Мы умерли вчера,чтобы воскреснуть завтра. Часть 3. Верстка жизни

13

Меня разбудил голос Келли.

– Зай, просыпайся, сейчас будем садиться.

Я проснулся и потер спросонья глаза.

–Ты давно не спишь? – поинтересовался я.

– Да нет, только час назад проснулась, – улыбнулась девушка. – Сейчас разомнемся.

– Угу. Постараюсь написать сейчас парням.

– А, я Нике.

– Да зачем, я же Стену напишу.

– Она просила. Напишу.

– Ладно, ладно. У тебя бируши есть?

– Ага. На, бери.

Мы заткнули уши, чтобы они не болели при посадке. Пилот уже проинформировал нас о том, что сейчас будем снижаться.

14

Прохладный климат города отпустил нас, а сам остался мерзнуть. Его холодное сердце не давало согреться людям. И давно уже нет катаклизмов с жарой, и давно климат не заставлял долго ждать мороза. Но по его телу еще бурлила кровь, прямо там, где прекращали вены стыть в жилах, где его казнили резким и изнурительным контрастом. Он менял свою температуру, он изменял ландшафт природы, он пугал и радовал природными явлениями. И каждый раз, когда гильотина опускалась на его изнуренную шею, он падал кровавым закатом, давая осознать момент его очередной смерти. Он знал все изгибы и границы, где на его коже образовывалась корка льда, а где она резко исчезала. Его жизнь постоянно находится на грани смерти. На себе он ощущает боль сброшенных бомб во время войн, боль вырванного мяса для создания окопов, боль мертвых людей, которые врываются в его дом, в его почву. Он чувствует этот противный запах от выстрелов, от дымовых шашек, задыхается ядовитым газом, и только ветер, который ночью ласкает луну, днем прилетает и пускает по себе запах и память этих моментов.

15

Мы с Келли сидели в кафе аэропорта за столиком и разговаривали. Заказали по бургеру, картошке фри, по десерту и напитку.

– Прикольное у них новое меню, – сказал я, кусая бургер.

– Ну да, необычный вкус. Самое интересное, что не такой и дорогой.

– Бюджетный вариант, а то именные бургеры, точнее те, кто их создаёт, борзеют. Такую цену загибают, что ай-яй. Нет, мы, конечно, можем себе позволить питаться одними этими бургерами, но они того не стоят.

– Согласна.

– Притом, что ты намного вкуснее готовишь, – сделал я комплимент Келли.

– Спасибо. Тебе, правда, нравится, как я готовлю? – спросила девушка.

– И ты это задаешь после стольких лет совместной жизни?

Мы посмеялись.

– Скажу так, – продолжил я, – если бы мне предложила бесплатно есть фаст фуд какая-нибудь очень известная фирма, то я бы не согласился.

– Ну, если бы эта фирма была «Гуччи», то я тоже бы посомневалась.

– Ты поняла, о чем я говор,. – улыбнулся я.

– Послушай, у меня есть вечность, чтобы научиться готовить лучше всех.

– Да, нехилая фора имеется.

– Ты парням то написал? – поинтересовалась Келли.

– Конечно, и уже ответ получил, почти сразу же. Будто ждали. А ты написала?

– Естественно и тоже получила ответ. Надеюсь они не переживают так сильно, а то пугает их быстрая реакция на смс.

– Это да. – издал я смешок. – Ну, ничего, мы еще напишем, когда обустроимся.

– Ага. – подтвердила Келли.

Пообедав, мы пошли прогуляться по аэропорту с обязательным заходом в дьюти-фри, а затем к самолету….

16

Мы снова были на огромном расстоянии над землей, но уже спать не хотелось. В дьюти-фри мы закупились определенным количеством сладостей и алкоголя, так как обратно мы летим прямым рейсом. Конечно, мы, когда будем улетать, тоже зайдем у них в дьюти-фри, но решили, раз побывали и в Шардже, то нужно и тут что-то выбрать.

– Запаслись мы, конечно, благо, – перед взлетом, уже пристегнувшись, сказал я.

– Это да, но зато хорошо отметим, как встретимся, и плюс задарим подарками, – весело сказала Келли.

Она очень любила выбирать, искать и дарить подарки больше, чем получать. Может часов десять бегать по разным магазинам и выбирать подарки близким. А если ничего не находит, прорыскивает интернет и заказывает любым способом, даже почтой, самым ненадежным способом.

– Я так рада, что побуду с тобой наедине, – сказала любимая, прижавшись к моему плечу. -Нет, конечно, и в городе мы проводим время вместе, но тут как-то интимно.

– В самолете? – прикольнулся я.

– Ну, нет же, – пихнула она меня в плечо. – Я имею ввиду в другой стране. Представь, я и ты и больше никаких знакомых лиц. Никто не будет обсуждать что-то, что мне уже не интересно, никто не будет звонить по делам. Просто в городе я готова быть открыта нашим друзьям и все. Остальные меня не очень интересуют и надоедают. Но я же не могу сказать «Извините, но идите куда подальше».

– Согласен. Мне тоже так надоело это все. Все это сборище богемных писак. «Ой, как вам последняя книга того-то, а как вам творчество этого…» Все эти доскональные разборы, разговоры, где тот или иной писатель мог написать лучше, кто с какой книгой произвел фурор или провалился. Помнишь, мы были с тобой на банкете писателей?

– Помню, конечно, – улыбнулась Келли. – Мне понравилось.

– Так вот, не помню, рассказывал или нет, когда меня один писатель оттащил к другим.

Любимая кивнула.

– Значит, оттащил он к писакам, а там шло вечное обсуждение всей этой лабуды про количество экземпляров и денег у того и иного писателя. Потом пошел разговор, как кто относится к новой книге автора, которого с нами не было, но он очень известен, особенно в таких кругах. И меня спросили, что я думаю о его новой книге. Если бы не спросили, я бы не сказал про него и про эту книгу, но вопрос был задан. Я просто сказал, что это, по моему мнению, хрень.

Тут Келли засмеялась.

– Ну блин, если это и правда, по – моему, хрень. Я никого не обманул, а то, что я должен, может как –то помягче сказать, но не хотел. И я не испытываю к книге неприязни, меня в ней ничего не задело. И также нет неприязни к автору. Просто– напросто, ответ на вопрос. И я понимаю, что надо подстраивать свою речь под общество. Понимаю, но не хочу. Я могу говорить красиво, я могу говорить изысканно. Но я лучше своим красивым изысканным языком и речью напишу тебе стих, напишу очередную книгу, чем буду подстраивать язык, чтобы в богемном обществе обсуждать провалы и взлеты в писательском мире.

Неожиданно мои губы были прижаты к её, и я почувствовал всю нежность Келли. Мы не любители заниматься любовью везде и всегда, поэтому поцелуй так и остался поцелуем. Но мы не скучали. Виселица – игра, в которую мы играли, находясь всю дорогу в воздухе. С ней время пролетело незаметно, и только голос, информирующий нас о посадке самолета оторвал от игры.

Выйдя из аэропорта мы взяли такси и сразу поехали в забронированный нами отель.

17

Приехав и войдя в отель, мы словно очутились в сказке. Это была огромная территория с хорошо стриженными кустами, красивой плиткой, ведущей к дверям самого здания, беседки с красными крышами и с огромным бассейном, на берегу которого располагались шезлонги. Войдя внутрь отеля мы увидели огромный холл, если пройти который, натыкаешься на сравнительно маленькую стойку с двумя добродушными девушками– это «ресепшен». Нас зарегистрировали за считанные минуты, так как мы приехали одни и не было очереди. Нам предложили помочь с чемоданом, но номер был на первом этаже и не было никакой необходимости пользоваться этими услугами. Войдя в свой номер, мы увидели потрясающую комнату с двумя огромными окнами, диваном со столиком, рабочим уголком, и огромной, прямо царской кроватью возле которой красовалась винтажная тумбочка. И одна из главных вещей на курорте, на потолке висел вентилятор, вот это ретро. По стенам номера было развешено несколько картин, в углу стояла необычной формы лампа.

– Это потрясающе, – сказала Келли и повисла у меня на шее.

– Согласен. Это просто шикарно, – ответил я. – Хоть мы и богаты опытом в поездках, но отель, и правда, потрясающий. О, смотри, тут есть бар, – мой взгляд был очень чуткий на эту вещь. – И кстати полный, – открыв его, заметил я.

– Ну подожди, подожди, это мы всегда успеем. Давай разместимся сначала и походим по самому отелю.

– Ты есть хочешь? – спросил я любимую.

– Не-а, а ты?

– Тоже, давай сразу переоденемся в купальные костюмы, возьмем полотенца и после того как пройдёмся, сразу в бассейн – охладимся, – предложил я.

– Отличная идея.

Вот и начался наш недельный отдых.

18

Изгиб ее тела, как изгиб самого красивого песчаного берега, омываемого морем. Теперь ему никогда не отправиться туда, никогда не утонуть в её глазах. Жизнь Майкла превратилась в прокручивание памяти. Выжимание из нее тех моментов, когда он был с ней. Как много он думал о будущем и как сильно беспокоился за него, а теперь его нет, теперь он беспокоится только о прошлом. Чтобы не забыть ни одной мелочи, ни единого момента, которых было бесчисленное множество… БЫЛО…

Если бы он только узнал имя человека, который убил его будущее, он бы со скоростью ветра его нашел и убил. Но разве этот поступок вернет любимую? Нет. Он это прекрасно понимал. Убийство ни на грамм не стало бы правосудием, хотя…

Нет, стало бы, еще как стало бы.

Майкл пошел посмотреть на себя в зеркало. Несмотря на то, что он был не брит, под глазами были мешки и появились новые морщины, он ничего не предпринял и пошел ложиться в пустую кровать…

Во сне он уже стал убийцей и, проснувшись, понял, что это никак не тронуло, никак не задело. Ни капли жалости он не испытал к человеку, который погиб от его руки. Он лишь стал задумываться о том, как ему убить так, чтобы не сесть в тюрьму, но для этого нужно было знать имя, которое он сотрет с лица земли.

После смерти жены, он втерся в доверие к полиции. Это было сделано не сознательно, еще до плана мстить за любимую. Но так как его постоянно вызывали, а он был адекватен, не размазывал сопли и не орал на весь участок, то полицейские, понимая его состояние, старались как-то поддержать его, и он с одним познакомился ближе. Его звали Нолан. Нолан был опытный в этом деле, двадцати четырех летний стаж не скроешь. Он был высокого роста, с густой щетиной, покрывавшей щеки, подбородок и переходящей в усы. Волосы были каштанового цвета, слегка зализанные назад, но без геля, и из-за этого смотрелось мужественно. Грубые черты лица, смягчались глазами, во взгляде которых виднелась грустная нота и в то же время уверенность и опыт.

Майкл только решил позвонить ему, как сам услышал звонок.

– Привет Нол, а я только хотел звонить.

– Я вот решил узнать, как ты, все же пятница, работа кончилась, а мысли приходят, – сказал Нолан.

– Ты абсолютно прав, может заедешь без машины, выпьем.

Полицейский не мог ему отказать.

– Конечно, жди меня минут через пятьдесят, приеду.

– Давай, а я пока выставлю бутылки по нарастающей.

– Только не увлекайся, я еду поддержать тебя морально, а не погубить твою печень.

– Все под контролем, сегодня пятница.

– Еду.

– Вроде неплохо, – сказал я, ещё раз перечитав отрывок, который только что написал.

Была ночь, я сидел на веранде и писал книгу. Любимая уже спала, так как был час ночи. Но мне, не спалось, и я решил попытаться написать пару листов. Мне не надо подглядывать в свою вторую часть своей трилогии, так как я её прекрасно помню.

– Нужно протянуть линию от второй части к третьей, – думал я. – За счет какого-то неприметного персонажа, который встречался в предыдущей книге, или за счет какого-то момента, который во второй книге был второстепенным, но тут приобретет один из главных оттенков. Но ладно, над этим я еще подумаю, а пока пойду спать…

19

– Да, кто это? – спросонья пробормотал Стен.

– Привет, это я, Стив. Звоню просто с мобильника жены, мой разрядился, – сказал голос в трубке.

– В такое время лучше бы ты разрядился, – подумал Стенли, посмотрев на часы и увидев комбинацию чисел: 02:45.

– Произошло преступление, я выслал за тобой автомобиль, оно произошло в поезде, человек повесился, – продолжал звонивший.

– И мне надо туда ехать для того, чтобы… – Стен не договорил фразу давая Стиву объяснить это.

– Чтобы раскрыть это убийство…

– А, это именно убийство, потому что… – продолжил «Маска» своеобразную игру.

–Короче нам надо ехать, – перебил Стив. – Это в двухстах километрах от города.

– А, с какой стати в двухстах километрах от города, а должны пилить именно мы?

– Дело может быть серьезное, и хотят начальству угодить. Ну, ты знаешь все.

– Короче, ясно. Что за машина то? – поднимаясь, спросил разбуженный.

– «Форд– фокус», белый. Будет через минут семь.

– А ты… – не успел Стенли задать вопрос, как услышал гудки в трубке.

– Козлы. Письками меряются, а страдаем мы, рядовые работники, – тихо, чтобы не будить Нику сказал уже в пустоту Стен и начал собираться.

– Ты куда? – проснувшись, спросила Вероника.

– Да, по работе вызвали. Ты спи, любовь моя, – поцеловал «Маска» в щеку жену.

– Ничего серьезного? – спросила Ника и в ее голосе слышалось беспокойство.

– Для меня точно ничего, не волнуйся, – улыбнулся он и пошел обуваться.

Ника встала и пошла провожать мужа.

– Ну что ты встала, родная?

– Как что? Проводить своего любимого, – ответила она и поцеловала. – Береги себя.

– Я буду писать. А ты ложись, рано еще. На дворе ночь. Пока, – помахал Стен и вышел.

На улице его поджидала машина. Он сразу ее заметил и побежал к ней.

– Салют, – сев в автомобиль, сказал Маска.

Каменное лицо водителя повернулось и кивнуло.

– Замечательно, я еду двести километров с камнем, – подумал он. – А что такие грустные? Не выспались или кто-то умер? – спросил пассажир.

Ноль реакции.

– И мне ехать часа три с ним. Твою ж мать.

Но тут машина остановилась и к ней подбежал человек. Это был Стив. Как только Стен его узнал, улыбнулся и выдохнул.

– Салют Стиви.

– Салам. Короче, труп этот – сотрудника полиции, его нашли в туалете повешенным.

– Вот на хрена мы-то нужны. Там, наверняка, полно сотрудников.

– Я лишь выполняю задание, как и ты.

– Да понимаю. Просто, иногда,выводит из себя то, что они играют, кто круче, а сами испытания должны проходить мы.

– Чувак, я давно забил и пытаюсь не обращать на это внимание. Деньги платят хорошие, это уже плюс.

– Это да, – согласился Стен.

Белый форд ехал по пустой дороге. Тишина ещё больше обращала внимание на то, что водитель все-таки превышал скорость километров на двадцать. В темноте огни светофоров резали глаза и, жмурясь, мы со Стивом смотрели практически в пол. Легкая прохлада обволакивала тело, несмотря на печь в машине. Луна бежала за нами с левой стороны, на миллисекунды прячась за деревьями. Мимо нас промчалась скорая помощь на красный свет, сигналя на всю улицу. В ней были уже готовы носилки и сидящие там врачи были готовы уже бежать на помощь после звонка от девушки, умоляющей приехать как можно быстрее, так как ее отцу стало плохо с сердцем. А блестящий корпус форда впитывал игру цветов и переигрывал их на свой лад, превращая свой цвет в разные оттенки красного, желтого и зеленого. В шесть часов утра форд остановился в тридцати метрах от поезда…

20

В семь часов утра я проснулся на левом боку, правой рукой обнимая Келли. Она еще спала, но как только я убрал с нее руку, она стала ворочаться. Я попытался исправить положение и снова положил руку, но было поздно, она начала потягиваться.

– Доброе утро, дорогая.

– Доброе утро, любимый, – еще не открыв глаза, но, уже улыбнувшись, прошептала жена.

– Как спалось? – спросил я.

– Отлично, а ты?

– Тоже, – я не стал говорить, что полночи не спал , так как это был, можно сказать, рабочий момент.

– Ого, ты что-то написал? – радостно сказала она, увидев на ноуте незакрытый документ.

– Попытался начать. Что-то даже получилось.

– Дашь почитать? – спросила она.

– Да там только наброски. Ничего вменяемого пока нет, лишь отрывки, – улыбнулся я.

– Ну и что, – нахмурилась она и хотела что-то уже сказать, но я ее перебил.

– Но если тебе и черновики интересно почитать, то, конечно же читай.

– Спасибо, любимый, – её глаза снова заблестели, и улыбка вернулась.

Она взяла ноутбук и легла.

– Мне очень нравиться, как ты пишешь, у тебя есть свои «фишечки», которые интересно улавливать, – сказала Келли, не отрывая глаза от экрана.

– Спасибо, – выдавил я из себя только это слово, так как никогда не знал, как реагировать на хорошие мнения о своей книге. В этом случае, только начатой.

Прочитав, внимательно на меня посмотрела, затем встала и подошла ко мне.

– У тебя настоящий талант,– и чмокнула меня в губы. – Я в душ.

Я снова загляделся на нее…

21

После завтрака мы пошли на пляж. Песок желтый и горячий забивался нам в тапки пока мы шли к морю, чтобы недалеко расстелить наши полотенца. На берегу в некоторых местах были каменные выступы. Конечно же, мы взяли с собой телефон, чтобы фотографироваться на каждом углу. Отдых был бы не отдых без того, чтобы не фоткаться у каждого столба. Спасибо, что Келли у меня не из тех, кто на одном месте меняет позы и позирует минут десять. Моя любимая, будто профи модель, знает, где и какую позу принять, и мне хватает два-три кадра на одном месте. Но тут есть еще одна проблемка – она любит фотографировать меня. И самое главное так, чтобы это было неожиданно, так сказать, чтобы фотографии были живые, а не наигранные. Когда ты не ожидаешь фотографии фотогеничность колеблется между нулем и отрицательным числом.

Но вот мы легли под солнышко и начали греться. Я поставил цель загореть за неделю, чтобы кожа приняла довольно ощутимый коричневый оттенок. Не ощутимы в смысле ожогов, а ощутимый в смысле, чтобы глаз сразу видел, что цвет моей кожи стал намного темнее. Я по традиции намазал девушку кремом, кстати, она меня тоже, чтобы я не сгорел, и мы поставили лежаки по направлению к солнцу и начали загорать.

22

– Ну и гниды эти местные сотрудники, – Стен шепнул Стиву на ухо.

– Ой, и не говори, – ответил шепотом Стив.

Они находились у поезда, где местные сотрудники внутренних органов, так разговаривали с пассажирами, будто каждый из них убийца.

– Вы никуда не поедете, пока мы не разберемся. Вам ясно? – говорил один местный сотрудник лет тридцати пяти или, может, сорока.

Мужчина среднего роста с зализанной прической и глазами, будто ему отдавили кое-что. Да и голос соответствует.

– Я тут решаю, когда вы поедете, – продолжал он. – И пока я не намерен …

– Я извиняюсь, – перебил Стен. – Кто вы такой, что имеете право на такие разговоры.

– А, ты кто тако…

И не успел мужчина договорить, как подошел Стив и предъявил корочку.

– Да, что мне твоя корочка, я такой же сотрудник, как и ты, – заволновался мужчина.

– Нет не такой, – возразил Стив. Я постарше буду, и по возрасту, кстати, тоже. Так что, если ты не хочешь, чтобы я передал твоему начальству о ненадлежащем поведении в сторону граждан, и самое главное, о превышении полномочий, будь добр, закрой рот.

Пока Стив утирал нос этому хаму, я прошел в поезд.

23

– Отлично позагорали, и вроде бы красного нет, – сказал я, входя в номер.

– Нет, у тебя все отлично. Сгорают те, кто меры не знают. Главное вот в это время не загорать, мы вовремя ушли.

На часах было начало первого.

–Ну что, сейчас в душ и на обед? – спросил я у Келли.

– Угу.

– Ну иди первая, я подожду.

– Хорошо, я быстро, – сказала она и помчалась в ванную.

Я включил телевизор. Огромное количество телеканалов. На одном какая-то семья сидит и плачет, а зал поддерживает её и аплодирует, на другом какие-то новости, на третьем спорт. Но не одного русского канала, поэтому я его сразу выключил и понял, что больше не включу, но ошибался…

… Вечером мы подключили ноутбук к телевизору, и решили посмотреть какой-нибудь фильм. Время было уже семь вечера, и мы никуда не собирались идти сегодня. Я достал из бара коньяк налил себе, а Келли воды, чтобы не с пустыми руками смотреть фильм и так прошло два часа.

– Хороший фильм, от души посмеялась, – лежа на моем плече, сказала Келли.

– Ага, здоровский фильм, легкий и веселый.

Моя рука гладила ногу Келли.

– Я тебя люблю, – шепнул я ей на ухо.

Любимая повернулась ко мне и поцеловала. Ее руки стянули с меня футболку и губы начали опускаться по телу. Дойдя до пряжки ремня, моя рука быстро потянулась и отключила последнюю горящую лампу у нас в комнате. Даже стены не видели всего происходящего, слышали только удар пряжки о пол. Только с восходом солнца стены протерли глаза и увидели одежду, скомканную и брошенную на пол, меня, лежащего на постели и следы губ на моем теле.

24

Поговорив с Ноланом, Майкл ничего нового не узнал о деле. Расследование идет и есть зацепки, но убийцу по горячим следам найти не удалось. Поэтому в дело идет дедукция, интуиция и логика, конечно, подкрепленные уликами. Майкл сидел на кресле, допивал виски, а на щеках у него блестели слезы. Он плакал за всю жизнь только три раза. Один раз в детстве.

Ему было девять лет, и они с родителями поехали на природу. У них была собака – дворняга, ей было тогда года три, и звали ее Мелла. Дети любят давать домашним животным замудрённые имена, и Майкл в те годы не был исключением. Надо отдать Майклу должное, что когда появилась собака, он её кормил, выгуливал и убирал за ней, несмотря на то, что был довольно брезглив.

Так вот, в тот день они взяли на пикник и Мелли. После того как поели и накормили собаку, Майкл с ней пошел играть. Он бросал ей палку, а она приносила, даже несколько раз поймала на лету. И вот Майкл в очередной раз кинул палку, и бросок получился очень сильным. Собака помчалась за «трофеем», а это время как раз ехала машина… После этого случая Майкл плакал несколько дней, и даже винил себя в смерти собаки. Родители еле– еле убедили, что он ни в чем не виноват.

Второй раз произошел в довольно зрелом возрасте, на втором курсе института. В середине первого учебного года в институте экономики он познакомился с девушкой, они понравились друг другу и начали встречаться. Её звали Маргарита, и они были практически ровесниками. Конфетно-букетный период у них продолжался на удивление долго и можно сказать, так и не закончился пока они встречались. Но на втором курсе в их институт поступил парень. Несмотря на то, что он был младше Маргариты, он произвел на нее впечатление своей красотой и обаянием. По началу, не было ничего особенного, она также испытывала чувства к Майклу, но потом он стал замечать, что Марго уж слишком сильно интересуется этим парнем. Через неделю таких «интересов» она мне объявила, что влюбилась в этого парня, и он предложил ей встречаться и порвать со мной. Естественно Майкл не показал ей ни одной слезы, даже мускул не дрогнул, но придя домой, слезы начали катиться по его щекам. Он тогда испытал удар, и самое противное не мог от этого избавиться ещё очень много времени. Естественно, у него были девушки, но чувства еще не утихали к Марго больше года.

И третий случай как раз в этом кресле, как раз с этой бутылкой виски, которую он достал перед приходом Нолана. Майкл как раз вспоминал о моментах, которые заставляли его плакать, и думал, как же нелепо это было, какие же пустяшные события это были…