Volume 90 pages
1932 year
Живое о живом (Волошин)
About the book
Воспоминания написаны вскоре после кончины поэта Максимилиана Александровича Волошина (1877—1932), с которым Цветаева была знакома и дружна с конца 1910 года.
Genres and tags
(Предупрежу: я пристрастен, очень люблю М.А.Волошина) Добрые и – на мой вкус – местами очень уж высокопарные заметки / зарисовки о Максе Волошине, каким она запомнила его. Те самые бытовые подробности, обрывки диалогов и занятные ситуации, что так красочно описывают читателю живого героя – человека и поэта, мифотворца и художника, надёжного друга и гостеприимного хозяина.
Книга данная – некоторые зарисовки из отношений Марины Цветаевой и Максимилиана Волошина. Ну и как водится для интеллектуальной элиты – отношения эти весьма специфические. Для многих они могут показаться странными. Ну что ж богема есть богема.
Эта книга не для тех, кто решил провести вечерок за легким чтением. Все таки, на мой дилетанский взляд, стихи у Цветаевой получались гораздо лучше, чем прозаические произведения.
P.S. А Вы знали, что большевики после прихода к власти назначили пенсию находящемуся за границей Волошину?
Я великого, нежданного, Невозможного прошу, И одной струей желанного Вечный мрамор орошу.
веке мы любили Францию, а в первой половине XIX-го Германию», дело не в истории, а в до-истории, не в моментах, преходящих, а в нашей с Германией общей крови, одной прародине, в том вине, о котором русский поэт Осип Мандельштам, в самый разгар войны: А я пою вино времен — Источник речи италийской, И в колыбели праарийской Славянский и германский лен. Гениальная формула нашего с Германией отродясь и навек союза.
Reviews, 2 reviews2