Канцелярия

Михаил Московец

Канцелярия

Утро. Солнце едва просачивается сквозь серый туман городского купола. Непонятно, будет ли дождь сегодня. Люди на всякий случай выходят с зонтиками из своих квартир.

– 

Следующий!

Дверь скрипнула, в проеме показался сухопарый мужчина, с легкой проседью, создающий впечатление хилого старичка, скованного и испуганного.

– 

Я к вам по делу!

– 

Тут все по делу.

– 

Нет, у меня дело общественной важности!

– 

Какое еще?

– 

Я военный, подполковник в отставке, отдал службе тридцать лет своей жизни! А что взамен? Бесстыдство!

– 

Без тирад, пожалуйста, – чиновник моргнул и равнодушно глянул на человека.

– 

Где уважение? – проситель двинулся вперед, сопровождая шаги взмахами правой руки.

– 

Уважения, очевидно, не имеется.

– 

Это вы верно подметили! Кругом ложь! Никто не смотрит по сторонам! Люди думают лишь о себе!

– 

Что у вас?

– 

Обман! Скотство! Тьфу!

Он сплюнул в сторону в потоке раздражения, чего никак не ожидал от себя. Бойкость моментально улетучилась, и мужчина сконфузился, выжидательно таращась на служащего. Тот задержал взгляд на месте, куда сплюнул гость, затем глянул на него самого и принялся что-то чиркать в своих бумагах.

– 

Простите, мне сказали, что нужно быть смелым и напирать на свое. Я что-то переусердствовал слегка…

– 

Не расскажете, что у вас стряслось? Присядьте.

Чиновник налил ему стакан воды и показал рукой на стул. Гость присел, все так же сконфуженно.

– 

Тяжела жизнь, молодой человек, тяжела она… И кто бы что ни говорил, палки в колеса ставим себе мы сами, а не кто-то иной, – он помолчал, подбирая в голове слова. – Вчера я проиграл деньги в карты, у меня не осталось с собой и копейки. Понимаете, я азартный человек, – гость сделал паузу и шмыгнул носом. – Сын настоятельно говорил мне, чтобы я прекратил играть, даже запирал меня. Слышали ли вы когда-нибудь, чтобы родной сын запирал отца в комнате? – мужчина усмехнулся и глянул на слушателя. – Вряд ли, кхе-кхе. А я все равно играл. Ведь как это в жизни: даже призрачный шанс победы пленит и уволакивает за собой, а я человек податливый… Стыдно было вчера домой приходить: пошел в магазин, а по дороге проиграл все деньги. Эх, а ведь до этого зарекся играть… – он потрепал рукой свои волосы. – И знаете: самое трудное – это вынести не крики и оры, бесчисленные укоры и обвинения, а разочарованный взгляд любимого человека. И тут меня как сковало всего. Всю ночь я продумал, глядя в потолок, и решил наутро прийти в канцелярию и отыскать работу. Вышло не очень хорошо, – мужчина снова ухмыльнулся.

– 

Карта не идет?

– 

Что, простите?

– 

Почему проигрываете? Карта не идет?

– 

Да кто его знает… Вроде бы сначала идет, а потом не идет… Это карты, там ничего не понятно до самого конца, черт бы их побрал!

– 

Понятно, – пауза. – Так вам нужна работа?

– 

Пожалуй, чтобы отвлечься напрочь.

Чиновник порылся на столе, оглядывая бумаги.

– 

Вот, пожалуйста, охранник на складе – это у нас четвертая категория, – он протянул одну из них.

– 

Хорошо, вполне подойдет, спасибо. Что я должен делать?

– 

Расписаться и выйти завтра на работу.

Проситель выполнил первое условие.

– 

Удачи вам и больше не играйте!

– 

Постараюсь уж.

Мужчина как-то слишком тяжело поднялся, но на лице у него проглядывалась победная улыбка. Победная прежде всего над собой. Хлопнула дверь.

– 

Позовите следующего.

– 

Хорошо, господин Р.

Вошел молодой парень.

– 

Я знаю, как у вас все работает, просто дайте мне первую форму, не нужно сцен, – он был серьезен и настойчив.

– 

Уверены? – служащий не поднимал головы от кипы бумаг.

– 

Да, без сцен, прошу.

– 

Наша деятельность…

– 

Я знаю, говорю же вам. Просто дайте эту бумажку.

Работник поднял голову: лицо его слегка исказилось, но он быстро совладал с собой. Долго всматриваться в этого гражданина не представлялось возможным – он был отвратительный и омерзительный на вид. Кривоватое лицо с глазами разного цвета, большой орлиный нос, пересохшие губы; перекошенные плечи, сгорбленность, грязная одежда – все это полностью не соответствовало тому переливчатому спокойному тенору, которым он изъяснялся. Минутная пауза.

– 

Мне знаком этот взгляд. Да, я неприятен и вполне осознаю это. Поэтому, чтобы не утруждать вас, господин Р., моей компанией, поспешу быстро удалиться, получив нужное мне.

– 

Но работа по первой форме часто заканчивается…

Проситель опередил слова, протянув развернутую бумагу.

– 

Уверены?

– 

Я устал, поэтому да.

– 

А если я найду аргументы?

– 

Не думаю, что вы скажете что-то новое для меня после всех других, я уже столько наслушался.

Внешний вид его лишь поначалу вызывал отвращение. С течением времени, пленительно и спокойно, он располагал к себе. И в душе оставалось лишь сожаление, доброе и чистое. Вся его фигура словно бы просила о помощи, вопила и взывала к сердцу.

– 

Я вас не знаю, вашей истории, поэтому вряд ли имею права вас отговаривать. Это полностью ваш выбор, – в голове мелькало что-то похожее, где-то уже виденное и отразившееся в памяти. – Просто знайте, что вы не один на всем свете, как можете думать.

– 

Один.

– 

Позвольте, минуту.

Чиновник встал и открыл картотеку. Долго листал, прежде чем нашел одну карточку.

– 

Вот, пожалуйста, возьмите.

Проситель дрожащей рукой взял карточку и уставился нее. Молча он развернулся и медленно вышел из кабинета, оставив дверь чуть приоткрытой. Работник стоял, глядя ему вслед, и мысленно ликовал.

Раздался голос по телефонной связи.

– 

Господин Р., люди просятся.

– 

Пускайте следующего.

Дама с младенцем на руках. Она неслышно подплыла к столу, укачивая ребенка.

– 

Вам что угодно?

– 

Форму.

– 

Зачем она вам? – он изумился.

– 

Один гражданин… – начала было она, – согласился нам помочь, но прийти не смог сам…

– 

Какой гражданин?

– 

Сосед.

– 

Так-так.

– 

Он согласился помочь нам…

– 

И?

Женщина собралась с духом, чтобы сказать все разом.

– 

Я пришла взять форму для него, потому что он не может.

– 

Как это не может?

– 

Он работает…

– 

И хочет взять новую работу?

– 

Видимо…

– 

Вам нет необходимости обманывать меня.

– 

Я и не обманываю, нам просто нужна работа… – глаза ее увлажнились