Жертвоприношение. Книга 2. Сердце Льва

ГЛАВА 3

Понимаешь, время – это обман. Чтобы сделать что-то, тебе не нужны долгие годы. Нет никакого смысла ждать чего-то, о чем-то мечтать, если не готов к этому прямо сейчас. Задумайся – а что, если вдруг кто-то позвонит в дверь, вот в эту самую секунду, и принесет тебе то, чего всегда хотелось? Даст шанс стать тем, кем хочешь. Словно по мановению волшебной палочки. Что будет с тобой?

А я знаю, что будет – ты испугаешься. Скорее всего, даже просто не станешь открывать дверь. Скажешь в свое оправдание, что еще не готов. Вот если бы завтра… или на следующей неделе…

Все это обман. Жизнь способна измениться в одну секунду. И это будут самые важные мгновенья. Ты просто почувствуешь, что страха больше нет. Поймешь, что готов сделать этот шаг. Просто так. Без каких-либо «завтра» или «потом». Прямо сейчас.

Не проси у бога или кого-то другого то, что не можешь взять в ту же секунду.

Однажды ты проснешься и поймешь, что жизнь находится лишь в твоих руках. И все, кто говорили обратное, врали. Или, может быть, были просто глупы. Что мешает тебе прямо сейчас встать и осуществить свою мечту? Я уверен, ты найдешь десятки и сотни причин, чтобы ничего не делать. Потому что это очень просто. Проще всего сказать: «я не могу» или «у меня не получится», «мне не сделать этого, потому что…». Но, если отбросить страхи и сделать шаг вперед, ты поймешь, что никаких преград не существует. Они живут только в твоей голове. Просто сделай маленький шаг навстречу мечте. Посмотри, что будет. Посмотри, как мир вокруг станет меняться. И, запомни главное – ничего не бойся!

***

После ночной посиделки в гараже я рано проснулся. В моей голове еще бродил алкоголь, однако твердая решимость сделать шаг к своей мечте никуда не исчезла. Признаюсь, пока я сидел на кухне, пил чай и дымил сигаретой, мне даже немного не верилось в это – обычно, когда ночью в голову (к тому же изрядно пьяную) приходит какая-то идея, то утром ты понимаешь – это полный бред! Но не в этот раз…

Несколько часов я, погрузившись в мысли, просидел на кухне. А потом умылся холодной водой, вышел на улицу и отправился к дому моих родителей. Они жили в нескольких кварталах от того места, где я снимал жилье. На улице было ветрено, раскидистые деревья, высаженные у дороги, шумели, словно пытаясь сказать что-то важное. Но, я и так это знал – теперь все будет по-другому.

Поднявшись по лестнице на четвертый этаж и нашарив в кармане рюкзака ключ, я открыл дверь. Пока снимал ботинки, из комнаты вышла мама.

– Привет, сынок, – она поцеловала меня. – Как твои дела?

– Все хорошо, мам.

– Я беспокоилась за вас с Мишей. Как твой друг? Держится?

– Да, спасибо. Оля дома?

– Ага, – недовольно ответила мама. – Спит еще. Она пришла под утро. Надеюсь, с вами была?

– Да, мы были в гараже.

– Лев, я не хочу читать ей нотации, но… скажу тебе. Ей еще нет восемнадцати…

– Знаю, мама, – улыбнулся я.

– Пожалуйста, когда можешь, следи за сестрой. Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось…

– Не беспокойся.

– Ладно, – вздохнула мама. – А ты просто так? Или по делу?

– Хотел кое-какие вещи взять.

– Хорошо, – кивнула мама. – Приходи на кухню потом, чаю попьем.

Мама ушла в свою комнату, а я зашел к сестре. Оля спала, с головой накрывшись одеялом. Я тихонько открыл шкаф и, поставив стул, забрался на него, чтобы залезть на верхнюю полку, где лежали пакеты с моими вещами. В одном из них была моя старая кожаная куртка.

Оля недовольно заворчала – я разбудил ее шуршанием пакетов. Когда сестра открыла глаза, то увидела меня, разглядывающего свое отражение в зеркале.

– Лев, который час? – пробормотала она.

– Половина второго, – ответил я, посмотрев на часы.

– Как ты встал сегодня? Голова трещит…

– Ну, сестра, по части пить водку в гараже у меня опыта-то побольше, – усмехнулся я.

– Что ты делаешь?

– Решил достать кожанку, – я разглядывал свое отражение. Куртка была мне еще в пору, только рукава коротковаты, но это не страшно. – Обрежу рукава и сделаю байкерский жилет. У нас с Мишей будет мотоклуб.

– Ну, вы крутые.

Я присел на край кровати – сестра растирала заспанные глаза.

– Как ты думаешь, где можно сделать нашивки? – спросил я.

– Какие нашивки?

– Моего клуба, – улыбнулся я. – Нужно сделать герб и название. И еще кое-что…

– Не знаю… – ответила Оля. – Сходи в ателье на углу.

– Где остановка?

– Ага, – зевнула сестра.

– Ладно… я побегу, скажу маме, что загляну на днях.

Я вышел в коридор, постучал в дверь маминой комнаты.

– Мама!

– Да, Лев.

– Мам, я побегу, у меня еще дела сегодня. Папа на работе?

– Да, – мама подошла, чтобы поцеловать меня. – В твоей квартире хоть есть какая-нибудь еда?

– Конечно, – улыбнулся я.

– Ну, хорошо, заходи в субботу, папа обещал, что у него наконец-то будет выходной.

– Хорошо, пока, мам.

Я вышел на улицу, закурил и быстрым шагом, иногда сбиваясь на бег, направился в ателье, про которое говорила сестра. А через несколько часов уже спешил в гараж с двумя большими пакетами.

Вчера в мастерской я сфотографировал жилет Дяди Сережи. По этому снимку в ателье сделали «мишень» – герб клуба, изображение орла с нимбом. Я заказал восемь «мишеней», столько же нашивок с названием, а также две маленькие нашивки – «президент» и «вице-президент».

– Ей, пес, просыпайся!

Я пытался растолкать Мишу, спящего в гараже. Друг лежал на самом краю дивана, левая рука, все еще сжимавшая бутылку, покоилась на полу.

– А? Где?! Кто?.. – пробормотал Миша.

– Вставай, говорю! Уж вечер скоро.

Миша пошевелился, я ногой остановил со звоном покатившуюся бутылку. Мой друг с трудом встал, пошарил по карманам и жалобно произнес:

– Лев, дай сигарету.

Я усмехнулся, прикурил сразу две и дал одну из них Мише. Тот затянулся, а потом быстро вскочил и побежал в туалет. Следующие несколько минут я с ужасом прислушивался к доносившимся оттуда звукам.

– Слушай, дружище, – прохрипел вернувшийся Миша. На его лице явственно читались мучения после вчерашней пьянки, – а почему ты всегда называешь меня псом?

Я усмехнулся и пожал плечами.

– Не знаю… – сказал я. – А давай мы нашьем это слово на твою косуху? А? На груди? Что скажешь?

– Да пошел ты! – засмеялся друг.

– Ладно… смотри, что у меня есть!

Я достал из пакетов «мишени» и нашивки «Angels». Миша присвистнул, затушил сигарету в пепельнице и взял одну из них в руки.

– Ни фига себе! – громко сказал друг. – Лев, когда ты успел?

– Пока ты валялся в обнимку с бутылкой!

Я смотрел на счастливое лицо своего друга. Мы оба поняли, что сегодняшний день станет переломным в нашей жизни. Ведь это не просто буквы. В простом, на первый взгляд, названии жила целая эпоха, которая отныне принадлежит нам.

– И что… мы просто так нашьем их и будем ездить? – спросил Миша.

– Ну, да, – ответил я. – Потом наберем еще ребят. У нас есть штаб, есть байки, есть нашивки. Что еще нужно?

– Блин… – Миша, кажется, все еще не верил своим глазам. – Лев, ну ты даешь!

Друг подошел и крепко обнял меня.

– Давай приделаем их! – сказал Миша.

– Конечно! Только мне надо еще обрезать рукава кожанки, – сказал я. – Смотри, я притаранил старую куртку, сделаю из нее жилет.

Следующие десять минут мы с Мишей безуспешно рыскали в комнате Дяди Сережи в поисках ножниц и иголок с нитками. Поиски не увенчались успехом.

– Слушай, а как твой папа зашивал себе носки? – спросил я. – Тут ни черта нет!

Миша пожал плечами. По взгляду я понял, что в голове у него появилась какая-то мысль.

– Лев, а давай позвоним твоей подруге, Лизе? Попросим ее помочь?

– Ну…

Я задумчиво промычал. Слово «подруга» было достаточно абстрактным – мы и гуляли-то всего несколько раз. А последняя моя попытка пригласить Лизу на свидание была предательски испорчена внезапно начавшимся дождем.

– Так, а я про что тебе говорю! – не отступал Миша. – Ты хотел найти повод, чтобы встретиться с ней? Вот тебе и повод. Позвони и скажи, что она нужна тебе как женщина!

Мы засмеялись. Я все-таки выудил из кармана мобильник и открыл телефонную книжку, чтобы набрать Лизин номер. Черт возьми! – подумал я. Создавать мотоклуб, оказывается, намного проще, чем позвонить девушке! Хорошо, что рядом был Миша – он все-таки заставил меня сделать этот звонок.

– Лиза? – судя по выражению Мишиного лица, я глупо заулыбался, когда услышал в трубке голос девушки. – Привет, да… это Лев. Слушай, Лиза, ты не занята сейчас? Отлично. Не хочешь пойти погулять? У меня есть к тебе дело.. Отлично! Только, знаешь… возьми, пожалуйста, ножницы, иголки и толстые нитки… Нет, Лиза, что ты!… Давай, я расскажу тебе при встрече?.. Отлично, зайду за тобой через полчаса! Давай!

Я, довольно ухмыляясь, повесил трубку.

– Вот так вот, друг! – сказал я, закурив сигарету. – Теперь она думает, что я идиот!

– А раньше не думала? – ухмыльнулся Миша.

Я кинул в друга зажигалкой, мы рассмеялись. Я чувствовал, как в груди бьется сердце, предвкушая что-то важное.

– Миш, а у нас поесть что-нибудь найдется?

– Ээээ… – задумчиво промычал друг, – не уверен…

Из еды нам удалось найти только буханку хлеба, поэтому я просто налил на сковородку немного масла и приготовил гренки – мы часто так делали, чтобы быстренько состряпать закуску к пиву.

Наверное, судьба не зря подарила мне возможность родиться в южном городе. Я люблю чувствовать, как теплый ветер треплет волосы, как солнце бережно обнимает плечи своими лучами. И, конечно, ничто не может сравниться с ощущением, которое дарит управлением двухсоткилограммовой махиной под названием байк. Я знаю множество людей, для которых мотоцикл – это просто отдых, способ развеяться. Надеть шлем, открыть ручку газа, услышать рокот мотора, поднять ноги с асфальта и умчаться прочь под нарастающий шум ветра. Это ли не счастье?

Но я могу поведать тебе еще один секрет, тот, который однажды делает из простого любителя мотоциклов байкера. Эта мгновенье, когда ты перестаешь замечать разницу между собой и своим байком. Вы становитесь единым целым. Ты вдруг начинаешь чувствовать, как сердце бьется ровно в такт с мотором. Ты понимаешь, что кровь, которая движется по твоим венам, плавно перетекает в каждую деталь мотоцикла. Любое движение становится лёгким и четким; для того, чтобы разогнаться, остановиться или войти в сложный поворот, больше не требуется думать – все происходит словно само собой, на уровне инстинктов. Ты знаешь о дороге все – ведь вместе со своим байком представляешь одно целое. Ты – словно кентавр, управляющий огромной силой, подаренной миром. Каждую секунду своей жизни мне хочется только одного – ощущать это снова. Держать ручку газа, согретую теплом моей ладони, ощущать на своем лице ветер, что рождается только на большой скорости, чувствовать лучи солнца…

– Солнце, ветер, тра-та-та… в этой песне навсегда… тра-та-та… ту-ту-ту-ру…

Я бормотал себе под нос мотив из недавно услышанной композиции, тщетно пытаясь вспомнить слова. Рядом с моим байком на асфальте валялись три растоптанных окурка – я ждал Лизу уже сорок минут.

Напевая, я думал о том, что, наверное, все знаменитые песни были придуманы парнями, которые ждали девушек. И почему прекрасная половина человечества так непунктуальна? Наконец, раздался звук домофона, и я увидел Лизу – она торопливо шла ко мне с пакетом, в котором, вероятно, были швейные принадлежности.

– Прости, Лев, – сказала она, поцеловав меня в щеку. – Никак не могла найти наперсток.

– Все в порядке. Спасибо, что согласилась помочь.

– Ты так и не сказал, зачем тебе все это?

– Ну… – промычал я. – Давай я отвезу тебя в штаб – ты сама все увидишь.

– В штаб? – засмеялась Лиза. – Как у охотников за приведениями?

– Только вместо бластеров у нас байки.

– Ну, хорошо, поехали.

Я помог Лизе надеть шлем и положил пакет в кофру (дорожная сумка, закрепленная у заднего колеса мотоцикла). Девушка устроилась на сидении позади и обхватила меня руками. Заводя байк, я молился сразу всем богам, чтобы сегодня не было ветра, и обещал себе не гнать – запах Лизиных духов так пьянил, что мне не хотелось терять ни единого вдоха.

Я плавно входил в повороты, неспешно щелкал передачи, и чувствовал, как руки девушки расслабляются; она, похоже, нервничала, когда мы начали движение, но сейчас, поняв, что опасность ей не грозит, наслаждалась дорогой. А я наслаждался тем, что Лиза была рядом со мной.

– А, может, все-таки оставить рукава? С ними будет теплее. Как ты думаешь?

– Нет, – ответил я Лизе. – Тут дело совсем не в этом. Жилет – не просто одежда. Это символ. У байкера обязательно должен быть именно он, а не куртка.

– Ну, ладно, – сказала девушка. – Как скажешь…

Пока я помогал Лизе отпарывать рукава моей кожанки, Миша, высунув язык, старательно пришивал нашивку на старый жилет своего отца. Нашивку «кандидат» мы аккуратно срезали и убрали в шкаф – реликвия, как-никак; предмет, принадлежавший первым «Ангелам».

В байкерских клубах нашивка не принадлежит какому-то конкретному человеку, пусть даже он и носит ее на своем жилете. Все символы – «мишень», название, должность – являются собственностью клуба. Клуб может выдать нашивку, но также может и забрать ее, если человек не соблюдает требования, записанные в уставе, или предает идеалы братства.

– Кстати, Миша, – сказал я. – Нам нужно написать устав клуба.

– Да? – растерянно ответил друг. Он уже крутился возле зеркала, рассматривая в нем свою спину. – Ну, как, Лиза? Ровно?

– Да, так хорошо, – ответила девушка, прищурив глаз.

– Конечно, надо, – продолжил я. – Если не будет устава, то каждый может заниматься чем хочет. А это уже не клуб, а махновщина…

– А чем занимается мотоклуб? – спросила Лиза.

– Гоняют вместе, проводят фестивали, устраивают мероприятия… – начал было Миша, но я не дал ему договорить.

– Когда-то «Ангелы» были группировкой, которая держала эту часть города. Например, защищала от чужих, – сказал я.

В моей памяти всплывали отрывки рассказов и слухов об «Ангелах». Многие считали клуб Сенсея бандитами, но мне всегда казалось, что именно так, при помощи силы, можно отстоять то, что принадлежит тебе, оградить от посягательств собственный мир. И – эта мысль внезапно промелькнула в моей голове – если бы такой клуб существовал сейчас, то, возможно, Дядя Сережа был бы жив. Если бы существовал клуб, который встал бы на его защиту.

– Клуб мог бы стать, своего рода, народной дружиной, которая защищает наш район. Чтобы на улицах был порядок. Чтобы не проливалась кровь… – закончил я свою мысль.

– Красиво сказал, братан. Здравствуйте!

Мы удивленно оглянулись. В дверях стоял Костя – мы так увлеклись разговором, что не слышали, как он вошел. И, кажется, за его спиной был кто-то еще.

– Вот, к вам человек пришел, – Костя отошел в сторону.

Мы увидели мужчину лет сорока, он нерешительно вышел вперед, крутя на пальце ключи от машины. Поздоровавшись с нами, он сказал:

– Ребята, а гараж-то работает? Я приехал масло поменять, Сережа всегда мне делал. Кстати, где он?

– Папа умер, – ответил Миша.

– Господи-боже… – ответил мужчина. – Мне жаль…

– Мы сделаем вашу машину, – продолжил друг. – Сейчас открою ворота, загоняйте в гараж.

Мужчина вышел на улицу, а на мой вопросительный взгляд Миша ответил:

– А почему нет? Что я, масло менять не умею? Да и деньги не лишние.

– Ты прав, друг, зови, если помощь понадобится.

Пока Миша менял масло, мы с Лизой закончили работу над жилетами. Костя, дымя сигаретой, рассматривал плоды нашего труда.

– Так ты не шутил? Ты правда решил создать мотоклуб?

– Да, хочешь – присоединяйся к нам.

– Не, ребята, – улыбнулся Костя. – Меня из тачки не вытащишь. Не люблю я эти ваши байки.

Костя, скривив губы, изобразил звук мотора. Я кинул в него засохшей гренкой и засмеялся:

– Гляди, подрежешь нас на дороге – наваляем!

Когда Миша закончил с заменой масла и вернулся в каморку, мы сели пить чай. Я устроился на диване рядом с Лизой – в секунды, когда наши тела соприкасались, я совершенно ясно ощущал, как по венам вместо крови проносился электрический ток.

– Лев, а эти будешь пришивать? – девушка указала рукой на две нашивки – «президент» и «вице-президент».

– Нет, пока не будем, – ответил я. И, глядя на Мишу, добавил. – Когда мы наберем еще ребят, проведем голосование – кто станет президентом. А то пока нас только двое.

– Костя, ты не передумал? – спросил Миша. – Может, все-таки будешь с нами?

– Не, – сказал я. – Этого пса на байк не загонишь!

Вскоре Лиза засобиралась домой. Я вызвался проводить ее, а Миша с Костей остались в гараже. Когда мы вышли во двор, девушка сказала:

– Лев, давай не поедем на мотоцикле? Хочу пройтись пешком.

– Хорошо, как скажешь, – согласился я.

Где-то очень далеко от нас алое солнце пряталось за линию горизонта. Воздух остывал, мы вдыхали легкими опустившуюся на город прохладу. Вечер был прекрасен. Как и моя спутница, с которой мы шли рука об руку. Пожалуй, в те минуты у меня не было ни одной причины о чем-то мечтать. Все, что нужно, уже случилось со мной.

– Лев, а ты не шутил, когда говорил, что клуб мог бы защищать тех, кто живет в нашем районе? – спросила Лиза.

– Ты, знаешь, нет. Мне бы и правда этого хотелось. Но, скажу честно, эта мысль пришла мне в голову спонтанно. Раньше я не думал об этом. Но теперь, кажется, стал понимать, что клуб мог бы сыграть такую роль. А почему ты спросила?

– Знаешь… – замялась Лиза. – Я ведь слышала о Мишином отце… ну, что его убили «болгары»…

Я кивнул.

– А мой отец… – Лиза шумно выдохнула. Она волновалась. – Ты ведь знаешь, мой отец владеет продуктовым магазином на углу. И, мне кажется, что к нему тоже приходили эти бандиты, «болгары». Я очень боюсь за него.

Я оцепенел. Неужели, слухи не обманывали? Неужели, эти мрази действительно решили подмять под себя и наш район?

– В чем там дело? – спросил я.

– Ну, папа мне не говорил, конечно, – ответила Лиза. – Но я слышала, как он разговаривал по телефону – с него, кажется, требуют деньги. Мы собирались поехать в Грецию на каникулах, но папа сказал нам, что поездка отменяется…

– А ты знаешь еще какие-нибудь подробности?

Лиза отрицательно покачала головой. А я подумал, что слова, сказанные мной о том, что клуб мог бы стать защитой для нашего района, кажется, имеют смысл. Вот если бы мы действительно могли стать реальной силой… Мишин отец мог бы быть жив… если бы…

Снова «если бы»… ненавижу это слово! Лиза почувствовала, как напряглась моя рука и спросила:

– Ты чего, Лев?

– Знаешь, Лиза, я могу тебя кое о чем попросить?

– Да, – ответила девушка.

– Дай мне знать, если узнаешь что-нибудь о наезде на твоего отца, хорошо?

– Ну, ладно, а что ты собираешься делать?

– Пока не знаю, – честно ответил я. – Но, возможно, мы сможем найти выход.

Мы дошли до Лизиного дома, девушка поцеловала меня в щеку и скрылась за дверью подъезда. Я присел на поребрик и, вытянув ноги, закурил. Где-то очень высоко над моей головой, плыли облака. Они были безмятежны и красивы. И так не подходили моему миру. Еще вчера я мог просыпаться, не думаю ни о чем. А теперь чувствовал, что мне нужно принять решение. Решение, после которого все изменится.

ГЛАВА 4

Не думай, пожалуйста, что я всегда был таким, каким ты меня знаешь. Это не так. Я самый обычный парень, который мечтал о… о чем там положено мечтать в двадцать четыре года? Мотоциклы? Девушки?

Но я бы соврал, сказав, что кто-то насильно выдернул меня из течения прежней жизни и заставил делать то, что делал я. Оглядываясь назад, мне становится ясно – все мои поступки были осмысленными. Я желал этого. Вся боль, что мне пришлось испытать, кровь, которую я вынужден был стирать со своего лица – все это было прекрасно. Если ты понимаешь, о чем я.

Можно прожить всю свою жизнь в пробирке, или, лучше сказать, в пространстве, ограниченном собственными страхами. Но стоит однажды перебороть себя – и ты понимаешь, что способен на многое. Что можешь совершать поступки, о которых не мог даже подумать. Быть взрослым, быть сильным – это значит отказаться от плана, который кто-то смог тебе навязать. Родители, общество – не важно. Смысл имеет лишь то, чего ты хочешь сам. Без оглядки на чье-либо мнение или одобрение.

Меня растили в семье, где нужно было быть хорошим. Слушаться старших, дожидаться заветной фразы «ты молодец», «я горжусь тобой». Ну, так знайте – когда я перестал в этом нуждаться, оказалось, что миру это совсем не нужно. Миру нужен только настоящий я. Который умеет ненавидеть, способен причинять боль, защищать, если это потребуется. И даже убить или умереть.

И теперь все то, что случилось, не кажется мне странным. Скорее, наоборот – все сложилось именно так, как и должно было сложиться.

***

– Держи свои документы. А мог бы в конце года получить первый разряд!

Женщина в отделе кадров недовольно бурчала, оформляя мое увольнение с завода. Мы с Мишей решили продолжить заниматься ремонтом машин в бывшей мастерской Дяди Сережи, поэтому я написал заявление об уходе с прежней работы.

Попрощавшись с бывшими уже коллегами и выйдя за проходную, я натянул капюшон толстовки – накрапывал дождь. А через двадцать минут Миша уже протягивал мне стакан горячего чая.

– Ну, как на заводе? – спросил он.

– Нормально, – я похлопал себя по карманам. – Документы забрал, дали расчет. Так что будем работать. У нас есть заказы?

– Да, – Миша полистал толстую тетрадь, в которую дядя Сережа записывал клиентов. – Сегодня вечером приедет «Ауди» на замену ремня генератора, завтра одна машина – там надо посмотреть, говорят скрежет у задних колес. Наверное, колодки…

– Хорошо, – ответил я, осторожно прихлебывая горячий чай.

Мастерская дяди Сережи, насколько я знал, никогда не приносила золотых гор, но, по нашим расчетам, на жизнь должно было хватить. Но, кроме денежного вопроса, меня очень сильно волновал еще один. И я решил поговорить об этом с другом.

– Миша, – начал я. – Как ты думаешь, «болгары», узнав, что сервис продолжает работу, придут сюда снова? Они ведь не получили то, что хотели от твоего отца?

– Я и сам часто думаю об этом, – закурив, ответил друг. – И, признаюсь, у меня кровь в венах закипает от мысли, что эти ублюдки могут снова переступить порог нашего гаража!

– Я хотел сказать тебе еще кое-что. Только обещай держать это в тайне. Ладно?

– О чем речь, Лев… говори, конечно.

– Лиза сказала мне, что к ее отцу тоже приходили «болгары». Требовали деньги.

– Вот те раз, – присвистнул мой друг. – И что он собирается делать? В смысле, Лизин отец.

– Не знаю, – пожал плечами я. – Он не говорил ей об этом, Лиза случайно услышала.

Миша потушил сигарету в пепельнице. Я заметил, что пальцы моего друга дрожат. Миша уловил мой взгляд и, поняв, что скрывать свою злость бесполезно, схватил со стола гаечный ключ и с силой запустил его в стену.

– Мрази! Всех бы передушил своими руками!

– А что нам мешает? – сказал я.

– В смысле? – Миша удивленно поднял брови.

– Помнишь, я говорил о том, что наш клуб может быть не просто объединением байкеров, а чем-то большим. Мы могли бы защитить наш район, оградить тех, кто нам дорог. Не пустить сюда «болгар».

– Ааа… – Миша задумчиво почесал голову. – Как же нам это сделать?

– У нас есть шанс. Прямо сейчас, – сказал я. – Надо вломить ублюдкам, которые придут в магазин к Лизиному отцу. Чтобы они поняли, что здесь просто так не получится.

– Ты думаешь, мы сможем сделать это вдвоем?

– Ну… мы можем взять Костю. Понимаешь, – сказал я, – здесь главное начать, дать толчок. Если у нас получится, люди увидят, к чему нужно стремиться.

– Слушай, – Миша плюхнулся на диван и закурил. – А мысль-то хорошая…

– А я про что!

– Только я не уверен, – сказал друг, – что кто-то пойдет за нами. Кто мы такие? Два пацана, которые ковыряются в гараже?

– Вот поэтому нам и нужен клуб! – ответил я. – Это нечто большее, чем ты или я. Нужен символ. «Ангелы» – вот, что нам поможет. Это название известно всем, за ним стоит история. И мы с тобой можем ее продолжить!

Немного прибравшись в гараже, мы с Мишей выкатили свои байки во двор. Дождь закончился, нам хотелось прокатиться, подышать свежим, наполненным озоном воздухом и… конечно же, мы хотели «обновить» свои косухи. Все-таки одно дело примерять их перед мутным зеркалом в гараже и совсем другое – ехать в них по городу, ловя удивленные и восторженные взгляды прохожих.

Миша отполировал отцовский «Харлей» до блеска. Я со своим «Кавасаки» смотрелся на его фоне довольно жалко. Мой завистливый вздох утонул в сочном рокоте мотора, когда друг завел мотоцикл и покрутил ручку газа. Я нацепил очки и застегнул под подбородком защелку шлема. Мы с Мишей никогда не любили закрытые мотоциклетные «горшки», поэтому пользовались горнолыжной экипировкой. Защита головы лыжника напоминает классический шлем-каску – прародителя этого элемента мотозащиты. И, судя по старым фотографиям, именно такие шлемы носили первые «Ангелы».

Я убрал подножку, выжал сцепление, щелкнул левой ногой рычаг переключения передач, тронулся и… тут же остановился. Причиной был странный парень, который, увидев нас, замахал руками и бегом направился к воротам гаража.

– Ребята! Ребята, подождите! – кричал он.

Мы с Мишей сняли очки, удивленно глядя на нелепо спешащего человека. Он бежал, немного пригнувшись, словно герой фильма про войну во время бомбежки, и смешно семенил ногами.

– Ребята! Привет! – переводя дыхание, сказал парень.

– И тебе привет, коль не шутишь, – Миша взглянул на меня, я в ответ лишь пожал плечами.

– Вы не узнаете меня? – спросил парень. Он в упор посмотрел на Мишу и улыбнулся, отчего его лицо стало еще более смешным.

– Погоди… – задумчиво произнес мой друг. – Витя? Воронов? Ворон! Ты что ли?!

На лице парня я прочитал радость. Имя, произнесенное Мишей, вертелось в моей голове – наконец, мне тоже удалось вспомнить этого человека.

Витя Воронов когда-то жил с Мишей в одном подъезде и учился в нашей школе на четыре класса младше. Он был смешным и каким-то нелепым, за что ему частенько доставалось от старшеклассников. Мы с Мишей, вернее, чаще всего мой друг, иногда выручали Витю, когда школьные хулиганы начинали прессовать его слишком сильно. За это Ворон считал нас своими друзьями, хотя мы, должен признаться, сторонились этого парня, как и все остальные.

Витя был довольно замкнутым, ходил в одной и той же одежде, плохо учился. Ходили слухи, что виной этому была неблагополучная ситуация в семье – говорили, что мать Ворона сильно пьет, а отец уже давно ушел из дома. Когда мы с Мишей перешли в десятый класс, Витя перестал ходить в школу и не появлялся во дворе. Вскоре в квартиру, где он жил с матерью, въехали новые жильцы. Мы думали, что Витя с мамой просто переехал, или, может быть, жилье забрали за долги. Так или иначе, о Вороне мы забыли довольно быстро. И вот теперь, спустя много лет, этот парень неожиданно объявился перед воротами нашего гаража.

– Ребята, я так рад, что встретил вас!

Витя, похоже, был искренне счастлив встрече, он набросился на Мишу с объятьями так, что мой друг чуть не упал с байка. Я, проворно выставив подножку, этой участи избежал.

– Ворон, откуда ты взялся? – спросил Миша. – Мы тебя сто лет не видели!

Витя виновато пожал плечами, словно извиняясь за долгое расставание, и рассказал нам свою историю. Он еще в школьные годы был достаточно прямолинейным:

– Миша, я помню нашу последнюю встречу. Парни из десятого порвали мои единственные штаны, а ты тогда дал мне свои спортивки, чтобы дойти до дома. Я пришел, а мать, увидев, стала кричать на меня. Говорила, что я украл их! Она была пьяна и ударила меня. И в тот момент я понял, что больше не могу! Ребята, я не знаю, как так получилось, но мной овладела такая ярость! Лев, можешь дать сигарету, а?

Я протянул Ворону пачку, он взял одну сигарету и достал из кармана коробок. Миша, не дожидаясь, пока Витя зажжет спичку, щелкнул своей зажигалкой.

– Спасибо! – сказал Ворон. И продолжил. – Короче, я зарезал ее тогда.

– Чего?! – мы с Мишей удивленно подняли брови.

– Ну, да! – пожал плечами Витя. – Зарезал… понимаешь, я не мог больше этого выносить. Я просидел в квартире до вечера, а потом пришел этот… не помню, как зовут, он пил с мамой. Увидев меня, он закричал и убежал. И, наверное, вызвал ментов. Ночью меня отправили в детскую комнату милиции.

– А что было дальше? – спросил я.

– Ну, родственников, кроме матери, у меня не было. До восемнадцати лет я жил в спецшколе для трудных подростков, в области. А потом меня забрали в армию…

– Ворон, прости, но, я с трудом представляю, как ты выжил… – сказал Миша.

– Ага, – ответил Миша, теребя в руках догорающий окурок. – Было сложно. Мне сказали, что я, скорее всего, психопат. Но обследовать меня никто не стал. Они, видимо надеялись, что меня убьют где-нибудь. Или сам сдохну…

Я смотрел на Витю и в моей душе смешивались сочувствие и злость к нашему миру. Этот странный, нелепый парень, похоже, натерпелся в жизни такого, что нам с Мишей и не снилось. Ни родных, ни друзей… только насилие и зло. Он пришел к нам, единственным людям в своей жизни, от которых когда-то получал хоть небольшую, но помощь.

– Я стал нападать первым, – продолжил Ворон. – В спецшколе я отгрыз одному парню половину уха и меня перестали трогать. В следующем классе к нам пришел парень по имени Гриб – он был огромный и сильный. Его все боялись. Однажды он избил меня… а следующей ночью, пока он спал, я откусил ему пассатижами мизинец. И сказал, что сделаю тоже с другими его пальцами. А потом, в армии…

– Мы, в принципе, поняли твои методы, Витя, – удивленно присвистнув, сказал Миша. – А что ты сейчас делаешь?

– Ничего… – сказал Ворон. – Я недавно вернулся из армии. Мне дали квартиру, там… возле промзоны. Но в ней нет окон… и у меня нет денег, чтобы сделать там ремонт. Вот, пытаюсь устроиться на работу. В спецшколе я отучился на автомеханика…

Мы с Мишей переглянулись. Мой друг высказал мысль, которая, похоже, появилась в наших головах одновременно.

– Витя, мы со Львом работаем в гараже моего отца. Он теперь наш. Если хочешь, можешь работать с нами. Денег много не обещаем, но хоть что-то…

– Спасибо, ребята!

Ворон счастливо заулыбался и снова полез обниматься. Он был по-своему обаятельным, этот чудаковатый парень. Мы договорились, что завтра Витя придет в гараж, а потом все-таки завели байки и поехали в город. В зеркало заднего вида я заметил, как Ворон махал нам вслед поднятым кулаком.

Знаешь, у меня есть один способ, чтобы отличить то, что мне по-настоящему дорого от того, что навязывается извне. Я попытаюсь объяснить. Это довольно просто. Понимаешь, когда Лиза шла со мной за руку, когда наши легкие вдыхали вечернюю прохладу, в мире не существовало ничего, кроме моего сердца. Вселенная сжалась и захотела согреться, уютно спрятавшись в грудной клетке. В этот миг я ощутил, что мне не нужно больше ничего, кроме того, что уже есть у меня сейчас. И мне было совсем не страшно от мысли, что я могу умереть в эту самую секунду. Если бы смерть пришла ко мне именно тогда, то я встретил бы ее как долгожданного гостя, с улыбкой на лице. Ведь все, что мне нужно, уже со мной. Страх смерти приходит к нам потому, что мы начинаем сожалеть о том, чего не достигли. Но если знаешь, что сделал все правильно, сказал нужные слова и совершил нужные поступки, место в твоем сердце заполнится благодарностью. Благодарностью к миру, в котором можно исполнить свои мечты.