Густой летний вечер, а Маруся по неизвестной причине одна в горнице. Свет от тусклого ночника заканчивался на половине комнаты. И если продвигаться по периметру, то поначалу на ощупь, пока глаза не привыкнут, вклинившись в темноту, а после уж как рыба в океане, рассекать прибой, сворачивать ловко, обходить углы острые, не биться об коралловые мебельные рифы.

Жарко. Окна раскрыты и слышно, как занавески колышутся, шуршат об пол. В тишине сумрачной и страх, и прелесть побыть одной, свою цельность прочувствовать, подышать неторопливо, подумать о вечном.

В дверь на террасе настырно постучались… Маруська направилась открывать, оступилась ногой задев детскую игрушку, подлетела на несколько шагов сразу. Выпрямилась, и вышла на закрытую веранду, отворять входную дверь. Перед ней очутился Женя, на лицо без сомнений. Овал лица его, короткая стрижка, глаза живые, а борода некрасивая. Сильно прореженная, короткая: – Привет! – непринужденно стартовал он приветствие, – дай воды попить!

– Конечно, сейчас, – ответила Маруся и вынесла ему кружку с водой.

Воду он пил быстрыми глотками, жаждой измученный и неотрывно смотрел на нее. – Что же мне делать, если я люблю тебя? – вдруг заговорил Женя, перейдя к сути.

Она промолчала, ибо ответа у нее не было.

Отставив пустой бокал на лестничные перила, он приблизился и притронулся к ней своими губами, захватывая Марусю в мягком, желанном поцелуе. В непрерывном, манящем, искреннем…

И забывшись в начале и потерявшись в середине, оборвался поцелуй, когда резко Алмаз залаял, размыкая их горячий поцелуй. Собака среагировала на появление светловолосой девушки, предупреждая Маруську. Незнакомка, как ни в чем не бывало открыла калитку и устремилась прямо к ним. Прихватив опустошенный бокал, Маруся скрылась с порога, затворяя за собою дверь на засов и открыла глаза. Ее грудь от тяжелого дыхания вздымалась и опускалась, глухая ночь бросилась в глаза. «Явь во сне». Воспрянув, она долго не могла опомниться от ночного сновидения, ощущая в теле отрадную, но холодную дрожь. Если что-то будет неуклонно напоминать ей о нем, то она долго так не сможет его забыть… «Может он думает о ней, раз приснился?»

Лето выдалось холодным, небо окрасилось в серый цвет; низко летали птицы, извещая о возможном дожде.

Денис прильнул к стеклу, высматривая в окно Марусю, которая выскочила на улицу, поснимала со скрепок чистое белье и убежала обратно в дом.

– Шпионишь? – обратилась к нем Марта.

– Да… так, Марусю увидел, – ответил Денис, размышляя о чем-то. – Ты не знаешь случайно, что с ней в последнее время происходит такое? Лицо хмурое, к нам не заходит.

– Думаю, ее Влад достал.

– У меня в таком случае есть подходящее предложение. Мне выдали путевки к морю, на базу отдыха, один коллега отказался, отдав мне. У него жена в больнице лежит. Если я Марусе предложу поехать с нами?

– Программу наметил отличную, но как мы все поедем и когда?

– Узнаешь как! Сегодня ночью выезжаем. Пойду, схожу до Маруси, – произнес Денис с деловым видом.

– Подожди, подожди, – остановила его Марта, запнувшись, – а кто за моими курочками следить будет?

– Денис обдумал: – Влада запряжем!

– Он посмотрит, пожалуй…, – поджала она в немилом удовлетворении свои привлекательные губы.

– Не заморачивайся. Если это причина не ехать, можешь остаться следить за курами, – неприязненно отчеканил он свое решение и направился до Маруси, которая в это время гладила постельное белье, рассыпав на полу игрушки для Семы, чтобы ненадолго занять его игрой.

– Привет Маруся! – поздоровался с нею Денис.

– Привет.

– Как дела у вас?

– Как сажа бела, по-другому не бывает, – ответила она за отсутствием расположения духа.

– Ладно тебе… Я к тебе зашел с предложением, могу сказать, почти с приказом, поехать на море со мной и Мартой. Как смотришь?

– На море? – переспросила Маруся, чуть подняв уголки губ.

– Да, на Черное море, – улыбнулся Денис.

– И когда же? Ты мне вместе с детьми предлагаешь? – меланхолично уточнила она.

– Конечно с детьми, выезжаем сегодня вечером. Начинай собираться, я у друга одолжу семиместную машину. Он когда ее покупал, вписал и меня в страховку. Ну тебе это знать в общем-то ни к чему, так что просто готовься.

Маруся озарилась: – в таком случае мы собираемся!

– Прекрасно, – порадовался Денис, – вечером зайдем за вами!

Маруська прекратила гладить белье. «Потом догладит!» Сейчас надо срочно написать список, что нужно собрать из вещей. «Купальник?» Где-то был старенький. «Давно она не покупала ничего себе из обновок».

– Мама, мама что с тобой? – спросила Арина, окинув глазами запылившийся чемодан.

– На море едем, укладываем чемоданы. Много одежды не бери!

– Ура! Вот так новость! Янка, Соня, – мы на море едем! – донесла старшая дочь до своих сестер прекрасную новость. – Сема, мы едем на море, – сообщила она и младшему брату, подхватив его на руки.

В обед домой заехал Влад, замусоленный работой:

– Ты что это делаешь? Попытался узнать он, увидев, как Маруся сидит и шьет что-то.

– Сарафанчик для Сони соображаю.

– Ей носить нечего? – уставился он на аппетитные коленки жены, бередя в себе желание.

– На море нечего.

– На какое-такое море ты собралась? С любовником? – взбеленился он тут же, в домыслах, что за приколы.

– На Черное, с любовниками, которых зовут Денисом и Мартой!

– Значит у тебя деньги есть!? Делись со мной, я сдам машину и тоже отдохну три дня! – зачертыхался у него кадык, в наслаждении от жизни.

– Откуда у меня деньги? – глянула она на него испытывающими глазами. И в который раз он удивляет ее этим бестактным вопросом!

– Ну на море же собралась, значит деньги есть? – повторился ей Влад, нисколько не смущаясь.

– Денис пригласил меня за свой счет! Понятно!?

– И детей всех берешь?

– С тобой не оставлю! – огрызнулась она.

– А что это? Я нормально сижу с ними, – обиделся Влад в какой-то степени.

– Не будем продолжать…

– И когда же вы едете?

– Выезжаем в ночь!

– Езжайте! – разрешил он, не переча ей боле, – мне одному тут хорошо будет… Телевизор включу себе, фильм посмотрю…, – облизался он, исходя слюной, от Маруськиных прелестных коленок. Глядя, как женя управляется с острой иглой, решил к ней не лезть сейчас. – Сына, иди ко мне, – проговорил Влад, подхватывая ребенка на руки. – Папе с моря привези чего-нибудь. Можно ракушек, а лучше винца местного!

– Ты, думаешь, что говоришь ребенку? – приструнила его Маруся, облюбовав сынишку, счастливо обвившего отца.

– Представь, что это я тебе лично сказал! Даже денег вышлю, раз у тебя их нет!

– Все, что могу обещать – это ракушки, – отрезала Маруся, – а деньги высылай, поимей совесть!

– Другого ждать от вас и не приходится, – с укором произнес Влад. – есть мне давай, и я поеду работать.

– Погрей себе суп. Он стоит в холодильнике в средней кастрюле.

– Что ж за жена такая, что погреть не может! – заворчал Влад. – А детей кормить тоже не собираешься?

– Они поели недавно.

Влад посмотрел на Марусю исподлобья и ушел на кухню греть себе суп.

Вечером, он примчался проводить свою семью на море и удостовериться, что она едет с Денисом и Мартой.

– Влад, для тебя есть задание, – обратился к нему Денис поручая серьезное дело, – необходимо кормить кур утром и вечером. – Собирай яички, если будут, а сухой корм для них стоит у вас в коридоре, в мешке.

– Позабочусь!

– И Алмаза корми! – вставила Маруся, – в холодильнике похлебка для него.

– Об этом мне не надо говорить, я и так кормлю собаку! – огрызнулся Влад, недовольный, что отпускает жену на море, а сам прозябать будет, работая по-черному.

– Ну мы поехали! – стартовал Денис, пожав руку, Маруськиному мужу.

– Поцелуемся на прощание, – подлип Владислав, зажимая Маруськины губы.

– Все, отпусти, прекращай! – вырвалась Маруся, – чао!

Владислав махнул рукой. Машина покатилась, Алмаз заскулил в будке, а Влад на вечер, уже обеспечил себя холодным пивом.

Колеса отматывали километры. Уличные фонари на высоких столбах встречали их и уважительно провожали в счастливый путь… В небе показался молодой и растущий месяц, по лунному календарю. Детей во время поездки быстро укачало в машине и срубило в сон. Маруся старалась не спать, чтобы не пропустить интересное за окошком, но тоже не заметила, как отключилась. И открыв глаза уже под утро, первым делом она взглянула на сосредоточенного Дениса, который за всю дорогу и глазом не дрогнул. «Как можно ехать всю ночь и не хотеть спать?» – подумалось ей.

Утро забрезжило первыми солнечными лучами, расходясь стрелами по небу в разные уголки круглой планеты. «До чего же все идет по часам! И от этого так хорошо…! Встречает рассвет все живое с разумной добротой!»

В двенадцать дня, они прибыли на место. У Маруси затекли спина и ноги, и потянувшись во стороны, она все же была рада, что вырвалась ненадолго к морю, где последний раз была в тринадцатилетнем возрасте. Погода стояла чудесная, теплая, а небо голубое, будто в зеркале море отражается. Базой отдыха называлось двухэтажное, старой постройки здание, но с добротным ремонтом, и со своих выходом к морю. С завтраками, но без обедов, в дополнение, с электрическим чайником в номере. На территории волейбольная площадка, теннисный стол, беседка окруженная розариями и цветущая дорожка к мору. На стойке регистрации, Денис отдал путевки. Доброжелательная сотрудница, с собранными волосами в хвостик, живехонько обозрела приезжих: – Придется вам доплатить за койки, если желаете разместить детей.

– Не вопрос, – ответил Денис, – я с женой, а моей сестре вместе с детьми отдельно, пожалуйста.

– Разместим! И не скажешь по вашей сестре, что все ее! – поразилась женщина с хвостиком загадочно посмотрев на молодую Марусю, прикидывая навскидку сколько же ей лет.

– Вы не смотрите, что она такая молодая, ей уже за семьдесят, она просто таблетки для молодости принимает, – подтрунил брат, уставший от бессонной ночи, но счастливый, что добрался до моря.

– Паспорта, пожалуйста. У вас путевки на семь дней, сейчас подберем удобные варианты, – располагающим голосом произнесла регистратор, слегка улыбаясь.

Их заселили в номера со всеми удобствами. Маруся и Марта пребывали в неописуемом ликовании, а дети прыгали и бегали, мешая отдыхающим в соседних номерах. Автомобиль, на котором они приехали, пришелся им кстати, так необходимым инструментом на отдыхе. После пляжа они с комфортом доезжали на нем до ресторана или кофе, а потом катались, облюбовывая местные достопримечательности; по утрам, заезжая на шумный базар, где какие только яства не продавали, наполнившие воздух зрелыми, сладкими плодами, покупали там свежие фрукты и овощи; и снова с головокружением мчались до пляжа, который вокруг и около плотно заполнялся к обеду, жуирующими загорелыми курортниками.

Невозмутимое море разыгрывалось к вечеру пенными волнами, подгоняемые ветром. А на горизонте белые парусники, воинственные и независимые, с духом свободы и странствования, летят над водой, невозмутимо.

Окунаясь в солнечно-синее море, Маруся вернула свое тело в оптимально-здоровое состояние, растворяя в морской соли все стрессы и несчастья, что навалились на нее за последнее время… И не обращая внимания на мужа, который каждый день напоминал о себе в сообщениях, прося прислать ему то фото, то видео про их отдых, она так же отстранилась от того, к кому принадлежала душа. Отставив и туманное будущее, она позволила себе быть здесь и сейчас – счастливой и в ладах с собою.

Они весело проводили время, играя толпой, сверкая пятками по мокрому, ровному песочному бережку; забегали в море и убегали от волн; салили поддающегося и уносились прочь, чтобы не догнали. Строили из песка замки и топтали их, чтобы построить вновь более что-то грандиознее, чем было до этого. А вечером, уставшие, они ужинали, как истинные туристы припасами из рюкзаков, запивая съеденное горячим чаем, мгновенно засыпая райским сном попадая в страну сновидений. Переключившись на местный колорит, Марусе очень не хотелось возвращаться домой. Появилось необоримое желание не видеть Влада.

И у них мог бы выдаться еще один день счастья, но неожиданно и очень срочно Дениса вызвали на работу. Сборы в спешке подмазали эффект от их прибывания на солнце, пляже и море, но ничего не поделаешь…; все же в целом их отпуск удался и принес массу удовольствия.

Маленькая компания с бронзовым загаром, но не утомленная солнцем, уж поздним вечером погрузилась в автомобиль и отправилась в обратный путь, который как показалось Маруське был быстрее и короче, чем они ехали на море. И это несмотря на то, что они пару раз останавливались на заправке, чтобы сходить по нужде и зарядиться кофе, с подогретой теплой булочкой. За весь отрезок дороги, у Маруси то и дело зашкаливало сердце от веры в некое чудо, возможно от того, что она почувствовала себя счастливой на чуточку больше. И быть может в обширном космосе, в солидарности с ее счастьем, прямо в эту секунду над ними пролетела далекая звезда, дающая глоток надежды.

Около семи утра, их беззаветно-преданный автомобиль остановился у родных пенатов Дениса и Маруси, заглушив свой разгоряченный мотор. Алмаз, ласкаясь и виляя хвостом, облизал всех «от мала до велика», долго не пропуская пройти Маруську с детьми к дому. Сообразив, чем его накормить, она уложила детей в постели, отдохнуть от дороги и набраться сил. Влада не было, не уведомляя Маруську, где он есть. Подразобрав чемоданы, прилегла и она сама, в сон проваливаясь.

Марта, по приезду, в первую очередь навестила свой любимый курятник, в помете нечищеный за столько дней. А куры, признав хозяйку закудахтали, завопили, квохтав зычно, остро растрепывая крылья рябые и поглядывали как-то на Марту сухим, несчастным взглядом. Оттого хозяюшка сразу поняла их настроение, приметив одну дохлую птицу, да с Влада, которому доверили серьезную миссию, не спросишь, «ладно, что одна…» Проводив на смену благочестивого Дениса, энергичная Марта схватилась за домашние дела, прибраться да кашеварить, и чтоб, как и раньше – ее изба «красной» считалась.

В десять утра, Марусю разбудили дети, испугавшие грозного шума, от строительной техники. – Мама, что это? Наш избушку сносить собираются? – испугалась Арина, ничего не разбирая. Втиснувшись в платье, Маруська выскочила пулей на улицу. Вблизи с ней проехал экскаватор.

– Стой, ты куда, тормози?! – замахала она водителю, забрасывая в технику куски грязи.

– Копать, – ответил мужик, остановившись на секунду, – мне твой муж заплатил! Подъезжая ближе к огороду.

– Что? Влад? Ну сволочь, вознамерился перекопать мой огород! Так и знала, что он задумал свое! – разнервничалась Маруська, хватаясь руками то за сердце, то за голову.

– Маруся? – подошел к ней Владислав, не думавший увидеть жену, – разве вы не завтра планировали вернуться?!

– Ты что задумал, гад!? Надумал копать под моим огородом? – разоблачила она его, с лицом полного отчаяния.

– Именно! – с дьявольской усмешкой поддакнул Владислав. – Копать под твоим огородом! Знал, что приедешь сегодня, приступил бы раньше!

– Я запрещаю тебе это делать! – выкрикнула она громко на всю округу, так что вспыхнул Алмаз лаем, почуяв неладное.

– Да, конечно, дорогая! Как скажешь, дорогая, – ехидным голоском промолвил Влад и гаркнул водителю экскаватора, – Копай!!! – при этом хлестко ухватив Марусю, чтобы она не возбранялась и не рыпалась.

– Отпусти меня! Прекрати свой беспредел! – дрыгалась Маруська в его жестких объятиях.

– Отпусти маму! – повелели потрясенные дети, заплакав, набрасываясь на отца.

– Я не держу ее! – подметил Влад, презрительно поглядывая на детей. – Все ради вашего блага, дети, все делается исключительно для вас! – передергиваясь стервозно раскрасневшийся физиономией, оправдывая свой поступок. – Хватит делать из меня дурака! – прикрикнул он на жену. – А то я не знаю, что клад под огородом закапывают!!!

– Да какой клад, хватит, утихни уже и отпусти меня! – заплакала Маруся, – за что ты так издеваешься над нами? Жажда легкой наживы погубит тебя!

– Жажда меня спасет! – откинул он ослабшую Маруську и оторопело поглядев на нее, поплелся следить за работой экскаватора.

Взвинченная Маруська, прилагая силу воли, вместе с детьми вернулась в дом, чтобы прийти в равновесие и попить воды, в то время как муж копал и копал, перекапывая огород и все кругом.

«Этому безобразию нет конца и края», – перебирала она у себя в голове засевшие мысли. «Все кончено, весь урожай погиб!» «Все, к чему она так усердно прикладывала руку». «У Влада тяжелая степень маразма!» «Разрушитель, с обезображенной душой!» «Человек с перевернутым восприятием!» «Гоняется за манной небесной, которая никогда не сыплется с неба». «Скот!» – кипело ее нутро и негодовало от неизбежности.

К ним забежала Марта: – что случилось? – судорожно спросила она, переполошившись, уставившись на домочадцев испуганными глазами.

– Очередной припадок у Влада! Ищет клад под моим огородиком! – еле, тяжело дыша вымолвила Маруся, с трясущимися руками.

– Пойдемте ко мне. Не стоит вам тут сидеть, испытывая на себе стресс! – преисполнилась сочувствием Марта.

– Да, пойдем Мартушка, я не могу тут оставаться! – с горечью произнесла Маруся, уводя детей.

Экскаватор ничего не откопал… Влад, испытывая неописуемое горе от безысходности, упился в стельку. «Стало быть зря заплатил экскаваторщику, столько денег отвалил!» – убивался он из-за потраченных средств. «Что за чертовщина!? Паулина – фурия, отомстила ему никак за что-то!?» «Ведьма, такая же, как и Маруська». «Паулина и Маруська – одна сатана!!!» – трепыхался он до зари, заснув потом в рабочей машине. Промерзнув и придя в себя, сообразив, что «холодно, пора перебираться в хату» – добрался до террасной двери, где задергал ручку:

– Эй, открывай! Впусти меня домой! – закричал Маруськин муж, обуревая от алкогольного отходняка.

Ему никто не открывал и не отвечал. Предутренняя тишина в летней вспышке озарилась лучами, направляя пламенный луч на его открытое лицо. Раззадоренный от того, что его бойкотируют, он заорал сильнее:

– Маруся, овца, открывай, твою козью морду!

Скумекав, что с ним в данную минуту разговаривают лишь птицы, щебечущие где-то в кустах, он оттащил свое бражное тело обратно в машину, где задремал на пару часиков.

В начале девятого в переговорный пункт вышла Маруся, передав ему через окно:

– Уходи, Влад! Хватит с меня!

– Вот ты значит, как? Отца твоих детей выгоняешь из дома? – заныл Влад. – У тебя завелся кто-то? Чебурашка с толстым кошельком? Ты же знаешь, я оборву ему яйца! – зажегся он снова, не замечая, как Маруся исчезла мельком из виду, оставляя его орать на улице. Осекшись, Владислав потушив порох в «карабине», забродив вокруг избы, «вдруг, где окно открыто?»

На кухне Маруся налила себе и детям чай. Сварила кашу и намазала хлеб с маслом. – Мои сладкие, давайте позавтракаем, – усадила она дочерей за стол, зная, что Сема любит по утрам поспать подольше.

– Мам, ты больше не впустишь папу? – спросила Сонечка, с ничего не выражающим детским лицом.

– Ему полезно просвежиться, – уклончиво ответила Маруська и поцеловала дочь.

– Мамочка, я тебя так люблю! – призналась Соня.

– И я тебя люблю!

– А меня? – подхватили по очереди Яна и Арина.

– Идите ко мне сюда, сладкие мои, обнимемся! Я вас всех, очень, очень люблю! – одарила она детей своей безграничной любовью.

– Мамочка, мамочка, дорогая! – вторили ей дети.

По окнам застучал Влад:

– Открой, пожалуйста, Маруся!

Ойкнули дети, затрусив от неожиданности, а Алмаз тут же не отступаясь, зарычал, вздыбив шерсть. Маруся с вечера забрала его в горницу, охранять их.

– Не бойтесь, я с вами, лисички мои, – приласкала она дочерей.

– Слышь, Маруся, я выпью чаю и поеду работать! – осаждал их Влад за окнами. – Обещаю, что никогда не буду заниматься ерундой и закопаю все ямы! Пожалей, Маруся, я подмерз в доску и мне уже звонили с работы. Ждут на линии! Впусти, пожалуйста!

Маруся пощадила и открыла ему дверь: – Пей чай и езжай работать! И если не закопаешь ямы, то ноги здесь твоей не будет отныне!

– Да… да. Обещаю. Поцелуй меня, Марусечка, так соскучился по тебе!

Маруся отвернулась от него.

– Ну скажи хотя бы, что ты любишь меня! – воззвал он к милосердию.

– Даже не надейся. Ты пришел выпить чаю. Вот пей чай и уматывай работать! – прохладно ответила Маруся. Столкнувшись с непреклонностью жены, Влад попил чай и рванул таксовать.

После обеда прискакала Марта, проведать свою подругу: – как ты тут? Что твой муж?

– Без него отлично! – ответила она, суховато на эмоции.

– Может тебе развестись с ним?

– Ой, Мартушка, не знаю как правильно, – ответила Маруська, будто затерялась в дремучем лесу. – Мне кажется я очень несчастна и, если разведусь, так на какие средства мне детей растить своих? Знаешь, как подумаю, что не смогу элементарно одежду купить им, обувь по сезону, так страх накатывает. А теперь к этому и урожай погиб. Остались зимовать без овощей и картошки, – искренне призналась она, с черными глазами, у которых и белки потемнели от мучительно притомившейся души.

– Не переживай, с моего огорода прокормимся, – с не увядавшим настроением отозвалась Марты.

– Спасибо.

– Забыла сказать тебе, – бросила радостно Марта, – Маша фотки прислала! – Они с Майклом отдыхают во Франции. Смотри! – передала она ей свой телефон.

– Умничка, обрела она свое счастье, как хотела! Пусть хоть у нее будет все благополучно! – взыграло Маруськино сердце живой радостью за Машу, – народит маленьких малышей.

– Написала, что пока не беременна, – дословно привела Марта, с несколько досадливыми нотками.

– С божьим благословением родит, – не сомневалась Маруся, подумав о своей мрачной жизни.

– Не слышала новость?

– Какую? – взглянула она внимательно на Марту, будто приготовилась услышать плохое.

– Вулкан Эльбрус может проснуться в любую минуту.

– Знакомая ситуация, я-то живу, как на вулкане и на котлованах.

– Я в шоке, и не говори, Маруся. Поганец – твой Влад, – высказалась строго Марта, недружелюбно.

Маруська принужденно растянула губы в горькой, жалкой улыбке, – сдвинулся по фазе и говорить нечего…

Поздним вечером прикатил Влад. Взъерошенные волосы, на лбу испарина, лицо перекосилось от ужаса, в глазах паника: – представляешь, что я сегодня испытал!

– Что же на этот раз стряслось?

– Еду на скорости, – начал он рассказывать захлеб, губами припухшими, – и тут на тебе…, у меня колесо соскочило! Я по тормозам. Колесо три километра проскочило по встречной, ни задев никого слава богу. Перекрестился я несколько раз! Одним чудом машину в кювет не унесло!? Хорошо, что запаска была. Поменял и доехал до сервиса. Мог и сам погибнуть, представляешь? Мог уже и не сидеть перед тобой тут!

Маруся, не поднимая глаз на мужа, безразлично произнесла: – ну живой же… И ушла спать.

Ночь, испещренная отчетливыми звездами, налегла сверху своим весом и кулон свесила в виде полумесяца, неизменно дремоту раздавая, так что кузнечики заснули, перестав свиристеть. Прошлась ночь тишиной великой. И кроме как от звезды треск ее сияющий, ничего и не слышно было, пока спозаранку первые петухи не запели.

Переменчивый август захолодел, закутывая людей в то, что потеплее. Солнце передумало греть, затуманилось, а небо частенько слезы опрокидывало, перешептываясь с раздольным ветром. Плакала и Маруськина душа, от бессилия…

Она обуславливала без сомнений: «мне все равно до Влада», уговаривая себя – «мне все равно до Жени». Сегодня, завтра, послезавтра, через год, несколько лет, она будет жить без этого человека! Но как ей жить? Зная, что у него своя жизнь, которую он разделяет со своей девушкой, и у них взаимопонимание и даже любовь!? А она без него…, и все же желает ему счастья, здоровья и удачи, чтобы небеса берегли его от роковых случайностей и всякого рода неприятностей. И пусть бог с ним будет!

Проговаривая наизусть заученный текст, «спасение от безответной любви», на какое-то непродолжительное время, у нее получалось отпустить от себя Женю, освобождаясь от больной зависимости. Да лишь сердце подсказывало, что ждать она его готова вечность! И эту, и следующую…

Однажды Влад снова застал Марусю с тетрадью: – Дай сюда! Выдернул он из рук. – Что ты там снова пишешь?

«Я не хочу о чем-то думать, повергнуть в суету сует,

За мир решать, а вдруг извергнет, вулкан засыпав лавой всех.

Так в новостях тут передали, закончим дни свои – поверь,

Все кружится в законах стали. Мы ни при чем, и мы не здесь».

– Ага, снова потянуло на лирику. Признайся, что у тебя все-таки кто-то есть?

– А ты как думал? – вынужденно подыграла ему Маруся, расходясь, – даже ходить далеко не надо, вот тут под столом! – ой, незадача, нету, – развела Маруся руками под столом. – Ну ты не отчаивайся, он там прячется, за шторами. Ах, нет. Я знаю где надо поискать, в бане! Где ты второй год не можешь доску подделать, и лампочка там перегорела, и дверь перекосилась за прошлую зиму! Не желаешь там поискать? – заткнула она его, насквозь видя, как облупленного.

– Тебе прям сейчас нужна баня?

– Прямо сейчас не нужна, а вообще нужна!

– Значит потом и сделаю, как время будет, – отлынивал Влад, в поношенной и застиранной футболке.

– Который раз напоминаю об этом, только отговорки одни! – укорила его Маруся, примечая сквозь местами поседевшую голову мужа.

– Я устаю, я работаю, верчусь вьюном! По двадцать часов за баранкой! И раз уж ты заговорила о работе, то я хочу сдать машину. У меня депозит, они пообещали мне его вернуть, а за это время я найду себе новую работу!

Маруся обвела его неприязненным взглядом; планы ее мужа вызвали у нее лишь негодование. – Не одобряю твое решение! Лучше и не зарекайся об этом. Ты без урожая оставил свою семью, и решил теперь обречь и на безденежье!

Сентябрь закружился листопадом, а утренний холод проникал под Марусину замызганную куртку, когда она отводила Соню в детский садик.

«Солнце зашло, упало. Скрылось за горизонт,

Вот и любви не стало, смылась в водоворот.

Грустная песня льется, слышен ее мотив,

И вдалеке прощался строй перелетных птиц».

Арина, старшая дочь, юная, немного со смуглой кожей, создание милое и чуткое, подошла к маме, выплеснув свои обиды: – Необходимо срочно заплатить за мою учебу. Мне выдали квитанцию. И если денег нет, то я брошу учиться и пойду работать. Да и вообще, все девчонки ходят в крутых вещах, а я как оборванец хожу. Мне стыдно! – закончила дочь, и с твердым, уверенным лицом проникла в глаза матери.

Маруся задумалась, что можно предпринять, перебирая варианты.

– Ну что молчишь, мама!? – уставилась на нее дочь, с обязывающим выражением. Горячая, правдивая, серьезная молодая девушка, Маруськина дочь.

– Сдам бабушкино колечко и цепочку в ломбард и заплатим за учебу, – придумала Маруся.

– А на счет куртки что? И джинсы!

– Думаю, на куртку хватит точно, может и на джинсы. Соглашайся.

– Пойдет, – смягчилась Аринка. – Давай я тебе помогу в чем-нибудь. Хочешь посуду помою?

– Было бы здорово, если помоешь, – одобрила Маруся порыв своей дочери и расположено обдала улыбкой.

– А ты мне поможешь написать реферат?

– На тему?

– «Семейный бюджет, в условиях экономической инфляции».

– Вам такое задали? – переспросила Маруська, слегка недоуменно.

– Конечно мамочка, мне именно такая выпала тема. Да не просто написать, а притом посчитать и расписать, на какую сумму может жить среднестатистическая семья из четырех человек.

– Это лишь только богу известно, на какие деньги живет обычная семья. Да за учебу заплатить и товары первой необходимости купить, – пробормотала Маруська, поникнув умом, сотрясаясь от мысли, представляя Влада в который раз безработным.

– Мама, я серьезно. Мне нужно сделать эту работу, – налегала Аринка с нуждающимся лицом, хлопая карими глазами.

– Железно помогу, не переживай. Напишем, – дала слово Маруся, стараясь не киснуть от посещаемых ее мрачных мыслей.

Сентябрь слепил за окном разнообразием цвета. Осень со своей элегической красотой завоевывала и занимала воображение. Лес затихал, становясь очарованным, заколдованным, распространяя густой туман, скрывая за этой завесой зверей невиданных, да существ загадочных. Да сверху солнце переливами играет, направляя луч света на прогалины, поддерживая ауру осеннего праздника. Зайцы на поляне прыгают, медведи пляшут под отстукивающий дроздом речитатив. А у Маруськи садовые яблони скидывали яблоки от переспелости, высвобождая дыхание. Плюх, и свалился в траву круглый, розовый плод, вкуса сладко-кислого, медово-горьковатого.

Сема не отходил от матери, неусыпно следуя за ней хвостиком. Залезая к ней на колени, он обвивал своими ручками ее шею, покрывал поцелуями мамину щеку. – Ты мой, малыш, – говорила с ним Маруся. – Растешь не по дням, а по часам! Вручая маме свою машинку, Сема слезал с колен и уходил играться. – Спасибо малыш мой, что отдаешь маме самое дорого, – трогательно отвечала она. А Соня, по возвращению из детского садика, хвалилась:

– Мама, я могу считать от десяти и обратно. – Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один!

– Потрясающе, – подбадривала она Соню.

Яна, глядя на успехи младшей сестры, не отставала, показывая Марусе свою тетрадь, где самостоятельно сделала домашнее задание по математическим вычислениям. – Хвалю, хвалю, моя умничка! Получившая свою порцию ласки, Яна закрывала тетрадь и светясь от счастья, убегала играть в телефон. – Как я вас всех люблю! – говорила она им. Вы мои драгоценные детишки, вы моя радость. В такие минуты, к ней приходил смысл ее жизни. Она мама! И это ее призвание! В ней словно две живые реки беспрепятственно протекали рядом. Одна любовь к детям, а другая к мужчине, по имени Евгений.

Не заискивающий октябрь молчаливо заступил на пост. Унылый и строгий в линиях. Разбросал последние листья, оставив одни голые очертания, постукивая и скрепа по ночам зубами. К Марусиному удовольствию, Влад все-таки работал и лениво закапывал ямы. Те, что не самые глубокие, изрытые в начале поисков. А самый большой кратер, где работы на две недели, обходил стороной, не утруждая себя.

Утром, проводив детей, Маруся оставалась в доме с одним Семой, тихо играющим в свои игрушки, и не мешающим ей вести домашние дела.

Набирая в чайник воды, она отчетливо увидела, как к ней подошел Женя и встал за ее спиной. Он улыбался, а его борода электризовалась, передавая ей едва уловимые импульсы. Маруська спросила его:

– Выпьем кофе? И услышав «да», – поставила на стол вторую чашку, набирая из банки чайной ложечкой гранулы рассыпчатого Бразильского кофе. Марусю передернуло, вернувшись в реальность. «Откуда это берется? Как это приходит?» Она просто видит его и себя. «Они вместе, и счастливы в тиши истины». Дивная игра продолжалась… Ей без сахара с молоком, а ему просто черное с двумя кусочками сахара. Они молча берут свои кружки и пьют. Потом смеются над чем-то. Он уходит и возвращается в обед, когда она жарит на сковороде рыбу до золотистой корочки. Женя взялся порезать свежие овощи. Отвлекаясь, они обнимаются, целуются, и засматриваются, не в силах отвести свои глаза.