Глава 52
На следующий день во время завтрака Изабелла-Розалинда была молчалива и никаких колкостей никому не говорила, несмотря на то, что Джон продолжил, как и накануне, ухаживать за Мирандой и оказывать ей знаки внимания. Возможно, её сдерживало присутствие герцога, а возможно, супруг всё же сумел объяснить ей, что подобное поведение недопустимо.
Однако даже молчащая молодая супруга Джона чрезвычайно раздражала Миранду одним своим видом.
Поэтому когда та, подозвав к себе Алекса, потребовала заменить ей приборы, холодно проронила, что юноша её личный слуга и никуда не пойдёт, при этом знаком велев тому встать у себя за спиной.
Алекс моментально выполнил её указание, а Изабелла, поморщившись, недовольно осведомилась, на каком основании и с какой целью столь взрослого юношу она сделала своим пажом.
Смерив её ироничным взглядом, Миранда не удостоила её ответом, давая повод выказать неудовольствие, чем Изабелла не преминула воспользоваться.
– Ваша супруга, милорд, не обучена манерам и не знает, что игнорировать вопрос собеседника бестактно? – тут же обратилась она к герцогу.
Герцог нахмурился, понимая, что его вынуждают начать конфликт, и достаточно холодно проронил:
– Не вам, милая леди, указывать мне в моём доме, как в нём ведёт себя его хозяйка. Вам придётся без осуждения и комментариев принимать любое её поведение, поскольку и статус у вас не тот, чтобы его хоть как-то оценивать, и подобное поведение не показатель вашей собственной культуры. Понятно?
– Вы хотите потребовать от меня, чтобы я не обращала внимания на явно неучтивое поведение вашей супруги?
– Ваше поведение на данный момент, леди, тоже учтивостью не отличается. Вы предъявляете претензии хозяину дома, не имея на то никаких прав.
– Почему у меня нет права потребовать культурного отношения ко мне как к члену семьи? Я, между прочим, не бесправная простолюдинка какая-нибудь, без роду и племени. И унижать себя я не позволю!
– Это чём же вас унизили, леди? Тем, что не ответили на вас беспардонный вопрос о причинах распределения статусов в моём доме? Так не ваше это дело! – герцог поднялся из-за стола и в раздражении грохнул по нему кулаком, после чего продолжил с явной угрозой: – И если ваш супруг в ближайшее время не уймёт ваше неуместное любопытство и не добьётся вашего учтивого поведения, как того требует Писание, это сделать придётся мне как главе рода. Ты понял, Джон? Разберись с женой и объясни, каковы правила нашего дома! Не сделаешь это, вмешаюсь я!
Как только герцог стукнул по столу и начал свою тираду, все слуги быстро вышли, плотно притворив за собой двери. Вид моментально опустевшей залы немного озадачил молодую виконтессу, но не настолько, чтобы прекратить спор с явно разгневанным хозяином дома, поэтому озадаченно хмыкнув, она продолжила:
– При чём тут моё любопытство и Писание? И в чём отсутствие учтивости? В том, что я попросила, чтобы ваша супруга вела себя со мной подобающем культурному человеку образом, а не демонстрировала отсутствие элементарного воспитания?
– Отсутствие воспитания демонстрируете сейчас вы, леди, пререкаясь с главой рода! И если не прекратите это делать, я займусь обучением вас надлежащим покорной супруге манерам немедленно. Понятно?! – кулак так и не севшего на своё место герцога вторично врезался в столешницу, причём с такой силой, что вся стоящая на столе посуда подпрыгнула.
Однако даже столь явная угроза не охладила пыл юной Изабеллы, которая тоже медленно поднялась со своего места и упёрлась взглядом в глаза герцога:
– Не сумев обучить им собственную супругу и не добившись от неё покорности, вы хотите силой заставить меня игнорировать этот факт и не свидетельствовать о нём публично? Вам не кажется, что вы не решите этим явно имеющуюся у вас проблему?
– Не тебе мне указывать, дрянь! – окончательно сорвавшись, герцог в запале шагнул к невестке и, схватив за волосы, выволок из залы, не обращая внимания на её истеричные крики.
Проводив их задумчивым взглядом, Миранда повернулась к сидящему напротив и никак не отреагировавшему на инцидент Джону:
– Вмешаться не хотите, милорд?
– Зачем? – поморщился он. – Ей не повредит, если отец окоротит её немного.
– Вряд ли она простит вам подобное невмешательство.
– Вы считаете, матушка, что её прощение мне надобно? Зачем?
– Общение с обиженной супругой не самая лучшая перспектива.
– Оно лучше, чем с наглой хамкой.
– Думаете, вашему отцу удастся исправить этот её недостаток?
– Надеюсь.
– Что ж, будем вместе уповать на это, раз прислушаться к моим словам и не торопиться с выбором жены вам не захотелось.
– Матушка, – Джон вновь поморщился, – ну не надо вновь. Я знаю, что она не лучший вариант супруги, но мне правда без разницы, какой она будет. Главное, чтобы здорового сына родила. Остальное меня не трогает, особенно если отцу удастся заставить её соблюдать правила приличия. Вы, кстати, не сердитесь, за вчерашний инцидент?
– Не могу сказать, что он меня порадовал. Ваша супруга, милорд, была на редкость злоязычна.
– Я извиняюсь за её вчерашнее хамство, я постарался донести до неё, что её поведение было недопустимо, но, судя по сегодняшнему, она не особо сообразительна, и я рад, что отец решил вмешаться.
– Джон, если честно, мне не по душе подобный расклад, особенно то, что твой отец, не сдержавшись, решил силу применить. Неправильно это. Силой ломать женщину последнее дело, редко когда это хоть кому на пользу идёт.
– Ей наверняка пойдёт. Она явно не понимает по-хорошему. Вчера три часа распинался, пытаясь образумить и объяснить, что если она стала членом семьи, то должна с уважением ко всем остальным членам относиться, что нельзя оскорблять тех, с кем живёшь вместе, что не по-христиански это и не на пользу её собственному имиджу будет. Только без толку всё было, перестать оскорблять пообещала, лишь когда побоями пригрозил, а нынче опять за старое взялась. Так что я доволен.
– Лучше бы ты это сделал, Джон… – глядя ему прямо в глаза, тихо проговорила Миранда.
Он, тяжело вздохнув, отвёл взгляд и едва слышно выдохнул:
– Если честно, то я не смог. Она вчера пререкаться прекратила, лишь когда пригрозил, что отца позову и расскажу о её оскорблениях. Поэтому то, что сейчас он сам разобраться с ней решил, к лучшему.
– Ты понимаешь, что это неправильно?
– Плевать мне на правильность, – стараясь не смотреть на неё, тихо проговорил он. – Главное, чтобы вела себя тихо и наследника родила. А этого, думаю, отец добьётся.
– Джон, ты лишаешь себя возможности реализоваться как полноценному мужу.
– Я не хочу так реализовываться! И ты знаешь, почему не хочу, поэтому давай не углубляться в этот вопрос! Всё! Меня всё устраивает, и ничего менять не буду! Понятно?
– Понятно. Ты мстишь мне, лишая себя возможного счастья.
– Ты ничего не поняла! Я счастлив и так. Мне достаточно, что ты рядом, и я хочу, чтобы ты знала, что ты единственная в моём сердце.
– Мне этого не надо, Джон.
– Зато это надо мне. Поэтому всё будет именно так. И если эта стерва ещё раз посмеет тебя оскорбить, я сам её отволоку к отцу и попрошу наказать снова, раз у самого не хватает на это духа.
– Джон, неправильно это всё… – грустно повторила Миранда. Ситуация ей категорически не нравилась.
– Я это уже слышал и ответил, – поморщившись, Джон решительно встал из-за стола и, подойдя к ней, просительно коснулся руки: – Давай договоримся, я очень тебя прошу, не пытайся вмешиваться в наши отношения с Изабеллой, не надо наказывать меня за мой выбор.
– Я не собираюсь наказывать, тебя, Джон, – удивлённо повела плечами Миранда. – Я люблю тебя и всем сердцем желаю тебе счастья.
– Тогда пообещай, что моя супруга не станет причиной твоих упрёков мне и, если тебе что-то не будет нравиться, ты пожалуешься отцу.
– Джон, ты запутываешь наши отношения. Не надо требовать от меня таких обещаний.
– Твои интересы обязан блюсти он, а не я. Так что ничего это не запутывает. Пообещай!
– Хорошо, если ты хочешь, я могу тебе пообещать никаких упрёков относительно твоей супруги не высказывать и все проблемы с ней решать через твоего отца. Но зря ты настаиваешь на этом. Поверь мне, зря. У тебя ещё есть шанс самому выстроить отношения между всеми нами к твоему удовольствию.
– Не собираюсь я с ней ничего выстраивать, она мне нужна для продолжения рода и только. И давай больше не будем о ней. Я очень тебя прошу!
Почувствовав, как напряжён Джон, Миранда сочла за благо согласиться:
– Ладно. Согласна на все твои условия. Пусть будет так.
– Благодарю, – с явным облегчением выдохнул он, и, подхватив её руку, поднёс к губам и нежно поцеловал.
– Да не за что, – проговорила Миранда, вставая, после чего, ласково потрепав его по волосам, покинула обеденную залу и прошла в свои комнаты.
Глава 53
Перед обедом к ней пришёл герцог. Выглядел он достаточно озабоченным и явно раздосадованным.
– Что случилось, милорд?
– Ничего существенного. Однако, памятую ваше недовольство тем, что я не советуюсь с вами, я пришёл посоветоваться.
– Я вся внимание.
– Нора записку с посыльным накануне прислала, что Люсьена больна.
– И в чём проблема? Вы не хотите лекаря ей послать?
– Я послал за ним ещё утром, сейчас он там и передал мне, что дело серьёзное и ему хотелось бы посоветоваться относительно его дальнейших действий, и он просит меня приехать.
– Она при смерти?
– Похоже, что да, и при этом она не совсем адекватна, – сдержанно кивнул герцог. – Если честно, мне кажется, её естественная смерть лучшим выходом, и ехать туда я не намерен.
Миранда, прикрыв глаза, ненадолго замолчала, пытаясь связаться с информационной сферой, потом, немного поразмышляв над тем, как лучше преподнести супругу полученную информацию, повернулась к нему и убеждённо выдохнула:
– Можете не вмешиваться, милорд, но имейте в виду, что её смерть будет гарантией исполнения её последнего желания. Что она пожелает при смерти, я предсказать не возьмусь, особенно учитывая, что, по свидетельству лекаря, она не совсем адекватна.
– Она немая сейчас, и вы сами говорили, что это гарантия того, что проклясть никого не сможет! – сразу нахмурился герцог.
– При жизни не сможет, а вот при расставании с жизнью сейчас сможет легко, Визуализировав перед глазами картинку, она гарантированно спровоцирует её исполнение.
– Визуализирует? Это как?
– Представит что-то в своём сознании… Этого достаточно будет.
– И что ты предлагаешь?
– Съездить туда вдвоём и не дать ей умереть, в крайнем случае, дать умереть так, чтобы проклинать ей никого не хотелось.
– Как ты себе это представляешь?
– Пока никак. Надо на месте смотреть. Что с ней и почему сейчас такая ситуация сложилась.
– Ты уверена, что она именно такая сложилась?
– Без сомнений. Я рядом с собой такой сгусток негативной энергетики ощущаю, что не удивлюсь, если сдохну следом за ней через пару часов.
– Ты соображаешь, что говоришь?
– Что чувствую, то и говорю. Но дело ваше, верить мне или нет, – Миранда поморщилась. – Я не особо жизнью дорожу и распрощаться с ней мне не в тягость.
– Чёрт! Да что ж за напасть такая на мою голову! Сам готов убить эту чертовку, пусть снова меня проклинает!
– Вас не станет проклинать, даже если самолично убьёте. То проклятье было случайностью. Сейчас она меня ненавидит. Причём настолько, что на всё готова, лишь бы извести. Я всё никак понять не могла, что мне не нравится на ментальном плане, на Изабеллу грешила. Думала её негатив, а оказалось всё проще.
– На Изабеллу? Она тоже колдунья? – только услышав имя невестки, герцог напрягся и заметно стал ещё более нервозен.
– Нет, Изабелла не колдунья, у неё другие способности, причём достаточно явно выраженные, – усмехнувшись, качнула головой Миранда.
– Это какие же?
– А вы не почувствовали разве? – смерила она его заинтересованным взглядом. – Мне казалось, это настолько очевидно, что меня удивляет ваш вопрос.
– Что за дурацкие намёки?! И хватит об Изабелле, сложности вообще-то не с ней! С ней я уже разобрался, обещала быть покорной и более не хамить. Так что забудь о ней! Сейчас нам надо разобраться с гораздо более насущной проблемой! – в голосе герцога послышалась явная злость.
– Что делать с более насущной проблемой, я уже сказала. Съездить туда и оценить ситуацию на месте.
– Так собирайся! Поехали! Что время зря на пустые разговоры тратить! Жду тебя внизу, как будешь готова! – герцог стремительно вышел из её комнат.
Списав его раздражение на испуг из-за возможного проклятья Люсьены, Миранда вызвала камеристку и, быстро переодевшись, спустилась вниз.
***
Герцог ждал её, и они сели в уже стоящую у входа карету.
Всю дорогу до дома Люсьены они проделали молча. Герцог был сосредоточен и явно не расположен к какому-то обсуждению.
Вышедшая встречать их Нора имела хотя и немного встревоженный вид, но явно была не сильно огорчена происходящим.
– Ваши Светлости, нижайше приветствую. Здравия вам, Ваша Светлость, на долгие годы с супружницей вашей. Что же вы сами-то приехали? Я ведь только доложить вам посылала, не более, а вы и лекаря, и сами… Не стоило вам так утруждаться. Это ведь дело житейское, в её возрасте многие болеют. Тут уж что Бог даст, на что воля его святая будет, – как только распахнулись дверки кареты, запричитала она, низко кланяясь перед ними. – Зря вы так сами утруждаться решили. Всё равно не в себе девочка, и зрелище то не из приятных будет. Ей бы священника лучше, а может, и вовсе без него, а его уже потом пригласить, чтобы потом отпеть по всем правилам.
– Заткнись и веди к ней, – холодно приказал герцог.
– Конечно, как изволите. Если вы так решили, то всё по вашему желанию будет, – тут же закивала она и повела их к дому.
***
Войдя в полутёмную комнату, Миранда первая шагнула к кровати, на которой лежала Люсьена, и, увидев, что девушка привязана к ней и у неё заткнут рот, в недоумении обернулась к Норе:
– Почему она в таком виде?
– Не в себе она, Ваша Светлость. На крик кричит и кидается на всех. Сладу никакого не было, вот и связали так.
Миранда наклонилась к дрожащей в лихорадочном ознобе девушке ближе, коснулась бледного, покрытого испариной лба, и та открыла глаза.
Перехватив её взгляд и не убирая руки, Миранда долго вглядывалась в её глаза, потом едва слышно проговорила:
– Это был не мой приказ и не герцога, клянусь. Обещаю, что сейчас твоих обидчиков накажут, и ты будешь тому свидетельницей, но только в том случае если сейчас постараешься отпустить эту злость из души.
Девушка судорожно тяжело вздохнула и после некоторой паузы согласно прикрыла глаза.
После чего Миранда осторожным движением вытащила из её рта кляп и начала развязывать руки.
– Что ты делаешь? Нора говорит, она неадекватна, – к ней сзади шагнул встревоженный её действиями герцог.
– Прикажи Нору и камердинера раздетыми вздёрнуть во дворе! – не отвечая ему, безапелляционным тоном выдохнула Миранда.
– Зачем? С чего такое требование? – явно опешивший от такого, герцог коснулся её плеча.
– Я так хочу! – в голосе обернувшейся к нему Миранды зазвучала сталь. – И если ты не выполнишь моё желание, очень пожалеешь! Поэтому или через пару минут они будут висеть во дворе или считай себя вдовцом!
– Миледи! За что?! Смилостивитесь, молю. Я ни в чём не виновата! – стоящая в дверях Нора повалилась на колени, в ужасе заламывая руки: – Милорд, я же всегда всё исполняла к вашему благу. Смилуйтесь, не губите…
– Я жду… – глядя в глаза герцога, с напором проговорила Миранда.
– Хорошо… Я исполню твоё желание, – герцог едва заметно кивнул, потом развернувшись, шагнул к рыдающей на полу Норе и, не обращая внимания на её слёзные мольбы, за шиворот вытащил из комнаты.
Тем временем Миранда вновь склонилась над девушкой и продолжила её развязывать, а потом, подхватив подмышки, стащила с кровати и чуть ли не волоком подтащила к креслу, стоящему у окна, и, усадив в него, распахнула створки:
– Смотри!
Вцепившись в ручки кресла сведёнными судорогой пальцами и трясясь в приступе непрекращающегося озноба, девушка подалась вся вперёд, всматриваясь в разворачивающееся перед её окнами действо. А Миранда встала рядом и положила ей руку на затылок.
Через некоторое время озноб девушки стал уменьшаться, а потом и вовсе пропал, и, расслабившись, она обмякла в кресле, прикрыв глаза.
В это время в комнату вошёл герцог и достаточно холодным тоном осведомился:
– Ну как, удовлетворена?
– Да, милорд. Я удовлетворена, – обернувшись к нему, кивнула Миранда. – Благодарю вас. Только это не всё. Люсьену нам нужно будет забрать с собой.
– Это ещё зачем?
– Милорд, девушка больна и ослаблена. Здесь больше некому за ней ухаживать, да и мне хотелось бы иметь возможность наблюдать за ней к нашему и её благу.
– Я ничего не понимаю, миледи. Вы сами потребовали казнить её опекунов зачем-то. Теперь сетуете, что за ней некому ухаживать. Вы можете объяснить, что стоит за всеми этими требованиями?
– Попытка гарантированно сохранить жизни всем, милорд. Вы либо мне верите и делаете то, что говорю, либо не верите и потом поливаете цветы на моей могилке.
– Ничего я поливать не стану, потому что сейчас её тоже вздёрну рядом с её опекунами, и пусть проклинает меня! – герцог подошёл к девушке и, рывком подняв с кресла, зло тряхнул, проговорив с угрозой: – Ты не того, кого надо, ненавидишь, маленькая бессовестная тварь… Ненавидеть тебе надо меня, потому что перед тем, как тебя вздёрнуть, я такое с тобой сделаю, что мечтать сдохнуть будешь!
– С ней уже сделали! И сдохнуть она уже мечтает! Так что оставь её и не усердствуй, если не хочешь второй раз вдовцом остаться! – рявкнула ему прямо над ухом Миранда таким тоном, что герцог моментально вновь опустил испуганно сжавшуюся в его руках девушку обратно в кресло и повернулся к Миранде:
– Что с ней сделали?
– Долго насиловали в извращённой форме, пользуясь тем, что говорить она теперь не может, а писать ей не давали.
– Зачем? – ошеломлённо осведомился он.
– Ты меня спрашиваешь? Без понятия зачем. Это у Норы твоей вместе с её сообщником надо было спрашивать, зачем им это понадобилось.
– Почему сразу об этом не сказала? Я бы допросил её перед тем, как вздёрнуть.
– Вот узнал бы ты, что это ей, например, доставляло удовольствие, и что бы это изменило, кроме как удовлетворило твоё любопытство?
– Не знаю что… Может, более жестоко казнил бы мерзавку.
– Что сейчас об этом? Дело прошлое. Сейчас надо думать, как ей помочь.
– Не собираюсь я ей помогать. Она ничуть не лучше своей опекунши. Вот за что она тебя проклясть пыталась и тогда и сейчас?
– За твою любовь ко мне. Ей это не понравилось. Я, по её мнению, твоей любви недостойна.
– Это мне решать! Мне! А никак не этой мелкой паразитке! Не повезу я её в замок, тут для неё опекунов найду.
– Ты хочешь, чтобы она всё-таки нашла способ колдовать?
– Если мне доложат, что она попыталась, я шкуру с неё живьём сдеру…
– Хватит угроз. Она и так едва жива благодаря твоим опекунам. Хватит. Девочке психику всю сломали, ей помочь восстановиться надо, и, кроме меня, ей никто не поможет это сделать. Так что тут без вариантов.
– Не хочу под боком колдунью иметь! Не хочу, и ты меня не заставишь!
– Никакая она не колдунья. Эмоционально нестабильная девочка, не умеющая управлять своим потенциалом, и не более того. Под моим надзором она не опасна будет, обещаю тебе.
– Нет!
– Джеймс, если быть до конца честной, тут ситуация сложилась такая, что по-другому никак. Она, – Миранда кивком указала на сжавшуюся и с испугом глядящую на них Люсьену, – сформировала проклятье, и оно сейчас зависло над ней. Ей надо отпустить из души негатив и своим позитивным ко мне отношением разрушить сформированный и зависший над ней посыл. Если она это не сделает, то постепенно сольёт весь свой потенциал на меня, лишив свою душу будущности, и при этом отправит меня на перерождение. Я бы не возражала против такого расклада, неплохо, не прикладывая усилий, такую прибавку потенциала при перерождении заиметь, но я обещала тебе, что не допущу подобного. А свои обещания я привыкла исполнять. Так вот, сейчас я тебя предупредила, не послушаешь меня, то раз отказываешься поливать цветы на моей могилке, то и могилки моей не получишь, ничего у тебя не останется кроме воспоминаний. И моя совесть будет при этом чиста. Так что выбор за тобой. Больше уговаривать не стану. Особенно имея возможность таким скачком свой потенциал поднять. Ради такого и на перерождение отправиться не грех.
– Я тебе устрою не грех! Ты покрываешь эту ведьму и заявляешь, что это не грех и она никакая не колдунья?! Да я сейчас же вас обеих к главному инквизитору отправлю, и пусть он разбирается, что и как с ней делать и тебе при этом умереть не дать! – в ярости стукнув кулоном по стене, гаркнул герцог.
Люсьена вся ещё больше сжалась в своём кресле, у неё вновь начался озноб и по щекам потекли слёзы.
А Миранда тем временем абсолютно спокойным голосом продолжила:
– И что этим добьёшься? Вот запытает он её до полусмерти, а потом на костёр отправит, а меня запрёт снова в своих подвалах, обосновывая тем, что этим хранит меня от проклятья, и какая тебе от этого выгода? Какая лично для тебя разница в том умру я или в его подвалах пожизненно сидеть буду?
– Я хочу, чтобы ты осталась гарантированно жива!
– Я объяснила, как это сделать, однако твои амбиции настолько затопили твоё сознание, что последовать моему совету ты не желаешь. Ты упрямо хочешь принять собственное решение, и тебе плевать, какие будут последствия. Что ж, право твоё. Больше уговаривать не стану. Ты тут хозяин, что хочешь, то и делай.
– Ты не представляешь, как я её сейчас ненавижу… Собственными руками наизнанку вывернуть хочется… Такую тварь рядом пригрел.
– Успокойся! Приставленные к ней тобою опекуны уже вдосталь поизмывались над ней, и сложившаяся ситуация не более чем следствие их поведения.
– Не ври! Она начала дерзить и всех проклинать, пока ещё никто над ней не измывался, и жила она, не зная ни в чём отказа. Она в душе неблагодарная, подлая тварь, и то, что случилось, не более чем кара небесная за её же подлость. Заслужила она такое, иначе бы Господь подобное не попустил.
– Хорошо, считаешь, что заслужила, считай, мне надоело спорить. Лишь учти, что если сейчас ты не дашь мне возможности всё исправить, результат будет тот, что я озвучила.
– Ладно, хорошо… Я согласен забрать её в замок, но при условии, что будет она служанкой и не только твоей… И храни её небо не угодить в замке хоть кому-то или дать мне повод в чём недобром её заподозрить. Я такое ей устрою, что жизнь с опекунами ей раем покажется! Ты поняла, тварь?! – герцог, обернувшись к Люсьене, схватил её за плечи и зло тряхнул: – Дашь мне повод, и как угодно насиловать тебя будет не кто-то один, а любой желающий на площади в базарный день, и, если после этого ты не сдохнешь, вниз головой повешу и бить до смерти прикажу! Уяснила?!
– Прекрати её пугать! Она выход из создавшейся ситуации должна видеть, а не тупик с собственной позорной казнью в конце! Выход! Иначе мы сдохнем ещё до её казни обе! Понимаешь?
– Понимаю. И ещё понимаю, что этим она обречёт свою душу на адские муки. Я ведь правильно понял твою мысль об отсутствии потенциала? Ты ведь это имела в виду? А это похуже любой казни будет. Или я неправ?
– В этом прав. Только кто же на том уровне развития, на котором она сейчас, о муках души задумывается, когда муки тела терзают сознание? Ей не до них, поверь.
– Не задумывается, ну так я ей сейчас растолкую! Ты действительно не задумывалась о муках, на которые свою душу сейчас практически обрекла? Действительно не задумывалась? – вглядываясь в испуганный взгляд дрожащей в его руках в лихорадочном ознобе Люсьены, с напором осведомился герцог и снова её тряхнул.
– Джеймс, у неё полубредовое состояние, она ничего не соображает практически, отстань ты от неё. Ей отдохнуть надо!
– Ничего не соображает? Тогда для чего ты её к окну отвела? Казнью насладиться она, по-твоему, в состоянии была, а оценить собственные поступки не может? Ты всё-таки хочешь, чтобы она в ад попала и там отдыхать смогла? – раздражённо выдохнул герцог и, вновь устремив взгляд на Люсьену, продолжил: – Ты понимаешь, что одной ногой практически уже там, мерзавка, и если бы не заступничество моей супруги давно бы горела или на костре или в аду!
Девушка, нечленораздельно замычав, испуганно замотала головой, и из глаз её ручьём потекли слезы.
– Всё! Оставь её! Она всё поняла, поняла. Сейчас ей надо успокоиться и поспать. Через пару дней, если захочешь, будешь дальше ей нотации читать. Сейчас не время для них, поверь мне.
Обуздывая рвущийся наружу гнев, герцог несколько раз глубоко вздохнул и опустил девушку обратно в кресло, после чего вышел и отдал распоряжение слугам под присмотром лекаря отвести Люсьену в их замок.
***
Несколько дней Миранда провела у постели больной девушки, с помощью лекаря отпаивая её отварами и настоями трав, и к концу недели Люсьене стало намного легче.
Зашедший её проведать и узнавший, что болезнь отступила, герцог, выставив из комнаты лекаря, в приказном порядке потребовал, чтобы теперь она помогала на кухне и мыла там посуду и полы.
Понимая, что не приученная к тяжёлому труду девочка сейчас станет объектом для издевательств всей прислуги, Миранда просительно схватила супруга за руку:
– Милорд, я вас очень прошу, не надо так кардинально менять статус Люсьены, она не обучена подобному, и толк от её помощи на кухне будет минимален. Мне нужна личная служанка, отдайте её мне, я обещаю, что буду следить за ней и научу хорошим манерам. Сделайте мне приятное. Что вам стоит?
– Я уже видел, к чему привела её ваша попытка чему-то научить. Всё! Не захотела учиться учтиво себя вести, будет учиться мыть посуду и полы!
– Милорд, это в вашем праве, конечно, но ваше решение, очень меня огорчает. Очень, милорд! – голос Миранды заледенел.
– И что дальше, миледи? – герцог нахмурился. – Какие угрозы последуют после этого предупреждения?
– Дальше абсолютно ничего, ничем угрожать я вам не собираюсь. Вы хозяин в своём доме. Мне жаль, что роль хозяйки, решающей, кого из служанок отправить на кухню, а кого оставить при себе, вы не хотите мне доверить, но что поделать. Я вынуждена смириться с данным положением дел, – холодно проронила она и после небольшой паузы тихо добавила: – Надеюсь, ненадолго…
– Чертовка! На что ты намекаешь?! – герцог, шагнув к ней, порывисто схватил за плечи: – Что ты опять задумала? Ведь не нужна она тебе! Не нужна! Ты лишь меня этим позлить хочешь, не дав возможности воздать этой мерзавке по заслугам! Да, да, да, я взрастил рядом с собой отвратительную гадину, желающую убить и тебя, и меня. Причём зная это, ради твоего удовольствия, я готов рискнуть и дать ей шанс тяжёлым честным трудом искупить свои грехи, но тебя это, видите ли, огорчает. Тебе опять хочется довести ситуацию до критической.
– Милорд, не кричите, я вас прекрасно слышу и так, – замерев в его объятиях, Миранда демонстративно поморщилась. – Однако ничего критического в складывающейся ситуации не вижу. Если вы её сделаете моей служанкой, то рядом со мной колдовать Люсьена не сможет и проклясть я ей никого не дам. Обещаю. А вот что она будет делать, живя в людской и помогая на кухне, я предсказать не возьмусь. Может, эта обстановка и спровоцирует её попытаться и свою душу сгубить и меня жизни лишить. Так что мои слова о временности принятия мною данного положения дел в первую очередь обусловлены именно этими опасениями, а не желанием вас злить.
– Хорошо, Миранда, я тоже тебя услышал, – герцог разжал руки и чуть отстранился, – и готов согласиться сделать её твоей служанкой при условии, что также она будет прислуживать на всех трапезах, чтобы я лично мог видеть её поведение и отношение ко всем моим домочадцам и иметь возможность его корректировать.
– Против этого мне возразить нечего, милорд. Благодарю вас, – нежная улыбка тронула губы Миранды, – Вы несказанно добры ко мне.
– Ах, чертовка! Люблю тебя! – герцог вновь притянул её к себе.