Read the book: «Турист», page 2

Темно-русая борода, густая, но ухоженная, окружала лицо с правильными, почти лишенными индивидуальности чертами. Взгляд серых глаз был чувственным даже в эту тревожную минуту. Оттенок серого был редкий, и Самбо подумал, что это облегчит им охоту, но одновременно вспомнил и народную поговорку о том, что сероглазым всегда везет.

Лицо мужчины исказилось от бешенства. Хотя запись была немая, не оставалось сомнений, что он кричал. После этого изображение стало расплывчатым и запись прервалась.

– По тем вашим словам я предположил, что увижу съемку убийства.

– Это видео было снято после обнаружения трупа и выноса его из квартиры, – объяснил Сесар.

– Почему вы уверены, что этот человек – убийца?

– Потому что у него были ключи от квартиры жертвы.

– А почему вы думали, что преступник вернется на место преступления?

Матис вздохнул и положил ладонь на руку Пьетро, показывая, чтобы тот сел на стул.

– Когда мы обнаружили нашу подругу мертвой, – начал он рассказывать, – мы убедили себя, что виновники ее смерти – враги, против которых мы сражались уже давно. Мы унесли тело и опустошили дом, чтобы они не смогли, вернувшись, завладеть материалами, которые дали бы им важные сведения о нашей деятельности или подсказали, как устроить для нас засаду. Мы установили там телекамеру и были очень удивлены, когда увидели, как этот человек входит в дверь. Мы уверены, что он не имеет ничего общего с нашими противниками.

– Он профессиональный убийца?

Француз покачал головой и ответил:

– Нет, киллер бы действовал быстрей и эффективней.

Испанец встал и подошел к фотографиям на стене.

– Матис прав. Здесь ясно видны следы борьбы, – сказал он, указывая на следы на стенах и полу, царапины на кончиках туфель жертвы и синяки на ее ногах. – Она умела защищаться и дорого продала свою жизнь. Мы полагаем, что убийца был без оружия, хотел изнасиловать ее, но это плохо закончилось. Все произошло в этой комнате, и он убежал с сумкой, которую мы обязательно должны вернуть.

Пьетро Самбо задумался. В Венеции еще никогда не было отмечено такое преступление. Красть что-либо у иностранок тоже стали редко. Самбо по очереди представил себе всех ранее судимых местных жителей, но знал их так хорошо, что мог с уверенностью исключить этот след. И тут у него мороз пробежал по коже: Пьетро вспомнил, что слышал о похожем почерке преступления. В его голове закружились в беспорядке части картины того преступления – место нападения, тип жертвы, способ убийства, кража сумки. Он внезапно вспомнил информацию из доклада, который был прочитан на курсах повышения квалификации, проведенных Интерполом в Брюсселе.

Пьетро вскочил со стула, взял в руку компьютерную мышь и вывел на экран крупный план убийцы.

Сесар тоже встал и с изумлением спросил:

– Вы его узнали?

Бывший комиссар указал на лицо, смотревшее с экрана, и ответил:

– Мать твою, это он! Не могу поверить!

– Кто – он?! – сердито спросил Сесар, торопя Самбо с ответом.

Но бывший полицейский был так ошеломлен, что лишь через несколько секунд смог ответить:

– Турист.

Глава 2

Тому, кого прозвали Турист, в сущности, было почти приятно, что его так называют. Это значило, что полицейские, которые гоняются за ним, не знают ни одной детали, которая помогла бы установить, кто он. Первым дал ему это имя следователь из австрийской уголовной полиции. Расследуя убийство некоей Сабины Ланг, этот человек понял, что произошли еще два преступления с таким же почерком, и оба в городах, посмотреть которые приезжают толпы путешественников: одно в Дублине, другое в Севилье.

По словам журналиста из «Кронен цайтунг», следователь воскликнул: «Да это какой-то проклятый турист!»

И с этого дня Турист, согласно руководству по классификации преступлений, разработанному в ФБР, считался серийным убийцей, то есть преступником, «совершившим три или более убийств в трех или более разных местах, причем убийства разделены отрезками времени».

Туристу не понравилось, что ему дали такую грубую и заурядную характеристику. Он никогда не считал себя человеком, принадлежащим к определенному типу преступников. Турист с трудом смирился с этой мыслью. Он прекратил свои «путешествия» и принялся сосредоточенно читать скучнейшие сочинения психиатров и профайлеров, жуткие биографии серийных убийц и даже художественные романы и книги, по которым сняли кинофильмы и телесериалы. В итоге он пришел к заключению, что иногда поступал очень плохо, но ничего не мог с этим сделать.

Не существовало терапии, которая могла бы его вылечить. После десятилетий неудачных экспериментов психиатры сделали вывод, что преступников-психопатов нужно сажать под замок до конца жизни или приговаривать к смерти, если закон это позволяет.

Книги помогли Туристу разобраться в себе, но не вызвали у него ни страха за себя, ни ужаса перед его преступлениями. Такие люди, как он, совершенно не способны испытывать чувство вины, угрызения совести, тревогу или страх.

Импульсивный выбор жертвы и способ нападения на нее – чистейшая концентрация риска и опасности – тоже были характерными особенностями его личности, которые старательно изучили эти умники. Для них это был «дефицит поведенческого контроля», но для него – что-то волшебное, не поддающееся определению.

Он стал терпеливо создавать себе «нормальную» жизнь, чтобы иметь возможность жить в тех городах, где хотел убивать. Такое прикрытие позволяло ему вести себя как настоящему туристу.

Вооружившись путеводителем, он осматривал памятники, музеи и самые типичные кварталы города. Иногда случалось, что в это время он случайно замечал женщину – вернее, взлеты подола развевающейся юбки, особенность чулка, форму каблука – и начинал испытывать к ней некоторый интерес. Если ему нравилась ее сумочка, он переходил к слежке.

В большинстве случаев он напрасно тратил время. Но случалось, что его долгие утомительные старания вознаграждались: девушка или молодая женщина останавливалась перед дверью, доставала ключи и вставляла один из них в замочную скважину, давая Туристу возможность перейти к действиям. Один толчок – и его избранница оказывалась на полу. Турист закрывал дверь, сжимал шею женщины руками, давал себе достаточно времени, чтобы испытать наслаждение, а после этого уходил со своей добычей.

О том, что он уносил сумки, никогда не упоминали в печати. Это был обычный прием следователей – скрывать по меньшей мере одну деталь поведения серийного убийцы, чтобы избежать возможных подражателей или бездельников, которые хвастаются, выдавая себя за него.

Турист хорошо знал, что те, кто расследует его преступления, считают его фетишистом. Он признавался самому себе, что эти люди правы, и при этом не испытывал ни сложностей, ни трудностей. Но они были уверены, что он хранит сумочки, вещицы из них или их части. Вот тут они допускали грубую ошибку. Он пусть и с большим сожалением, но всегда избавлялся от своей добычи, потому что не имел никакого желания закончить свои дни в тюремной камере.

Он многому научился у своих врагов. Первое правило – не совершать поступков, из-за которых его снова включат в список для наблюдения как психопата. И он применял весь свой природный дар психопата лгать, изворачиваться и манипулировать людьми, чтобы выглядеть для всех приличным человеком, спокойным, сдержанным, имеющим хорошую работу, аккуратно исполняющим свои гражданские обязанности и вовремя платящим налоги. Самым трудным было научиться изображать сочувствие к другим, делать вид, что он способен на эмоции. Наконец он стал делать это почти идеально. Это произошло, когда Турист понял, что играть чужими чувствами может быть забавно. Он даже выбрал себе профессию, которая имела отношение к чувствам, красоте и артистическому вдохновению, чтобы полнее наслаждаться удовольствием, которое испытывал при виде людей, так сильно опутанных его ложью.

Безнаказанность уже давно убедила Туриста, что традиционные методы расследования неэффективны, когда их применяют, чтобы поймать его. Он жил спокойной жизнью серийного убийцы, пока не приехал посмотреть на один из прекраснейших городов мира – Венецию.

На самом же деле эта поездка стала для него обязательной после того, как в 2010 году на экраны вышел фильм под названием «Турист», в котором действие происходило именно в этом городе. Сюжет не имел ничего общего с его охотой на женщин, но единственный настоящий Турист – это он, и убийство в его фирменном стиле должно было это подтвердить.

Но все пошло не так. Начиная с избранницы: он выбрал ту, которая попыталась убить его голыми руками. На его счастье, плохой вкус этой женщины подсказал ей украсить вход в дом ужасной металлической подставкой для зонтов, и эта подставка помогла ему одолеть женщину.

Но главной проблемой была телекамера, замаскированная под гондолу. Теперь кому-то известно, кто такой Турист.

На последнем ночном поезде он сбежал из Венеции в Париж, а оттуда на самолете вернулся домой.

После возвращения Турист несколько дней с беспокойством ждал, что к нему ворвется полиция, но это был иррациональный страх, вызванный досадой на себя: Турист был недоволен тем, что не в состоянии контролировать ситуацию. А на самом деле, сбрив бороду и сняв контактные линзы, изменявшие цвет его глаз на восхитительный серый, он стал другим человеком, и его было почти невозможно узнать. Он не оставил ни отпечатков, ни генетических следов и вполне обоснованно мог чувствовать себя в безопасности.

В безопасности от полиции, но не от тех, кто унес труп и опустошил квартиру. Теперь Туристу было ясно, что избранница, вероятно, была замешана в каком-то темном деле. Этим объяснялось и ее умение бороться. Он пришел к выводу, что перешел дорогу хорошо организованной банде, и, хотя не имел никакого опыта общения с преступниками, был уверен, что эти люди пойдут на все, чтобы отомстить ему. А хорошо известно, что у злодеев в распоряжении есть больше средств, чем у сил охраны порядка. Одно дело носить униформу заключенного, и совсем другое – висеть на крюке мясника. Такой конец совершенно не входил в планы Туриста. Он обязательно должен выяснить, кто они такие, чтобы придумать, как избавиться от грозящей опасности.

В таком настроении Турист начал доставать из сумочки лежавшие в ней вещицы и раскладывать их на ослепительно-белой, надушенной лавандой простыне, которой была накрыта кровать в его супружеской спальне.

На заднем плане пианино знаменитой китайской исполнительницы Ван Юйцзя под аккомпанемент оркестра Тонхалле из Цюриха прославляло гений Равеля. Под рукой у Туриста был бокал с дорогим эльзасским мускатом.

Его жена Ильза ушла ночевать к любимой подруге и должна была вернуться только на следующий день. Так она поступала каждый раз, когда они ссорились, и с недавнего времени причина ссоры была одна и та же – желание Ильзы зачать сына. Ей недавно исполнилось тридцать шесть, и она горячо желала иметь ребенка. А Турист этого не хотел. Это был явный риск произвести на свет такого же, как он, психопата, который создаст для него проблемы и может подвергнуть его опасности. Подростковые годы самого Туриста были рядом необдуманных поступков, которые не имели последствий и уж конечно не оставили следа в его новой жизни только благодаря деньгам матери. Эти деньги обеспечили ему защиту дорогостоящих и умелых адвокатов и, что важнее всего, помогли переехать в другую страну и сменить гражданство.

Турист вздохнул. Он всеми возможными способами пытался разубедить супругу. В сущности, ему уже сорок три года – неподходящий возраст, чтобы становиться отцом. Но она не собиралась сдаваться. К тому же подруги и родители были полностью на ее стороне. Он снова пообещал себе, что найдет решение этого вопроса, как только разберется с бандой преступников.

Он, хотя и не без труда, отогнал от себя эту неприятную мысль. Сейчас у него было время, чтобы войти в жизнь избранницы, и ничто в мире не должно было испортить ему этот момент.

Он начал с косметички: понюхал ее, ощупал. Потом для развлечения поиграл с губной помадой, хотя решил, что вкусы женщины в области макияжа были слишком обыкновенными. Однако духи во флаконе, который он обнаружил, были высокого класса. Возможно, их ей подарили, подумал Турист, опрыскивая духами ее остальные вещи. Он обнаружил плитку шоколада марки «Клюизель» и два энергетических батончика на основе мюсли. Эти сладости он отложил для Ильзы, которая их очень любила. Будет еще один «милый» поступок, без которых он не мог обойтись, раз должен казаться нормальным.

Кошелек его удивил. Он был испанский, кустарной работы, кожаный, табачного цвета. Такие стоят дешево и лежат на прилавках всей Европы. Такая вещь ни в коем случае не должна была оказаться в сумочке от Александра Маккуина. Туристу стало любопытно, и он открыл кошелек. Никаких банковских или кредитных карточек. Деньги – 1750 евро в банкнотах и еще почти шесть мелочью. Бельгийский паспорт на имя Морганы Карлье, родившейся в Намюре сорок один год назад. Турист посмотрел на фотографию. Она была сделана недавно, и у избранницы было непонятное выражение лица: улыбка на губах противоречила грустному и суровому взгляду.

Этот кошелек не только был грубым, но и опечалил Туриста. Внутри не было никаких по-настоящему личных вещей – фотографий, записок или любовных писем. Ничего. Турист, злясь и досадуя, стал обшаривать многочисленные отделения кошелька и заметил, что подкладка заднего отделения в одном месте вместо ниток прикреплена клеем. Он оторвал эту подкладку и сразу же увидел, что под ней спрятана фотография.

На ней женщина была гораздо моложе и обнимала высокого белокурого мужчину возле большого лимузина, характерного для того времени. Машина была белой и блестящей. За спиной у влюбленных были ворота церкви, из которой они, несомненно, только что вышли. Снимок был сделан сразу после их свадьбы, поскольку на женщине было свадебное платье, а на мужчине – новый, с иголочки темный костюм.

На обороте на свободном месте внутри печати фотомастерской «Шиго и сын», Лимож, авеню Боден, 47, была надпись: «Дамьена и Паскаль Гайяр, 9.9.2001». А под печатью была еще одна надпись, по-французски, сделанная, несомненно, мужским почерком: «Любовь неизлечима».

Турист вспомнил, что избранница, когда он ее душил, несколько раз произнесла какое-то имя. Теперь он подумал, что имя могло быть именно это – Паскаль. Он закрыл глаза, чтобы снова насладиться той минутой, когда его ладони сжимали ее горло, но любопытство заставило его вернуться к действительности.

Значит, женщину звали не Моргана. Она жила по поддельному документу и, вероятно, родилась и выросла в городе фарфора – Лиможе. Турист заметил, что номер у автомобиля был французский, а не бельгийский. Он решил подробнее разобраться в этом, перешел в кабинет и сел за компьютер. Из статьи в Википедии он узнал, что лимузин, несомненно, был зарегистрирован в то время, когда на номере машины еще указывали, в каком департаменте она зарегистрирована. А номер 87 указывал на департамент Верхняя Вьенна, главный город которого Лимож. Турист стал искать фотографии церквей, стоящих в центре этого города, и без труда выяснил, что на фотографии видна церковь Сен-Мишель-де-Льон – Святого Михаила со львами¹.

В его голове стало тесно от множества вопросов. Чувствуя, как они толпятся, множась, Турист набрал в компьютере «Дамьена Паскаль Гайяр Лимож» – и результат оказался поразительным. Интернет выплюнул на экран список из десятков печатных статей, видео из Ютьюб и фотографий.

Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять: все его предположения были невероятно далеки от действительности.

С помощью программы автоматического перевода, входившей в поисковик, он узнал, что Паскаль Гайяр был молодым судьей. В 8.30 утра 16 января 2012 года он был убит на пороге собственного дома. Два наемных убийцы, мужчина и женщина, вышли из украденного фургона и изрешетили Гайяра пулями крупного калибра. Участники длинной программы французского телевидения с изумлением рассказывали, что Гай-яр не занимался расследованиями, которые могли бы стать причиной такой мести, а Лимож – спокойный город, один из последних во Франции по числу совершенных преступлений, и никто из них не мог найти причину этого убийства.

Дамьена Руссель, жена убитого, тоже не могла понять, за что его расстреляли. На похоронах она с каменным лицом выслушивала соболезнования мэра и председателя суда. Слушала стоя, гордо, одетая в полицейскую униформу.

Но самым удивительным в этой истории было то, что 11 марта 2014 года автомобиль «рено-клио», принадлежавший этой женщине, был найден на набережной реки Вьенны, в десяти километрах от Лиможа. Внутри, на пассажирском сиденье, лежали сумка и куртка Дамьены. На приборной доске коллеги вдовы обнаружили ее полицейский значок и рядом с ним – остальные документы.

Водолазы много дней вели поиски в реке, но безрезультатно. В итоге все убедили себя, что Дамьена не выдержала горя, причиненного убийством ее любимого Паскаля, и покончила с собой.

Турист подумал, что случай сыграл с ним поистине дьявольскую шутку, когда заставил его судьбу и судьбу Дамьены пересечься в прекрасной Венеции. Теперь он был полностью уверен, чем гордился, что нарушил ход какого-то секретного расследования. Совершенно ясно, что его избранница сыграла роль самоубийцы не для того, чтобы просто начать новую жизнь. Логично предположить, что она вступила в какое-то тайное подразделение французской разведки – может быть, для того, чтобы охотиться за убийцами мужа.

Теперь Турист чувствовал себя гораздо спокойнее: он разгадал тайну исчезновения трупа. Соратники женщины очистили квартиру потому, что не могли позволить, чтобы сотрудница полиции, которую все считали мертвой, вдруг была обнаружена. И конечно, нет никакого официального расследования. Только агенты, работавшие с женщиной, знают его лицо, причем замаскированное лицо, которое, разумеется, больше никто никогда не увидит.

Турист был уверен, что у секретных служб есть дела поважнее, чем выяснять, кто он такой. Может быть, они даже не поняли, что имеют дело с серийным убийцей. Возможно, они уверены, что женщину убил человек, нанятый какой-нибудь враждующей с ними организацией. Это не значит, что он может расслабиться, но друзья избранницы не так опасны, как банда преступников.

Он вернулся в гостиную, вооружился ножом и вспорол сумку, рассчитывая найти еще какие-нибудь «сюрпризы».

Над ее дном он обнаружил карман, сделанный из приклеенного сверху лоскута кожи. В кармане лежала флешка. Она была защищена паролем, но Турист отгадал его почти сразу, соединив имя любимого муженька и дату свадьбы. На флешке были записаны около тридцати фотографий с одним и тем же действующим лицом, которое входило в венецианский дворец или выходило из него. Этим лицом была очень красивая женщина лет тридцати пяти со средиземноморскими чертами лица и гордым взглядом сказочной принцессы. Длинные волосы, черные, как вороново крыло, доходили до середины спины. Она была высокой, стройной, элегантной. В руке у нее была стеганая сумочка из лаковой кожи от Moschino. Турист решил, что эта женщина неотразима, и захотел ее.

В первый раз за свою долгую карьеру серийного убийцы Турист изменил способ выбора жертвы. Эти украденные фотографии так взволновали его, что он решил сделать чарующую незнакомку своей следующей избранницей. И начал планировать возвращение в Венецию.

Отпивая маленькими глотками вино из бокала, он думал о том, что Венеция все-таки будет иметь честь похвалиться жертвой Туриста. Мысль о том, что это может быть опасно, лишь слегка коснулась его сознания. Он пару раз сказал себе, что будет внимательным и усилит меры безопасности.

Турист собрал и уничтожил вещи, принадлежавшие Дамьене Руссель – все, кроме сим-карты, которую положил в свой бумажник. С некоторых пор ему хотелось позвонить кому-нибудь из родных жертвы по телефону покойницы. Он еще не решил, сделает ли это, но с большим удовольствием представлял себе, как делает это, когда занимался самоудовлетворением.

Потом он сел в свой автомобиль и поехал выбрасывать остатки вещей в воду Большого канала, впадавшего в порт. Но домой он не вернулся. Вместо этого позвонил своей любовнице Кики Баккер и поехал к ее квартире.

Кики была немецкой журналисткой голландского происхождения. Ей было тридцать девять лет, и она была безумно влюблена в него. О том, что он ведет двойную жизнь, она, разумеется, не знала. Они познакомились в лондонском Альберт-Холле на концерте, которым дирижировала божественная Марин Олсоп. Кики получила на этот концерт приглашение от авторитетного немецкого музыкального журнала, а он был просто зрителем. Он улыбнулся ей, когда они стояли в очереди на вход, а потом они случайно встретились в антракте.

– Меня зовут Абель Картагена, – представился он, протягивая ей руку.

Кики была просто счастлива, что этот очаровательный мужчина предложил ей выпить. Он рассказал, что собирается написать биографию композитора Эдуарда Элгара и приехал в Англию собрать материалы для этой книги. Это невероятно, но он живет в том же городе, что и Кики.

В других обстоятельствах она отнеслась бы к его ухаживанию недоверчиво: Кики умела выставить напоказ красоту своего лица – тонкие черты, длинные ресницы и изумрудно-зеленые глаза. Но она знала, что слишком много весит и потому не может выдержать конкуренцию на рынке стандартной красоты.

Картагена сказал ей, что женат и счастлив в браке, но продолжал очаровывать ее и после этого, когда пригласил на ужин. Он смешил Кики, заставлял ее чувствовать, что она важна для него и желанна, а потому Кики пригласила его выпить чего-нибудь в отель, где остановилась. Раньше она никогда так не поступала, боясь унизительного отказа, но Абель был не такой, как другие, и Кики это чувствовала.

Он сумел вывести ее из равновесия уже после первого поцелуя, долгого и страстного.

– Как тебе нравится? – спросил он.

– Извините, не поняла.

– Как тебе нравится заниматься этим – я хочу сказать, сексом, – объяснил он, начиная спускать штаны.

Кики ошеломленно смотрела на него.

– Это так не делается, – наконец смущенно пробормотала она. – Люди встречаются, а потом стараются узнать друг друга и понять вкусы.

Абель улыбнулся и ответил:

– Извини меня, я не хотел тебя обидеть. Но я думаю, что у взрослых людей конкретные разговоры – эффективный способ для начала любовной близости. Я, например, обычно склонен доминировать, мне нравится руководить женщиной, потому что я ясно представляю себе, как занимаются сексом женщины разных типов, понимаешь?

– А я к какому типу принадлежу? – хрипло спросила Кики.

Быстрее, чем это было сказано, она очутилась на кровати, на четвереньках, и Абель овладевал ее телом, крепко сжимая ладонями ее ягодицы. Он оказался умелым любовником и заботился, чтобы ей было приятно.

Потом, когда он одевался, Кики подумала, что сделает все, чтобы его удержать.

Даже на мгновение ей не пришло в голову, что их встреча не была случайной. Абель, Турист, старательно выбрал трех женщин, из которых каждая сейчас не была ни в кого влюблена, жила одна неподалеку от него и имела профессию, которая позволяла ей ездить по миру. Две другие по разным причинам не поддались очарованию его речей и красивой внешности.

Постепенно эта связь стала прочной, и Кики Баккер примирилась с положением любовницы, поскольку понимала, что большего не получит. Но иногда они жили вместе – недолго, зато как настоящая пара. Абель организовывал это, когда должен был уехать в какой-нибудь город для своих исследований. Кики снимала квартиру и вселялась в нее. И для них наступало незабываемое время – до тех пор, пока ее любовник не решал переехать от нее потому, что ему нужно работать. Кики много раз пыталась убедить его, что не помешает ему, но Абель тоном не допускающим возражений отвечал:

– Малышка, у меня от тебя кружится голова, и здесь я буду думать только о том, чтобы провести весь день в постели с тобой. А я должен сосредоточиться, чтобы заработать себе на жизнь.

Сейчас Кики стояла в ванной перед зеркалом и старалась быстро смыть маску из алоэ, соды и лимона, которую нанесла на лицо незадолго до того, как Абель сообщил о своем приезде. Это был приятнейший сюрприз для Кики, но она боялась, что не успеет привести себя в порядок. В этом отношении он был требовательным, терпеть не мог небрежностей в ее внешнем виде и просто ненавидел тот уютный домашний халат, в котором ей было так хорошо отдыхать.

Когда раздался звонок, Кики красила губы. Она едва успела опрыскать шею и запястья теми духами, которые он подарил ей на день рождения.

Абель Картагена улыбнулся ей, потом поцеловал в губы и лоб.

– Каждый раз, когда я тебя обнимаю, у меня бьется сердце, – шепнул он в ухо Кики, касаясь губами мочки.

Он знал, что эти слащавые штучки необходимы, когда он имеет дело с Кики: ей были постоянно нужны подтверждения его любви. И он никогда не отказывался от них, потому что эта женщина была незаменима.

– Останешься на ночь?

– Конечно. Для этого я и приехал.

– А твоя жена?

– Ночует у подруги. Мы поссорились, – ответил Абель и солгал: – Она подозревает, что у меня есть любовница.

Кики не смогла скрыть довольного выражения, мелькнувшего на ее лице. Для нее было бы настоящим счастьем, если бы Ильза в порыве ревности бросила Абеля.

Он сделал вид, что не заметил этого. В обычное время Абель сделал бы ей замечание, но сейчас он хотел заняться сексом, и ничто не должно было его отвлекать. Он взял Кики за руку и повел в спальню. Пока он раздевался, Кики вставила диск в дисковод, комнату наполнили звуки «Блаженств» Владимира Мартынова.

Абель понял по музыке, чего в этот вечер желает Кики, вынул из ящика тюбик пахнувшего клубникой геля для интимных мест и выдавил большое количество содержимого на пальцы. Кики закрыла глаза и прошептала: «Я люблю тебя, Абель».

На следующее утро, во время завтрака, Абель объявил ей, что должен вернуться в Венецию, чтобы продолжить изучение жизни композитора Бальдассаре Галуппи.

Кики не стала скрывать своего удивления:

– Не понимаю, почему ты хочешь снова тратить время и силы на этого музыканта. Он никогда не был знаменитым, и у него дурная слава.

– Это ты так считаешь, – возразил Турист. – А мой издатель в восторге.

– Это потому, что он не хочет тебя потерять, – возмутилась Кики. – Но эта биография неинтересна для широкой публики.

– Я с тобой не согласен. И в любом случае я очарован этим композитором, – возразил Абель, стараясь придумать убедительную ложь. – Галуппи увлекает меня не только как музыкант, но и как человек. Неудача заставила его покинуть Венецию и переехать в Лондон, там его не поняли, а потом его позвала в Санкт-Петербург императрица Екатерина Вторая…

Кики ничего не ответила и стала намазывать масло и мармелад на поджаренные ломтики хлеба.

– В этот раз я не могу остаться с тобой даже на один день, – пробормотал он.

Вот почему она так злится на старину Бальдассаре! На самом деле Кики недовольна тем, что не может поехать с любимым в Венецию. Абель притворился, что ужасно расстроен, взял Кики за руку, поцеловал ее ладонь и сказал:

– Я уезжаю ненадолго, а пока меня не будет, прошу тебя, найди композитора или музыканта, которого считаешь достойным внимания. Обещаю тебе, что он станет темой моего следующего исследования. Разумеется, выбери красивый и уютный город, где мы сможем какое-то время побыть вместе.

На лице Кики появилась счастливая улыбка.

– Наконец-то ты решил довериться мне!

Абель подумал: в сущности, есть что-то волнующее в том, что Кики займется выбором места, где он развлечется поисками и убийством новой избранницы. И притом ему не придется тратить время на поиски нового хренова музыканта. Ему было все равно, о ком писать, потому что он не был способен воспринимать чувства, которые вызывает музыка. Для Абеля она была только звуками и шумом, но он научился так хорошо притворяться, что пользовался уважением в музыкальных кругах.

– Когда ты собираешься уехать? – спросила Кики.

– Как можно скорей, – ответил Турист. – Хочу закончить это дело и выбросить его из головы.

Кики коснулась рукой его щеки и напомнила:

– Так ты не успеешь отрастить себе бороду – твой талисман на время исследований.

Абель пожал плечами и пошутил:

– Во всем виноват Галуппи.

Он с легкой грустью подумал, что больше не будет носить бороду из-за проклятой телекамеры.

Он долго обдумывал новые возможные способы маскировки, но смог додуматься лишь до очень короткой стрижки. Такая внешность не соответствовала образу мечтателя-музыковеда, который он долго и умело создавал для себя. Но другого выхода не было.

Кики спокойно закончила завтрак и пошла звонить синьоре Кэрол Коули-Бьондани, владелице маленькой квартиры в Венеции. Англичанка Кэрол, вдова состоятельного венецианца, унаследовала после мужа много недвижимости, которую теперь сдавала на короткие сроки по ценам, которые в общем и целом были разумными.

Синьора Кэрол проявила себя любезной и совершенно ненавязчивой хозяйкой. И мечтала о том, что Венеция, чтобы избавиться от слишком больших налогов, которые берет с граждан итальянское государство, отделится от Италии и станет свободным портом. Разговор на эту тему помогал Кэрол требовать с арендаторов плату наличными, хотя это было незаконно.

– Квартира освободится через пару дней, – сообщила Кики Абелю.

– Отлично!

Они простились у двери. Абель спешил уйти, но Кики задержала его и сказала:

– Возвращайся, когда хочешь. Мне нравится спать с тобой.

– Когда смогу, – поправил ее Абель, поцеловал и крепко обнял.

Ильза, наоборот, хотела затеять с ним ссору. Должно быть, она всю ночь говорила со своей подругой о том, какой дерьмовый эгоист ее муж, и довела себя до нужного состояния. Психологически она была готова к бою. Абеля Картагену это не встревожило. Он даже решил, что так лучше: не нужно будет слишком долго объяснять причины возвращения в Италию. Жене были не по душе его долгие отсутствия, хотя она и знала, что они необходимы, иначе им не на что будет жить. Ее зарплаты бухгалтера в небольшой фирме, производившей экологичные моющие средства, не хватило бы на поддержание их с Абелем образа жизни.

– Нам нужно поговорить, Абель, – ледяным тоном начала Ильза.

Он движением ладони остановил ее и ответил:

– Я это знаю: ты раздражаешься, но я тоже раздражен. Я много размышлял о переживаемом нами печальном моменте и думаю, что нашел решение, которое может подойти нам обоим.

Жена недоверчиво взглянула на него и спросила:

– Что ты имеешь в виду?

С сочувственной улыбкой он ответил Ильзе: