ГЛАВА 4. КРИСТИНА
Отвратительно громкий звук будильника оповестил о новом дне и о том, что пора собираться в школу. На улице уже давно светло и яркий блеск снега бросался в глаза. Девочка – Кристина, поднялась с кровати и шустро оделась. Затем она некоторое время млела, пытаясь вспомнить себя и то, зачем проснулась. Вспомнила. Потянулась и сразу же встала на колени. Нужно помолиться Богу, поблагодарить его за сон и попросить провести этот день удачно. Так она и сделала. Прозвучала пара классических молитв, которые знает каждый, даже еретик, не интересующийся подобным, но когда-то услышавший такой склад фраз от людей около церквей и костёлов. Затем Кристина тише обычного, но в привычном ей тоне, попросила Всемогущего о хорошем написании самостоятельной, случиться которой суждено сегодня.
Выполнив этот ритуал, Кристина, надев тёплый свитер и джинсы, потопала на кухню. Там уже сидела её мать, вечно вздыхающая, и скучно читала напечатанную рекламку. На столе стояли разогретые в микроволновке макароны с котлетой и чай только-только заваренный. Она посмотрела на свою дочь и безынтересным тоном спросила:
– Как спала?
– Нормально.
– Хорошо, садись есть.
Кристина села. Начала трапезу. Макароны не были приятны на вкус: хорошо чувствовалось позавчерашнее приготовление, но котлета, ещё свежая, сглаживала впечатление. Девочка шипела каждый раз, когда запивала блюдо чаем. Он был слишком горячий по сравнению с едой, и это резко отзывалось на зубах. Мама совсем игнорировала дочь. И только когда та встала, собрала рюкзак и приготовилась уходить, измученная жизнью женщина резко начала:
– Кстати, после школы зайди в магазин и купи хлеба. А если деньги останутся, то и кефира захвати.
– Хорошо, только… у меня карманные деньги ещё на прошлой неделе закончились, – очень тихо отвечала дочь, даже боялась продолжать, – потому дай денег, пожалуйста, чтоб купить.
Мать шумно вздохнула, но всё-таки достала кошелёк и выдала небольшую сумму. Дочь запрятала её в самую глубь рюкзака и принялась надевать длинные сапоги – зима всё-таки, сугробы большие и ноги легко мёрзнут.
– Классная руководительница у вас по поводу сбора денег ничего не говорила? – зло спросила мать.
Кристина чуть помедлила в ответе, но не заставила ждать:
– Ну, вообще она сказала, что надо будет сдавать деньги на ремонт класса. Но пока не просила, только предупредила, что придётся.
– Сколько? – цокнула мать.
– Я точно не знаю, но думаю, что 600 рублей.
– Да где ж я денег наберусь с этим вашим ремонтом! – взмахнула руками мать и закричала так, что дочь поморщилась.
– Но ведь надо всем сдавать.
– Посмотрим. Пойду в костёл сегодня вечером и попрошу Боженьку хоть сколько мелочи, а-то скоро и на хлеб хватать не будет. Заложу может денежку.
– Хорошо.
– И ты молись каждый вечер, чтоб Боженька нам денег послал! – наказала мама. – Ведь он может не услышать меня. Знаешь ведь, что мы с папой работаем как можем, но вот у него работа через раз: то есть, то нет, а мне всегда копейки платили.
– Знаю.
– Ну вот, так что молиться надо. Иначе ж не справимся, – мать положила ногу на ногу, схватила рекламку. – Всё, иди в школу. Не надо мне тут, чтоб ты ещё и опаздывала.
Кристина побежала. По дороге она встретила подругу. Сразу настроение поднялось. Особенно веселила тема разговора, ведь ничто не может быть так интересно, как сплетни о мальчиках.
– А мне вот Денис нравится! На выходных встретила его на площадке, так он и начал говорить, типа: «Ой, смотрите кто идёт. Вся раскрашенная и модная. На свидание собралась?» Ну точно внимания захотел от меня! Он ведь не в первый раз мою красоту замечает! – похвасталась Мила – светловолосая и стройная подруга Кристины, разодетая в фиолетовое пальто и жёлтый шарфик.
– Ага, он всегда на тебя так смотрел! А вот Антон на меня вообще внимания не обращает! Я то и дело с ним пытаюсь беседу завести, а он то уходит, то о своей глупой игре говорит! Ну а мне его игра не интересна, я всё время спросить хочу, что он обо мне думает, – тут Кристина сложила руки на груди. – Но я уверена, что скоро Антон подойдёт ко мне. Иначе не может быть.
– Вот именно! У него выбора больше нет.
– Видимо, он не разглядел во мне ещё красоту. Но думаю Боженька мне поможет. Я что, зря стараюсь?
Через минуты 2-3 девочки дошли до школы. Сразу войдя в неё, им в лицо ударил тёплый воздух, а слух уловил громкий и неразборчивый шум. Детей было очень много. Приходилось лавировать между ними, чтоб не сбить кого-то. Кристине, правда, это не совсем удалось: наткнулась на мальчика из младших классов, который бежал с рюкзаком в сторону лестницы. Они зашли в гардероб и сняли с себя верхнюю одежду. Гам чуть поутих.
Девочки вышли в направлении третьего этажа, ведь первым по расписанию уроком стояла история. Она находилась в левом крыле сразу около лестницы. Сложно там пройти. Не ясно почему, но этот путь всегда пользовался особенной популярностью, и потому подъём по нему напоминал реку в гору. Подружки прошли это испытание и зашли в класс. Не все одноклассники ещё были, но человек 10 присутствовало. Среди них были и Денис, и Антон. Кристина и Мила заулыбались, когда их увидели, но мальчиками это замечено не было.
Сели за парту. Они сидели за одной. Начались уроки. История, как и все остальные занятия проходили скучно. Однако, некоторые из них шли быстро, а некоторые оправдывали свои 45 минут. Третьим уроком была химия, по которой и сталась запланированной самостоятельная. Кристина не учила дома, ведь надеялась пролистать вопросы на перемене и особенно полагалась на Бога. Саму самостоятельную в итоге она писала наугад – вопросы были сложнее, чем она думала. Но промучилась она с листком 15 минут и сразу после этого забыла. Учительница не стала проводить запланированный урок и приказала детям заняться своими делами, пока она проверит самостоятельные. Ученики только обрадовались: Мила сразу же начала кидаться бумажками со своим любимым Денисом, а Кристина демонстративно загрустила, выжидая когда же Антон сделает первый шаг. Не дождалась. Он наблюдал за перестрелкой Дениса и Милы. В итоге Кристина ушла домой грустной: учительница по химии объявила, что та схватила двойку, да и Антон так и не уделил внимания. По пути она вспомнила, что мать просила сделать её утром. Тогда Кристина остановилась, попрощалась с подругой и пошла к магазину.
Девочка купила хлеб и уверенно пошла домой. Дома уже был отец, совершенно равнодушно отреагировавший на появление дочери. Он даже не сказал “привет”, когда та хлопнула дверью и включила свет в прихожей. Мама же встретила Кристину, забрала у неё хлеб, расстроилась из-за отсутствия кефира и поинтересовалась как прошёл день.
– Нормально, только я двойку получила, – тихо замурлыкала дочь.
– По какому предмету?! – мать повысила голос и изменила тон.
– По химии, но там самостоятельная была сложная и учительница меня не любит! Но если бы Бог услышал мои молитвы, что я вечером и утром читала, то вытянула бы на отметку повыше, точно говорю!
– Ну ясно, – бренно вздохнула женщина и добавила: – Чтоб исправила мне, поняла?
– Да.
Кристина пропустила наставление мимо ушей.
– Как исправишь: покажешь дневник.
– Ладно. Мама, а ты как сама?
– Нормально. Сегодня в костёл сходила. Помолилась за нас и денежку заложила. В прочем, все обычно: продуктов не хватает, а подавать шведский стол им надо! Ещё и орут на меня, что ничего не делаю: а что тут делать, когда вся еда недельного срока и хватает лишь на кота этих порций.
– Может тогда другую работу поискать? – в который раз спрашивала дочь.
– Делать мне нечего! Не буду я работу искать. Что тут, что там копейки платят.
– Ну ладно.
Тогда наконец Кристина смогла помыть руки и быстро поесть. В доме было холодно. Она поглубже спряталась в одеяло, высунула едва руки и принялась играть в телефоне. В мыслях прокручивалось домашнее задание, которое она помнила. Оно было, но Кристина не делала его.
В телефоне девочка долго засиделась. Когда настало десять часов вечера она встала, умылась, переоделась и начала молиться. Послышались те же самые молитвы, но одна из них чуть иначе звучала. В конце Кристина традиционно попросила Бога: «Боженька, помоги пожалуйста, исправить двойку по химии. Завтра учительница меня может вызвать отвечать. И пусть Антон заговорит со мной! Спасибо. Аминь». После этих слов она тут же запрыгнула под одеяло и почти моментально заснула…
ГЛАВА 5. ВАДИМ
Среди множества кусочков пазла я выискал тот самый. Взял его в руки, поднял на уровень глаз и, словно ювелир, рассмотрел все краски на картоне. Потом сравнил часть с целым и уверенно вставил пазл в нужное место. Подошло! Глянув на всё это, я стал бесцельно шуршать кучкой пазла, делая вид, что вовлечён в процесс. Вика не замечала моего обмана и на совесть искала следующий кусочек, который может подойти. Я любовался её занятостью. Делать мне было по сути нечего: мысленно я уже собрал эту головоломку, хотя тут и думать не приходится почему: мне не пять лет. Для Вики же, которой именно пять, эта задача представлялась нелёгкой, и потому ей правда было интересно. Меня же оно вовсе не занимало.
– Папа, а ты почему не ищешь кусочки? – заметила Вика.
– Я стараюсь, не могу найти нужный.
– Держи вот этот! – и она бесцеремонно протянула мне розовый пазл, вытянув его прямо из глубины.
Я спокойно принял его и стал думать куда же поставить. Места подходящего не было. Картина не была настолько завершена, чтоб беспроблемно продолжить. Тогда я просто стал вертеть его в руке. Вика постепенно собирала картинку, и я при каждом успехе хвалил её. Один раз даже попросил помощи, мол, не справляюсь. Она любезно мне её оказала.
– Мы почти сделали! Папа, давай быстрее собирай!
– Хорошо.
Потихоньку, кусочек за кусочком, и – у нас получилось. Мы собрали пазл, на котором крупным планом вырисовывались три фигуры пони. Я видел их в мультике, когда сидел рядом с Викой. Это её любимые герои. Она очень много говорит о них и даже во время игры нарицает всех лошадок их именами: хотя купили мы ей не радужные, а обычные фигурки. Я похвалил дочь ещё раз.
– А как их зовут?
– Вот её, – указала она пальчиком на серединную, – зовут Пинки Пай, вот эту, – на правую, – Эпл Джек, а эту, – теперь на левую, – Рарити.
– Надо же! А расскажи о них. Какая пони что умеет?
– Я тебе уже много раз рассказывала!
– А я очень быстро всё забываю. Не получается запомнить их совсем. Расскажи ещё раз, я обещаю запомнить.
– Ну ладно.
Вика стала по новой рассказывать что да как. Я заметил, что речь её стала куда более правильной и приятной. Она отлично говорит в свои-то года. Мне нравится смотреть, как моя дочь растёт и развивается.
Наболтавшись, Вика попросила включить ей мультфильм, про тех самых пони. Я пообещал выполнить данную просьбу лишь после того, как она поест. Самое время обедать. Конечно, Вика долго сопротивлялась. Уверяла меня, что не хочет есть, но я был непреклонен. Поставил ей условие. Долго же она ломалась. Начала даже закатывать истерику. Не в первый раз.
– Вика, – присел я, дабы ровняться взглядами, – а как ты думаешь, Пинки Пай идёт гулять с друзьями, не покушав перед этим?
Она задумалась и недовольно отвела взгляд в сторону. Прямо как мать.
– Все пони кушают перед приключениями. Тогда они становятся сильными и у них много энергии. А как же ты сможешь мультики смотреть? Заснёшь точно во время просмотра и всё – пропустила путешествия с Пинки Пай.
Она боролась до конца. Детское упорство не знает границ: и Вика не собиралась сдаваться. Она верила, что сможет меня переубедить.
– Хорошо, – демонстративно кивнул я, – я покажу тебе мультики, но, если ты уснёшь, до завтра не буду включать пони. Какой смысл устраивать всё, если главный зритель спит?
Вика встала перед важным выбором. Она не знала верить мне или нет. Я терпеливо ждал и показывал, что говорю совсем серьёзно. Но ещё буквально секунду и упрямство дочери наконец-то было сломлено!
– Но только немного!
– А я много и не собирался.
Во время обеда было не меньше злобы и чуть ли не каждые пять минут Вика кричала, что поела и больше не хочет. Я же кивал и повторял условия нашего договора. С горем пополам она поела. По итогу я всё равно доедал оставшееся на её тарелочке. Рано размечтался, что она полный обед осилит.
Не успел я поставить посуду в умывальник, как Вика понеслась пулей к телевизору. Почти сразу донёсся крик:
– Папа! Включи мультик!
– Сейчас иду. Дай мне со стола убрать.
– Папа, быстрее!
Ещё раз пять я услышал, как Вика закликает к себе. На её счастье я пришёл и быстро выбрал нужный мультфильм. При свете экрана малышка моментально замолчала и стеклянными глазками стала смотреть завораживающие кадры. Я сел рядом, взял телефон и проверил сообщения. Их почти не было. Только жена написала, что сегодня работает до шести. Вновь задерживается. Я написал: «Окей», – и быстро выключил телефон. Совсем не охота сидеть в нём. Невольно я стал думать о работе, о том, что завтра обязан опять появиться на заводе. Эта мысль томила меня каждый день. Как же не хочется туда идти.
Даже вспоминая пятницу, могу лишь злиться и проклинать эту чёртову Обувную Фабрику. Вот и нужно было мне лезть устраиваться туда 9 лет назад. Вспоминая прошлые амбиции, становится ясно, почему документы я подал сюда, но это была фатальная ошибка молодости. Вряд ли я смогу поменять работу: уже все знания растерял. Только здесь и придётся сидеть.
Я глянул на разговор двух пони и вспомнил взаимоотношения нашего коллектива: дружные мы очень. Наверное, это единственное хорошее в работе. Весь мой цех очень миролюбив, и проблем никогда не возникает. Особенно прекрасна Феля. Она хоть и немолодая, но очень толковая женщина, и помогает каждому при необходимости. Вот девчонка недавно к нам на работу пришла, так Феля сразу к ней: что да как. Золотая женщина. Без неё я бы не работал так хорошо, как умею это сейчас. Однако в бочке мёда есть ложка дёгтя. В моём случае это Каролина. Приближённая к начальству. Я бы даже назвал её щеночком: приказы без возражений принимает. Только и слышно: «Вот-вот, уже бегу!» и «Конечно, можете не сомневаться». Оттого и условия труда у неё лучше.
Вспомнил даже тот четверг. О боже, как я тогда был зол!
Работать всегда непросто, особенно на фабрике, где холодно, машины через одну ломаются. Раскройщиком материалов ещё сложнее. Конечно, работа у меня не самая сложная, но с первого раза не привыкнуть. Была зима. Холодно ужасно. Такое ощущение, что на улице стоять теплей, чем в здании. Миримся, однако, с тем что есть. Прислали новую кожу. Куча всякой: и плохой, и хорошей. Мне поставили условие выполнить сто штук за месяц. Обычная норма. Кожу, хватило мне и одного взгляда, подослали плохую. Хорошая и половины не составляла.
– Ну что, Вадим, дали работу? – подошла ко мне Феля, рассматривая объём.
– Конечно, я же за неё деньги получаю. А ты чего не идёшь работать?
– Потом подойду. За такие копейки весь день у машины стоять не собираюся.
Я усмехнулся. Ну как всегда: лицо старое, а дух несокрушимый.
– Не боишься вновь от начальника отхватить?
– Пусть делает что хочет. Я этою работой сильно не дорожу, знаешь. У меня во дочери толковые: обеспечат так, что и пенсия не нужная будет. А если прогнать захочет – пусть прогоняет. Ему же в тягость.
Я кивнул. Феля та ещё женщина. Её ничем не напугать. Поэтому к ней особых претензий и не бывает. Она ещё раз осмотрела мою кожу и недовольно заметила:
– Опять тебе плохую кожу дали. Только и делают, что Каролинку свою доброй кожей кормять.
Тут моё настроение упало. Ну вот опять! Сколько раз мне придётся ходить к мастеру, чтоб тот работу стал адекватно распределять? Ну, ладно. Решил, что поработаю с чем есть и пойду после отношения выяснять. Как же мне это надоело. И эта женщина-собачонка ещё вяжется под ногами: напоминает какая она молодец, сидя на поводке. Не в первый раз и точно не в последний.
Я выбрал хорошую кожу и кое-как выкроил союзку1. Остальную часть, негодную для внешнего вида, я отдал под внутреннюю часть. Дальше пошло всё точно так же: выбор кожи и создание форм. Около меня вскоре прошлась Каролина с надменной мордой, словно лисица перед мышью. Мне было по большему счету всё равно на неё, да и она знала, что лучше не вступать в дуэль со мной – не тот я человек, который молчит. Однако она демонстративно охнула, оглядывая мой набор кожи.
Под конец работы я отложил все материалы и пошёл к самому «любимому» человеку в цеху: мастеру. Буду вновь ругаться, а-то делать совсем нечего. Встретил я его с мутным настроением в глазах.
– Добрый день, Вадим. По какому поводу пришёл?
Григорий совсем не изменился. Довольное личико, готовое на всё, особенно на общение с подчинёнными. Он меня хорошо знает и потому не рад моему визиту. Цель моего прихода была известна ещё до её оглашения. Только лишь по поводу несправедливого распределения работы мог я появиться здесь. В остальных случаях я предпочитаю избегать лишнего общения с мастером.
– Ругаться с вами пришёл, конечно же.
– И что на этот раз?
– Тема вам известна очень хорошо: условия труда. Я хочу в очередной раз спросить: каким образом вы распределяете кожу?
– Как и всегда. Каждому одинаково.
– Да? Тогда объясните почему вы мне отдали чуть ли не чистый набор плохой кожи. Как я по-вашему должен работать с ней, если она только на карман2 и годится? Мне из чего союзку, задинку3, язычок и берец4 делать?
Григорий повертел головой, осматривая помещение и замечая в нём всякие детали, расположение которых он отлично знал. Ухмылка не сходила с его лица, и он явно довольствовался своею работой.
– Ну как это? Я всем одинаковую работу даю. Если у вас плохая кожа, то и у всех остальных такая же. Неужели вы не можете справиться с работой, которую выполняют все? – язвил он в привычной ему манере.
– Тогда что насчёт Каролины, которая из месяца в месяц получает лишь хорошую кожу?
Григорий задумался, сочиняя очередную отговорку. Ему хотелось выдать наверняка что-то новое, а не заезженное «вам кажется». Он прекрасно понимал, что я отвечу на подобное. Однако ничего не придумал.
– Вадим, ничего подобного. Вам кажется. Я всем даю одинаковую работу, – вторил он который раз.
– Хотите, чтоб я вас лично подозвал сравнить кожу? Давайте тогда пройдёмся.
Он замолчал.
– Поэтому, Григорий, послушайте. Вы знаете, что я далеко не тот, кто любит отмолчаться и съесть то, что дали. Поэтому предлагаю вам договориться: либо вы начинаете действительно работать и действительно распределяете всем одинаково, либо я каждый день буду устраивать скандалы до тех пор, пока у меня не сдадут нервы и я не обращусь к людям, полномочия которых шире ваших.
Григорий отлично знал, что я дружу почти со всеми и у меня не возникнет труда пожаловаться кому ещё с целью требования нормальных условий труда. Такое, правда, уже бывало и после этого мастер начинал работать некоторое время нормально, но надолго его не хватало. Поэтому подобные уговоры стали традицией.
– Что же, – тяжело вздохнул он, – я, конечно, до сих пор не понимаю, какая птичка напела вам, что условия труда разные, но попробую что-то изменить, чтоб вы стали чуть-чуть веселее. Посмотрим.
На этом я ушёл, кинув недовольный взгляд. Вот же крыса крупногабаритная.
Крик дочери вывел меня из мыслей. Она сидела чуть ли не на коленях у меня, глядя своими карими глазками прямо мне в душу. Я удивился. Вновь чего-то выдумала.
– Что случилось?
– Папа, я хочу другой мультик! Я все эти серии уже видела!
– И какой ты хочешь мультик?
– Про фей! Включи мне мультик про фей!
Я улыбнулся. Вика всегда была неожиданной девчонкой, и часто её настроение менялось с высокой скоростью. Она пусть и ребёнок, но я не могу привыкнуть к её детскому поведению.
– Хорошо, но перед тем, как я включу мультик, расскажи мне стишок про маму. Давай вспомним его, а-то воспитательница снова будет нас ругать.
– Ну папа!
– Давай-давай. Завтра ведь уже не вспомнишь!
Она рассказала стих, а я включил ей очередной мультфильм. Автоматически мои мысли поплыли в сторону работы. Точно знаю, что завтра будет не меньше хлопот. Ну и что мне с этим делать?
ГЛАВА 6. ДРУГ
Вновь в школу! Не успел я там появиться, как всё пошло по старой: уроки, одноклассники, плохие отметки. Кажется, что я тот тип людей, который ненавидит развиваться. Именно из-за неудачного опыта в школе. Даже один день в этом заведении для меня перебор.
Всё дело в том, что я не чувствую себя нужным там. «И не должен», – думаю я себе, ведь для взрослых школа – это способ заработка, а для детей это и вовсе нечто мутное. Не вижу в таком деле пользы для себя. Жаль, что всем оно обязательно. Жаль, что я там обязателен.
– О, Никита! – потянул я руку, дабы один из моих друзей смог меня заметить.
– Привет! – подошёл он ко мне с остальными.
Я хожу с ним всегда как компания. Так случилось с шестого класса и до сих пор я ничего не меняю. Правда, помимо Никиты друзьями моими считаются Саша и Денис. Они тоже входят в часть нашей компании. Мы всегда гуляем вчетвером, но иногда про меня забывают. В нашей четвёрке я тот, кого ценят меньше всего. Наверное, оно так. Определённо так.
– Вы делали домашнее задание? – спросил я, ведь моё не было сделано. Может дадут списать?
– Ага, вот только из уроков я делал нормально лишь физику. Остальное как вышло, – первым отозвался Никита, – а вы, парни, делали?
– Ну, на самом деле… – подал я голос, но меня перебил Денис.
– Вообще не делал. Не вижу в этом смысла. Прокатит, думаю.
– А я вот делал, – сказал Саша, – не сложно ведь было.
– Так чего ты вчера написал, что не делал! – начал напыщенно злиться Денис. – Мне бы скинул, я списал!
– Потому что я начал делать домашку только под десять часов вечера, а написал ты мне в восемь!
– А потом скинуть не мог?
– Нахер я буду, если ты не просил!
Дальше пошла обычная беседа по дороге в школу. Я пытался вставить своё слово, да вот не выходило: постоянно перебивали. Обидно! И ладно, если бы попросили прощения, но не было ещё такого. Впрочем, неважно!
В школу мы дошли благополучно. Сейчас будет русская литература. Нам вроде задавали Евгения Онегина, да вот только не читал я его. Начинал конечно, но как-то не сложилось прочитать больше страницы. До звонка на урок оставалось ещё пять минут. Мне хватит. Саша и Никита о чём-то болтали, перелистывая свои полупустые тетради. Мне пришлось их отвлечь.
– Саш, можешь мне по-быстрому рассказать о чём Евгений Онегин? Я не читал.
– Да кто бы сомневался! – посмеялся Никита. – Ты никогда не читаешь заданного! Наоборот, было бы странно, если бы ты прочитал.
– Ага, неудивительно, что ты просишься теперь, – прыснул Денис, внезапно очутившийся за моею спиной.
Он подсел рядом.
– Ну слушай, – начал Саша, – там есть два героя: Евгений Онегин и Татьяна. Сначала Онегин встречается с Татьяной благодаря его другу – Ленскому, Татьяна влюбляется в Онегина и пишет ему письмо, однако он ей отказывает. Но вот…
– Ой, Саш, смотри! – крикнул Никита ему и тут же что-то показал в телефоне. Саша удивлённо посмотрел и забыл про то, что рассказывал мне кратко книжку.
Я помолчал, подождал немного, надеясь напомнить Саше о домашке и вновь попросить. Ждал чуть-чуть, затем напомнил:
– Саш, так ты расскажешь что дальше было?
– Подожди ты…
Он так и не рассказал. Ладно, хватит и этого. На уроке быть может не вызовут, а может я успею отрывками что-то прочитать. Денис сидел со мной и постоянно отвлекал. Я пытался на совесть почитать произведение, но он громко шептался и рассказывал о достижениях в игре. Это стало изрядно злить, и хотелось звонко ударить кулаком о парту. Бесит!
– Денис, блять, дай мне почитать! Меня ж спросить могут!
– И что? Ты ж всегда двойки получаешь, что этот раз изменит?
Я промолчал. В итоге нашего небольшого спора мне напомнили, что я явный двоечник и что бесполезно мне пытаться учиться. Дома обратно от отца огребу, если меня вызовут. Но ладно, я решил ничего не делать и даже не пытаться читать. В итоге меня вызвали, я завалил семь из десяти вопросов и получил двойку с плюсом. Ну отлично!
Дальше были труды. Их я ненавижу больше всего. На них у меня ничего не выходит да и учитель орёт без остановки. Я, даже не успев начать дело, получаю парочку острых упрёков. Оттого и желание стараться пропадает, ведь даже если я сделаю нечто годное, то он скажет: «Ага! Кто помог, отвечай! Сам-то ты никогда так не сделаешь!» Вот и не пытаюсь никогда, хотя, признаться, в раннем детстве я обожал делать всякие поделки.
Сел за парту. Разложил вещи. Сегодня наш класс должен вырезать чёртовы узоры на дереве. Надеюсь, что трудовик не придёт. Но нет, как назло, он появился сразу. Сказал что делать и свалил. Это меня обрадовало. Нет постоянных криков и можно побездельничать. Я стал сидеть в телефоне, а остальной класс принялся шуметь. Это настолько привычно, что я мог удивиться, если такое не случилось бы. Парни начали бегать, а я пытался вникнуть в примитивную стрелялку. Кое-как это получилось – и тогда один из одноклассников подбежал к моей парте, схватил пенал и начал перекидываться им со своими друзьями. Я сразу же среагировал:
– Эй, отдай!
– Ага, обязательно, после того как я в коридоре с ним наиграюсь!
Я подбежал к источнику беды и принялся вырывать своё имущество, хотя я выглядел больше смешно, нежели зло. Все начали смеяться. Я оглянулся посмотреть на своих друзей, но они как и все смеялись, даже не думая о том, что мне не помешала бы помощь.
– Да отдай ты наконец!
– Нет!
После этой фразы он открыл дверь и шустро выкинул мой пенал, который с треском ударился о пол. Я смирился и пошёл его поднимать. Наверняка все ручки там переломались. Поднял его наконец и пошёл обратно, а когда пришёл, то стал свидетелем того, как мой рюкзак один из парней благополучно запихивает в мусорку. Как только этот жулик увидел меня, то тут же бросился за свою парту и сделал вид, словно не поднимался со стула. «К чёрту, – подумал я, – когда-то же этот день должен закончиться». Через часик так и случилось. Все уроки закончились. Настроение испоганено в край. Я не пытался разговаривать с друзьями по пути домой, а потому шёл нахмурившись, думая о том, насколько сильно я отхвачу от отца дома за двойку и сломанную канцелярию.
– Чего такой злой? – посмеялся Денис.
– Может, потому что я схватил двойку, мои вещи выкидывали в мусорку и дома меня ждёт недовольный отец?
Денис цокнул, хотя и поумерил пыл. Я же был готов ему врезать, однако знал, что так лучше не делать. Безумно хотелось как-то выпустить пар.
– Да успокойся ты, ну.
Никита и Саша устало выдохнули и предпочли не заметить ситуацию. Всё сказанное принялось терпимым. Дальше мы пошли как ни в чём не бывало, а я всё думал зачем утром встал вообще…