких эльфов, которого часто видел, когда бывал в Друинене.

– Добрый день, Астенай! Давно не виделись.

– Пройдём, – эльф указал путь на очередную лестницу.

Я осторожно поднялся вверх, следуя за ним. Мы снова оказались на просторной навесной платформе, густо окаймлённой листвой деревьев и оплетённой всевозможными изящными лианами. Благоухание цветов наполняло воздух. На ветвях сидели маленькие птички разных видов и наслаждались своим пением. Одна из них, неприметная, серо-коричневая птаха так пристально посмотрела мне в глаза, что я остановился перед ней. Она не отвела свой взгляд блестящих, чёрных, как бусины, глаз – только открывала свой крохотный клюв и с какой-то особой страстью пела свою песню, очень красивую, но совершенно мне непонятную. Какое-то время я стоял и слушал её. Было в ней что-то, что я обычно не слышал в птичьих песнях или не замечал. Во мне просыпалась некая энергия, зовущая куда-то вдаль, и какая-то грусть.

– Эта птица… О чём она поёт? – спросил я моего спутника.

– О подвигах, о мужестве, о горячем сердце! Ты её вдохновил.

– Вряд ли… Она, наверное, всем поёт одно и то же. Но мне трудно судить: анайверы не знают языка птиц.

– Возможно, ты будешь удивлён, но даже не все эльфы знают. Каждому своё. Я знаю их язык. Большинство песен они поют о любви. Песни разные, как и любовь: у каждого она своя, с неповторимыми нотами. Но тебе она спела именно то, о чём я уже поведал. Сохрани в памяти эту песню, я вижу, она пришлась тебе по душе.

Мы прошли ещё по нескольким навесным платформам и спустились вниз в большой каменный зал к изящному мифрильному трону, бесчисленными гранями узоров и руническими письменами отражающему белый свет яркого летнего солнца. Он был пуст. Маленькая сине-зелёная птичка с красивым хвостом опустилась на подлокотник, что-то прощебетала и упорхнула, скрывшись среди листвы.

– Я знаю, ты пришёл к Великой Стихии – Хранителю Света. Но, как ты видишь, его трон пуст. Я уже давно не видел Короля, и меня тревожат те же мысли, что и тебя, Орион. Он открыл нам эту землю и тщательно оберегал её от зла. Я пытался вызвать Хранителя, но бесполезно: он не отвечает… Тревога за Эльфийские Земли всё возрастает в моём сердце. Если погибнет Альвис, погибнет весь мир!..

– Альвис бессмертен.

– Как и все мы, свободные от Разрушения души. Но покинув своё физическое тело, мы теряем связь с этим миром. Чтобы попасть в него вновь, нам нужно переродиться. Это занимает много времени и сил. Это может потребовать столько сил, сколько, например, не наберётся у ослабшего духа даже некогда мощной Стихии, и это может занять столько времени, сколько хватит на то, чтобы разрушить не только наш мир. Впрочем… Попробуй вызвать его сам! Я знаю, вы братья по оружию, и, возможно, тебя он услышит скорее, чем эльфийского мага.

– Но как?

– Видишь круг на полу, в нём вырезаны рунические письмена. Это заклинания на вызов Стихии. Встань в него и позови того, кого хочешь увидеть.

Я осторожно вошёл в магический круг перед королевским троном.

– Альвис! – позвал я Стихию. – Альвис, Верховный Хранитель Света! Тебя зову я, Орион, твой друг! Я зову тебя от имени всех народов Эльфийских Земель! Ты нужен нам!

Мой зов затих, ничего не произошло. Всё также пели птицы, и тихо перебирал листвой ветер. Обернувшись, я посмотрел в глаза Астенаю, он посмотрел в мои. Я как будто ясно услышал то, о чём он подумал: «Я так и знал. Я хотел увидеть сам, отзовётся ли он тебе. Но нет». Он, как будто, тоже прочёл мои мысли: «Я всё равно хочу попробовать его найти, хоть что-то узнать!»

– Тогда отправляйся к Золотым горам, иногда он уходил туда, – вслух произнёс Астенай. – Но не торопись, вечер уже скоро, отдохни в Друинене.

Повинуясь приглашению высокого эльфа, я остался на ночь в прекрасном лесу, наслаждаясь эльфийскими светильниками, озарившими вечерний лес сине-голубым сиянием и слушая вечерние песни эльфов и птиц, которые к ночи стихли, как и голубые язычки пламени в фонарях.

Проснувшись утром в тени большого раскидистого дерева, я некоторое время смотрел на солнечные блики, мерцающие по краям густой листвы. Пели птицы, но эльфов не было видно. Чтобы не нарушать их покой, я тихо встал, и стараясь не шуметь, неторопливо пошёл по дороге из белого камня, удаляясь от дворца Верховного Короля. Вдоль дороги цвели ирисы самых разнообразных расцветок – я шёл и наслаждался их красотой, удивляясь, как я вчера не заметил их. Но вчера я торопился. Зря.

Теперь мой путь лежал к Золотым горам. Я мчался по мягкой траве свободным, широким аллюром, то галопом, то рысью. Мелькали овраги; ручьи, словно драгоценные камни, переливающиеся на солнце. Пару раз вдали я видел группы белых единорогов, и одиноких охотников-анайверов. Вскоре, спустившись с холма, я уже стоял на берегу широкой Рубиновой реки. Рубиновая – самая большая река в Эльфийских Землях. Не многие кентавры или единороги решаются переплыть её. Эльфы переправляются через неё на лёгких лодках, а я отношусь к тем немногим, кто уже переплывал Рубиновую и видел Золотые горы. Названия эти были даны не просто так. На закате Рубиновая река удивительно красива: огромное пространство искрящейся воды отражает яркие краски. Что-то неземное есть в этом пейзаже. На восходе каждый раз в ясную погоду на далёком её берегу виднеется волшебный золотисто-багряный отблеск Золотых гор. Днём же Золотые горы по-настоящему ослепительны – такова сокровищница Эльфийских Земель, сотворённая самой природой…

Трава под копытами сменилась мягким песком. Лучи солнца щедро одарили воду реки ярким искрящимся блеском. Я помчался галопом и с шумом рассекаемой воды ворвался в воды Рубиновой, в окружении множества солнечных брызг. Пока я плыл, было тихо, кругом – застывшая водная гладь. Поначалу вода казалась прохладной, но затем я привык к ней и почувствовал приятную расслабленность и лёгкость, словно слившись с водой в одно целое. Я плыл ритмично, но не торопясь, не прикладывая усилий, чтобы дольше продержаться на воде, не чувствуя напряжения или усталости. Иногда чувствовал ногами более холодные течения, но быстро преодолевал их и продолжал плыть к своей цели. Вершины Золотых гор драгоценным маяком сверкали на солнце.

Чувствуя усталость, я наконец выбрался из воды на берег. А уж если я устал, значит, путь был действительно нелёгкий. После столь длительного заплыва даже стоять на ногах было тяжело. Я немного перевёл дыхание и пошёл к ущелью в скале. Ущелье вело в долину Золотых гор, вокруг – то маленькие камешки, отполированные водой, то огромные валуны, так величественно и стойко застывшие на этом пустынном берегу, словно невозмутимые вечные стражи. Как знать, возможно это действительно так и есть: их дух хранит этот берег и эти горы лучше кого бы то ни было. Ведь Золотые горы место очень похожее на Озеро Миров. Здесь всегда очень тихо: ни зверей, ни птиц. Альвис часто уходит сюда, по словам эльфов. Но портала здесь нет. По крайней мере такого, которым кто-то мог бы воспользоваться. Я был здесь раньше и ничего подобного не видел. Но место подходящее. Портал мне был не нужен – просто задумался над этим, так как помнил, что было со мной когда-то давно, когда я вёл себя в незнакомой местности слишком неосторожно. Временный портал вполне мог здесь быть – его можно и не заметить, так что лучше быть настороже. Уже какое-то шестое чувство помогало мне определять такие необычные места – вот что значит горький опыт. Я здесь только в надежде найти или вызвать Альвиса. Я поднял голову, пробираясь по горному коридору: надо мной высоко и торжественно сияли золотом скалы.

Войдя в сверкающую Золотую долину, я осмотрелся: дивные горы, отражающие солнце, заставляли светиться крупицы золотого песка. Я зачерпнул песок ладонью. Часть его зёрен блестела. Золото! Настоящее золото, красота и ценность нашей земли, за которую здесь никто никогда не воевал. И если в эту долину и приходил кто за солнечным металлом, то брал лишь немного, ровно столько, чтобы хватило воплотить прекрасную идею очередного ювелирного искусства. Люди и гномы в далёкие времена и в другом мире убивали из-за золота: оно им давало богатство и власть. Слава Великим Силам Света, что в Эльфийских Землях нет ни денег, ни торговли. Здесь никому никогда не придёт в голову соизмерять своё богатство с чьим-либо. Каждый овладевает каким-нибудь ремеслом или искусством и может обменять плоды своего мастерства на что-то необходимое. В Эльфийских Землях живут обменом и дарами. Я, как охотник, вполне могу обменять добытого кабана на подушку из пуха для Арины в той эльфийской семье, где нет охотника, а могу выиграть что-то на Состязаниях или получить подарком на День Рождения. Есть конечно, особые вещи, действительно, означающие высокий статус: венец вождя и дорогое оружие из метеорита или мифрила. Но это тот статус, который наделяет большей ответственностью владельца таких вещей. Да, я несколько удалился в своих мыслях от того, для чего я здесь оказался. Возможно, Альвису это место тем и нравится, что оно как-то отвлекает от того, что происходит за пределами этой уединённой долины. Впрочем, я в очередной раз пытаюсь понять Стихию, а разве это возможно? Мы разные… всё-таки разные, хоть и бились вместе. Верховный Хранитель видел этот мир ещё до того, как были созданы живые и умирающие существа. Он способен совершать чудеса, но делает это только при крайней необходимости, он читает мысли и может мысленно говорить с тобой. А я? Только могу догадываться о чём-то, не более того. Но даже моя скромная интуиция взывала о встрече с ним. Эльфийским Землям не то, чтобы что-то угрожало, но именно здесь и сейчас нужен был Верховный Король. Я прошёл в центр долины, утопая копытами в мягком золотом песке. Тишину нарушил мой удивительно громкий и отчётливый голос, отражённый эхом:

– Альвис, Верховный Хранитель Света! Тебя зову я, Орион, твой друг! Я зову тебя от имени всех народов Эльфийских Земель! Ты нужен нам! Альвис!

Эхо пробежало: «Альвис! Альвис!» – и утонуло в глубине скал. Тишина снова воцарилась в долине.

Неторопливым шагом я покинул Золотые горы. Немного постоял на берегу и вскоре стал замечать первые розовые отблески заходящего солнца, нежно озарившие воду Рубиновой и вершины гор. Ночевать в этом странном, пусть и красивом месте, мне совсем не хотелось, и я вошёл в воду реки и поплыл обратно. Вскоре закат стал багряным, и я видел перед собой бескрайнюю гладь реки, переливающуюся всевозможными оттенками красного. Странное впечатление: то ли я плыл по небу, то ли вода налилась кровью. С берега смотреть на Рубиновую было, определённо, приятней. Я выбрался из реки, когда солнце уже село, немного повалялся на ещё тёплом песке, чтобы хоть чуть обсохнуть и согреться. Ночевать мне предстояло на лугу. Я быстро добрался до зелёных полей и приготовился к ночёвке.

Наутро я встал в полной решимости добраться до Озера Миров и дойти до самого Рейдора – главного портала. Там я позову Альвиса в последний раз и не стану больше ничего предпринимать, если он не откликнется и на этот зов. Будь что будет!

Свой путь я начал быстрым галопом, чтобы согреться и взбодриться, затем перешёл на ровную рысь, которой я мог почти без устали бежать долгие лиги пути. Приближаясь к Золотым равнинам, я увидел среди колышущейся на ветру травы маленькую фигурку эльфа-ребёнка. Одет он был в синюю с серебристой вышивкой одежду – цвета народа озёрных эльфов. Я остановился и внимательно осмотрелся: взрослых эльфов поблизости не было. До Озера Миров ещё очень долгий путь. Откуда здесь эта кроха? Его фигурка медленно продвигалась вперёд, словно плыла по морю травы. Я лёгким галопом догнал юного странника:

– Доброе утро! Куда путь держишь?

Ребёнок сначала испуганно вздрогнул, затем, обернувшись, увидел меня и на его лице появилась усталая улыбка:

– Доброе утро! Я… домой иду.

– Это к Озеру Миров? Далековато ты от дома забрался.

– Я знаю… – мальчик опустил голову и силился не заплакать, но у него не получилось.

– Тебя как зовут?

– Авир.

– Ну, хорошо, Авир, будем знакомы. Садись, подвезу!

– Правда? До самого дома?

– Конечно.

– Благодарю!

Я поднял малыша с земли и закинул себе на спину. Пошёл сначала шагом: мне было интересно расспросить мальчика, как же он сюда попал.

– Тут могут быть дикие звери. Как же ты оказался здесь совсем один?

– Я всё мечтал научиться ездить верхом. Альсивир, мой друг (мы играем вместе), посадил меня на жеребца, на котором его отец к нам в гости приехал. Высокий белый конь. Он сначала шагом шёл, как ты сейчас, а потом вдруг побежал. Очень быстро! Я так испугался! Меня подбрасывало, я скользил по спине, но крепко держался за гриву. Я боялся упасть. Было так быстро, так высоко! Конь долго бежал. Я кричал ему, чтоб он остановился, а он ещё быстрее бежал…

– Ты, наверное, с каждым разом кричал всё громче?

– Конечно! А он бежал и бежал… А потом увидел ещё лошадь. Подбежал к ней, и она его лягнула. Он тоже начал прыгать – и я упал. Потом я шёл обратно, пока не стало темно. Лёг спать на траве, а сегодня утром опять пошёл. Скажи, а мы сегодня успеем добраться до дома? Там меня ждет мама! А отец… он меня сильно накажет, я даже боюсь с ним встречаться! Да, кстати, а как тебя зовут?

– Орион Воин Огня.

– О! Так ты тот самый Орион из сказки? Который самый быстрый, самый сильный, и насылает огонь на врагов?

– Что-то вроде того. Как видишь, мы совсем не в сказке, тут всё по-настоящему. И я не самый сильный из анайверов, но вот быстрый – это да. Держись крепче! Сейчас почувствуешь, что значит настоящая скорость!

Авир крепко схватил меня за талию, и мы помчались. Я летел карьером, почти не касаясь земли. Ветер с шумом трепал одежду ребёнка. Я слышал его восторженные крики и как-то сам заражался этой неподдельной детской радостью. Мы стремительно промчались по Золотым равнинам и в туче брызг пересекли ручей. До Озера Миров мы добирались уже спокойным лёгким галопом, а потом и шагом; к вечеру были уже в эльфийском селении Рунсаль. Ребёнок устало прижимался к моей спине, я чувствовал, что он уже не держится за меня руками. Возможно, уже уснул. Мерно стуча копытами по каменным дорожкам Рунсаля, я проходил мимо редких эльфийских домиков. Они были такими маленькими по сравнению с моим домом! По сути это были навесы среди высаженных для этой цели деревьев, густо заросшие разными вьющимися растениями: виноградом, хмелем и другими (я даже не знал всех этих названий). Мой дом… он тоже увит виноградом, но он каменный. Единственный каменный дом в Эльфийских Землях. Я достаточно крупный кентавр, и мне нужен высокий потолок и просторная комната.