– Короче. – Вася откашлялся. – В двух словах здесь говорится, к чему может привести алкоголь. Недавно я прочитал рассказ «Сладкий сон», “Охренеть, он читает книги”, имя автора которого смутно сейчас помню, но фамилия как у владельца заводов одной из известнейших машин. Но не суть. Его произведение повествует о мальчике, которому не уделяли должного внимания родители. А так как он вёл себя вполне тихо, да и друзей по ходу новеллы я не обнаружил, во сне однажды он нашёл девочку, с которой тот хотел бы прожить всю оставшуюся жизнь. Но проблема в том, что она существовала только во сне. Разумеется, он хотел к ней. Однако то время, в котором он находится в отключке – утекает стремительно быстро. А продолжительность простого рабочего реального дня изрядно утомляет. Вследствие чего он находит решение – наркотики, которые ему предложили приятели по школе. Осознав, насколько чаще он будет видеться со своей любимой, тот естественным образом согласился. И всё. Пошло, поехало. Родители его, как узнали, чем занимается их ребёнок, хотели воспрепятствовать этому делу. Но, к сожалению, было уже поздно. Рубикон перейдён. Главного героя ничего не могло спасти.
Вот. Моё произведение было вдохновлено данным рассказом, с разницей в том, что тут… эээ… не будем вдаваться в отличительные мелочи, например, такие, как у оригинала наркотики ключевая вещь, а у меня алкоголь. Смысла не меняет. Короче, с разницей в том, что тут заканчивается всё хорошей концовкой. Я даю надежду для своих читателей, что можно всё преодолеть, если поверить в себя. По моему мнению, автор «Сладкого сна» хотел напугать, вывести мораль, чтобы люди даже не связывались с этим делом. Не исключено, в какой-то мере это хорошо. Но при этом, если ты сам попадёшь в эту ситуацию, автор получается как бы дизморалит и как бы неофициально “доводит дело до конца”.
Ричард смотрел на Оллскопа, как на что-то сверхъестественное.
– Ты когда так научился излагать мысли?
Он захлопнул тетрадь.
– А, та забей. Я просто шарю в литературе. В остальном же говорю как попало. Можно я посмотрю в окно? – Не дожидаясь ответа. – Какой тут у тебя вид потрясный! – Посмотрел в левую часть комнаты. – Ого! У тебя комп есть? Да это же раритет. Я так рад за тебя.
Ричард снова потупил на него поражающий взгляд, будто он смотрел через Ваську. Дэвис сидел секунд с десять, а потом резко встал.
– Слушай, это конечно здорово. Но меня пугает твоя интеллигентность. Эээ… – Ричард обнял его, подойдя сбоку за плечи. – Что с тобой стало, друг ты мой паршивый?
– Тебя волновать не должно. Мы будем друзьями или нет? А-то своим псам сдам.
Снова внезапный выпад. “Чёртовы эмоциональные качели”, – подумал Дэвис, всё так же улыбаясь.
– Да слушай… Ты сам себя сдашь, если будешь водиться с нами.
– А нас будет четверо, не ебёт.
Столь внезапное матерное слово пронеслось, как скребок мела неправильной стороной по школьной доске. “Главное – сохранять спокойствие. Лишний шаг – и мне крышка. Не хочу издевательств”.
Ричард встал напротив Оллскопа чуть ли не лоб в лоб.
– Пожалуйста, применяй свою лексику где-нибудь в другом месте.
– Это ещё почему?
– Понимаешь… эээ… ааа… в-общем это сопоставимо с пердежом в прилюдном месте… Иными словами, некультурно. В конце концов, подобным образом портишь своё имя и репутацию заодно.
– Да чё ты гонишь? С кем я общался всё ровно было, – Оллскоп скрестил руки.
– Но ты подожди, с кем поведёшься, того и наберёшься, “Ну я и зануда” для них это считается нормой, как и для тебя. А ты вообще встречал успешного человека, который в принципе материться? “Угомонись, куда тебя понесло”. Вот и я про то же. Сопоставь лексику, так скажем, социального лифта низших по статусу людей и высших. “Ну и завернул”
– Социальной лестнице, если быть точнее, – чуть улыбнулся Васька.
– Откуда. Ты всё время бездельничал на уроках обществознания. Бывали случае, когда тебя даже выгоняли!
– А мне интересен этот урок больше по смысловой нагрузке, нежели как идёт государственный план обучения. Единственный предмет, который мне интересен в доску. Дома сижу, почитываю учебник на животрепещущие темы, которые меня волнуют. Сходи-ка мне за книгой какой-нибудь подобной этой, в библиотеку, а? Или раз уж мы теперь друзья, давай вместе заглянем, а?
– Раз ты такой умный, почему же ты не поднимаешь руки, не задаёшь вопросов?
Оллскоп изменился в лице. Далеко не в лучшую.
– Ты совсем дурной чтоль? Понятное дело, чтобы не засмеяли. Я же не “ботан”. А к вам присоединиться я до жути боялся, хоть вы были и ближе по духу мне. Меня ведь зачмырят, что я с вами. Но я циферки на днях наконец-то прикинул… Вернее, пришла ко мне такая идея, что мы должны справиться против всех имеющейся оравой, на случай, если возникнет конфликт. А он обязательно возникнет.
Через секунд шесть после обдумываний Ричард протянул молчком руку. Василий пошёл на встречу. Но не так уверенно, как Ричард.
– Ты меня с каждым словом удивляешь. По-любому подставить хочешь. Мы это посмотрим. Надо взглянуть на часы. Думаю, пора собираться.
– – -
– Вставай, дура! – спозаранку встрепенулась Ангелина.
От подруги ответа не последовало.
– Вставай же! – Барлоу села ей на спину и стала массировать плечи.
Где-то пронеслось, еле слышным голосом.
– Оххх… Мне так приятно, когда ты делаешь мне массаж… пожалуй ещё посплю…
– Ты не охренела ли? – Девочка стала легко постукивать её по спине.
В этот момент, Марта резко встала с кровати, что Ангелина с перепугу упала. На одеяло.
– Щас ты у меня получишь! – в ответку кричала Марта. Так началась битва – “кто-кого перещекочет”.
На шум сиюминутно подоспел незваный гость.
– Это что ещё за беспорядки? – сказала Обри. – А ну марш живо кушать оладушки и собираться в школу!
– – -
На улице ещё стояло марево. Складывалось впечатление, словно в один миг с выходом в атмосферу – появляется близорукость.
– Обычно я выходила, а вы уже тут как тут. Теперь же мне с тобой приходиться идти к Ричарду. Так непривычно…, – закрывая входную дверь, сказала Ангелина.
– Ато.
Тела девочек облегали жёлтые дождевики. Небо окутало серым сплошным облаком. И когда это дождь вчера шёл?
– Смотри, две фигуры у двора нашего друга!
– Это чё за херня?
Марта не знала, чему удивляться: Ангелиновой грубости или человеку, который мило беседовал перед Ричардом.
Дэвис помахал в их сторону.
С каждым шагом фактура раскрывала свои очертания. Силуэт предвещал беду в подсознании девочек. Ведь все знают, кто обладатель именно этой фигуры.
– Какого дьявола? – сказала Додсон. Её лицо искривилось.
– Да, Марта, ты всё правильно поняла. Это Василий Оллскоп собственной персоны! – произнёс Ричард, обнимая бывшего врага правой рукой. Улыбка Дэвиса впервые казалась мерзкой.
– Это чё за дела, Рич? Ты разве не понимаешь, что этот му… человек имеет все возможности нас подставить. В том числе и тебя!
– Я понимаю, Марта, причину твоего замешательства. Дай объясниться, хорошо? Васька изменился… – Дэвис стал бегать глазами с Додсон на Оллскопа. – Удивительно, правда?
– Люди не меняются! Это обман! – сказала Марта.
– Пожалуйста, – Ричард взял протестантку за руку своими двумя, будто принц, готовый поцеловать тыльную сторону ладони возлюбленной. – Поверь мне…
Драматичную паузу Марта прервала столь резко, насколько это вообще возможно:
– Нет.
В глазах померкло.
– То есть как это “нет”?
– Пускай валит отсюда!
Что-то щёлкнуло в голове. Идея стремглав пришла в голову, несмотря на фразу, выбившею из колеи.
– Хорошо. Поскольку нам предстоит идти немалый пути, пускай Васька идёт поодаль, а главное – впереди нас. Я не думаю, что вам, девочкам, нужно объяснять, почему имен…
– Ближе к делу, – сказала Марта.
– В-общем, – Ричард стал подходить к Марте. Она невольно стала отходить. – Давай я расскажу всё, как было. Сейчас картина у тебя не из простых, и ты думаешь, что он меня загипнотизировал. Но прошу меня выслушать… ДА КАПЕЦ. Я сам как ненормальный выгляжу в подобном тоне! – И Дэвис пошёл в школу.
Прошло немало времени, как Марта подошла ближе к Ричарду. Ангелина проследовала за ней по пятам. На самом деле Барлоу хотела первой подойти, но боялась, как на это отреагирует её подруга.
– Давай всё начнём заново. Можешь объяснить происходящее?
Стоило только начать, как Ричард взорвался обилием слов. Его пересказ и впрямь казался абсурдным, однако на этот раз Марта решила дать ему шанс выговориться. Всё внутри постепенно становилось горячим: что предпринять? Как вразумить этому дурочку, что драчун водит его за нос?
Оллскоп шёл рядом с ними. Он просто молча передвинулся вперёд всех в тот момент, когда девочки решили пообщаться. А на горизонте проглядывалась школа, точнее пока тёмный забор. Вмиг у ребят потяжелели ноги, а разговоры тотчас прекратились. Оллскоп не исключение. Он подумывал, что зря всё это он делает. Пора возвращаться к прежней жизни. “Нет, надо посмотреть, во что выльется перемена. Но мне страшно перед своими бывшими друзьями!” – Василий склонил голову вниз. А потом ударил себя. Мысленно. – “Нет, они тебе не друзья! Если ты хочешь с ними дружить из-за того, чтобы они тебя не били – ступай. А если нет, борись!”
Едет школьный автобус. Почему здесь? Он всегда передвигался по пересечению между «Хвойной долиной» и магазином-складом «Заходи». От остановки у частного жилого сектора до школы – по прямой! Но никак не давая полукругаля!
Из окошка показалась тусклая голова с не менее светлыми волосами. Бледный. Сердце застучало сильней. Сзади “полуживого” подростка сидел ребёнок в рыжих волосах. Автобус, безусловно, пролетал перед глазами, но в самый последний момент ЭТОТ ребёнок невзначай посмотрел в окно. Его зрачки до невиданных высот расширились. И тут Рыжий стал толкать ногами переднее сидение. Теперь на Оллскопа смотрело двое. Василий при всём желании хотел зажмуриться, представить, что это всё сон и, наконец – проснуться… но что-то в глубине мешало ему это сделать. Подключились ещё двое – им пришлось с усилием протиснуться. Девушки Рыжего и Бледного… В итоге весь автобус смотрел на них, пока он окончательно не остановился.
Из транспортного средства повалились крики и толпища детей. Все с кнопочными телефонами, жаждущие снимать происходящее. Оллскоп не сдавал позиций. Он расправил руки в стороны, как бы оберегая своих новых друзей от “помидор”. Молниеносно их окружила толпа. Летело множество вопросов, на которые ни один из них не ответили. Стояла какофония,3 и ничего поделать было невозможно. Последними из автобуса вышли Илюха Фултон и Алексей Гарднер. “Вот скотины, они всё это время сидели и подбирали нужные слова, чтобы не прослыть немощными!”, – подумал Оллскоп. Василий наблюдал, как секунда за секундой он терял свою значимость. Их речь была невнятна, зато явно обидная.
Хозяева стаи протиснулись в толпу. Народ вмиг расступился. Идут главные. Оллскоп, несмотря на окруживших его вокруг – рук не спускал. Со лба тёк пот. Щёки налились кровью. Признаки перемены… но далеко не школьной.
– Вась, ты с кем скорешился? – Не успев войти в круг, произнёс Бледный. Его глаза Оллскопу показались чужими. – Или ведёшь их спецом к нам, чтобы мы потренировались на них перед началом учёбы? – Гарднер сплюнул на траву густую слизь. По консистенции она напоминала соплю. – Так скажем, выбили всю злость из себя. – Алексей смотрел на своего братана так, словно теперь сам Алексей тут главный. Как учитель, с укором смотрящего на ученика, готовый ставить двойку за невыученный стих.
– Давай не будем ссориться, Лёш, к чему вся эта агрессия? – Руки Василия заиграли по-новому. Теперь они вертелись перед ним, помогая ему.
– Ах, вон оно как…
Лицо Гарднера помрачнело. Не давая себе отчёта, он сжал кулаки. И направился к визави.4 “Ты посмотри… сейчас кое-что будет. Не дай бог, он заденет мою семью… Лучше отойти на пару шагов для безопасности”.
Алексей не моргал. Он смотрел на Оллскопа точно как коллектор, который пришёл обслужить ещё одного клиента. Гарднер начал громко дышать, его губы превратились в соломинку. Толпа стихла. Она с заворожением снимала происходящее на телефоны. Время у обоих остановило свой шаг. Резкий кулак полетел кому-то прямо в лицо. Василий чуть отмахнулся вбок. “Какой же ты предсказуемый…”. В свой черёд Оллскоп замахнулся и тотчас вмазал ответку прямо под глаз. “Семь лет дружили, ты думаешь, что я забыл все твои слабости?”
– Подонок, сука! – Отвернулся Алексей и приложил руки к будущему синяку. Боль оказалось пульсирующей из-за серебряного перстня. – Я тебя убью! – Гарднер грубо вырвал нож из кармана. Лезвие чётко выточенное, чего не скажешь об уходе – ржавое.
Оллскоп схватил его свободную руку и тотчас заломил. Оружие пало на сухую траву. Пользуясь моментом, Василий поднял предмет. Набриолиненные волосы не потеряли своей стойкости. Их никто не трогал.
– Кто следующий? – непринуждённым тоном произнёс Оллскоп, покручивая нож лёгкостью пальцев. Он приложил сорванца вплотную к земле.
Толпа повыключала телефоны и с криками побежали в школу. “Даже Илюха побежал! Оставил лучшего друга в беде!..” Алексей пыхтел. У паренька начала валиться изо рта пена с пузырьками. “Удивительно… все и вправду смотались… я ожидал, что будет гораздо хуже”.
– Будешь ещё залупаться на нас? – Василий подставил нож к горлу Гарднера. Губы Бледного повязли в промёрзлой земле. Он плевался ею, как от просроченного молока.
– Не надо! – начала Ангелина.
– Пошёл в жопу, чёрт, – хриплым голосом произнёс Алексей, обращаясь к Оллскопу.
Васька встал и незамедлительно пнул твёрдую землю. Осколки полетели в скрюченное лицо Алёхе. Он стал сильнее обплёвываться.
– Это тебе на посошок, мудень, – произнёс Оллскоп. Ребёнок окинул взглядом на троих детей. Ребята не могли поверить, что это на самом деле произошло. Взяло – и произошло. Вмиг человек поменялся… – А этот нож я себе оставлю, понял? – Ответа не последовало. Не более чем зверские покашливания. – Молчание, знак согласия. Пойдёмте, нам тут нечего делать.
Подумать только. Через пять шагов, которые были произведены новой бандой, Гарднер нашёл в себе силы, чтобы подняться:
– Вы ещё пожалеете, придурки!
Василий моментально остановился.
– Эй, ты куда? Нет, нет, не надо, прошу тебя! Он и так своё получил! – сказала Лина.
– Да подожди ты!
– Только не делай ему больно, слышишь?
– Не нужно, Ангелин. Это их отношения. Пойдём в школу, – произнёс Ричард.
Оллкоп подошёл впритык к Алексею.