Когда я вышла из дома, меня переполняло волнение. Единственное, что я хочу узнать, так это почему. На улице немного ветрено, но всё ещё хорошо. Хоть я и была в подвешенном состоянии, я не могла не наслаждаться тем что меня окружало. Я люблю природу, и люблю людей, ведь они творение природы, но конечно же, не всех.

Дом Билли был одноэтажным, в самом обычном районе. Загражден невысоким деревянным забором, сделанным вручную. Крыша была немного потрескавшаяся, но это было не очень заметно. Встав перед домом, я ещё раз спросила себя, а нужно ли мне туда идти. Если он не позвал меня, значит меня не должно быть там, но почему-то сейчас я здесь, и уже звоню в звонок. Перед тем как дверь откроется, издаётся звонкий гул. Дверь открыла Элизабет. Одна из знакомых Билла, но не моя.

– О, привет, заходи.

В доме было достаточно тихо, но без шума не обошлось. Зайдя, я увидела с десяток людей по углам главного зала. Кто-то смеялся, пил, молчал. Билла не было видно, сколько бы я не искала его глазами. Я поспрашивала нескольких людей, но никто внятно не объяснил мне ничего. Тогда я решила поискать его в спальне. У меня с ней ассоциируется много воспоминаний. Наша дружба была сильной, и места где мы проводили много времени вместе, однозначно, наполнились этими чувствами и теплом. Именно поэтому то что я увидела, зайдя практически в нашу с ним комнату, которую мы делили с детства, меня не то чтобы шокировало, или оскорбило. Скорее я чувствовала печаль, понимая что наступил тот момент который я так долго растягивала. Это банально. Но если быть более объективным, думаю на моём месте, любой другой думал бы так же.

Комната была окунута в темноту, с иногда видневшимися, лучами солнца. Занавески закрыты. Я лишь приоткрыла дверь, и услышала некие звуки, происхождение которых пыталась угадать. Чей-то голос неловко смеётся. Он смеётся. Его голос, тем более смех не перепутать. Но почему он сидит в своей комнате, во время вечеринки, в его же доме, и смеётся? Он не один.

Эта на первый взгляд очевидная мысль слишком долго шла к моему сознанию. И вот я уже сильнее приоткрываю дверь, и проникая половиной головы в комнату, которая почему-то теплее остальных, вижу Билли. Не просто Билли. Прядь тёмных волос, длинной в 25 сантиметров, качается и закрывает его лицо. Девушка и он, изредка смеясь, целуются на кровати, на которой буквально неделю назад, я с Биллом обсуждали теорему Эволюции, и о том, какой сыр лучший.

– Всё в порядке? – спрашивает меня незнакомец, точнее, человек со школы, ни имени ни фамилии которого я не знаю. Я бы могла удивиться с чего непонятный мне человек, и человек, которому непонятна я, спрашивает это у меня. Но не стал. Я и взаправду выглядела странно. Мои глаза то пристально смотрели на пол, то двигались в стороны, как будто я была под чем-то, разрешённым в моём штате, но не в моём кодексе поведения. Я пробормотала ему что-то, по типу «Да-да, всё хорошо» или же «Нет, всё ужасно, но я просто шучу». Хотя второй вариант прозвучал только у меня в голове, даже самой себе я врала. Я часто отшучиваюсь от проблем, но разве то что я увидела, проблема? Pазве я как хороший друг не должна быть рад за своего лучшего друга? Разве, то что я принимаю в штыки всё связанное с личной жизнью Билла нормально?

Разве?

Разве…

Если бы меня попросили объяснить структуру моих вопросов, я бы ответила так. Почему? – это центр, или же солнце, а другие планеты – это вопросы, дополняющие главный. Мир может сосуществовать лишь в гармонии, и мои вопросы стараются не ссориться друг с другом. Они наоборот, помогают одному найти вопрос на самого себя. Например, Почему?+Зачем? И так можно продолжать очень долго, и уж поверьте, я продолжала.

Спустя несколько минут бессмысленного блуждания по комнатам дома, всё ещё не в себе, я решила что мне надо как можно быстрее уйти. Не из этих комнат. Не из дома. Просто надо уйти как можно дальше, и не смотреть назад.

На улице было всё так же приятно. Такое чувство, что я уже забыла ощущение ветра на моих щеках. Я забыла своё имя, куда иду, зачем, почему иду. Я просто иду. Не обдумывая ничего, мои ноги, или как я их ощущала, две палки подо мной, шли в сторону леса, а точнее водопада.

Немного успокоившись, я снова начала чувствовать теплоту своего тела, и мысли наконец то начали медленно ходить по моих нервным окончаниям. Надо много осмыслить, хотя по идее, ничего такого и не случилось. Я и раньше знала о том что у Билла всё хорошо на личном фронте, но одно дело знать, другое увидеть. Подходя к водопаду, он выглядел точно так же как и пару дней назад. Вода текла вниз, как будто совершенно всё в мире ей не по чём. Луна ещё не поглотила мир в своих объятия, и был вечер, с уже не сильно заметным солнцем. Я представила, а целовался ли он с кем то здесь? Эта мысль начала стучать в мою голову как дрель. Мы всегда делились всеми секретами, и обычными, и неловкими. Для нас это было не мысленно, не позвать другого на вечеринку у себя, так ещё и целоваться с кем то в нашем месте. Или я преувеличиваю? Хотя думаю это не вопрос, это факт. Требуя от других так много, ты слишком сильно разочаровываешься.

Недавно я прочитала книгу, на первый взгляд невзрачного автора, под названием *Жёлтая роща*. История ведала о семье, живущих в обычной провинции Северной Италии. Их истории не очень выделялись от сотни других похожих историй, но она зацепила меня. Их жизнь, была такой простой, и хоть у них были трудности, они всегда наслаждались, а главное любили. У всех своё понимание жизни, но я считаю что в жизни самое важное это любовь, или же нет?

Просидев на камне, наполовину заросшем мхом и лишайником, я увидела не очень ясный свет, видневшийся за высокими кустами и травой. В другой любой бы ситуации я бы испугалась так сильно, что уже бы добежала до Португалии, но сейчас, почему-то меня это не беспокоит. Наоборот, мне это любопытно. Свет то немного двигался, то был практически статичным, а в один момент появился второй луч света, более чёткий и яркий. Это фонарь? Должно быть. Значит там люди. Значит я уже иду по земле, покрытой столетними камнями и камушками, и пытаюсь обойти кусты. Я издаю звуки, и свет явно меня слышит, и начинает колебаться, как в один момент на меня не направляется свет фонаря, практически так же, когда в фильмах зовут Бэтмена прожектором. Хотя думаю, если бы ему посветили прямо в лицо, он не был бы таким пафосным. Поэтому я зажмурила глаза, а спустя несколько секунд, привыкла к свету, и открыв их, увидела человека, среднего роста, который смотрел на меня с искрой страха в глазах, в которых отсвечивалось пламя от костра.

– Кто ты? – судорожно спрашивает меня этот человек, всё ещё направляя на меня фонарь.

– Эй, успокойся. Я Лия, просто проходила здесь, и увидела свет за кустами. – раздвигая руки перед собой, чтобы показать свои намерения, сказала я.

Он явно успокоившись, всё-таки опускает фонарь, но смотрит на меня косо.

– Это не моё дело, конечно, но что ты тут делаешь? – показывая на костёр, сказала я, с искренним интересом.

– Ну, скажем отдыхаю – взяв паузу – А ты?

Ухмыльнувшись – Стараюсь отдохнуть. Можно присоединиться, если ты конечно не против?

– Если хочешь. У нас свободный лес – так же посмеявшись, и сев на ближайшее бревно, я сказала… – А кстати, как тебя зовут?

– Диллан – с долькой акцента, но не понятного мне, сказал он.

Усевшись на то же самое бревно, я почувствовала тепло от костра. Искры так и разлетались в стороны. Говорят на огонь можно вечно смотреть, но никто не говорит о последствиях. Огонь заполняет и протискиваться в каждую самую маленькую щель тебя. Ты смотришь, а он идёт, главное не забыть осмотреться по сторонам, и найти куда бежать.

Сегодня утром я не могла даже представить, что я увижу как Билли целуется, убегу на водопад, и буду сидеть у костра, с Дилланом. Не то чтоб это мой самый странный день в жизни, но один из.

Мне нравилась атмосфера которая возникла в этой гуще леса. Дуновения ветра качало пламя в стороны. Сама не знаю как, прошло уже 20 минут, и за всё это время, мы не обменялись ни словом. Устав от тишины, я спросила.

– Почему ты здесь один?

– А почему ты спрашиваешь?

Я посмеялась от его ответа, и он в маленьком недоумении спрашивает – Что смешного?

– Извини, просто, у меня есть один принцип, и ты его только что исполнил. Не обращай внимания.

– А я обращу. Что за принцип? – с реальным интересом в глазах, который я не видела, он поставил руки на ноги.

– Ну, если быть краткой… – Он перебивает меня и говорит – Не будь краткой.

Я продолжаю – Я думаю что если не можешь найти ответ на вопрос, надо найти другой вопрос. И я не просто так думаю, я так живу. Знаю это странно.

– Это вовсе не странно, это прекрасно. Кстати, на будущее, я обожаю слово прекрасно – посмотрев прямо мне в глаза, он как будто проник прямо в меня, но лишь на долю мгновения, потому что мои вопросы выгнали его. Кто это? Зачем это? Почему это?

Мысль, то что он посчитает это странным, сначала может показаться принижением самой себя, но глубоко в душе, я наоборот думаю что те кто считает это странным, глупее меня. Понял ли он это? Оскорбила ли я его? По крайней мере я не хотела этого.

Однажды поздно вечером, когда у меня сломался компьютер, а в телефоне не было ничего интереснее фоток с котятами, я включила телевизор, и меня встретил какой-то черно-белый фильм. По оформлению канала, я поняла что его целевая аудитория явно не моего возраста. Главную роль играл Чарли Чаплин, и раньше я никогда не смотрела фильмы с ним, но мне стало интересно. История была о комичном еврее, который вернулся в вымышленную страну, по подобию нацисткой Германии, и встретился с реалиями нацизма. В конце, после всех шуток, и закадровых смешков, его принимают за самого Гитлера и ему даётся возможность выступить перед абсолютно всем миром. Только представить, если бы мои слова слышали сейчас миллионы людей. Они наверняка давно уже выключили телевизор. В один момент, он произносит «We think too much and feel too little». Эта фраза заставила меня лечь на диван, и всю ночь думать. Цитата говорит о том что надо больше чувствовать, а я наоборот, думала о ней всю ночь. Это парадокс, или просто моя глупость? После этого я решила меньше думать, и знаете, это у меня получается. Когда задаёшь вопросы, но не думаешь об ответах, тебе намного легче.

– Ты любишь маршмеллоу на костре?

– Никогда не пробовала.

– Стоп, серьезно? Ты столько потеряла – сказал он, и непонятно откуда достал упаковку этих сладостей.

Иногда я замечаю что или очень невнимательна, или же мир с ума сошёл.

– Воуля – торжественно презентуя мне упаковку, он открывает её, руками. Когда он пытался открыть хорошо закрытый полиэтилен, вены на его руке немного надулись. Его кисти, и вообще вся рука, были покрыты тонким пушком.

Он начал натягивать на вилку, тоже неоткуда взявшуюся, кусочки, и протянул её мне.

– Не, я с огнём даже на *ты* не разговариваю, не то что жарить что-либо – отодвигая от себя вилку, сказала я.

Тогда, он сделал то, что мои руки явно не ожидали, взял мою ладонь, и прислонил к своей. Уложил мне на руку вилку, а сам обхватил её, как бы показывая, и держа одновременно. Мое дыхание застыло. Моя рука, с помощью его, потянулась к верху костра, и кусочек начал жариться. Я проклинала физику, потому что хотела чтобы она горела вечно, или хотя бы больше 20 секунд. Но он не остановился и на этом. Убрав наши руки от огня, он поднёс их к моему лицу. Вот это картина, конечно, глубоко в лесу, парень, которого я знаю полчаса, кормит меня жареным маршмеллоу. Я не мешала ему, наклонилась вперёд и откусила кусок, и из него начала течь тёплая жидкость. Как магма, только вкусная. Проглотив, я посмотрела ему глаза, как он подвинул мою руку к своему лицу, и пододвинув её ещё ближе, откусил остаток. Что это? Что это если не поцелуй? Или же это просто шутка? Разве, незнакомые люди могут такое делать? Что делать?

Кормить друг друга маршмеллоу.

– Как тебе?

– Вкуснее чем я думала.

Проснулась я в своей кровати. Начав одеваться, на тумбочке я заметила какую то бумажку. Взяв и открыв её, я вспомнила что это чей то номер. Номер Диллана. Если честно, я и не забывала. Просто захотелось прочувствовать что её мне кто-то подложил, хотя мысль о том что парень которого я встретила вчера ночью, дал мне свой номер тоже меня устраивает. Как ни странно, я тоже дала ему свой. Однако он решил не записывать его, а просто запомнить. Так что, или у него прекрасная память, или он хороший лжец, который конечно же мне не позвонит. Но тогда, зачем он дал свой номер? Снова я придумываю.

Я понятия не имела что делать сегодня. День уже не самый обычный. Куда мне идти? Поговорить с Биллом? Позвонить Диллану? Может посвятить себе этот день? По утрам мама часто готовила яичницу. И спустившись на первый этаж, и я почувствовала тот самый запах. Уверен он у каждого есть. Тот самый запах именно твоей жизни, и ни чьей либо ещё. Вместе с ней, я всегда пью чай, но не обычный, а травяной. Его рецепт перешёл мне от бабушки.

Её часто называли сумасшедший, но, по-моему, она была самой разумной из всего нашего семейства. Скончавшись когда мне было 10 лет, она спрятала свои рецепты у себя на кухне, за одной полкой. Спустя год, посещая дедушку, я и мой всем интересующийся мозг, каким то чудом, нашли их. Конечно, я не могу судить, была бы она этому рада или нет, но думаю да. Пообедав, я решила все таки уделить себе этот день. Но, к сожалению, перед этим меня ждала школа. То есть, встреча с сотнями мне не приятных людей, а самое главное, с Биллом.

Я всегда стараюсь выглядеть не очень вызывающе, но и следовать моде. Одев свою короткую куртку, и сунув в портфель самые необходимые вещи, по типу, пенала, и тетрадей, направилась на улицу. На улице все как всегда. Такое чувство, что она единственная никак не меняется. Она независима от наших проблем, жизней, и единственное, что может её поменять, так это сама природа. Не считая мусор. Мои учителя довольно типичны для обычной американский средней школы. Моим любимым предметом, была философия. Она была дополнительной, по выбору. Клайп Дженкенс, а именно так звали преподавателя, сильно жестикулировал при рассуждении о чем либо. Особенно о Гомере. Так что, мысль о том что моим первый уроком сегодня будет именно его предмет, улучшило моё настроение. Но моя настороженность всё также была на высоте. Заходя в здание школы, я начала чувствовать на себе взгляды десятков людей. Конечно же, они смотрели не на меня, или смотрели, но лишь долю секунды, но этого было достаточно моему разуму, принимающему всё не за чистую монету. Я искала среди всех эти глаз, лиц, туловищ, лишь одного человека. Но не находила.

По расписанию сегодня у меня с ним должен быть совместный урок биологии. Похоже сегодня, впервые за всю мою жизнь, я так сильно одновременно, буду и ждать, и проклинать биологию. Первые уроки прошли за тем, что я просидела их, не слушая абсолютно ничего. Даже учителя были немного удивлены тем что я не задала ни одного вопроса. Думаю они были рады этому. В их жизнях было не очень много радости. Это было заметно во всём. От того как они разговаривают, до их движений мышц на лице. Я задалась вопросом, почему меня вообще заботит их счастье, но сразу на него ответила – Лучше думать об этом, а не о том что мне скоро предстоит. Моё волнение летало в воздухе, как будто отравляя его, и мне стало труднее дышать. Лишь выйдя из душного класса, уже переполненного моими чувствами и потом других людей, в коридор, мне стало легче.

Воздух так и полил мне в лёгкие, как вода, текущая с маленького водопада далеко от меня. Я боялась шастать по длинным коридорам, в страхе встретиться с Ним, так что я стояла как вкопанная.

Страх – вот что боятся, или же нет? Страх это причина боязни, а боязнь, в свою очередь причина страха. Тогда кто из них появляется первым? Или же это ситуации точно такая же, как проблема яйца и курицы? Но не всё же так однозначно. Вдруг страх и боязнь равны. Вдруг это как два близнеца, которые так схожи, что их путают, и они могут писать контрольные друг за друга? Думать – единственное, что мне осталось, но это ни на секунды не уводило меня прочь от страха, или боязни.

Дети, подростки мчались так быстро, и интенсивно, что их лица сливались воедино. Каждый из них как будто был в вакууме, своего разума. Своей вселенной. Мы живём во времена, когда мы живём буквально в сантиметров от других, но по правде, мы лишь отдаляемся, только не физически, а морально, культурно, психологически, а главное, мы всё задаем похожие вопросы, но ответы на них, с каждым днём, с каждым рождённым младенцем, всё сильнее различаются.

Звонок.

Когда я вошла в класс, усевшись на своё любимое местечко, позади всех, я была готов просидеть 50 минут, думая о страхах, или о пирсинге нашего нового преподавателя психологии, имя которого большими буквами он написал на доске, дабы не повторять это сотни раз.

БЕНДРИ ГАРИЭЛ

Его почерк, был странным. Точнее странным для учителя. Он был очень разборчивым, и хоть это не должно быть удивительным, к сожалению, среди учителей это редкость. Он привлёк моё внимание.

Начав занятие, он попросил всех нас встать с наших мест, и сесть на пол. Я не то чтобы удивилась, ведь у нас часто проводятся интерактивные уроки. Спустя минуту смеха, и разговоров шёпотом, которые всё равно были всем слышны, все оказались на полу, в форме полукруга. Бендри (что за имя такое?) сел впереди нас, и уставился в глаза каждому. Зал наполнило неловкое молчание, которое было прервано – Вы уже знаете как меня зовут – рассматривая наши лица, заговорил учитель – но я всё же повторю, я Бендри Гариэл, ваш новый учитель такого прекрасного предмета как психология.

Прекрасного? Сейчас это слово ассоциируется у меня только с Дилланом.

– Начнём с того, как зовут тебя? – не раздумывая он показал рукой в мою сторону.

– Я Лия Стингер.

– Хорошо – сказал мужчина, и пошёл дальше по кругу. После двух Эметов, Эриков, и тому подобных, он начал занятие с рассказа о Вильгельме Вундте. Он был психологом, который одним из самых первых ввёл метод интроспекции. Идея заключалась в наблюдении своих собственных психических процессов, без использования инструментов, или эталонов. То есть, ты и только ты, должен был наблюдать за своим разумом. Мне понравилась эта идея. Кто если не мы сами лучше всего можем себя понять? В то же время, мы самые не субъективные существа на планете. Может смысл этого метода не исправить, а лишь заметить и осознать что твои мысли, упрёки, к себе, не имеют ничего под собой. За весь день, я впервые не просто слушала, я слышала. Преподаватель, или же мистер Гариэл, рассказывал всё очень увлечённо. По его глазам было отчётливо заметно, то что он правда любит своё дело. Люди редко любят слова, которые выходят у них через рот, но его слова, исходили откуда-то глубже, и ему это нравилось. И мне нравилось.

Звонок прервал его на моменте, когда он нарисовал на доске большой круг, как бы изображая наш мозг, и попросил нас сказать, что в нашем мозгу происходит прямо сейчас. Я была рад этому. Мой мозг сейчас был похож на кусок мяса, хорошо избитого, для праздничного стола. Коридор опять-таки заполонили толпы, ходящие, а некоторые бегающие сторона в сторону. Именно сейчас, и должно было случится то, что я ждала, и ненавидела, на протяжении всего дня.

Я чувствовала как по моим венам течёт кровь. Как она отступает от головы, как бы давая понять*Ты сам с этим разбирайся*. Хотя думаю они это не специально. В итоге их паника оказалось практически ложной, ведь зайдя в класс, и рассмотрев лица всех присутствующий, я не нашла Его лицо. Я не знала что и думать. Вроде бы, я успокоилась, и камень упал с души, но в то же время, я была ещё сильнее тронута. Я весь день готовила себя к этому, а теперь узнаю, что всё это было впустую. Не успела я отойти от этого, как кровь снова ударила мне в голову, как будто, спустя десятки часов вверх ногами, меня перевернули обратно.

Надо подумать – это первое, что пришло мне в голову. Надо не просто подумать, а задать вопросы. Почему он не пришёл? Почему он не сказал мне, опять?

Почему я беру свой телефон, и звоню по номеру, написанному на рваной бумажке?

Падение

Солнце было в самом центре зенита, когда я вышла. Погода, как всегда, была умиротворённой, что придавало мне уверенности. Вчера как будто и не было. Точнее, было, но моё настоящее перебивало его. Иногда жизнь похожа на игру в карты. Тебе подкидывают даму, а ты должен побить королём. А если его у тебя нет, то уж извини, придётся потерпеть. И так всегда. Только изредка нам везет и мы в силах победить, или хотя бы догнать жизнь, которая разносит нас в пух и прах.

Когда я позвонила Ему, а не Ему, я сказала лишь – Водопад, завтра, днём – и больше не слова. И лишь потом я осознала что *день* достаточно растяжимое понятие, и мне оставалось просто надеяться что мы придём в одно и то же время.

Время. Всё снова утыкается в него. Я без конца думаю, думаю, и думаю, но что я чувствую? Всё время спрашивая почему, я забыла обо что. А ведь это очень важно. Как можно узнать что-то, не зная о чём вообще говоришь. Отвечая на мой же вопрос, я бы сказала что сейчас у меня в голове штиль. Мои эмоции улеглись после сна. Мне снилось то как большой даже огромный синий кит взмыл в небо прямо передо мной. Всё что я делала, это смотрела. Смотрела как он двигает своими плавниками. Как уверенно смотрит вверх, передовая мне понять что его тело связано с водой, а душа с чем-то намного высшим. Его извилины, раны, шрамы, доказывали какую боль ему приносило море. Он старался взмыть так далеко, чтобы его и раки не сыскали, но когда он уже был на последнем рубеже. Когда кончик его лица прикоснулся с блаженно мягким облаком, он упал. Гравитация сделала своё дело, и его многотонная туша упала обратно в пучину тёмной, солёной воды, и с невероятными брызгами, похожими на фейерверк, утащила его на самое дно. Этот сон дал мне понять и закрепить одну единственную мысль. Наблюдение – вот он, один из самых главных даров природы. Кто-то видя что-то, сразу участвует в этом, кто-то стоит в стороне, кто-то влияет на всё, махая своими старыми ручонками, в неком овальном кабинете. Все они совершенно разные, но то что их объединяет, это способность видеть, созерцать, слушать.

И вот, мне оставалось несколько десятков шагов, по цветящему лесу, как я узнаю, там ли Он или нет. Мною не овладело никакое из моих переживаний, или наивностей. Я просто шла, знала, видела и чувствовала. Свет от солнца также отсвечивался в воде, и бил по глазам как лазер. Солнце. Единственное, что неизменно, всегда рядом, но от человека к человеку, то приятно, то невыносимо. В тот день, оно было приемлемым.

Лицо с широко растянутой улыбкой, стало таким, в ту же секунду как я завернула за дерево, и вышла к водопаду. Он здесь. Увидев его я обрадовалась, и тоже улыбнулась, как улыбалась, только при особых случаях. У каждого есть такая улыбка. В его глазах, я видела нечто что заинтриговало меня. Он выглядел как тот самый парень, которого никто не понимает, да и он сам не понимает, но готов абсолютно на всё. Или нет?

– Я рад, что ты пришёл – улыбка не сходила с его лица.

– По идее, я должна был это сказать, ведь я тебя позвала.

– Не позвала бы ты, позвал бы я. – теперь это больше не улыбка, а ухмылка.

– А почему ты не позвал первым?

– Ну, знаешь, у всех у нас есть странности. – загадочно улыбнувшись, сказал Диллан, и пошёл в сторону бревна.

– А кстати, как ты записала меня?

– В каком смысле?

– В телефонной книжке.

– Диллан.

– Друзья называют меня просто Дил.

– А мы друзья?

– Смотря, что ты понимаешь под этим словом.

– Думаю всё всегда разница от конкретного случая.

– Думаешь или знаешь?

– А может быть то и другое?

– Почему бы и нет. – взяв паузу – Ты не заметила что ты уже 2 раза ответила на вопрос вопросом?

– Просто люблю уточнять. Не люблю когда меня понимают неправильно.

– А что по твоему правильно?

– О чем мы вообще говорим?

– Мы говорим, и неважно о чём. Тебе нравится со мной говорить?

– Я знакома с тобой 2 дня, и практически ничего о тебе не знаю, кроме того что тебя зовут Диллан. Подойдет?

– Да. И чуть не забыл, зови меня Дил.

Время таяло как мороженное, на солнцепёке. Слово на словом я как будто прорывала траншею жизни другого человека. У Него есть сестра, Сицилия. В своём маленьком возрасте, по его словам, она *самый лучший ребёнок всего штата*. Она дарит ему улыбку, и проводит ею же, его в школу, и с неё. Давно я не слышала слов такого рода.

Я хотела бы сестру. Хотела бы улыбку.

– О чём ты задумалась?

– Да ни о чём.

– Когда так говорят, это значит полностью обратное.

– А ты смышлён, не правда ли? – с сарказмом, но в шутку, сказала я.

– Конечно. Так в чём дело?

– Просто за последние дни всё, как бы сказать, изменилось.

– В смысле?

– Ну, скажем так, моя стабильная жизнь пошатнулась, а я даже не знаю в чём проблема. Я как рыбка в аквариуме. Жизнь бурлит, переворачивается, а я просто смотрю, и понятия не имею что думать. Хотя я очень стараюсь, но в последнее время, неизвестность, и неопределённость давит меня. Как то вот так.– неожиданно для самой себя, откровение полило из меня.

– А подумать только, начинали с *Да ни о чём*.

Это дружеское замечание, изрядно заставило меня просмеяться. Это ведь сюр? Но мне смешно. Мне смешно не из-за шутки, а из-за него. Боже мой. Какая я глупая. Не успев отойти от одного, начался другой. Но я даже не знаю что именно закончилось, и что началось. Влюблённость? Мания? Или же, что-то более плохое.

– Ты любишь плавать?

– Иногда. Вода дело заманчивое.

– Поплаваем?

– Ха, где?

– В водопаде.

– Скорее На водопаде, чем В.

– Да или нет?

– Ты серьёзно?

– А не похоже? – и с этими словами он снял свой правый ботинок. Я только сейчас заметила что он левша.

– Тут нельзя плавать, чисто физически. – со смехом, и немногим непониманием выдавила я.

Он продолжал, и делал это очень быстро. Как будто заполнял тест. Левый ботинок – галочка. Носки – галочка. Майка – галочка. Остановившись, он встал передо мной, лишь в шортах, закрывающих всё выше коленной чашечки. Дуновения теплого весеннего ветра, шатали его причёску, и локоны волос. С его ростом, он выглядел не как мой ровесник. Карие глаза, смотрели на меня, точно ожидая моих следующих действий. Я не могла больше терпеть. Они смотрели на меня так игриво, пронырливо, что я сама не заметила как сняла ботинки. А потом и всё остальное, и встала рядом с ним. Его глаза, осмотрели меня сверху вниз, а мои сделали так же. Его пятка коснулась прохладной рудниковой воды, и моя тоже. Вода дело заманчивое, и тут я как нигде бы то ещё, была полностью права. Она покоряет, успокаивает, смывает, чистит нас.

Резко двинув ногой он прыснул водой на меня. От этих капель, у меня появилась и тут же исчезла гусиная кожица. Я ответила, а он сделал это ещё сильнее. Не прошло и пяти минут, как мы оба были полностью облиты и влажны. Мизерные, иногда более крупные, капли стекали с его плеч. Часть ног, не закрытая шортами, блестела на солнце, так же как его туловище. Его туловище. Говорят, мы состоим на 70 процентов из воды, но в тот момент, мне казалось что на все сто. Пока он бегал по оголённым камням, я, практически как в трансе, следовала за ним, стараясь изо всех сил, не потерять ни секунды этого момента. Мне хотелось примкнуть к его туловищу. Мне хотелось обнять его за руки. Мне хотелось облизать его шею. И сейчас, и только сейчас, мне было абсолютно безразлично Почему. Причины меня не заботили. Меня заботила вода, солнце, и Он.

Мы не думая ни о чём, шли вдаль леса по руднику. Птицы, такое чувство, встречали именно нас своим пением. Он был впереди, иногда оборачиваясь, улыбаясь, и крича – Как же тут красиво!

Бродили мы так несколько минут, как нашли, не поверите что, озеро. Почему я не знала о нём? Оно было прекрасным. Всюду его окружали деревья, и очень узкая линия берега. Дил был так рад, что улыбка не пропадала ни на секунду. Телом он выглядел намного старше, но душой был ребёнком, удивлявшимся всему на свете. Мне нравилось это.

Мы вышли на берег, и наш взор устремился на крохотный островок, посередине озера. По Его глазам, я сразу поняла что он задумал, так что, я первая стянула с себя шорты и бросила их на подогретый солнцем песок. Он посмотрел на меня, с очень удивлённым взглядом, но в хорошем смысле. Кивнул и, не раздумывая, снял клетчатые шорты и поставил их на мои. Перед тем, как начать задуманное, я снова осмотрела его сверху вниз, только теперь, я могла увидеть всё. Его ноги, бедра, ляжки. Я старалась смотреть туда не заметно, и когда понял что это длится слишком долго, отвернулась, и решилась. Мы оба бросились в воду. Когда я зашла на половину, вода коснулась моего пупка, и дрожь пробежала по мне, но увидев, что Дила это не остановило ни на миг, я продолжила.

Я научилась плавать только в 11 лет. Тогда мы впервые за долгое время с родителями, поехали на восточное побережье. Сказать что мне было очень страшно я не могу, просто было необычно. Но увидев воду, стихию, я решилась, и только тогда, я услышала от какого-то дедушки, проходящего рядом, который видел мои тщетные попытки – Вода это не глубина, и не опасность, это дело, а любое дело хоть чем то заманчиво.

Мы проплыли половину пути, как Дил погрузился в воду. Я испугалась, потому что лично для меня, окунуться полностью, это что-то невозможное. Оставаясь на плаву, я перестала грести руками и стала ждать. К моему счастью, не прошло и минуты, как он вынырнул из воды. Вынырнул как дельфин. Его рука указывала наверх, а другая была прижата к талии, а глаза устремлены наверх. Я осознала что выглядел он не как дельфин, а как кит.

Я начала отставать, и он доплыл первым. Хотя это и не было гонкой. Догнав его, я ступила на землю, рядом с ним. Находясь на этом острове, с ним, казалось что мы оба центр всей вселенной. Нашей вселенной. Я забыла о всех своих заботах и проблемах. Я просто стояла посередине озера, только в трусах, с парнем, которого я знаю 2 дня, и мне нравилось это. Чертовски нравилось.

– Можно я сделаю кое-что безумное? – спросил меня Дил.

– А что может быть ещё безумнее? – уже не стесняясь, я смеялась во весь голос.

– Более безумным может быть кое-что. – опять-таки мистически сказал он.

– А это кое-что безумно плохо или безумно хорошо?

– Оно просто безумно.– ставя сильный акцент на этом слове, ответил он.

– Сегодня я соглашаюсь на всё, так что, рискни.– с тем же смехом, интересом, и вопросом сказала я.