– Ну так уж и все? – впервые атлет посмотрел на меня достаточно заинтересованно. На его дебильном лице читалась явная попытка осмыслить ситуацию.
– Конечно… и вообще я могу её задрать не только для укола… – жарко выдохнула я, не сводя с него похотливого взгляда.
– Так вот ты о чем…
– Именно.
– Да я б тебя уже давно трахнул бы, красотка ты моя ушастенькая, только у меня приказ тебя не трогать, – он помолчал немного, а потом на его лице появилось страдальческое выражение. – Черт… в кои веки баба сама об этом просит, а я не могу.
– Я не скажу никому… давай, – я заговорщицки подмигнула ему.
– Тут камеры везде, тебя не в простую палату определили, – атлет кивнул на углы палаты.
– Они лишь картинку пишут или звук тоже? – поинтересовалась я
– Только картинку, по-моему… да точно… звука нет в дежурке… только что с того?
– А в ванной тоже камера? – я положила ему руку на бедро и тихонько погладила.
– Руку убери, – испуганно оттолкнул меня он, – говорю же, пишут тут все. И в ванной тоже камера. Лекарства давай пей.
– Я придумала, – заговорщицким шепотом выдохнула я, беря из его рук стаканчики, – выключи камеры и приходи ко мне. Мы славно развлечемся.
– Их дежурный постоянно отсматривает. Как их отключишь?
– Снотворное ему подсыпь и приходи. Он утром проснется, а у нас все шито-крыто.
– А ты хитрая бестия… ушастенькая, – атлет усмехнулся и нерешительно покачал головой.
– Ради такого красавца как ты, придумать можно еще и не такое… Ты ж небось жеребец в постели.
– Эт да, – атлет польщено улыбнулся, – что есть, то есть… бабы только все капризные попадаются… хотя здесь не повыкобениваешься. Я их быстро усмиряю…
– Меня не надо усмирять, я не буду капризничать… ты главное камеры отключи и приходи.
– Ладно… часа через три постараюсь…
Я отработанным движением сложила таблетки за щеку, чтоб потом выплюнуть в ванной, выпила воду и вновь с обожанием посмотрела на него: – Ты не представляешь с каким нетерпением я буду этого ждать…
Часы ожидания показались мне бесконечностью. Я понимала, что играю ва-банк, и другого случая мне не представится. Если я проиграю сейчас, меня не только унизят, меня уничтожать как личность, превратят в овощ и забудут здесь навсегда. Я не знала как преподнес Виктор Алексеевич мое исчезновение Дэну, но, наверное, как-то преподнес и обосновал. И раз он меня до сих пор не нашел, то значит действительно рад моему исчезновению… Теперь ничего не мешает ему с Катериной развлекаться… Эта мысль давно злой кошкой драла мою душу, а сейчас и вовсе стала невыносимой… Но ничего… я отомщу… я отомщу им всем… я заставлю их не меньше страдать и мучиться. Я верю, что у меня все получиться. Не может не получиться. Творец не оставит меня. Я чувствую. Я знаю это!
Наконец дверь моей палаты открылась, и на пороге показался атлет с дебильной улыбкой от уха до уха.
– Заждалась, ушастенькая?
– О! – томно выдохнула я. – Ты пришел, мой герой! Мой геркулес, мой атлант… Ты сдержал слово! Ты смог! О, я вся горю нетерпением! Развяжи же меня скорее… мне так хочется прижаться к твоей могучей груди! Ощутить твою силу, твою мощь… Ну что же ты медлишь?
– Я не медлю… – он шагнул ко мне и развязал ремни на руках.
Я тут же обхватила его за шею и, притянув его голову к себе, жарко выдохнула в ухо: – Нас точно не застукают, милый? А то я не переживу, если тебя выгонят и мы не сможем больше никогда заняться этим…
– Не волнуйся. Дежурный в отключке – я напоил его… да и камеры все отключил… они даж не пишут ничего.
– А врач не зайдет? Или еще кто? Ведь если нас разлучат…
– Да хватит дергаться. Нет никого. Ночь. Врач дома давно. Сейчас может лишь охрана на входе не спит, но им сюда не пройти… тут вход лишь по личным карточкам, а у них таких нет.
– Тогда что ты медлишь? Развязывай мне ноги и начнем, – я прижалась к нему сильнее.
– Думаешь надо? – он хитро хмыкнул. – По мне, я и так справлюсь…
– Нравится лапать бесчувственные колоды – можешь начинать, – я разжала руки и откинулась на кровать, – я могу и руками тебя не трогать… Ты ж небось лишь связанных женщин трахать умеешь, а с настоящей и не сможешь ничего… – я постаралась изобразить на лице гримасу разочарования и презрения.
– С чего ты это взяла? – он, нагнувшись, раздраженно схватил меня за плечо.
– С того, что ты не хочешь ноги мне развязать. Ты понимаешь, что женщина, лишь поставив свободно ноги, истинное наслаждение мужику может доставить? Или ты его и не испытывал никогда?
– Это ты о чем? – атлет непонимающим взором уставился на меня.
– Это невозможно объяснить! Это лишь почувствовать можно. Ноги мне развяжи и все поймешь, – я нетерпеливо повела плечом. – Давай развязывай, а не рассуждай, если действительно удовольствие получить хочешь.
Атлет не стал спорить и расстегнул фиксирующие ремни на моих ногах.
Я села на кровати, подтянула ноги и принялась растирать затекшие от ремней лодыжки, бросив ему. – Подожди минутку, ноги чуть-чуть отойдут, и мы начнем.
– Хочешь, помогу? – он осторожно отвел мои руки и сам стал, нагнувшись, растирать мою щиколотку и лодыжку.
Поза его была очень удобна, и я ребром ладони резко ударила его по шейным позвонкам. Даже не охнув, он упал поперек моей кровати.
Я высвободила ноги, встала. Потом стянула ему руки ремнем за спиной и перевернула на кровати. Пошарила в его карманах. Нашла ключи, но карточки, отпирающей двери не было. Я тихо выругалась… Вот ведь дебил, даже карточку в карман положить не мог… Придется приводить в чувство и выпытывать информацию… Хотя чем тут пытать такого бугая? И тут я вспомнила. Я смотрела фильм «Терминатор-2», где героиня угрожала шприцом с ацетоном… Вот только где ацетон раздобыть? Хотя зачем мне ацетон? Можно хоть воду в шприц набрать, вряд ли этот дебил рискнет испытать, что там у меня… Особенно если шприц воткнуть в наиболее ценимое им место… Я зло усмехнулась.
Я выскользнула в коридор, нашла в процедурной докторский халат и самый большой шприц. Разбила первые попавшиеся ампулы, с надписью инсулин. Вылила их все в стакан и набрала полный шприц этой гадости. Пусть теперь только попробует мне что-нибудь не сказать.
Вернувшись в палату, я надела халат. Затем привязала ноги все еще не пришедшего в себя атлета ремнем к кровати. Предварительно сдернув с него белые брюки. Потом сунула под нос вату с нашатырем и всадила иголку шприца ему меж ног. Он заорал и дернулся на кровати.
– Какие мы нежные, – подражая ласковым интонациям врача, проговорила я.
– Что ты делаешь? – он с ужасом посмотрел на меня, потом дернул руки связанные за спиной.
– Не дергайся, мой дорогой. Еще раз дернешься, и я без дальнейших разговоров волью тебе полный шприц ацетона. Как ты думаешь, ты долго умирать будешь или сразу концы отдашь?
– Ттты с ума сошла? – сразу замерев, испуганно спросил он.
– Конечно. Еще давно. А иначе зачем бы меня здесь держали? Я, понимаешь ли, некрофилка. Люблю с трупами сексом заниматься, а мне не дают… Поэтому ты будешь первым, ну не совсем первым… но и не последним, – я плотоядно улыбнулась. – Тебе ведь не просто так меня ублажать запретили… Я силу обретаю, коль кого поимею…
– Не.. не надо… лапочка.. ну не надо, п-п-пожалуйста… – атлет задрожал всем телом. Видимо в глазах моих было что-то такое, что он сразу во все поверил.
– Как это не надо? А если мне хочется? – жарко выдохнула я, нависая над ним.
– Я найду тебе другого… кого только захочешь… я все-все для тебя сделаю… только не убивай… к тому же так… ну пожалуйста… – в его глазах блеснули слезы.
– Ты не хочешь, чтобы я с тобой получила удовольствие? – я состроила грозную мину.
– Я хочу жить… – едва слышно выдохнул он.
– То есть ты согласен меня ублажать, если твою поганую жизнь тебе оставлю?
– Да! Да! Как только захочешь… Я все-все для тебя сделаю… могу даж убить кого… честно… я умею… – он преданно посмотрел на меня.
– Мне не охота тебя контролировать, – я поморщилась, – ты непредсказуем, ты шлепал меня… – я капризно скривила губы. – К тому же, – я окинула его фигуру оценивающим взглядом, – я могу получить то, что хочу уже сейчас. Ты мне очень-очень нравишься, я ж уже говорила тебе…
– Ну драгоценная моя… не надо… я больше никогда даж пальцем не коснусь тебя… ну пощади… а я помогу тебе выйти отсюда и трупами свежими тебя завалю… ты мне лишь пальчиком укажешь… ну соглашайся, королева моя.
– Как ты меня назвал? – я недоуменно воззрилась на него.
– Королева! Ты будешь моей королевой. Я клянусь, я все-все для тебя исполню. Любое твое слово будет для меня законом.
– Ты ж наврешь! И забудешь все клятвы, как только я распущу ремни! – я рассмеялась, – ты думаешь, я смогу поверить тебе?
– Королева, – на дебильном лице санитара читалось явное недоумение и обида, – я вообще никогда не вру… и клятв я не забываю… Если в живых оставишь – все для тебя сделаю.
– Может, ты и не врешь, только я не верю… – я рукой погладила внутреннюю сторону его бедра, – к тому же ты мне нравишься… ты очень красиво сложен. Мне трудно противостоять моим желаниям.
Он вновь задрожал всем телом и тихо заскулил как собака. По его лицу было заметно, что впервые в жизни он пожалел, что не похож на задохлика.
– Так страшно? – усмехнулась я.
– Я хочу жить, – едва слышно повторил он.
– Найди способ, как я могу контролировать тебя, и выведи из клиники. Останешься жить.
– Ну это проще простого, – он облегченно вздохнул и заискивающе посмотрел на меня, – в процедурной, в левом шкафу на второй полке, несколько коробок. В каждой браслет и пульт. Если наденешь браслет мне на руку или на ногу, сможешь полностью контролировать. Ключ от шкафа у меня в кармане, на нем голубая бирка.
– И что они дают?
– Это шокеры. Причем очень сильные. Разового нажатия хватит, чтоб минут на пять вырубить.
– На сколько хватает комплекта?
– На пять применений.
– Жди. Пойду посмотрю.
Я взяла ключи и вышла.
Я вернулась минут через пять и надела шокер ему на ногу. Он оказался очень удобным, запирающимся на ключ. Таким, что самостоятельно без ключа не снять.
– Только не проверяй! – взмолился атлет. – Я буду очень послушен. Я знаю как они работают.
Но я не удержалась, чтобы не нажать на кнопочку на пульте. Тело атлета выгнула сильная судорога и он, захрипев, закатил глаза.
Я вытащила шприц, который воткнула в него до этого, и села ждать. Пришел в себя он нескоро, минут двадцать прошло точно. Я уж стала волноваться, что переусердствовала, задержав на кнопочке свой палец явно дольше, чем следовало.
Наконец он, застонав, открыл глаза и, облизнув губы, с трудом проговорил: – Убедилась?
– Не только убедилась, но и развлеклась, – мерзко захихикала я. – Ты лежал словно мертвый… мне понравилось… Хочу еще…
– Не надо… Будешь часто пользоваться, батарейка разрядится, – испуганно заерзал он на кровати.
– Там аккумуляторы, мой дружочек, я прочитала инструкцию и теперь знаю, как их менять и заряжать.
– Не надо… не надо, моя королева. Я найду тебе другого. Правда, найду, – атлет жалобно посмотрел на меня.
– Ну даже не знаю… – я с сожалением повертела в руках пульт.
– Клянусь, я буду все для тебя делать… я, кого захочешь, для тебя в мертвеца превращу…
– Ну ладно, поверю, и обуздаю на время свои желания, но если обманешь… пожалеешь, что не прикончила тебя сразу! – с угрозой выдохнула я, после чего распустила ремень, стягивающий его ноги. – Вставай!
Он поднялся, и я, не выпуская из рук пульта, развязала ему руки и шагнула в сторону. Он подтянул брюки, потом повернулся ко мне:
– Королева, охранника на входе обманываем или прикончить хочешь?
– Обманываем, это как?
– Могу на каталке тебя вывезти.
– Ну уж нет, – нахмурилась я, – еще чего.
– Я ж тебя привязывать не буду. Простыней прикрою и скажу: врач звонил, требовал, чтоб тебя к нему доставили.
– Думаешь, поверит?
– Не поверит, я ему твой ацетон вколю… – санитар кивнул на шприц, лежащий на столике у кровати.
– Хорошо, так и сделаем, – согласилась я.
Мы вышли в коридор, я, сжимая в руках пульт, улеглась на каталку. Санитар прикрыл меня простынкой, и покатил. Я напряженно наблюдала за ним, готовая в любой момент нажать кнопку. Но атлет не давал мне никаких поводов для беспокойства. Охранник в вестибюле, бросив на нас мимолетный взгляд, приветственно кивнул санитару и, даже ничего не спросив, вновь уткнулся в компьютерную игрушку.
Во дворе атлет остановился рядом с машиной скорой помощи и загрузил в неё мою каталку, потом завел мотор и подъехал к воротам.
Там он вышел и, подойдя к охраннику на входе, сообщил, что меня потребовал привезти врач, а когда тот потянулся к телефону, чтобы позвонить, ударом по голове оглушил его. Потом, закатав рукав его рубашки, атлет пережал пальцем ему вену на руке и, достав из кармана шприц с тем лекарством, что я набрала, уверенным и быстрым движением ввел иглу и спустил поршень. После чего, открыв ворота, подошел к машине:
– Захватим его с собой, королева?
– Он не в моем вкусе, – поморщилась я, надеясь, что лекарство все же не смертельное.
– Как скажешь, – пожал атлет плечами, – хотя он, по-моему, ничего.
– Если ты хочешь с ним развлечься – то можешь взять, – хихикнула я.
– Я? Нет, такие развлечения не по мне, – санитар судорожно сглотнул, видимо страшась, что я могу потребовать это от него.
У меня мелькнула мысль поиздеваться над ним еще больше, но надежда на то, что охранник может выжить, меня остановила. Поэтому я равнодушно хмыкнула:
– Ну не хочешь, не надо.
Санитар влез в машину, выгнал её за ворота клиники, после чего вернулся и нажал кнопку, запирающую ворота. А затем вновь сел в машину и, повернувшись к открытому окошку, между салоном и кабиной спросил:
– Куда едем, королева?
– Слушай, а почему ты меня королевой зовешь?
– Я сериал люблю смотреть про Зену, королеву воинов. Ты на неё похожа.
– А ты, значит, будешь моим воином?
– Ну типа того…
– Меня это устраивает. Поехали, – я уселась в кресло в салоне скорой помощи и назвала ему свой адрес. Я понятия не имела на какую королеву похожа, но подобное обращение льстило моему самолюбию. Ведь я все ж королевских кровей, да к тому же была прямой наследницей.
Мы подъехали к дому, и атлет заглушил двигатель.
– Что теперь? – спросил он.
– Теперь ждем.
– Чего?
– Удобного момента. И вообще к королеве с глупыми вопросами не лезут. Выполняй приказание и молчи. А то еще разочек с тобой развлекусь. Ты такой классный, когда без чувств валяешься…
– Не надо. Я не буду больше ничего спрашивать, – атлет испуганно потупился.
– Ты сообразительный. Это хорошо, – резюмировала я и, глядя на окна нашего дома принялась размышлять:
Проходить через консьержку опасно, она может предупредить Виктора Алексеевича, если я появлюсь в таком виде. Врачебный халат, из-под которого торчат пижамные брюки – не самая лучшая одежда, чтобы среди ночи возвращаться домой после долгого отсутствия. Лучше всего идти через гараж. К тому же там, на полу бокса, под колесом моей машины до сих пор могут оставаться ключи. Это было б очень кстати. Однако и в гараж входить в таком виде не совсем с руки…
В это время рядом с нами остановилась машина с надписью «Пицца» на борту, и из неё вышел молоденький паренек в фирменной одежде и шапочке.
– Быстро задержи его и запихни к нам в машину, – приказала я атлету.
Тот что-то поднял с пола кабины и проворно вышел. Подойдя к пареньку, он резко ударил его по затылку неизвестно откуда взявшейся в его руке монтировкой, а потом, распахнув задние дверки, затащил его в машину и бросил на носилки.
– Мне где подождать, пока ты развлекаться будешь: в кабине или рядом погулять?
– Ага, так я тебя погулять и отпустила… – зло выдохнула я, пытаясь нащупать на руке паренька пульс и кляня себя, что не предупредила этого дебильного остолопа, что убивать парня не нужно.
– Да не переживай, я не сбегу. Тут кстати наручники есть, можешь надеть, если не веришь, – атлет заискивающе улыбнулся и, видя, что я щупаю пульс у разносчика пиццы, добавил: – Не волнуйся, он гарантированно покойник. После такого удара не выживают.
– Где наручники? – я зло взглянула на него.
Он отложил монтировку и достал из бокового ящика в салоне наручники с ключами.
– Вот.
– Иди в кабину, – я задвинула окошечко между салоном и кабиной и вышла.
Атлет тем временем уже залез в кабину. Я, зацепив наручники за опору кресла, заставила его нагнуться и защелкнула их на его запястьях. Захлопнув дверку кабины, я вернулась в салон, стянула с мертвого паренька всю одежду и переоделась в нее. Потом тихонечко вышла, постаравшись неслышно прикрыть дверку салона, и подошла к машине с надписью «пицца». В ней я нашла три больших пиццы, чемоданчик с горячими блюдами, бутылки с кока-колой и чек, где значился подробный адрес заказчика.
Бодро вбежав по ступеням в подъезд, я сообщила консьержке номер квартиры. Поднявшись в нее, я вручила три пиццы, горячие блюда и бутылки с кока-колой веселой компании ребят, бурно что-то празднующих, и, получив деньги и приличные чаевые, спустилась в гараж.
Позаимствовав с пожарного щита багор, я достала ключи, дожидающиеся меня там, где я их уронила, и открыла бокс.
Мой обожаемый джипчик встретил меня привычным ароматом моего любимого клубничного дезодоранта.
– Как же я без тебя соскучилась, мой малыш, – ласково прошептала я, поглаживая теплую кожу его сидений и заглядывая в бардачок. Запасной мобильник лежал на привычном месте. Я достала его, вылезла из машины, заперла её и закрыла бокс. Прихватив с собой багор, я прошлась вдоль рядов машин чуть дальше и остановилась у бокса, где стояла машина Ники. Двух соседних машин не было, и это порадовало меня. Дотянувшись багром, я через решетчатую дверь разбила фару. Потом вернула багор на место, взяла чемоданчик и поднялась на лифте на свой этаж. Там, спрятавшись в нише у мусоропровода, я набрала домашний номер.
Через некоторое время заспанный голос Виктора Алексеевича проговорил:
– Слушаю.
– Мне Веронику Вениаминовну, – стараясь изменить свой голос до неузнаваемости, проговорила я.
– Она в больнице. А кто её спрашивает?
– В больнице… Ой, какой кошмар, а можно тогда сына ее, Дениса. Мне предупредить надо…
– Его тоже нет. А кто Вы такая? Вы представиться можете, наконец? Что Вам надо в третьем часу ночи? – в голосе моего свекра послышалось раздражение.
– Вы уж извините, что я так поздно, но я сейчас уезжаю, на вокзал опаздываю, а у неё фара разбита. Вот я и хотела предупредить. Я соседка её по боксу, и смотрю, её машина все стоит и стоит… а она в больнице оказывается. Ужас-то какой, в больнице. Вы уж еще раз извините… неудобно-то как получилось, – на одном дыхании выпалила я, заранее заготовленную фразу, и отключила телефон.
Я узнала все, что хотела: Ника все еще в больнице, Дэна нет, Виктор Алексеевич один. И я буду не я, если он сейчас же не спустится посмотреть разбитую фару у Никиной машины.
Действительно не прошло и пяти минут, как Виктор Алексеевич, одетый в спортивный костюм вышел и, вызвав лифт, уехал вниз.
Я быстрее молнии метнулась в квартиру. Мне надо было успеть до его возвращения. Достав из коробочки из-под духов дубликат ключей, я вскрыла его сейф и, взяв пистолет и три коробки с патронами, которые лежали там же, быстро его заперла. Зарядив пистолет, я запихнула его за пояс, а коробки сложила в чемоданчик разносчика, после чего направилась в комнату Дэна. Мне хотелось найти номер Катиного телефона. Поэтому, открыв ящик письменного стола, я стала перебирать сваленные в нем бумажки. Дэн имел обыкновение записывать все телефоны не только в память мобильника, но и в маленький блокнотик, который всегда таскал в кармане. Придя домой, он вырывал листок и пихал в ящик стола на случай потери мобильника. Через некоторое время мне, наконец, попался листок с номером телефона Кати. Сунув его в карман, я задвинула ящик и пошла в свою комнату, где взяла деньги и достала из гардероба мой любимый костюм, который, как и патроны, положила в чемоданчик.
Закрыв квартиру, я вызвала лифт, но потом, испугавшись, что могу столкнуться с Виктором Алексеевичем, спустилась по лестнице.
– Чего так долго? – бдительно спросила меня консьержка.
– Так день рождение… Меня за стол позвали. А что нельзя что ли? – недовольно хмыкнула я.
– Ну раз день рождение, тогда конечно, – консьержка заулыбалась, а я выскользнула на улицу.
Подойдя к машине скорой помощи, я тихонько проскользнула в салон. Вновь переоделась, теперь уже в свои вещи, а вещи разносчика бросила на пол. После чего, взяв пульт и громко хлопнув дверкой, открыла кабину, чтобы освободить ждущего меня атлета.
– Ты решила переодеться, королева?
– Да я люблю переодеваться. Особенно после секса. Тебе нравится?
– Очень красиво.
– Я рада, что тебе нравится, – я села в кабину рядом с ним. – Поехали.
– Куда?
– Покатаемся и заодно от трупа избавимся, он больше не нужен мне. Я покажу куда.
Атлет послушно завел машину, и мы поехали.
Мы подъехали к выходу из портала и я, зная, что недалеко большая топь, велела атлету утопить там труп разносчика пиццы и его одежду. А когда он вернулся то, без пульта в руках, шагнула ему на встречу.
– Ты действительно мой верный воин?
Атлет недоуменно посмотрел на меня:
– Что ты еще хочешь?
– Проверить, насколько ты мне покорен.
– Слушай, королева, может не надо? Ты меня совсем задолбала. Ну хорош.
– Ты как со мной разговариваешь?! С королевами так не разговаривают! А ну встал на колени! – в притворном гневе я топнула ногой.
Он схватил меня за руки:
– Достала! Все! Забыла взять пульт, пеняй на себя! Думаешь, я без него тоже перед тобой прыгать буду? Счас ты у меня узнаешь, где раки зимуют!
– Ах ты, лжец! – сконцентрировав в руках энергетику портала, я с её помощью оттолкнула его от себя. – Вот это я и хотела проверить. Ну что же сам напросился…
Прищелкнув пальцами, я вскинула руку и направила поток голубого свечения прямо на него.
Атлет, вскрикнув, упал, а потом, всхлипывая, стал кататься по земле:
– Что ты делаешь? Перестань! Я не буду, не буду больше! Королева, пощади!
Мучила я его так долго. От боли он скреб руками землю и визжал, словно резаный поросенок, но мне надо было научить его покорности, и воздействия я не прерывала.
Когда я отвела луч, у него не было сил даже шевелиться. Я подошла и рывком перевернула его на спину. Он зажмурился и мелко задрожал, страшась моих прикосновений.
– Понял, что и без пульта в руках наказать могу?
– Да, королева, – не открывая глаз, прошептал он.
– Мне не хотелось демонстрировать свои способности, но ты разозлил меня…
– Я больше не буду… я всегда – всегда буду слушаться, королева… любой твой приказ… я клянусь.
– Ты клялся и в клинике…
– Прости, королева… это по глупости… больше я не посмею.
– Хотелось бы верить, – я выпрямилась и стукнула его кончиком туфли: – Вставай!
Он с трудом поднялся. Весь его халат был в зеленых пятнах от травы и вымазан в земле. Я поморщилась:
– Смотреть на тебя тошно. У тебя есть во что переодеться?
– В машине есть халат, – он старался не смотреть мне в глаза.
– А что-то более цивильное?
– Только у меня дома.
– Нет, к тебе не поедем. Тебя могут искать, – я поморщилась. – Придется купить тебе что-то. Ну да ладно, деньги есть. Кстати, вот только попробуй сбежать, и я в лепешку тебя раскатаю. То, что сейчас было, как отдых на Гаити вспоминать будешь.
– Королева, я не посмею, не посмею, – он шагнул ко мне и без всяких требований упал на колени и прижался к моим ногам, – я буду очень послушен, поверь.
Я бросила к его ногам ключ от браслета:
– Сними, как ты понял, я и без него тебя теперь наказать сумею. Моя сила вновь при мне.
– Да, королева. Я понял это. Ты всемогуща. Я не посмею больше тебе перечить, – атлет поднялся и, подобрав ключ, расстегнул и снял с ноги браслет.
Мы сели в машину, и я приказала ему возвращаться в город. Там я забрала из гаража свой джип, купила ему одежду и вернулась в скорую помощь. Атлет, все это время покорно ждавший меня за рулем, пересел в салон, и я заставила его выучить несколько несложных фраз. После этого я набрала номер Кати и протянула ему телефон.
– Здравствуйте. Это Екатерина Григорьевна? – представительным басом проговорил он. – С Вами говорит заместитель генерального директора российского отделения, – дальше атлет без запинки назвал самую модную сейчас в светских кругах парфюмерную компанию, не зря я его все-таки полчаса муштровала, и продолжил: – Мы видели показ в Лондоне с Вашим участием и хотели бы сделать Вам предложение стать лицом нашей фирмы.
Атлет помолчал немного, видимо выслушивая ответ, после чего, проговорил еще одну заготовленную фразу: – Нет, с Вашим агентом я встречаться не буду. Контракт я буду обсуждать лишь лично с Вами, если же Вас это не устраивает, о нашем предложении можете забыть. Я передам руководству, что Вы нам отказали.
Он еще немного помолчал, потом, удовлетворенно кивнув, вновь заговорил:
– Да, я бы хотел с Вами встретиться уже сегодня, через полчаса, если Вас это устроит, – он помолчал немного, потом качнул головой: – Нет, позже я не могу, у меня совещание, а потом я улетаю… Не волнуйтесь, я подъеду к Вам. Вы успеете. Рядом с Вашим домом есть открытое кафе? Замечательно. Где оно расположено? Ждите меня за крайним столиком, я подъеду, и мы поговорим. Если Вас устроит наше предложение, мы проедем в наш офис и заключим контракт. До, встречи Екатерина Григорьевна.
Отключив телефон, атлет протянул его мне:
– Довольна, королева?
Я убрала телефон в карман и пробормотала:
– Более чем… Переодевайся.
Он послушно сбросил одежду и надел купленную мной. Все оказалось в пору. Я не ошиблась с размерами. Срезав ярлычки, я с усмешкой оглядела его:
– Ты классно выглядишь. Чуть больше интеллекта в глазах и влюбилась бы в тебя без памяти… – я рукой нежно провела по его бедру.
– Не надо, королева, – атлет вздрогнул и нервно сглотнул. Он не забыл о моих любовных пристрастиях.
– Не буду, если сделаешь все, что скажу, – я рукой схватила его за лицо и заглянула в глаза. – Сделаешь?
– Все, что хочешь, – подобострастно выдохнул он.
– Прекрасно, – я отстранилась и достала из-за пояса пистолет. – Умеешь им пользоваться?
– А чего уметь? Предохранитель снимаешь и на курок жмешь, если он заряжен, конечно, – недоуменно спросил тот.
Этот дебил восхищал меня все больше и больше.
– А прицелиться?
– Я в тире стрелял… Так что смогу, не волнуйся. А откуда он у тебя?
– Много будешь знать – мало проживешь. Кстати, я думаю тебе не надо объяснять, что против меня он бессилен или еще одно показательное наказание устраивать надо?
– Что ты, королева! Не надо!!! Не надо! Я все понимаю, – атлет испуганно сжался. – Разве ж ты бы дала мне его, будь это иначе… Я все понимаю… Я все понимаю, – он осторожным движением взял пистолет и заискивающе взглянул на меня. – Кого грохнуть-то надо?
Я подробно рассказала ему план действий, и мы пересели в мой автомобиль. Я села за руль, он рядом. После чего, выжав педаль акселератора, я направила джип в сторону Катиного дома.
Мы проехали по мосту, соединившему когда-то наши с Дэном судьбы. Теперь я вернулась сюда, чтобы навсегда разъединить их и поставить точку в наших взаимоотношениях. После долгих месяцев, проведенных в клинике, я уже не любила, я ненавидела Дэна и его отца. Моя душа пылала жаждой мести. При этом их я убивать не хотела. Я хотела отобрать у них любовь, отобрать так же, как они отобрали её у меня. И заставить страдать так же, как страдала я. Пусть живут. Долго-долго… и долго-долго мучаются…
Я остановила джип неподалеку от открытого кафе, где атлет назначил Кате встречу, и осмотрела посетителей. Раннее утро не способствовало наплыву клиентов, поэтому за столиками было мало народа. Кроме Кати сидевшей с краю, чуть поодаль сидели два молодых парня, что-то бурно обсуждающих, и пожилая женщина в очках с толстыми стеклами. Свидетелей было немного, но я все равно проехала чуть дальше, и встала так, чтобы номеров не было видно, потом скомандовала атлету:
– Иди, вон она. Та красотка в светло-голубом платье.
– Понял, – кивнул тот и, не раздумывая, вышел из машины.
Я смотрела на спокойно идущего атлета и предвкушала радость мести. Пусть изрешетит эту самоуверенную курицу так, чтоб мокрого места не осталось. Я бы сама с удовольствием пошла, но мне надо, чтобы еще какое-то время Виктор Алексеевич не знал, что я в игре, иначе задуманное мне не совершить. Атлет приблизился к Кате и, подняв пистолет, спокойно разрядил всю обойму ей прямо в лицо. Испуганно вскрикнув, сидящая неподалеку женщина, в ужасе зажала ладонями рот. Двое парней, не раздумывая, упали на пол, прикрыв руками головы, а выходящая из дверей кафе официантка с визгом метнулась обратно, бросив поднос со стаканами на пол. Атлет, тем временем удовлетворенно оглядев безвольно повисший на стуле труп, вместо головы которого было сплошное кровавое месиво, удовлетворенно кивнул, развернулся и неспешным шагом вернулся ко мне в машину.
– Все так, как ты хотела, королева? – садясь на сиденье рядом, осведомился он.
– Молодец, – я утопила педаль газа, и джип рванул вперед, унося нас подальше от места, где моя соперница так бесславно распростилась с жизнью.
Доехав до скорой помощи, я забрала пистолет у атлета и высадила его, приказав дожидаться меня в салоне.
А сама загнала джип в гараж, нежно попрощалась с ним и вернулась к припаркованной во дворах неподалеку скорой помощи.
Атлет встретил меня заискивающей улыбкой:
– Все в порядке, королева?
– Все великолепно, мой воин… только это еще не все.
– Что еще хочешь?
– Ты говорил, в машине есть запасные халаты. Сколько?
– Четыре – на всю бригаду.
– Прекрасно, хотя нам и двух хватит. А та фигня, которая усыпляет, если тряпку к лицу прижать?
– Хлороформ что ли?
– Да не знаю, как она называется, – я раздраженно повела плечом.
– Хлороформ и называется. Не сердись, королева. Есть и он. Целая бутылка.
– Славненько. Как я понимаю, пользоваться им ты умеешь, – я хищно улыбнулась. – Тогда план такой, – я изложила придуманный мною план и взглянула на атлета: – Сможешь?
– А чего тут не смочь? Все проще пареной репы, – он достал халаты и один протянул мне: – одевай и поехали.
– Надо говорить «надевай», – поправила его я.
– Чего? – не понял он.
– А, – махнула я рукой, надевая халат, – проехали, фигня… давай, пересаживаемся в кабину и поехали.
Скорая помощь остановилась во дворе больницы, где лежала Ника. Я осмотрела двор. Машины Виктора Алексеевича нигде видно не было. Славно. Значит, с ним не столкнемся, и нет опасности, его нечаянно убить.
Чтобы зарядить пистолет, я раскрыла одну из коробок с патронами и увидела то, что оказалось мне как нельзя кстати. Не иначе провидение на моей стороне. В коробке вместо патронов лежал глушитель. Я навернула его и, распечатав еще одну коробку, зарядила пистолет, после чего вновь сунула пистолет за пояс, а в карман положила запасную обойму.