Quotes from the book «Звёздная сыпь»

Чутье мне подсказало. На знание мое рассчитывать не приходилось. Знания у меня, врача, шесть месяцев тому назад окончившего университет, конечно, не было.

лечиться. Я вам дам полоскание. После еды обязательно полощите… – И глотку? – спросил пациент хрипло,

он. Чутье мне подсказало. На знание

важность и сознание собственного достоинства. Человек помаргивал и оглядывался равнодушно и скучающе и поправлял поясок на штанах. «Это он – сифилис», – вторично мысленно и строго сказал я. В первый раз в моей врачебной жизни я натолкнулся

флигелька горели лампы с жестяными абажурами. На постелях бельишко было рваное. Два шприца всего было. Маленький однограммовый и пятиграммовый – люэс. Словом, это была жалостливая, занесенная снегом бедность. Но… Гордо лежал отдельно шприц, при помощи которого я, мысленно замирая от страха, несколько раз уже делал новые для меня, еще загадочные и трудные вливания сальварсана. И еще: на душе у меня

сознание собственного достоинства. Человек помаргивал и оглядывался равнодушно и скучающе и поправлял поясок на штанах. «Это он – сифилис», – вторично мысленно и строго сказал я. В первый раз в моей врачебной жизни я натолкнулся на него, я – врач, прямо с университетской скамеечки брошенный в деревенскую даль в начале революциивас, видите ли,

Потому что шли новые и новые, и каждый день моей работы в забытой глуши нес для меня изумительные случаи, каверзные вещи, заставлявшие меня изнурять мой мозг, сотни раз теряться и вновь обретать присутствие духа и вновь окрыляться на борьбу.

Впрочем, еще раз она появилась. В руках у нее был сверток - два фунта масла и два десятка яиц. И после страшного боя я ни масла, ни яиц не взял. И очень этим гордился, вследствие юности. Но впоследствии, когда мне приходилось голодать в революционные годы, не раз вспоминал лампу-молнию, черные глаза и золотой кусок масла с вдавлинами от пальцев, с проступившей на нем росой.