– Хочешь – тут ещё побудем, а хочешь – ещё кое-куда заглянем.
– А куда?
Отец задумчиво прищурился:
– А вот там и увидишь. Ты пока засыпай, а я отправлю сообщение – предупрежу диспетчера, что мы задержимся.
На этот раз проспать предстояло двадцать три часа.
Глава 9
Дисконты
– Просыпайся, приехали.
Сергей слегка потрепал сына за волосы. Паша выпрямился и приготовился смотреть в иллюминатор. Кто знает, что там могло оказаться на этот раз.
– Нет. Сейчас выходить будем.
– А, мы домой вернулись, – разочарованно протянул сын.
– Ага. Только не в бункер, и даже не на Аттентию, а в мой второй дом. Тут я очень много времени провёл.
Паша уставился непонимающим взглядом.
– Отстёгивайся говорю. Будем выходить.
Через пару минут они уже оба стояли у люка. Отец потянулся к кнопке.
– Так мы на планете? Скафандры будем надевать?
Сергей ничего не ответил, только загадочно улыбнулся и нажал на клавишу. Люк плавно открылся и они вышли из «коробки». Под ногами оказалась сухая серая земля. Было очень пыльно. Паша хотел снова спросить, где они, но тут у него всё вылетело из головы. Его взгляд приковал к себе горизонт – его не было. Вернее был, но его как бы и всё равно не было. Да, есть чёткая линия, отделяющая вдалеке пыльную серую поверхность планеты от… Вот в том-то и дело, что за этой линией начиналось непонятно что. Там , высоко-высоко вверх, насколько можно было видеть, возвышалась сплошная стена света. Не сплошь белого, а скорее серого или даже чуть желтоватого.
– Дать солнечные очки?
Сын молча оглядывался по сторонам, словно не слышал вопроса. Он действительно не услышал. Всё его внимание сейчас было направлено на то, чтобы понять, где он и что вокруг. Сергей молча подошёл и вдел дужку очков ему за воротник под подбородком.
– Захочешь наденешь.
Отец не подгонял. Даже гордился замешательством сына. Паша продолжал осматриваться, наконец задрал голову и выгнул шею, чтобы высмотреть хоть какую-то «подсказку». Она нашлась. Слева, чуть сзади, высоко в небе был вытянутый ромб с мерцающими точками внутри. Это был единственный участок свободного пространства. Там был виден космос и звёзды. Но по-прежнему было непонятно, что же это такое – всё остальное вокруг. Он снял с воротника очки, надел их и начал всматриваться в стену света. Через несколько секунд он чуть наклонил голову назад и не отрывая взгляда от горизонта спросил:
– Это там – струны?!
– М-да. Музыкант, – произнёс отец со смирением.
Больше версий не последовало. Ещё немного они постояли в тишине.
– Всё, сдаёшься? Или ещё попробуешь?
Даже солнечные очки не могли скрыть растерянное лицо сына.
– Вон туда посмотри, – Сергей показал пальце в сторону ещё дальше за ромбом пустоты.
Наконец-то нашлось что-то знакомое. Определённо, это были облака. Было даже понятно, что они были громадными и только казались маленькими из-за огромного расстояния до них. Что ж, с этим стало ясно. Но что же с этими «струнами»… Паша снова вскинул голову к стене света:
– Это Сатурн? Это местный «сатурн»? А это его кольца.
– Да. Четвёртая планета.
– А мы тогда где? Мы стоим на «южном» полюсе одного из его спутников. О находится прямо над кольцами.
– Классно, – прошипел на выдохе Паша. – А почему мы здесь можем дышать? Тут есть атмосфера?
– Нет. Спутник слишком маленький для этого. Я установил здесь атмосферный генератор, так что мы в кислородном куполе.
– А эта пыль не опасна? Вдруг тут какие-нибудь микробы?
– Всё стерильно.
– Да-а-а… Здесь очень красиво.
– Заходи в «коробку». Тут сейчас пролететь немного надо, – сказал отец убедившись, что сын освоился.
Они полетели в ту сторону, где виднелся край диска колец планеты. Между чёткой линией, отделявшей серую землю от отражающей солнечный свет «стены» – появился небольшой холмик. Он продолжал расти, пока не превратился в небольшую гору. Шаттл сел у её подножия. Из люка вышли так же без скафандров.
– Вот моя деревня. Вот мой дом родной. Тут моя обсерватория… теперь моя.
На эту оговорку Паша не обратил внимания. Вслед за отцом он шёл к горе. Постепенно, впереди, в метрах пятидесяти, у подножия стали различимы ступени, а над ними выше чернел дверной проём. Когда они подошли совсем близко, стало ясно, что это было очень древняя постройка, которой архитектор придал внешний вид горы. Возраст выдавали ступени. На них повсюду виднелись выбоины.
– А кто это построил, пап?
– Не знаю, – ответил отец одобряющим тоном, отдав должное спокойствию сына в такой момент. – Но их здесь больше нет, и уже очень давно.
– А кто-нибудь кроме тебя про это место знает?
– Кравцов знает. Еще пара человек в штаб-квартире, на Земле.
– А почему тут только ты? Ну, тут, наверное, целый лагерь учёных должен быть?
– Они не дадут нам денег на всё это. Им это не нужно. Да и вообще, так шумихи меньше.
– Но как же? Ведь кто-то построил. Они здесь были и… и…
– И больше их здесь нет, Паша, – отгонял ложные надежды отец. – По моим подсчётам, уже несколько тысяч лет. Если бы им было нужно, оин бы уже вернулись. Пошли внутрь.
Пройдя по длинному коридору, они оказались в просторном зале. Потолок был высотой метров тридцать. В центре свода зияла дыра диаметром метров десять, правильной круглой формы. Чрез неё сюда попадал свет солнца, отражённый от колец. Они прошли до середины зала и поднялись на большой пьедестал. На нём, прямо под дырой в потолке, возвышалось что-то вроде тумбы в форме цилиндра, высеченной из камня. В высоту она была Павлу по грудь. В пяти сантиметрах от верхнего края по всей окружности тянулось углубление.
Отец указал в сторону одной из стен зала. Там Паша рассмотрел груду камней.
– Эти таблички я собирал по всей Аттентии. Находил их всегда на вершинах самых высоких холмов. Если вкратце, в них рассказано, что нужно прийти сюда и что при себе нужно иметь.
Паша подошёл к стене, выбрал из камней один, тот, что из-за округлой и сильно приплюснутой формы больше походил на диск.. На нём были выбиты вроде бы даже знакомые, но всё равно непонятные символы.
– А как ты понял, что тут написано?
– Язык очень похож на майянский.
– А ты его знал?
Отец устало взглянул:
– Я тут ещё и не такое изучил.
Паша положил диск на место и вернулся к отцу:
– И что там сказано сделать в этом месте?
Сергей положил руки по бокам вверху каменного цилиндра, прижался к нему животом и чуть приподнял. Это оказалась крышка. Было видно, что она довольно лёгкая. Паша заглянул внутрь. Это был какой-то колодец.
– Там сбоку от пьедестала есть выемка в полу. Если туда вставить ребро этой крышки – со дна колодца начнёт бить столб голубоватого света.
– Это какой-то маяк?
– Нет. Хотя вполне может послужить им, если что, – заметил отец.
– Какое-то оружие?
– Нет.
– А что тогда.
– Само по себе – ничего особенного. Но этот луч света ударит прямиком в диск колец этого «сатурна».
– И что произойдёт?
– Ты про компакт-диски слышал?
– Дисконты…?
– М-да, дисконты…, – Сергей сдвинул брови. – А как работает граммофон представляешь?
– Ну да.
– Вот, кольца – это пластинка. В комбинациях чередования частиц диска – записана информация. А луч – иголка. Сверху на колодец нужно ещё прозрачную светочувствительную плёнку наложить и подключить её к компьютеру. Там проще задать алгоритм расшифровки сигнала.
– Включим сейчас?
– Нет. Ни в коем случае. Только зря раскроемся. Спутники с Аттентии заметят. Раньше их там было раз-два и обчёлся. Между ними «окна» были по полдня, хоть что-то успел считать.
– И что там?
– Инструкция к этой солнечной системе. Я так думаю. Но я успел расшифровать совсем немного. Про океан, Внимательный. Но тут показывать надо. Полетели домой.
– Подожди-подожди, – Паша начал быстро моргать и хватать ртом воздух. – Но кто всё это сделал? Когда? Зачем?
– Паша, я не знаю откуда они, и куда пропали. Аттентия была бы настоящим раем для кого угодно, не только для человека. Там при желании климат можно изменить, и астероиды не страшны.
– Это как?
– Всё, полетели. Ещё расскажу.
До шаттла они шли молча.
Глава 10
Кораблик в бутылке
На обратном пути к Аттенсии засыпать не торопились. Отец долго рассказывал о своей жизни и работе за последние восемь лет. В обязанности Сергея входило исследование территорий, представляющих превоочередной интерес по разработке месторождений. Разумеется, руководство больше всего устраивали бы отчёты о том, что на исследованных участках не обнаружено следов какой-либо цивилизации, обитавшей здесь ранее. Для компании вся планета была лакомым куском пирога и никто не хотел задерживать начало добычи из-за раскопок, анализов.
Но энтузиазм в штаб-квартире пошёл на спад после первого же «ожога». Нет, такие отметки находили и раньше, но предпочитали находить этому самые разные, но неизменно оптимистичные объяснения. А вот увидев всё собственными глазами во время шторма, решили действовать осторожнее. Приглашали топографов, геологов, метеорологов, но всё впустую. Природа происхождения Внимательного так и оставалась неясной, а уж способов его укротить не могли придумать тем более. Самым реалистичным планом казалась брошенная кем-то шутка, что проще подлетать к нему на воздушных шарах, зачёрпывать из него воду вёдрами и отправлять на другую планету. От отчаяния могли бы наверное и на это пойти, но по подсчётам инженеров, это всё равно заняло бы пару тысяч лет. В итоге, в работу запустили пока что один рудник. Но спецоборудование для защиты от молний пришлось потратить немалую сумму. Слишком нерентабельно так делать на каждом новом месте. Предложение строить для жизни здесь бункеры ни у кого возражений не вызвало.
Первый камень с письменами Сергей нашёл спустя четыре месяца с начала своих исследований. Потом ещё. Вскоре заметил, где они чаще всего попадаются. Кравцов, которого тогда же и назначили директором местного рудника, особого интереса к сенсации не выразил. Только съязвил в духе, как бы из-за океана от нас самих тут не осталось что-то вроде этих булыжников. Если в чём-то и была вина Сергея, так это в том, что он дал своё молчаливое согласие на игнорирование найденных здесь следов разумной жизни. Даже не нужно быть археологом, чтобы мечтать сделать такие находки. Делиться славой не хотелось ни с кем.
Тем временем, исследование этой солнечной системы продолжались. Обнаружили и будущую Флаорику, и местный «сатурн». Но постройку на его спутнике обнаружил только сам Корт, уже пользуясь подсказками камней. Он сообщил и об этом строении, но реакции снова не было. Так стало ясно, что только его одного и волнуют результаты всей это работы. Он просто был нужен здесь для галочки. По инструкции здесь в штате должен был быть такой специалист. Но о том, чтобы бросить всё и улететь домой в голове даже мысли не было.
Следующие несколько лет он посвятил расшифровке «посланий холмов», добросовестному составлению заведомо никому ненужных отчётов с анализами, диктофонными записями, и наблюдению за Флаорикой. Хорошее было время, счастливое. По правде, в душе он чувствовал, за это счастье, он тоже был виноват перед забытой семьёй.
Когда расшифровка дошла до «пластинок» и «иголок», он просто поселился на спутнике «сатурна». Проводил там всё своё время. На Аттенсии это тоже никого не волновало. Однако, к тому моменту Сергей уже и сам не хотел к себе никакого внимания. По крайней мере тогда. Прозрачный материал нужной степени светочувствительности он распечатал на штатном 3-D принтере. Загвоздка заключалась не в том, чтобы получить сам материал, а в том, чтобы верно нанести разметку. Её схема также была передана в письменах. Но в одном случае, в описании неизвестный автор опирался на известный одному лишь его народу древний эпос. В другом, использовал, по всей видимости, названия звёзд, которые землянину так же были непонятны. Да и сами небесные тела могли уже перестать существовать к моменту этого «расследования». Помогло большое количество камней. Немного удалось понять при прочтении одного, ещё чуть-чуть «поведал» другой. так и шла кропотливая работа день за днём.
Разобравшись с работой луча из «колодца», он тщательно выбрал момент для первого запуска. Соблюдал строгую секретность. Это было довольно просто. Играло на руку безразличие руководства и к самому учёному, и к его работе, и к остальным планетам. Всё внимание было обращено на месторождения полезных ископаемых на Аттенсии. В то время над планетой курсировало всего три спутника. Один следил за погодными изменениями. Второй вёл постоянное наблюдение за океаном. Третий был предназначен для топографических исследований. В центре внимания всех этих станций была только планета. Корт воспользовался этим.
На всякий случай он, конечно же, дополнительно собрал данные о маршрутках всех спутников, из местонахождении каждого из них в конкретный момент времени. По ходу составления этого графика он обратил внимание на очевидную закономерность, о которой, впрочем, он просто не подумал сперва. Чаще всего их маршруты проходили так, что один из них оказывался между Аттенсией и «сатурном», а остальные два на дневной стороне – между планетой и здешним солнцем. Но уже через месяц наблюдений удалось обнаружить «окно». В такие периоды траектории совпадали так, что вся троица оказывалась на дневной стороне. Это полностью гарантировало, что запуск луча не будет замечен даже случайно. У Сергея появлялся запас времени в несколько часов. Спутник над «сатурна» не находился всегда на одном и том же месте. В течение года он медленно курсировал по всей ширине кольца. Сергей решил дождаться начала нового чикла, чтобы начать «чтение» с самого начала.
Светочувствительная плёнка имела подключение к штатному компьютеру. В каждом месте диска «сатурна» количество частиц на одну единицу объёма была разной. Из-за этого менялась и интенсивность отражаемого его поверхностью света солнца. Человеческий глаз, разумеется, не может заметить этой особенности, но техника с этой задачей справилась. Причём, можно даже сказать, слишком хорошо справилась. Сергей долго не мог расшифровать данные, полученные с помощью луча. В конце концов, он понял, что имел дело с двоичным кодом. Но работать с ним, пожалуй, уже никто не умел. И в самом компьютере такой функции заложено не было. Это была слишком примитивная задача. Снова потребовалось время на освоение новой новых, вернее, хорошо забытых, знаний. Так, шаг за шагом, методично шла работа. Да, определённо, это было счастливое время. Казалось, всё было продумано, но всему было суждено рухнуть. Причиной стал большой просчёт, но не в научной сфере, а в части человеческой природы.
«Чтение» можно было проводить раз в месяц, по несколько часов. После первых трёх сеансов удалось набрать большой массив данных, которые было нужно обработать. Как оказалось в начале диска, было записано, что-то вроде визитки. Своего рода легенда, а может быть и чистая правда. «Авторы» размышляли во вступлении о бесконечности космоса и о нехватке ресурсов. Эту часть хоть и была близка и понятна Сергею, как землянину, чья цивилизация и сама столкнулась той же проблемой, но гораздо интереснее ему была следующая часть. Версия о взрыве Сверхновой звезды неподалёку в момент формирования Аттенсии оказалась верна. Но всё указывало на то, что это были не естественные, а рукотворные процессы.
Далее же, в послании начиналось то, что Сергей и назвал «инструкцией». В новом разделе говорилось о Внимательном. По всей видимости, он так же был делом рук «авторов». Упоминания об океане были неразрывно связаны с Большим каньоном Аттенсии. Но дальше, снова и снова, использовалось понятие, значение которого можно было описать, пожалуй, как – гармония. Океан, каньон, гармония. В дальнейшем о них всегда писали только как о едином целом.
Сергей решил отложить расчёты и отправился в каньон. На исследование этой громады ушли многие месяцы. Почему-то он рассчитывал найти там какие-нибудь наскальные рисунки. Но они не встречались. Тогда он начал осматривать все булыжники на дне, которые только попадались на глаза. Но и на них ничего не было. Всё изменилось, когда в один из дней Сергей задержался на поисках дольше чем обычно. Он видел данные метеонаблюдений о надвигавшемся шторме и не собирался их игнорировать, но погода ухудшилась быстрее, чем ожидалось. Внимательный разбушевался. Уже и речи не могло быть о том, чтобы лететь домой. Это было слишком опасно. Пришлось кружить в «коробке» по каньону в поисках хоть какого-то подобия укрытия. Не зря говорят, у страха глаза велики. Человек так устроен, что постоянно хочет наделять разные события тем или иным смыслом. А уж когда речь, заходит об опасности, эта наша манера обостряется ещё больше. Человечество сделало первые шаги в путешествиях сквозь пространство на расстояния до селе немыслимые. Каждый прожитый день, каждый шаг, каждый вдох землян на этой планете служил наглядной иллюстрацией, доказательством торжества человеческого разума. Один только Корт сам лично за последние несколько лет сделал столько открытий, что работы с ними хватило бы на несколько научно-исследовательских институтов. Но в те минуты, Сергей удирал от гнева природы, как самый обычный заяц-русак от голодного волка. Тот самый, «покоривший» пространство, человеческий разум, уже не торжествовал, а по привычке начинал пытаться найти объяснение в поведении стихии. В тот момент, учёный действительно подумал, что шторм охотится именно за ним. Набегавшие волны, уже давно известные тем, что никогда не касаются земли, казалось, вот-вот обрушатся с небес. Раскаты грома сотрясали кабину шаттла. Двигатели работали на пределе возможностей. «Брюхо дракона» с каждым прибоем всё больше настигало «коробку». Сергей всматривался в данные на приборной доске, но перед глазами у него снова и снова всплывали лица Ольги и Паши. Вдруг, невозмутимый голос навигатора подсказал, что в нескольких сотнях метров справа, в самом месте каньона, где он и брал своё начало, есть «углубление в слое породы». Он рванул туда из последних сил. Надежда оправдалась, на деле это оказался вход в пещеру у подножия, где как раз встречались две отвесные стены высотой метров пятьсот. Свод оказался достаточно широким, чтобы туда можно было влететь. Как раз перед тем, как «коробка» скрылась внутри, позади, словно в последней попытке, «дракон изрыгнул» разряд молнии.
Сергей посадил шаттл и ещё долго переводил дух в кабине. Спешить было некуда. Предстояло переждать бурю. Это могло занять не один час. Можно было потратить это время на осмотр этого места. Корт включил мощные проекторы. Ещё на добрую сотню метров свод был достаточно высоким, для полёта, но затем проход начинал всё больше сужаться. Учёный не спеша проходил вглубь. Стены и по виду и на ощупь были на удивление ровными для пещеры. Между ними было оставалось уже не более полутора метров. Всё сильнее становилось впечатление, что учёный поневоле посетил чей-то дом, рисковал наткнуться здесь на хозяев, и они могла оказаться не рады не званному гостю.
Свет проекторов уже не доставал Сергей достал из кармана и надел налобный фонарь. На запястье сканер окружающего пространства показывал, что в паре десятков метров впереди проход сильно расширится, но затем будет тупик. По крайне мере это была уже хоть какая-то ясность. Он прошёл оставшийся путь за пару минут, желая закончить осмотр и поскорее вернуться в «коробку». Дойдя до места, он замер. Это было не просто расширение, а просторный округлый зал с довольно низким куполом потолка. В центре было небольшое, метров пять в ширину, углубление, в виде чаши. В ней лежал каменный шар, около четырёх метров в диаметре. Сам по себе он не вызывал особого интереса. на нём не было никаких надписей, символов. И всё же он намертво приковал внимание Сергея и лишил дара речи.
Было абсолютно непостижимо, как этот шар мог здесь оказаться, если проход был не шире полутора метров. Учёный снова и снова кружил, осматривая сферу. И солился найти ответ. Единственной правдоподобной версией казалось, что шар сюда не приносили, а высекли прямо внутри, вычерпав сначала камень по бокам. Это напомнило ему, как ещё ребёнком он пытался освоить мастерство создания кораблика внутри бутылки. Он достал диктофон и записал своё предположение. Из-за гладких сводов, его голос разносился гулким эхо. Он продолжил осмотр помещения. Стены плавно переходили в купол потолка. Тут в самом верху что-то сверкнуло. Сергей наклонил голову, присматриваясь получше. Сверкнуло ещё раз. Тут он понял, что свет его налобного фонаря отражается от чего-то. Он стал прищуриваться и вдруг замер от удивления. Это был какой-то иллюминатор. Луч отражался от его стекла. Но его наличие здесь вызывало ещё больше вопросов, чем даже четырёхметровая сфера в комнате с узким проходом.
Подлетая ко входу в пещеру, Корт видел что высота отвесных стен над этим местом должна быть около полукилометра, может быть больше. Так зачем же делать окно, которое ведёт в каменную толщу? Это годится разве что для кинокомедий, что тянет ручку входной двери, не сбавляя скорости идёт вперёд и сходу налетает на кирпичную стену, замурованном проёме. Следующая догадка Сергея могла бы показаться полнейшей нелепицей, но только не в этом новом мире.. Под потолком, на самом дне купола, прямо над каменным шаром покоилась – частичка воды из океана. Не больше десятка литров. По всей видимости, так и оставшийся неизвестным шутник не был первым, кому пришла идея – зачерпнуть из Внимательного. Сергей начал наговаривать на диктофон всё случившееся с ним за последние пару часов, с самого начала. Рассказал про всплывшие перед глазами образы жены и сына. Повторил ещё раз версию о кораблике в бутылке. Даже пересказал шутку про воздушные шары и вёдра.
Вдруг его уши начал резать невыносимый рев. Всё из-за того, что компьютер на его запястье начал транслировать сигнал тревоги. Его передавали сейчас на устройства всех людей на Аттенсии. Звук серены из динамика отражался от гладких стен и многократно усиливался. Сергей зажмурился и прикрыл уши руками. Наконец-то отключил свой компьютер. Немного отдышавшись, он поспешил к «коробке», но вылететь так и не смог. Всё пространство каньона было затянуто пылью. Приборы навигации сходили с ума. Корт решил переждать всё в пещере.
Оказалось, что тревогу объявили из-за явления, с которым до сих пор на этой планете не сталкивались, хоть и повидали тут всякого.
Поначалу всё было, как обычно. Только что прошёл шторм. Сотрудники рудника вышли из укрытий и продолжили работу в штатном режиме. Но вскоре, до них стали доноситься раскаты грома. Вернее, звуки, разносившиеся по округе трудно было вообще как-то описать. Так что сперва, все думали, что это Внимательный ещё не успокоился. Потом на несколько минут всё стихло, но не успели все вернуться к своим делам, как «раскаты» снова зашумели по округе. На этот раз они были ещё громче. ещё сильнее. Можно было даже различить перепады интенсивности. Теперь в этом гаме можно было различить – человеческую речь. Служба безопасности решил перестраховаться и запустила трансляцию сигнала тревоги. То, что произошло в следующий миг можно описать разве что только словом – Неботрясение.
Когда из динамиков наручных компьютеров у персонала раздался первый звон серены, воздух словно начал твердеть и дрожать. Вверх с земли взметнулись облака пыли, так высоко, что заслонили собой солнечный свет. Людям стало трудно дышать. Но возможно этот пылевой туман был и к лучшему. Он уберёг их от зрелища, от которого у некоторых, наверняка, могло бы не выдержать сердце или психика. В двухстах километрах западнее рудника, очередной исполинский вал ещё бушевавших от шторма вод океана, как обычно устремился к земле. С той лишь разницей, что на этот раз – врезался в неё, возможно, впервые за всю историю своего существования. Рабочие не видели этого из-за пылевого тумана. Но спутник заснял этот «инцидент», как его нарекли в отчёте.
В штаб-квартире компании царило полное отчаяние. Казалось бы, на снимках было отчётливо видно, что громадная волна врезалась в земную поверхность только раз, и всего в одном маленьком, безлюдном районе, достаточно далеко от рудника. Но, разумеется, проблема была намного больше и страшнее, чем могло показаться на первый взгляд. Одно дело, любоваться океаном из бункера, и оснащать промышленные объекты громоотводами. Но планировать корпоративную политики с поправкой на возможность внезапного всемирного потопа – это было уже за гранью. На природные богатства Аттенсии возлагали не просто большие, а вообще все надежды.
На Кравцове не было лица. Каждую неделю он мотался «на ковёр» к начальству. Он изворачивался, как мог, но от него требовали конкретных результатов. Он проработал на этой планете семь лет. Какой-никакой, а опыт у него всё таки был. Руководство с этим считалось, и только поэтому пока его не увольняло. «Пока». Это «пока» сводило Кравцова с ума. Ещё недавно он был полным хозяином этой огромной сокровищницы, а сейчас превратился в проблему, которую в штаб-квартире ещё просто не знали, как решить.