После столь умелого руководства все у молодых, знамо дело, получилось. Им еще медовый месяц в колхозе (вот повезло-то!) продлили по такому случаю.
Ребятишки пошли в нее – красивые, кудрявые и умненькие. Только у одной дочки рот был в свекровь – до ушей. Жизнь их сложилась удачно, все в Москву уехали, недалеко же Москва-то располагалась…
***
Когда мы были в Горном Алтае, баба Лена позвонила и сообщила, что стоит под нашей закрытой дверью в недоумении: пошто ей не открывают? Она-де заехала по дороге с дачи, дабы одарить наше семейство букетом цветов.
«Баба Лена-а-а-а, нас в городе нет. Ты почему заранее не позвонила?!»
Вежливо предупреждать о своем визите не в духе бабы Лены. Приходить с цветами – вполне по-бабаленински.
Цветок на ладони
Прости ты меня, родной мой деда Лёня, – таран из трудолюбия, упорства и витальности, сын полуграмотной матери, прошедший войну и выросший в доктора наук, «патриарха алтайской орнитологии», как, желая польстить, любили называть тебя родственники и коллеги, – эта история не о тебе. Но ведь твои тома (их, пожалуй, даже слишком много) уже стоят на наших книжных полках, а в республиканском музее есть посвященный тебе стенд.
Мне не забыть волшебного слова «посыпокивать» («Сейчас будем спать-посыпокивать!»), обозначавшего для меня веселье и безопасность дошкольных ночевок у бабы и деды, – якоря, намертво скрепившего связь с песчаными, теперь уже подводными, полями «сандаликового» детства.
Я чувствую удовлетворение оттого, что все-таки, наконец-то стала устами для чужого слова. Вот она, баба Лена, и вот ее жизнь, выросшая, как цветок из ладони. История моей героини сложилась, 74-летний пугающий рубеж остался позади, и пусть зенит пройден, сколько-нибудь приключений ждут своего часа. Пальцы ладони, окружающие стебель и устремленный к небу бутон, могут грубо и резко сжаться, поломав хрупкий побег. А могут сложиться вторым бутоном и охранять самое основание цветка от ветров и жизненных неурядиц