– В нашей семье старались не касаться этой темы. Мать мне дала свою фамилию, чтобы ничто не указывало на родство. Мы много лет жили почти затворниками, пока те ужасные события не стали забываться людьми.

– Вы не знаете, что связывало вашего отца и Виллана Вейна?

– Виллана Вейна?

– Полицейского, который занимался делом вашего отца. Он, как и ваша мать, посещали Хайта в больнице.

– Что? Нет, мне об этом ничего не известно. Мне совсем нечем вам помочь. Простите, офицер.

Кларк ушёл от священника в полной растерянности. Снова сидел в участке, перебирал дела и пытался вновь и вновь разгадать головоломку. Он интуитивно, как натасканная собака, чувствовал, что существует что-то, что связывало Хайта и Вейна, но в головоломке не хватало кусочков, а без них он решить задачу не мог.

Теперь офицер ехал по ночной дороге на кладбище, где был захоронен бывший священник. Виктим сам не знал, что собирается там искать и не бессмысленно ли всё это, но больше ничего в голову не приходило.

Он вовремя опустил стекло, в душную летнюю ночь глаза слипались, но мутную голову немного освежил ночной ветерок. Кладбище находилось не так далеко от городка, но Кларк не спешил, зная по опыту, что аварии случаются именно тогда, когда ослаблено внимание спокойствием безлюдных дорог.

Остановив машину у ворот, офицер взял из багажника приготовленную лопату и фонарик, и пошёл вглубь кладбища. Темнота глубокой ночи скрывала особенности могил и их оградок, кресты и надгробия приобретали очертания только при приближении. Кларк воспринимал кладбище буднично, может быть поэтому он не обращал внимание на природные шорохи и тени, которые пугают более впечатлительных посетителей этого места. Офицер не раз бывал здесь и порядок расположения могил примерно знал. Тем не менее, пришлось поблуждать, прежде чем он нашёл неприметное надгробие, на котором было выбито лишь имя Джекила Хайта и года его рождения и смерти. Прежде чем приступить к задуманному, Кларк ещё раз спросил сам у себя, не бессмысленно ли это, что он ожидает увидеть в гробу с останками давно почившего человека, стоит ли это его усердия и не проще ли провести официальную эксгумацию. Впрочем, в последнем Кларк почти не сомневался, поскольку знал тщетность такого запроса судье: аргументов в пользу необходимости эксгумации тела он не нашёл. Скоропостижная смерть Хайта и присутствие на похоронах Вейна – всё, что у него было. Сначала взглянул на тёмное небо, где из-за туч почти не было видно звёзд, затем опустил взгляд на могилу и про себя усмехнулся, подумав, что странная у людей логика: мечтая попасть на небо, они закапывают тела в землю. Пристроив фонарь так, чтобы круг света падал на место, где он собирался копать, офицер крепче сжал лопату и приступил к работе.

К тому времени, когда Кларку удалось откопать гроб, он порядком выдохся, не раз делал кратковременные перерывы, чтобы потереть затёкшую спину, с сожалением отмечая, что в последнее время физический труд ему даётся гораздо сложнее. Сделав последнюю передышку и вытерев с шеи пот, Виктим стал аккуратно поддевать лопатой крышку гроба. Время и влажная почва сделали своё дело, достаточно было небольших усилий, чтобы трухлявые доски отстали. Кларк добрался до цели.

За свою карьеру офицеру Виктиму приходилось присутствовать на эксгумации, поэтому в открывшемся зрелище не было для него ничего нового. В свете фонаря Кларк разглядел человеческие кости в истлевших лохмотьях. Поводив лучом света вдоль скелета, полицейский наткнулся взглядом на посторонний предмет, выглядывающий из-под тряпок. Нагнувшись, он осторожно вытащил находку. Разглядев книжку в тёмном переплёте, Кларк сначала решил, что это Библия, но, открыв обложку, увидел записи сделанные рукой. Страницы были в плохом состоянии, слова читались с трудом, поэтому Виктим не стал тратить время, отложив книжку, он ещё раз внимательно осмотрел гроб, но больше ничего интересного не увидел. Кое-как примостив крышку обратно, полицейский стал поспешно закидывать яму землёй. На востоке небо уже румянилось. С лица Виктима Кларка не сходила довольная улыбка: на этот раз интуиция его не подвела.

***

Тихо и темно. Никого. Ни людей, ни животных. Слабый свет луны не давал бесследно утонуть во мраке между домами. Но его едва хватало, чтобы не наткнуться на стены, что сжимают с двух сторон, давая лишь узкий тоннель для прохода. В конце должен быть выход, но его закрывает решётка. Она не заперта и легко открывается, пропуская вперёд. Там открытое место, оттого светлее. Светлее настолько, что видно мусорные баки. Рядом с ними в отходах копошатся крысы. Порыв ветра сносит газету, которая что-то прикрывает. Тёмная куча зашевелилась, и с кряхтением с земли приподнялся человек. Он сонно огляделся, почесал шею за воротом, выскребав оттуда что-то:

– Проклятые вши… – голос старческий, хриплый.

Закашлялся. Потянулся к рядом стоящей бутылке и сделал несколько глотков.

– Кхе… Муторно как-то, – старик помассировал грудь в районе сердца. Ещё раз огляделся. Ничего. Темнота и тишина, разбавленная шуршанием крыс.

– Вот гадины! Спасу от них нет, – зло произнёс бродяга. – Ох, сердце чёт как-то стучит. Желудок сводит. От голода что ли?

Потянулся к кульку, развернул газетку. Взял гамбургер, откусил, медленно пожевал. Вновь отхлебнул из бутылки. С трудом проглотив, шумно задышал.

– Стучит сердце. Неужто час…

Вскрик. Откушенный гамбургер впился в державшую его руку. Старик разжал пальцы, но булка не упала, вцепившись в кисть. По ноге зазубренной крышкой царапнула консервная банка. Подкатывалось прогнившее яблоко…

Через несколько секунд бродяга с последним хриплым вздохом повалился на землю. Ветер газеткой укрыл лицо старика.

Кларк резко открыл глаза. Он шумно дышал, а сердце стучало так, будто требовало грудную клетку выпустить его наружу. Несмотря на то, что Виктим сразу понял, что это сон, успокоиться не мог. Оттёр рукой испарину на лице.

– Проклятый Бутчер! – в сердцах произнёс Кларк.

Развернув электронные часы на тумбочке, он увидел, что время перевалило за два часа ночи. Кларк присвистнул: здорово его успели измотать последние дни, он проспал почти сутки. Откинувшись на подушку, Виктим попытался привести мысли в порядок. В спальне было жарко. Он встал с кровати, подошёл к окну и открыл его, но это ничуть не помогло. Ночь была душная, такая бывает перед сильным дождём. Мужчина повернулся к кровати, но спать больше не хотелось. В комнате неприятно пахло гнилью, и причину этого долго искать не пришлось. Взгляд наткнулся на чёрную книжку, лежащую на тумбочке. Он не открывал её с прошлой ночи, когда извлёк из гроба Джекила Хайта. Вчерашняя усталость свалила его с ног, как только он приехал домой. Сейчас же ему просто не терпелось открыть и прочесть загадочную записную книжку. Потянувшись к ней, Кларк заметил, как дрожат его руки. Мелькнула мысль покурить, чтобы успокоиться, но любопытство было сильнее. Офицер взял полусгнившую книжку и, устроившись на кровати, начал читать. Это было тяжело, страницы пожелтели и обветшали настолько, что легко отрывались от обложки, записи почти стёрлись, но Кларк с первых строк понял, что у него в руках пропавший дневник Виллана Вейна.

***

Пять дней офицер полиции Виктим Кларк жил так, будто в нём боролись две сущности. Одна пыталась быть тем самым Кларком, которым он был всю жизнь и делать вид, словно ничего и не было; другая – металась в запертом сознании и старалась вырваться наружу. Она ломала истончившиеся перегородки трезвого рассудка ночными кошмарами, неотступными сомнениями, нескончаемым пульсированием в висках навязчивых мыслей.

Вечером пятого дня Кларк, надев кобуру и прикрыв её пиджаком, вышел из дома.

«…Слова Хайта подтвердились – Хартс действительно был основан в 1282-ом году, 666 лет назад. Просто совпало. А больной разум тут же увидел в этом знак. Число Зверя – сказал Хайт, так написано в Библии.

Также проверил информацию по роддомам. На день начала убийств Хайта на учёте стояло 666 беременных женщин. Это ни о чём не говорит, некоторые могли просто ещё не встать на учёт…».

Машину Виктим решил не брать, несмотря на то, что идти было далеко. Он давал себе шанс передумать, убедить взбунтовавшееся сознание в бредовости идеи, но прагматичный разум молчал, словно все его доводы заранее окажутся обречёнными, а память против воли обладателя упрямо высвечивала перед глазами строчки навечно впаянные, слово в слово.

«…Сегодня ночью очередная смерть. Утопленник. Утопленник, посреди города, где на восемьдесят миль вокруг нет ни одного водоёма. Медэксперт сказал, что вода в лёгких – дождевая. Да, ночью шёл дождь, но никто не смог припомнить случая, когда бы человек захлёбывался дождём.

Да, ещё.., я только сегодня обратил внимание. Все жертвы мужского пола. Ничего общего между ними, ни возраста, ни рода занятий, ни общих знакомых, кроме того, что все они – мужчины. Не хочу об этом думать, но… все они умирают на тех же местах, где Хайт убивал своих жертв. Совпадение?..»