Read the book: «Ночь храбрых», page 3

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Эйдан скакал через пустырь вместе с людьми Лейфола, Кассандрой, Энвином и Снежком. Они скакали галопом, поднимая облако пыли, и Эйдан был счастлив от ощущения победы и гордости. Он помог достичь невозможного, им удалось перенаправить водопад, изменить мощный поток Эверфола, отправить его воды потоком через равнины, затопить каньон и вовремя спасти его отца. Приблизившись, сгорая от желания воссоединиться со своим отцом, Эйдан увидел вдали людей Дункана, услышал их крики радости даже отсюда, и преисполнился гордостью. Они это сделали.

Эйдан радовался тому, что отец и его люди выжили, каньон затоплен, а тысячи пандезианцев мертвы, их тела вымыло к ногами победителей. Впервые Эйдан ощутил великое предназначение и принадлежность. Он действительно внес свой вклад к дело своего отца, несмотря на юный возраст, и теперь он чувствовал себя мужчиной среди мужчин. Он чувствовал, что это одно из великих мгновений в его жизни.

Пока они все скакали галопом под заходящим солнцем, Эйдан не мог дождаться той минуты, когда увидит своего отца, увидит в его глазах гордость, благодарность и, самое главное, уважение. Он был уверен в том, что теперь отец будет смотреть на него как на равного, как на одного из своих собственных настоящих воинов. Большего Эйдан и не желал.

Эйдан продолжал скакать, топот тысяч коней оглушал, он был покрыт грязью, загорел после долгой поездки верхом, и, когда они, наконец, пересекли холм и начали спускаться, мальчик увидел перед собой последний отрезок пустыря. Он бросил взгляд на группу солдат своего отца, его сердце бешено колотилось от предвкушения, когда вдруг он осознал, что что-то не в порядке.

Люди его отца вдали расступились и между ними он заметил одинокую фигуру, одиноко идущую в пустыне. Это была девушка.

В этом не было смысла. Что девушка делает здесь одна, зачем она идет к его отцу? Почему все мужчины остановились и пропустили ее? Эйдан не знал точно, что не так, но по тому, как неистово колотилось его сердце, что-то внутри подсказывало ему, что отец в беде.

Еще более странным было то, что, когда Эйдан приблизился, он опешил, узнав необыкновенную внешность девушки. Он увидел ее кожаную накидку, высокие черные сапоги, жезл, длинные светлые волосы, гордые черты лица, и озадаченно моргнул.

Кира.

Его замешательство только усилилось. Наблюдая за ней, Эйдан присмотрелся к ее походке, то, как она держала плечи, и понял, что что-то не так. Она выглядела, как Кира, но это была не она. Это не та сестра, с которой он жил всю свою жизнь, с кем он проводил так много часов, читая книги на ее коленях.

Эйдан все еще находился в сотнях ярдах, его сердце бешено заколотилось, когда его дурное предчувствие усилилось. Он опустил голову, пнул своего коня и поскакал вперед так быстро, что едва мог дышать. У него было дурное предчувствие, он ощущал обреченность, когда увидел, что девушка приближается к Дункану.

«ОТЕЦ!» – крикнул Эйдан.

Но отсюда его крики заглушил ветер.

Эйдан скакал все быстрее, выехав впереди группы, несясь вниз с горы. Он беспомощно наблюдал за тем, как девушка оказалась возле отца на расстоянии объятия.

«НЕТ, ОТЕЦ!» – крикнул мальчик.

Он был в пятидесяти ярдах, затем сорока, тридцати, но все еще находился слишком далеко, чтобы сделать что-нибудь. Он мог только смотреть.

«СНЕЖОК, БЕГИ!» – приказал он.

Снежок побежал вперед быстрее коня. Но Эйдан все равно понимал, что времени нет.

В следующую минуту он увидел, как это случилось. К ужасу Эйдана, девушка протянула руку и вонзила кинжал в сердце его отца. Глаза Дункана широко распахнулись, после чего он упал на колени.

Эйдану показалось, что его тоже пронзили кинжалом. Он почувствовал, что его тело упало рядом с ним, он никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным. Все произошло так быстро, что люди Дункана стояли озадаченные, ошеломленные. Никто даже не знал, что происходит. Но Эйдан знал. Он сразу все понял.

Все еще находясь в двадцати ярдах, Эйдан, испытывая отчаяние, потянулся к поясу, вынул кинжал, который дал ему Мотли, потянулся назад и метнул его.

Кинжал проплыл в воздухе, мерцая на свету, целясь в девушку. Она вынула свой кинжал, скорчила гримасу и снова собралась нанести удар Дункану, когда вдруг кинжал Эйдана нашел свою мишень. Эйдан почувствовал облегчение, когда увидел, что кинжал, по крайней мере, проткнул тыльную сторону ее ладони, она закричала и уронила свое оружие. Это был нечеловеческий крик и, конечно же, он не принадлежал Кире. Кем бы она ни была, Эйдан вывел ее из игры.

Она повернулась и посмотрела на него, и Эйдан с ужасом увидел, как ее лицо изменилось. На смену девичьему лицу пришло гротескное, мужское, которое становилось больше с каждой секундой, и было больше их лиц. Глаза Эйдана широко распахнулись от ужаса. Это не его сестра. Это никто иной как Великий и Святой Ра.

Люди Дункана тоже в потрясении смотрели на него. Каким-то образом кинжал проткнул его руку, изменил иллюзию, развеял магию, которую использовал Ра для того, чтобы обмануть Дункана.

В это же самое мгновение Снежок прыгнул вперед, пролетел в воздухе и приземлился на грудь Ра своими огромными лапами, оттесняя его назад. Зарычав, пес вцепился ему в горло, царапая его. Он вцепился ему в лицо, полностью застигнув Ра врасплох и не дав ему возможности снова атаковать Дункана.

Сражаясь в грязи, Ра поднял глаза к небесам и выкрикнул какие-то слова – нечто на языке, которого Эйдан не знал. Очевидно, это было какое-то древнее заклятие.

После чего Ра вдруг исчез в облаке пыли.

От него остался только окровавленный кинжал, упавший на землю.

И в луже крови – неподвижный отец Эйдана.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Везувиус скакал на север через Эскалон верхом на коне, которого он украл после того, как убил группу пандезианских солдат. С тех пор, будучи вне себя от ярости, он едва останавливался, уничтожая деревню за деревней, убивая невинных женщин и детей. В некоторых случаях он проходил по деревне в поисках пищи и оружия, в других – в поисках удовольствия от убийства. Везувиус широко улыбнулся, когда вспомнил о том, как он поджигал деревню за деревней, лично сжигал их дотла. Он оставит на Эскалоне свою отметку повсюду, куда ни пойдет.

Выезжая из последней деревни, Везувиус застонал и бросил пылающий факел, с удовлетворением наблюдая за тем, как тот приземлился на очередной крыше, поджигая еще одну деревню. Он выехал из деревни, ликуя. Это была третья деревня, которую он сжег за этот час. Он сжег бы их всех, если бы мог, но у него есть более срочное дело. Везувиус вонзил свои пятки в коня, решительно настроенный воссоединиться со своими троллями и повести их в последний этап вторжения. Они нуждаются в нем сейчас, как никогда.

Везувиус продолжал скакать, пересекая великие равнины и заезжая в северную часть Эскалона. Он чувствовал, что конь под ним выбивается из сил, но это только заставило его вонзить свои пятки еще глубже. Ему было все равно, если он заездит коня до смерти – на самом деле, он на это надеялся.

Когда солнце в небе начало отбрасывать длинные тени, Везувиус почувствовал, что его народ троллей приближается, ожидая его, он ощущал это в воздухе. Ему было радостно думать о том, что его люди, наконец, находятся здесь, в Эскалоне, по другую сторону от Пламени. Но, продолжая скакать, он не понимал, почему его тролли еще не продвинулись дальше на юг, грабя местность. Что их останавливает? Неужели его генералы настолько некомпетентны, что ничего не могут сделать без него?

В конце концов, Везувиус выехал из леса, его сердце подпрыгнуло, когда он увидел свои силы, растянувшиеся на равнинах Ура. Он обрадовался, увидев, что здесь собрались десятки тысяч троллей. Но он был сбит с толку: вместо того, чтобы выглядеть как победители, они казались сраженными и жалкими. Как это возможно?

Пока Везувиус смотрел на своих людей, которые просто стояли здесь, на его лице появилась досада. Без него они все казались деморализованными, их покинул боевой дух. Наконец, Пламя опустилось, Эскалон принадлежит им. Чего же они ждут?

В конце концов, Везувиус приблизился к ним и, когда он ворвался в толпу верхом, то увидел, что они повернулись и посмотрели на него сначала с потрясением и страхом, а потом с надеждой. Они все застыли и уставились на него. Он всегда производил на них такое впечатление.

Везувиус спрыгнул со своего коня и, не колеблясь, высоко поднял алебарду, развернулся и отрубил голову коня. Обезглавленный конь стоял секунду, после чего замертво упал на землю.

«Это за то, что ты не скакал достаточно быстро», - подумал Везувиус.

Кроме того, он всегда любил убивать кого-то, когда приезжал куда бы то ни было.

Везувиус увидел страх в глазах всех своих троллей, когда он направился к ним в ярости, требуя ответов.

«Кто руководит этими людьми?» – спросил он.

«Я, милорд».

Везувиус повернулся и увидел высокого плотного тролля, Сувеса, своего заместителя командующего в Марде. Он повернулся к нему, а за ним и десять тысяч троллей. Везувиус видел, что, хотя Сувес и пытался выглядеть гордым, в его облике читался страх.

«Мы думали, что Вы мертвы, милорд», – добавил Сувес, словно оправдываясь.

Везувиус нахмурился.

«Я не умираю», – рявкнул он. – «Смерть для трусов».

Все тролли молча смотрели со страхом, как Везувиус сжимал и разжимал рукоять своей алебарды.

«А почему вы остановились здесь?» – спросил он. – «Почему вы не разрушили весь Эскалон?»

Сувес в страхе переводил взгляд со своих людей на Везувиуса.

«Нас остановили, мой господин», – наконец, признался он.

Везувиус ощутил приступ ярости.

«Остановили?!» – рявкнул он. – «Кто?»

Сувес колебался.

«Он известен под именем Альва», – в конце концов, ответил он.

Альва. Имя глубоко отозвалось в душе Везувиуса. Величайший чародей Эскалона. Пожалуй, единственный, кто обладает большей силой, чем он.

«Он создал расщелину в земле», – объяснил Сувес. – «Каньон невозможно было пересечь. Он отделил юг от севера. Очень многие из нас уже погибли, пытаясь. Именно я отозвал атаку, спас всех этих троллей, которых Вы видите здесь сегодня. Именно меня Вы должны благодарить за их сохраненные бесценные жизни. Именно я спас наш народ. За это, мой господин, я прошу у Вас повышения – дайте мне мое собственное командование. В конце концов, этот народ теперь ждет руководства от меня».

Везувиус ощутил, что его ярость готова вырваться наружу. Его руки тряслись, он сделал два быстрых шага, широко замахнулся своей алебардой и отрубил Сувесу голову.

Сувес рухнул на землю, в то время как остальные тролли уставились на него в страхе и потрясении.

«Вот тебе твое командование», – ответил Везувиус мертвому троллю.

Он с отвращением смотрел на свой народ троллей. Он прошел между рядов, всматриваясь в лица каждого, внушая им страх и панику, что доставляло ему удовольствие.

Наконец, он заговорил, и его голос скорее напоминал рычание.

«Перед вами находится большой юг», – прогремел он мрачным голосом, полным ярости. – «Те земли когда-то были нашими, отнятыми у ваших предков. Те земли когда-то были Мардой. Они украли то, что принадлежало нам».

Везувиус сделал глубокий вдох.

«Я соберу имена и имена членов семей тех из вас, кто боится броситься в атаку, и буду медленно пытать каждого из вас, после чего отправлю гнить в ямах Марды. Те из вас, кто желает вступить в бой, спасти свои жизни и заявить свои права на то, что когда-то принадлежало вашим предкам, сейчас присоединятся ко мне. Кто со мной?» – крикнул он.

Раздался громкий возглас одобрения, между рядами, насколько хватало взгляда, пронесся грохот, когда все тролли подняли свои алебарды и начали скандировать его имя.

«ВЕЗУВИУС! ВЕЗУВИУС! ВЕЗУВИУС!»

Везувиус издал громкий боевой клич, повернулся и побежал на юг. За спиной он услышал грохот, подобный грому, тысяч последовавших за ним троллей. Великий народ был решительно настроен положить конец Эскалону раз и навсегда.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Кира летела на спине Теона на юге через Марду, постепенно приходя в себя, покидая эту мрачную страну. Она никогда еще не чувствовала себя такой сильной. В правой руке она держала Жезл Правды, из которого исходил свет, поглощающий их обоих. Кира знала, что это оружие величественнее нее, это предмет судьбы, наполняющий ее своей силой, повелевающий ей так же, как она повелевала ему. Пока она сжимала его в руке, вся вселенная казалась ей больше, она сама казалась себе больше.

Держа в руках оружие, Кира чувствовала, что ей предназначено владеть им с самого ее рождения. Впервые в жизни она поняла, чего ей не хватало, и теперь она чувствовала себя полноценной. Она и жезл, это загадочное оружие, которое она спасла из самих глубин в землях Марды, были едины.

Кира летела на юг, Теон тоже стал сильнее и больше под ней, ярость и жажда мести в его глазах не уступали ее ярости и жажде мести. Они летели уже несколько часов, пока, наконец, мрак не начал таять и не показалась зелень Эскалона. Сердце Киры подскочило, когда она увидела свою родину. Она уже и не надеялась снова ее увидеть. Она торопилась, зная, что ее отец, атакуемый армией Ра, нуждается в ней на юге. Кира знала, что пандезианские солдаты заполнили страну, что пандезианский флот атакует Эскалон с моря, что где-то высоко над головой кружат драконы, также стремящиеся к разрушению Эскалона, что в страну вторгаются тролли, миллионы созданий разрывают ее землю на части. Эскалон находится в отчаянном положении со всех сторон.

Кира моргнула и попыталась прогнать из своих мыслей ужасные воспоминания о том, что ее родину разрывают на куски, о длинных участках руин, щебня и пепла. Но, крепче сжимая жезл, она знала, что это оружие может быть надеждой на спасение. Могут ли этот жезл, Теон и ее силы на самом деле спасти Эскалон? Можно ли спасти нечто настолько разрушенное? Есть ли у Эскалона вообще надежда на возвращение к тому, чем он когда-то был?

Кира этого не знала. Но надежда есть всегда. Именно этому ее учил отец: даже в самые мрачные времена, когда ситуация кажется ужасной, даже если кажется, что все уничтожено, всегда есть надежда. Всегда есть искра жизни, надежды и перемен. Ничто никогда не может быть абсолютным – даже разрушение.

Кира летела дальше, чувствуя, что ее зовет судьба, чувствуя прилив оптимизма, с каждым проходящим мгновением ощущая себя более сильной. Она задумалась и почувствовала, что преодолела что-то глубоко внутри себя. Кира вспомнила, как разорвала паутину того паука, и поняла, что в ту минуту она также отсекла что-то внутри себя. Она была вынуждена выжить, положившись на свои собственные силы, и одолела глубочайших демонов внутри себя. Кира больше не была той самой девочкой, которая выросла в Форте Волис. Она больше не была той девочкой, которая отправилась в Марду. Теперь она вернулась женщиной, воином.

Кира посмотрела вниз через облака, чувствуя, как меняется под ней ландшафт, и увидела, что они, наконец, добрались до границы, где когда-то находилось пламя. Когда она рассматривала большой шрам на земле, то ее глаза уловили движение внизу.

«Ниже, Теон».

Они нырнули под плотные облака и, когда мрак рассеялся, ее сердце подпрыгнуло, стоило ей снова увидеть землю, которую она любила. Кира обрадовалась, увидев свою родную почву, холмы и деревья, которые она узнавала, ощутив воздух Эскалона.

Но, когда Кира снова посмотрела, ее сердце ушло в пятки. Внизу находились миллионы троллей, заполнивших местность, направляющихся на юг из Марды. Это напоминало массовую миграцию зверей, чей грохот было слышно даже отсюда. Увидев это, Кира не знала, как ее народ вообще сможет противостоять такой атаке. Она знала, что ее народ нуждается в ней как можно скорее.

Кира почувствовала, как Жезл Правды в ее руках загудел, после чего издал пронзительный высокий свист. Она чувствовала, что он зовет ее к действию, призывает ее нанести удар. Кира не знала, жезл ли призывает ее, или же она призывает его.

Кира направила жезл на землю и в эту минуту из него вышел треск, словно она держала в своей ладони гром и молнию. Она как завороженная наблюдала за тем, как из жезла выстрелил сильный шар света и полетел на землю.

Сотни троллей остановились и подняли головы вверх, и Кира увидела панику и ужас на их лицах, пока они смотрели на шар света, опускающийся на них с неба. У них не было времени для того, чтобы убежать.

Последовал настолько мощный взрыв, что его ударные волны докатились до Теона и Киры даже с земли. Шар света ударил в землю с силой кометы. Тысячи троллей упали, расплющенные непрерывно растущими волнами света.

Кира с благоговением осмотрела жезл. Она собиралась снова нанести удар, стереть с лица земли армию троллей, когда вдруг над ней раздался ужасный рев. Она подняла голову вверх и была потрясена, увидев огромное лицо ярко-алого дракона, появившегося из-за туч, а позади него – еще дюжину. Кира слишком поздно осознала, что эти драконы ищут их.

Не успела Кира ударить их своим жезлом, как дракон протянул лапу и ударил Теона когтями. Теон был застигнут врасплох, он развернулся в воздухе от мощного удара.

Кира цеплялась что было сил, когда их развернуло, она едва не потеряла равновесие. Крылья Теона перевернулись верх дном, он повернулся снова и снова, Кира едва держалась за него, схватившись за его чешую, пока они, наконец, не выпрямились.

Теон взревел от этого вызова и, несмотря на то, что он был меньше стаи, он бесстрашно бросился вверх на дракона, который ударил его. Очевидно, дракона удивило то, что маленький Теон бросился на него, он не успел отреагировать, когда Теон вонзил свои зубы в его хвост.

Огромный дракон закричал, когда Теон откусил его хвост подчистую. Какое-то время он летел без хвоста, после чего потерял равновесие и начал падать лицом вниз, прямо на землю внизу. Он приземлился с грохотом, образовав кратер и подняв облако пыли.

Кира подняла свой жезл, чувствуя, как он горит в ее руке, и замахнулась на еще троих драконов, атаковавших ее. Она увидела, как из жезла вылетел шар света, который ударил их по лицу. Драконы закричали, замерли на месте, после чего начали размахивать крыльями. Они затихли, после чего рухнули прямо вниз, подобно камням, пока замертво не ударились о землю со взрывом.

Кира была потрясена своей силой. Неужели Жезл Правды на самом деле только что убил трех драконов одним ударом?

Кира снова подняла жезл, когда появилась еще одна дюжина драконов, и, когда она опустила оружие, рассчитывая сразить их, она вдруг удивилась, ощутив ужасную боль в руке. Кира повернулась и краем глаза заметила дракона, который ринулся вниз позади нее и его клыки ударили по тыльной стороне ее ладони. Из ее руки потекла кровь, в то время как тем же движением он сжал Жезл Правды и выдернул его из ее рук.

Кира закричала – больше от ужаса из-за того, что она потеряла жезл, чем от боли. Она беспомощно наблюдала за тем, как дракон улетел, унося с собой жезл. Затем он уронил его, и девушка с ужасом увидела, как жезл пролетел в воздухе на землю. Жезл, последняя надежда Эскалона, будет уничтожен.

И Кира, теперь беспомощная, противостояла стае драконов, которые были готовы разорвать ее на части.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Движимая срочностью, Лорна быстро шла через лагерь, и люди Дункана расступались перед ней. Рядом с ней шли Мерк, Совос и десятки мужчин Затерянных Островов, воинов, которые отделились от остальных и присоединились к ним в их путешествии от Залива Смерти обратно на материк. Они пришли сюда, на пустырь, мимо Лептуса. Лорна целеустремленно привела их сюда, зная, что Дункан нуждается в ней.

Приблизившись, Лорна увидела, что люди Дункана удивленно смотрят на нее. Они расступались до тех пор, пока она, наконец, не добралась до небольшой поляны, где лежал Дункан. Вокруг Дункана собрались встревоженные воины, опустившись на колени возле него. Все были встревожены из-за смертельной раны своего командира. Она увидела Энвина и плачущего Эйдана, рядом с которым находился Снежок. Этот плач был единственным звуком в напряженной тишине.

Когда Лорна приблизилась к Дункану, ее остановила рука. Девушка остановилась и посмотрела на человека, который к ней прикоснулся. Мерк и Совос напряглись, положив руки на свои мечи, но она осторожно коснулась их рукой, не желая столкновения.

«Кто вы и зачем пришли сюда?» – сурово спросил воин Дункана.

«Я дочь Короля Тарниса», – авторитетно ответила Лорна. – «Дункан пытался спасти моего отца. Я пришла, чтобы вернуть долг».

Мужчина выглядел удивленным.

«Его рана смертельна», – сказал он. – «Я много раз видел это в сражении. Ему не поможет никакое исцеление».

Теперь была очередь Лорны нахмуриться.

«Мы теряем время. Неужели вы хотите, чтобы Дункан умер здесь, истекая кровью? Или я могу попытаться исцелить его?»

Очевидно, все воины были настроены скептически после своей встречи с Ра и его магией, и они переглянулись между собой. В конце концов, Энвин кивнул.

«Пропустите ее», – сказал он.

Они отошли в сторону, и, когда Мерк и Совос опустили свое оружие, Лорна поспешила вперед и преклонила колени возле Дункана.

Она осмотрела его и сразу же поняла, что дело плохо. Она ощутила черную ауру смерти вокруг него и, осмотрев его тщательнее, поняла, что конец близок. Скоро он покинет эту землю. Удар Ра нанес тяжелый ущерб – не столько кинжалом, сколько ощущением предательства, пережитого Дунканом. Он все еще думал, что именно Кира нанесла ему удар, и Лорна чувствовала в его ауре, что он больше не хочет жить из-за этого. Это подрывало его жизненную силу.

«Можете ли вы спасти моего отца?»

Оглянувшись, Лорна увидела Эйдана с красными глазами, с влажными от слез щеками, который смотрел на нее с надеждой и отчаянием. Она сделала глубокий вдох.

«Я не знаю», – просто ответила девушка.

Лорна положила одну ладонь на лоб Дункана, а другую опустила на его рану. Она начала напевать древний гимн и толпа постепенно затихла. Плач Эйдана прекратился. Она ощутила большой жар, проходящий через ее ладони, сражаясь с его болезнью. Лорна закрыла глаза и призвала на помощью все свои силы, пытаясь прочитать его судьбу, понять, что произошло, что приготовила ему судьба.

Постепенно ей это удалось. Дункану суждено было умереть сегодня. Это его судьба. Здесь, в этом месте, на этом поле боя, после его великой победы в каньоне. Лорна увидела все битвы, в которых он сражался, увидела, как он стал воином, командиром, увидела его последнюю и величайшую битву здесь, в Каньоне. Он не должен был пережить потоп. Он должен был умереть в процессе. Он сделал то, что должен был сделать.

Лорна почувствовала, что его дочь, Кира, летит по воздуху, по пути сюда, чтобы принять командование от него.

Но, преклонив возле него колени, Лорна призвала силу вселенной, умоляя ее изменить судьбу. В конце концов, Дункан был единственным и настоящим другом ее отца, Короля Тарниса, даже когда все остальные повернулись к нему спиной. Именно Дункана ее отец просил спасти ее. Ради своего отца она обязана ему. Кроме того, в глубине души девушка чувствовала, что Дункану предстоит сразиться в еще одном эпическом сражении.

Лорна боролась с судьбой, чувствуя, что эта борьба лишает ее силы. Она ощущала, как внутри нее бушует эпическое сражение духов, и она сражалась с силами, с которыми не должна была сражаться. Это были опасные силы. Силы, которые могли убить ее. В конце концов, к судьбе не стоит относиться несерьезно.

Сражаясь, Лорна чувствовала, что жизнь Дункана висит на волоске. Наконец, она упала в изнеможении, тяжело дыша, и в этот миг к ней пришел ответ: это была одновременно и победа, и поражение. Жизнь Дункана будет продлена, но не надолго. Ему будет позволено принять участие в одном последнем сражении, снова увидеть лицо своей дочери, своей настоящей дочери, умереть в ее руках. По крайней мере, это что-то.

Лорна тряслась, ей было плохо, она была потрясена силами, с которыми боролась. Ее ладони горели и, наконец, появилась вспышка, чувство, непохожее ни на что прежде, и сила этого отбросила ее. Она опустилась на спину в нескольких футах от Дункана.

Мерк быстро поднял ее, и она, слабая, сидела на коленях, в холодном поту.

В нескольких ярдах Дункан лежал, не шевелясь, а Лорна была потрясена магией того, что она призвала.

«Миледи, что случилось?» – спросил Энвин.

Лорна старалась очистить свой разум, найти слова.

Эйдан молча вышел вперед и отчаянно встал перед ней.

«Мой отец будет жить?» – умолял он. – «Пожалуйста, скажите мне».

Лорна, теряя сознания от истощения, призвала на помощь энергию, чтобы слабо кивнуть в ответ прямо перед тем, как упасть.

«Он будет жить, мальчик», – сказала она. – «Но недолго».