У них еще и камера! Я отодвинулся, думая, что они снимают все подряд. Покажут еще где-нибудь с негативным комментарием. С другой стороны, я не делал ничего дурного. Дэн с компанией отправляются, на запад, в Горки с каким-то номером, чтобы там заняться творчеством. Зачем же им видеокамера в метро? Я вообще ничего не понял. Серега спросил о музыкальном сопровождении.
– Серый, еще рано.
– Так зачем ты мне звонил?
– Хочешь, поедем! Анка поет соло. Анка, покажи.
Она тряхнула головой и запела знаменитую песню из фильма «Титаник». Вокальные данные у нее действительно были – ее было слышно на всю платформу. Пассажиры проходили мимо и смотрели – кто с сомнением, кто с любопытством. Анка старалась, как если б тут была настоящая сцена. Я решил, что теперь точно нами заинтересуются милиционеры. Анка совершенно не стеснялась. Она допела до конца. Дэн и прочие зааплодировали. Потом они стали о чем-то общаться с Серегой. Я стоял шагах в двадцати и следил; откровенно говоря, мне уже очень хотелось уйти от той компании. Но отчего-то мне казалось, что еще все получится. Сергей раньше говорил об оформлении каких-то молодежных изданий. Я ему прошептал:
– Спроси про журналы!
– Чего? – вагоны ревут с двух сторон. Я прошептал погромче:
– Они журналы будут издавать?
– Покажи им свои штуки.
У меня с собой были рисунки антропоморфных животных, в стиле Диснея, а также два коротких комикса без слов. Дэн их полистал
– Чел, это ты не по адресу. Не по адресу. – он посмотрел многозначительно и непонятно. – Тебе надо, ну… сам понимаешь! Тут серьезная тема!
– Покажи! Чувак, эй, покажи! – сказали парни, но я обиделся и скомкав рисунки, сунул их в рюкзак. Это были копии, которые я сделал в факультете библиотеке. Одна копия стоила всего три рубля.
Я хотел уйти, но не решался оставить Сергея, ведь мы с ним вместе приехали. Дэн сказал что-то о даче, все воодушевились. Барракуда даже завыл как гоблин (или кто там воет в фэнтези?). Серега как будто согласился с ними отправиться и пошел, но потом буквально через десять шагов обернулся, сказал «нет». Со стороны я наблюдал, чем это закончится. Дэн, Барракуда и парни забрали свою сумку, Анка сложила из пальцев пистолетик и направила в нас. Потом засмеялась. Деловая компания пошла наружу, а я так и не понял, что они хотели. Они искали в метро вдохновение? Я почувствовал бурление в животе. Серега сказал, у него сейчас приятельница возвращается с учебы в центре Москвы, и у нее есть что поесть. Мы поехали на «Пушкинскую».
– А я с ними играл! В Новогиреево и на Теплом Стане.
– В переходе, что ли?
– А чего! Все играют. Мы две штуки заработали! Правда, нас потом гоняли.
– Это рентабельный бизнес?
– Макс, ты зануда.
Почему мне все говорят об этом?
На «Пушкинской» Серега дал короткий звонок, после чего телефон сел. Но звонок был удачен – Серега быстро нашел ту девицу, стал весело болтать, а она позвала его в Макдональдс. Я только не понял, за чей счет. У меня самого и в мыслях не было посещать подобные учреждения. Аккуратно я спросил у Сереги насчет творческого бизнеса.
– Сегодня нет! Видишь, они только собрались. Потом! Макс, потом.
Я сказал, что на Макдональдс не имею средств. Серега и приятельница посочувствовали мне, а потом пошли наверх. Я остался внизу. Пожал плечами. Сел в вагон и поехал на Краснопресненскую линию.
Никого из сегодняшних лиц я прежде не видел, я целиком доверял Сергею. Оказалось, что и он не всех знал. Я вышел на станции «Сокольники», чтоб увидеть весенний парк. Он еще не начал зеленеть, поэтому сквозь ветвящиеся ряды можно было смотреть довольно далеко. Летом все закрывают кроны. В Сокольнический парк я часто заходил и с другой стороны и видел, как поднимаются над деревьями сине-голубые корпуса. Не знаю почему, но они мне кажутся очень симпатичными.
Утром на «Киевской» мы помогли подняться по лестнице молодой маме с коляской. Коляска была нетяжелая, но довольно широкая. Мы подняли коляску по лестнице, затем спустили, а мама несла ребеночка на руках. По крайней мере, не зря стояли! Серега говорил, ему скоро придется в третий раз писать контрольную работу по физхимии, а он еще не успел распечатать шпаргалки. Он в принципе не представляет, как можно запомнить формулы, даже если в них только один ряд. По математическим методам в биологии гораздо проще – там курс не рассаживают, все находятся в большой лекционной аудитории и незаметно могут контактировать. Серега клал свой лист с заданиями так, чтоб я тоже мог его увидеть, а я быстро на черновике писал решение. Благодаря этому Сергей одолел страшные матметоды. Похожую тактику мы использовали на коллоидной и высокомолекулярной химии, где нет разделения на группы. А вот на физхимии и органической химии это есть. На контрольной всех сажают по одному за парту, и даже если б я мог что-либо рассмотреть, я не смог бы передать Сергею листочек. Многие студенты считают, что на биофаке стало слишком много химии. Пожалуй, заучивать наизусть длинные формулы глупо: ведь их можно в любой момент посмотреть, когда работаешь. В метро я пробовал прокручивать в голове формулы, но странное дело: по математике я могу вспомнить то, что было сегодня, а по химии – чаще всего нет, приходится долго всматриваться в формулу. На самом деле, пока едешь в метро через всю ветку, можно вспомнить практически всю лекцию. Правда, надо ее сперва запомнить, а с текущими лекциями это не получается. Поэтому я обычно прокручиваю в голове более ранний материал. А что еще делать? Искать в толпе девушек, как советует Барракуда?