Read the book: «Взывая из бездны. De profundis clamat»

Моему внуку Илье и его ровесникам

…И я увидел звезду, падающую на землю, и дан был ей ключ от кладеза бездны. Она отворила кладез бездны, и вышел дым из большой печи, и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладеза…

Откровение Иоанна Богослова. 9: 1–2

Бездна, согласно Толковому словарю Д. Н. Ушакова, – «пропасть неизмеримой глубины».

 
– Мне стало страшно: на краю
Грозящей бездны я лежал…
 

М. Лермонтов

Что, если бездна не вокруг нас и не внутри нас – мы и есть бездна?

Эдмунд Рид

© М. Л. Полищук, автор, 2017

© Г. Ваншенкина, 2017

© Прогресс-Традиция, 2017

* * *

В житейском смысле бездной зачастую хочется назвать насилие, убийства, издевательства, катастрофы и прочие страшные вещи, которые сопровождают нас в повседневной жизни. Нормальный человек стремится отстранить себя от этих кошмаров. При этом он не может себе вообразить, что такое случится с ним, либо даже он сам окажется в роли насильника либо убийцы.

Согласно древнегреческой мифологии, врата бездны – Тартара (древнегреч. Τάρταρος) – вход в подземное царство Аида, куда после титаномахии, битвы богов-олимпийцев, Зевс низвергнул поверженных противников – Кроноса (древнегреч. бог, символизирующий время) и титанов. Вход в бездну стерегут чудовища – сторукие исполины Гекатонхейры, дети Урана (свергнутого с престола бога неба).

На протяжении жизни перед нами зачастую распахиваются какие-то ворота, за порогами которых неведомо кто и что нас ожидает.

Во многих культурах ворота символизируют не просто вход в ограниченное пространство, но своеобразный порог, перешагивая через который, ты оказываешься в неведомом универсуме, окруженном таинственной силой.

Прохождение через подобные ворота, наделяемые статусом «святых врат», сопровождается особым ритуалом, свидетельствующим о восхождении к новой реальности, о движении к новой ступени непознанного.

В храмах ворота символизируют не только непосредственный вход в помещение, но – тайную скрытую за ними высшую силу.

Христианская символика ворот ориентируется на высказывание Иисуса о самом себе в Евагелии от Иоанна (10,9): «Я есьм дверь: кто войдет со мною, тот спасется…»

Службу стража небесных врат согласно Евангелию несет апостол Петр:

«Я говорю тебе: ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного…» (От Матфея. 16:18–19).

В воображении автора «Божественной комедии» врата Ада увенчаны устрашающей надписью «Lasciate ogni speraaza voi qu'entrate» («Оставьте, входящие сюда, всякую надежду»), за которыми ангел с обнаженным и блестящим мечом встречает грешников у входа в Чистилище, с помощью острия которого на лбу каждого из них наносится семь Р – семь «peccato» (итал. peccato – грех), каждый из которых очищается в одном из семи кругов Ада.

В бытовом восприятии ворота – дверь, которая, по определению английского писателя-мистика Алджернона Блеквуда, – «самый значительный элемент дома, – ее открывают и закрывают, в нее стучат, закрывают на замок. Она – порог, граница. Если ее перешагивают при входе или выходе, то вступают в другие жизненные условия, в другое состояние сознания…»

Перед потрясенным сознанием морально травмированного человечества XX века разверзлись врата Освенцима, за порогом которых предстала зияющая бездна ужаса, куда устремились лелеемые тысячелетиями ценности горделивой цивилизации.

Ровесникам моего внука

«Не убий!»

Размышление о насилии и об идеологических скрепах, толкающих за грань человеческого.

Ровесникам моего внука Ильи – поколению молодому, незнакомому, так не похожему на поколение отцов и дедов, последние могикане которого в растерянности перед своими потомками.

Пытаюсь понять их поведение, постичь их видение мира, сформированное под влиянием виртуальной реальности гаджетов, – в надежде наладить какой-то контакт с ними, позволяющий сохранить связь времен.

Впрочем, отдаю себе отчет – проблема недопонимания между отцами и детьми, вырастающая порой до противостояния между поколениями, – вовсе не уникальное событие в истории народов и цивилизаций.

Одно из своих выступлений перед общим собранием Медицинского общества города Дортмунда (Англия) доктор Рональд Гибсон предварил четырьмя цитатами:

«Наша молодежь любит роскошь, она насмехается над начальством и нисколько не уважает стариков. Наши нынешние дети стали тиранами, они не встают, когда в комнату входит пожилой человек, перечат своим родителям. Попросту говоря, они очень плохие».

«Я утратил всякие надежды относительно будущего нашей страны, если сегодняшняя молодежь завтра возьмет в свои руки бразды правления – ибо эта молодежь невыносима, невыдержанна, просто ужасна».

«Наш мир достиг критической стадии. Дети больше не слушают своих родителей. Видимо, конец мира уже не очень далеко».

«Эта молодежь растленна до глубины души. Молодые люди злокозненны и нерадивы. Никогда они не будут походить на молодежь былых времен. Молодое поколение сегодняшнего дня не сумеет сохранить нашу культуру».

После того как часть аудитории разразилась аплодисментами, доктор Гибсон открыл имена авторов цитат:

Первая заимствована у Сократа (пятый век до нашей эры); вторая у Гесиода (ок. 720 года до нашей эры); третья – изречение египетского жреца (примерно 2000 лет до нашей эры); четвертая обнаружена сравнительно недавно на глиняном сосуде, найденном среди развалин Вавилона (свыше 3000 лет до нашей эры).

Отойдя от традиции, за которой стоят века и тысячелетия, откажусь от полных раздражения инвектив (обвинений) в адрес сошедших с «верного» пути поколений молодежи, чей образ жизни и прочие новации не находят понимания у предков.

Более того, попытаюсь передать ей нечто, как я полагаю, весьма важное из трагического опыта моего поколения, которое даст ей право с достаточной долей критичности отнестись к наследию предков и, не лишая радости от вкушения прелестей окружающего бытия, подтолкнет ее к более трезвому взгляду на реалии жизни, поможет повысить чувство личной ответственности за все, что происходит либо должно происходить в окружающем нас мире – за принятые и предполагаемые решения, позволит лучше осознать свое место в нем, подтолкнет к поиску ответа на вечные вопрошания, сформулированные когда-то мудрецом Гиллелем – «Если не я для себя, то кто же для меня? Если я только для себя, то зачем же я? Если не теперь, то когда же?».

Надеюсь также, что знакомство с этим непростым опытом поможет ей лучше понять опасность вызовов, которые таятся в не ограниченной моральными скрепами человеческой природе и в абсолютной власти, и удержит ее от искушений создавать себе ложные кумиры и слепо следовать за их завиральными идеями и заманчивыми посулами, которыми, как известно, вымощена дорога в ад.

Введение

«Люди, умеющие убивать…»

Максима «Не убий!» – нравственный абсолют. Озвучен, согласно библейскому преданию, в контексте Десяти заповедей (Синайского декалога), из уст Творца – шестая заповедь.

 
А если упорствовать станешь ты:
Не дамся! Прежнему не бывать!
Неслышно явятся из темноты
Люди, умеющие убивать.
 

Джеймс Клиффорд¹

Из всех нравственных норм, продекларированных Синайским декалогом, наиболее сложные отношения у цивилизации, каких бы уровней она ни достигала, складываются с максимой «Не убий!».

Убивали всегда – убивали по тому или иному поводу, либо без всякого повода; убивали в силу традиций либо по случайному стечению обстоятельств; убивали тиранов, с тем чтобы на их место приходили более жестокие правители; убивали реформаторов, чтобы неповадно было другим покушаться на вековечные устои и устоявшиеся догмы; убивали своих и чужих, знакомых и незнакомых; убивали в сражениях с противником либо с собственным народом; убивали идолопоклонники и те, кто поклонялся единому Богу; убивали те, кто ни во что не верил, и те, для кого свято звучала заповедь «Не убий!»; убивали за произнесенное слово либо за молчание; убивали во имя идеи либо

В общем, убивали по-разному и везде. Убивали, не особенно задумываясь, зачастую не ведая, что творят. Массовые убийства, войны, человек с ружьем либо с иным орудием смерти – предмет особой гордости, которую хранит историческая память народов, – ведущий лейтмотив мифологии, на которую опирается национальная идентификация. Количество отправленных к праотцам жертв зачастую выступает мерой величия, героизма предков; высота холма, сложенного из человеческих черепов, количество пепла от сожженных жертв, число обращенных в лагерную пыль тел – своеобразный апогей, открывающий пропуск на Олимп исторической славы.

К XX столетию не прерывающаяся веками традиция убивать обстоятельно озвучена в Логосе – убивать, повинуясь логике, убийство по соображениям идеологии:

«В былые наивные времена, когда тиран ради вящей славы сметал с лица земли целые города, когда прикованный к колеснице невольник брел по чужим праздничным улицам, когда пленника бросали на съедение хищникам, чтобы потешить толпу, тогда перед фактом столь простодушных злодейств совесть могла оставаться спокойной, а мысль – ясной. Но загоны для рабов, оправдываемые любовью к человеку или тягой к сверхчеловеческому, такие явления в определенном смысле просто обезоруживают моральный суд. В новые времена, когда злой умысел рядится в одеяние невинности по странному извращению для нашей эпохи, именно невинность вынуждена оправдываться» (Камю А. Бунтующий человек. М., 1990. С. 120–121).

В массовое сознание зачастую настоятельно вдалбливается мысль – убийство не только не грех, не преступление, но особая доблесть, диктуемая некими высшими соображениями, необходимость. Санкцией на реализацию подобной необходимости – на широкое применение практики убийств и террора – оказываются различного рода идеологические доктрины, носителями и выразителями которых зачастую являются «безумцы, стоящие у власти, которые слышат голоса с неба, извлекают свои сумасбродные идеи из творений какого-нибудь академического писаки…» (John Maynard Keynes. The General Theory of Employment. N. Y, 1964).

Царство Разума, возвещавшее некогда наступление эры Свободы, Равенства и Братства, сегодня, похоже, находится под смертельной угрозой мутировать в Царство Насилия и Террора.

Сова Минервы

Метафорическим символом философского духа для Гегеля служит пернатая посланница античной богини мудрости сова – птица, пробуждающаяся к жизненной активности с наступлением сумерек: «Сова Минервы вылетает в сумерках».

Полет «в сумерках», которого удостаивается философия, призван свидетельствовать о дистанцированности ее от реалий происходящего – о том, что плод ее мудрости является миру не в ослепляющих лучах света, не в моменты игры ярких красок наполненного бурной активностью и суетой дня, но на закате – в комфорте всеприглаживающей умиротворяющей мглы, когда то, что должно было свершиться, – уже свершилось, и ничего изменить нельзя, когда угасают страсти и природе остается лишь в глубоком раздумье писать «серым по серому».

«Что же касается поучения, каким мир должен быть, то к сказанному выше можно добавить, что для этого философия всегда приходит слишком поздно… Когда философия начинает рисовать своей серой краской по серому, тогда некая форма жизни стала старой, но серым по серому ее омолодить нельзя, можно только понять; сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек» (Гегель. Философия права. Предисловие).

Роль философии в качестве оратора на панихиде по усопшей действительности показалась весьма удручающей для одного из учеников великого диалектика. Преисполненный юношеского энтузиазма и наивной веры в светлое будущее, он предлагает своему учителю совершить ребрендинг: сменить фирменный знак мудрости с совы на петуха – на птицу, чей предрассветный крик ассоциируется с пробуждением, с предстоящим восходом солнца, с зарождением нового витка жизни.

Как отнесся к этой идее Гегель – неизвестно.

P.S.: Сегодня, вглядываясь в произошедшее, мы вправе констатировать – сумерки XX столетия не отмечены полетом пернатой вестницы Минервы. Ушедший век не удостоился визита высокой гостьи, избежав ее нелицеприятного вердикта.

Возможно, покинуть насиженное гнездо птице сумерек помешал солидный возраст, либо в этом виновата экология – «парниковый эффект», начало которому положил вброс в атмосферу чрезвычайной дозы пепла заживо сожженных либо стертых в лагерную пыль миллионов ни в чем не повинных человеческих жертв. Не исключено, причина отложенного полета совершенно в другом – в непостижимости содеянного, в отсутствии у философии вразумительного ответа на вопиющие вопросы.

Взгляд с далекого расстояния

Мысленно отправим не рискнувшую посетить наш мир в минуты роковые нерасторопную посланницу мудрости подальше от Земли – на какую-нибудь планету с тем, чтобы предохранить ее от пагубных последствий загрязнений окружающей среды, в которой мы обитаем, и одновременно дать ей возможность созерцать происходящее в колыбели человечества издалека.

Думается, взору ее с нового ракурса откроется картина, во многом аналогичная той, которую рисует «бесстрастный наблюдатель» в мысленном эксперименте, блистательный знаток поведения в мире животных Конрад Лоренц:

«Предположим, что некий бесстрастный наблюдатель сидит на какой-нибудь другой планете, скажем, на Марсе, и наблюдает социальное поведение людей с помощью зрительной трубы, увеличение которой слишком мало, чтобы узнавать поведение отдельных людей и прослеживать их индивидуальное поведение, но вполне достаточно, чтобы наблюдать такие крупные события, как переселение народов, битвы и т. п. Ему никогда не пришло бы в голову, что человеческое поведение направляется разумом, тем более ответственной моралью…

Предположим теперь, что наш наблюдатель-инопланетянин – опытный этолог… Тогда он неизбежно должен сделать вывод, что с человеческим обществом дело обстоит точно так же, как с обществом крыс, которые тоже социальны и миролюбивы внутри замкнутого клана, но сущие дьяволы по отношению к сородичу, не принадлежащему к их собственной партии» (Lorenz К. On Aggression. Toronto; N. Y; L., 1970. P. 228, 229).

P.S.: Пока же посланница Минервы, от которой мы ожидаем услышать нечто важное, неизреченное, в растерянности созерцает обитель хомо сапиенс из неизвестного далека, идентифицируя человечество в виде некоего скопища масс, чье поведение роднит его со стаей хищных грызунов-крыс, попытаемся поразмышлять над уже состоявшейся действительностью в надежде поучаствовать в составлении досье, которое, возможно, будет иметь хоть какое-то значение при вынесения справедливого вердикта миру, творцами и жертвами которого являлись мы, наши родные и близкие.

В начале было Слово…

«Запомните навсегда: если кто-нибудь где-нибудь обещает вас убить – поверьте им. Не рассуждайте как мы тогда, перед Холокостом, что это у них политика такая, а сами они хорошие и милые люди, что они это просто так говорят. Когда они перейдут от слов к делу, будет уже поздно. Верьте тем, кто обещает вас убить… Никогда не успокаивайте себя тем, что говорят плохое, а думают хорошее» (из выступления бывшей узницы нацистских концлагерей перед школьниками).

Memento!
(Помни)

Невзирая на все потрясения и разрушения, мы сегодня все время находимся под угрозой жить и мыслить так, будто ничего существенного не произошло. Как будто лишь большое несчастье подобно пожару нарушило нашу прекрасную жизнь, но теперь, претерпев это, можно жить по-прежнему. Как будто этого ничего не было.

Карл Ясперс. Философская вера (В кн. «Смысл и назначение истории»)

«Это, наверное, был голодный обморок. Когда я очнулся, в бараке никого не было, я осторожно выглянул на улицу. Толпы людей ходили из стороны в сторону. Это было не по правилам. Я испугался, особенно от того, что среди полосатых роб мне почудились люди в форме Красной Армии и при оружии», – вспоминает бывший узник Освенцима № 149568.

18 января 1945 года – этапирование всех, кто хоть как-то в состоянии передвигаться, узников Освенцима-Аушвица, ставшее для многих из них маршем смерти, в тыл Германии.

26 января 1945 года – приказ об уничтожении крематориев на территории лагеря и бегство эсэсовцев.

27 января 1945 года советские войска под командованием маршала Ивана Степановича Конева освобождают крупнейший нацистский концлагерь «Аушвиц», известный также, как Освенцим.

Вступивших на территорию почти пустого лагеря советских воинов встречало около трех тысяч изможденных, поддерживающих друг друга мужчин и женщин. Со слезами на глазах они слабо помахивали руками, приветствуя своих освободителей.

«Они были мало похожи на людей, – вспоминает Генрих Коптев, один из первых вошедших в лагерь. – Их кожа была такой тонкой, что просвечивали вены. На лице особенно выделялись глаза, потому что кожа вокруг усохла. Когда они вытягивали руки, то можно было видеть каждую косточку, суставы и сухожилия».

Согласно проведенным медицинским исследованиям, из 2819 освобожденных узников 2189 находились в стадии крайнего истощения и 223 – больны туберкулезом легких. Почти все узники страдали тяжелыми нервно-психическими расстройствами.

Поскольку большую часть лагерной документации немцы уничтожили – возникли сложности с подсчетом жертв Освенцима.

На Нюрнбергском процессе, согласно данным советской стороны, утверждалось, что «за время существования Освенцимского лагеря немецкие палачи уничтожили не менее 4 млн человек».

Бывший комендант лагеря Рудольф Гесс² назвал число жертв 2,5 млн. Некоторые современные историки сходятся на более «скромной» цифири – 1,3 млн.

Из сообщения Чрезвычайной государственной комиссии СССР

На территории лагеря Освенцим имелось 35 специальных складов для вещей и одежды ограбленных узников, большинство из которых по прибытию в лагерь немедленно уничтожались. 29 из этих складов немцы перед остступлением сожгли вместе с находящимися там вещами.

В оставшихся шести складских помещениях обнаружено:

Мужской верхней и нижней одежды – 348 820 комплектов; женской верхней и нижней одежды – 836 255 комплектов.

Найдено большое количество детской одежды и атрибутики: рубашки, распашонки, штанишки, пальто, шапочки, детские горшочки, незатейливые игрушки…

Наряду с предметами роскоши и различной домашней утварью на складе хранилось большое количество побывавших в употреблении зубных щеток, кисточек для бритья, очков, зубных протезов и других бытовых мелочей.

На кожевенном заводе Освенцимского лагеря оставалось 293 запакованных тюков женских волос, подготовленных к отправке в рейх, – для нужд текстильной промышленности – общим весом 7 тысяч килограммов. Экспертная комиссия установила, что волосы были срезаны со 140 тысяч женских голов и детских головок…

P. S. Помимо основной функции – фабрики по истреблению миллионов жертв, концентрационные лагеря широко использовались в качестве поставщиков рабов для военного и смежных с ним производств. Прибыль от их труда, составлявшая сотни миллионов рейхсмарок, была одним из важных источников дохода СС.

Содержание узника, включая расходы на питание и одежду, не превышало 0,70 рейхсмарок в день; прибыль, приносимая его рабочим днем продолжительностью в 11–12 часов (в любое время суток), составляла шесть рейхсмарок. Учитывая среднюю продолжительность жизни узника в концентрационных лагерях (около девяти месяцев) и ограбление его трупа (извлечение золотых коронок и т. п.), доход, получаемый СС от эксплуатации каждого заключенного, составлял в среднем 1631 рейхсмарку.

В эту сумму не включены доходы от промышленного использования трупов и стоимость имущества, конфискованного у жертвы до ее заключения в концентрационный лагерь.

Глава I
Зачем?

Итальянский философ и видный интеллектуал XX столетия Норберто Боббио полагает – нацистские лагеря уничтожения «были не одним из – а самым чудовищным, возможно, неповторимым событием в человеческой истории».

«Правда Майданека или Освенцима – это трудная правда, а для тех, кто прошел через это – очень личная правда. Мне кажется, что отображение этой правды во всей ее сложности станет возможным лишь в произведениях будущих поколений. Она, эта правда, будет подлинная, как смерть, и уже не будет отравлять» (И. Неверли, польский писатель, бывший узник Освенцима).

«Описывая трагические события XX века, следует воздержаться от того, что некоторые ученые (такие, как голландский исследователь исторической памяти Беребер Бевернаж) называют "временным манихейством", то есть – от ощущения, что все это было в «плохом» прошлом, а мы теперь живем в цивилизованном мире, где существование концлагерей невозможно… Разговор о концлагерях XX века – это разговор о нашем обществе, о корнях тех явлений, которые в скрытом виде (и не только! – Авт.) присутствуют в современности» (из лекции Михаила Немцова, прочитанной в Высшей школе социальных и экономических наук. Москва).

«Зачем я об этом пишу? К чему бередить старые раны?» – размышляет над раскрытой рукописью бывший узник концлагеря Освенцим-Биркенау. Мучительное сомнение захлебнулось в призраках воспоминаний, нахлынувших из глубин подсознания неизжитого прошлого:

Воскресенье, послеобеденное время – группа заключенных, расположившись на нарах, пытается вообразить картину послевоенного будущего:

«Профессор, – обращается к одному старому заключенному молодой поляк Казик, – а что будет с Освенцимом после войны?»

«А что должно быть? – отвечает тот, которого называют профессором. – Пойдем домой».

«Не говори ерунды, профессор, – перечит Казик. – Живым отсюда никто не выйдет!»

«И то верно, – отвечает наш профессор. – А все-таки пусть живые не теряют надежды! А что до самого Освенцима, то новая Польша построит здесь большой музей, в который постоянно будут приезжать делегации со всей Европы. На каждый камень, на каждую дорожку возложат венки, потому что здесь каждая пядь земли полита кровью. А потом, если бараки рухнут, дороги зарастут травой, и о нас все забудут, будут новые, еще худшие войны и еще худшие зверства. Потому что у человечества есть лишь две возможности: либо оно найдет путь к лучшему социальному строю, либо погибнет в варварстве и людоедстве».

P. S. На территории лагеря Аушвиц-Биркенау в 1947 году был создан музей, который включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Зарегистрирован в Государственном реестре музеев Польши.

В 2016 году на конкурсе лучших музеев мира за звание лауреата награды «Travelers Choice» в категории «Музеи» 17 место занял музей «Аушвиц-Биркенау». Первую строчку в общем рейтинге занимает Музей Метрополитен (США), затем – Художественный институт Чикаго, затем – санкт-петербургский Эрмитаж, затем – Музей д'Орсе (Франция) и т. д.