Волокдарм

***

Юрий Владимирович Бородин, министр обороны Российской федерации, довольно-таки полный и маленький мужчина, которому давно уже перевалило за пятьдесят, и который последним своим волосам помахал ручкой еще несколько лет назад, спал в своей кровати, когда раздался звонок.

Дз-и-и-нь

Не открывая глаз, он рукой инстинктивно потянулся к тумбочке, стоявшей рядом с его кроватью, пытаясь выключить будильник. Но ничего не найдя там, он вспомнил, что сегодня вроде бы ему спешить некуда. И повернувшись на другой бок, он поправил подушку и снова попытался заснуть.

Дз-и-и-нь

Повторился звонок.

– Что за ерунда? – пробормотал он, наконец-то поняв, что это был звук его дверного звонка. И приподнявшись на локтях, он посмотрел в окно, за которым начинало только светать. – Странно, – подумал он. И начал вспоминать, кто же к нему может сегодня прийти, особенно так рано, и через несколько секунд решив, что вроде бы некому он махнул рукой. – Наверное, сниться, – и попытался снова заснуть.

Дз-и-и-и-нь

Еще громче и продолжительней раздался дверной звонок.

– Все, меня достали, – проворчал он. – Пойду и разберусь с навязчивыми гостями, как их только пропустил консьерж, я ж вчера его предупредил, что меня не для кого нет дома, – с этими словами он встал с кровати, надел на ноги тапочки, которые несколько лет назад ему на день рождения подарила его младшенькая дочка, учившаяся сейчас в Англии. И протирая заплывшие спросонья глаза, пошел открывать дверь.

Дз-и-и-и-и-нь

Еще раз позвонили в дверь, когда он уже заканчивал открывать замок.

– Вы что не можете подождать несколько секунд?! – прокричал он, открывая дверь.

На пороге стоял молодой высокий мужчина лет тридцати, одетый в коричневую дубленку и черную кожаную бейсболку.

– Ты кто? – удивился Бородин, так как он абсолютно не знал стоящего перед ним парня.

– Вы, Юрий Владимирович Бородин? – спросил гость и, не смотря на возражение хозяина, прошел в квартиру.

– Да, – пятившись, ответил Бородин, удивляясь наглости гостя. – А ты кто?

– Зовите меня Эндрю, – ответил гость, снимая бейсболку. – Почему вы не пригласите меня войти?

– А что, надо? – удивился Бородин. – И тем более ты и так уже вошел, и если ты не скажешь, что тебе от меня нужно в течение одной минуты, то я буду вынужден вызвать охрану, которая вас не только вышвырнет на улицу, но и объяснит, что не хорошо будить пожилых людей по утрам.

Он подошел к стоящему возле входной двери столику, на котором стоял телефон, и, сняв трубку, начал набирать номер. Гость продолжал молча стоять возле двери, теребя в руках бейсболку.

– Ну, я жду, – сказал Бородин, набирая последнюю цифру телефонного номера.

– Я по поводу вашей внучки Леси Ахатовой, – сказал Эндрю.

– Юрий Владимирович, что-нибудь случилось? – раздался голос из телефонной трубки, которую Бородин продолжал держать в руках.

– Погоди, – ответил в нее Бородин и опустил ее в низ. – Так что ты о ней знаешь? – спросил он уже у гостя.

– Положите трубку, и пойдемте, поговорим в комнату? – предложил гость.

– Ну, хорошо, – согласился Бородин. И сказав в трубку, что все нормально положил ее на место.

После чего он помог гостю раздеться, и они прошли в гостиную.

Это была довольно таки большая и просторная комната, в которой Бородин любил встречать гостей, хотя их в последнее время было не так уж много. Это раньше чуть ли ни каждый день у него были дружеские посиделки, часто продолжавшиеся до утра. Раньше… Еще до той трагически нелепой авиакатастрофы, которая унесла жизнь Людмилы, его жена. А сейчас… сейчас гостей было не так уж и много, а если честно то почти никого, да он и сам не хотел, чтобы к нему сюда приходили. (К старости он полюбил тишину и покой.). Он по-настоящему был рад только своей старшей дочке и ее девочке его внучке, которые иногда по выходным баловали его своим приходом. Он очень любил играть с внучкой, которой недавно исполнилось только пять лет. Да еще был рад младшенькой дочке, которая сейчас училась в Англии на модельера и иногда приезжала на каникулы. Мебель в комнате была современная, и очень удобная, сделанная по его заказу (мода на антикварные вещи прошла как-то мимо него стороной).

После того как они сели на кресла стоящие около журнального столика, Бородин спросил у своего посетителя:

– Что ты знаешь о Лесе?

– Можно для начала принести мне воду с сахаром, а то путь к вам оказался очень долгим и мне надо промочить горло, – попросил Эндрю. – А потом мы продолжим разговор.

– Воду с сахаром, – удивился Бородин странной просьбе гостя. – А тебе воду с сахаром отдельно или вместе?

– Налейте стакан воды, насыпьте туда четыре чайных ложки сахара, и размешайте, – уточнил Эндрю.

– Хорошо, сейчас принесу.

Бородин вышел из комнаты и через несколько минут вернулся, неся стакан сладкой воды.

Эндрю с жадностью выхватил стакан у него из рук, и одним глотком осушил его до дна, после чего передал стакан обратно Бородину, а тот поставил его на журнальный столик.

– Спасибо, вы сделали все, как нужно, – поблагодарил Эндрю Бородина.

– И так продолжим наш разговор, – Бородин сел на кресло. – Что ты хочешь сказать мне о моей внучке?

– Вы, скорее всего, еще не знаете, но ваши дочка и внучка попали вчера поздно вечером в автокатастрофу.

– Как… – лицо Бородина побледнело, он подошел к шкафу. Взял оттуда пачку сигарет, хотя вот уже как два месяца бросил курить, и держал эту пачку, так, по привычке. Трясущимися руками достал сигарету и закурил. – Что? Что случилось? – сдавленным голосом спросил он, садясь на кресло.

– Вчера около двенадцати часов вечера их машину нашли разбитой. Пока не известно, по какой причине, но Маша не справилась с управлением. Их машину развернуло, и они врезались в дерево. И так как основной удар пришелся на переднее место соседнее с водительским, то ваша дочь отделалась легко, ей наложили на голову несколько швов, и через несколько дней выпишут домой. А вот Леся, которая сидела на переднем сидении рядом с мамой, находится при смерти, и если честно, то хотя врачи и делают все от них возможное и даже больше, но они уже не верят в то, что ее можно спасти.

– Как? – сигарета выпала изо рта Бородина, но он этого не заметил. Он сидел на кресле, уставившись куда-то в бесконечность, и по щекам его текли слезы.

Эндрю поднял с пола выпавшую сигарету, которая прожгла дырку в персидском ковре. Потушив ее двумя пальцами, он положил окурок в стоящий рядом стакан. И молча просидел несколько минут, наблюдая за убитым горем пожилым мужчиной, министром обороны, сверхволевым человеком, который не мог сдержать слез при постороннем. Потом, сходив на кухню, принес стакан холодной воды, и протянул его Бородину. Юрий Владимирович вытирая рукой, мокрые от слез глаза посмотрел на Эндрю. Взял у него стакан и мелкими глоточками выпил его.

– Юрий Владимирович, мы можем вам предложить помощь, – сказал Эндрю, забирая у Бородина стакан и ставя его на стол. После чего он сел обратно на кресло.

– Не мучайте меня, чем вы можете мне помочь… – сдавленным голосом произнес Бородин. Он ничего не спрашивал, он просто хотел, чтобы его гость ушел и оставил бы его в покое. (А лучше бы никогда и не приходил бы, и не приносил бы с собой этих страшных известий).

– Врачи, да, они не могут, но мы. Мы можем спасти вашу внучку.

– Да, но как? – в голосе Бородина появилась надежда, он хотел ухватиться за тоненькую нить, которую ему предоставляла, наверное, сама судьба.

– Это не важно как. Главное мы можем ее спасти. Но вы будете должны отплатить нам услугой за услугу.

– Но кто это вы?

– Я думаю, сейчас вас это должно меньше всего волновать.

– Действительно, – вздохнул Бородин. – Что я вам буду должен: денег, продвинуть кого-нибудь по службе?

– Вы готовы ради своей внучки сделать все? – спросил Эндрю, внимательно смотря на Бородина.

– Знаешь… – ответил Бородин. – Раньше бы, еще каких-то несколько лет назад я бы ответил, что нет. Но, теперь… наверное, что-то изменилось во мне после смерти Людочки… – он на несколько секунд задумался, прикусив нижнюю губу – Да я готов на все.

– Хорошо, я так и думал, я сейчас уйду и завтра, когда вы убедитесь, что с вашей внучкой все будет в порядке, мы позвоним вам.

С этими словами Эндрю поднялся с кресла. И когда он уже уходил, надевая дубленку, он сказал Бородину:

– Не пытайтесь поменять свое решение. Ведь также легко как ваша внучка пойдет на поправку, также легко она может после этого умереть.

***

Сегодня в Лиллехаммере не было снега, вернее он был, но он не падал с неба, а белой шапкой укрывал землю. Еще вчера вечером здесь бушевала страшная метель, которая продолжалась вот уже несколько дней, практически с самого прибытия сюда Крока. И все это время он злым духом бродил по коридорам гостиницы, возмущался, кричал на всех, сетовал на свою горькую судьбу: мол, выбрал себе несколько дней на отдых, приехал покататься на лыжах, а что взамен этого? Сижу как идиот в этой проклятой гостинице, даже носа из нее не высунешь.

А сегодня ночью метель прекратилась. Появилось слегка играющее своими лучами на снегу зимнее солнце. Температура поднялась и достигала сейчас минуса пяти градусов, ветра не было вовсе, то есть установилась самая идеальная погода для спуска на горных лыжах. И Крок с самого утра, словно молодой юнец на свидание, убежал на гору.

И вот когда он в очередной раз поднялся на фуникулере на вершину горы, к нему подошел молодой человек, одетый в форму служащего отеля, в котором он остановился.

– Господин Крок, – позвал его юноша, и когда Крок подошел к нему, юноша продолжил. – Вам звонили и просили перезвонить.

– Я же предупредил, что меня в вашем отеле ни для кого нет. Я отдыхаю! – негодуя оттого, что его отвлекают от долгожданного отдыха, сказал Крок.

– Я все понимаю, но звонивший представился Джоном и добавил, что это очень, очень важно, – извинился перед ним юноша.

– Он что-нибудь передавал? – Крок знал, что на отдыхе Джон его просто так беспокоить не будет, и случилось что-то действительно серьезное.

– Да, – ответил юноша, теребя верхнюю пуговицу на куртке, на спине которой было написано название отеля, в котором он работал. – Он просил, чтобы вы позвонили ему домой во Францию. Причем, чем быстрее, тем лучше.

– Ладно, – Крок тяжело вдохнул. – Пошли.

Взяв лыжи в руки, он прошел в отель, который располагался недалеко от вершины горы. Войдя в него, он подошел к телефону и, взяв трубку, набрал номер Джона. После трех гудков с той стороны кто-то поднял трубку.

– Алло, – донеся из нее голос, который, как он без труда определил, принадлежал Джону.

– Ну что тебе надо? – с негодованием спросил Крок у Джона. – Зачем ты отвлекаешь меня, от раслобона?

– Прости, я понимаю тебя. Наконец-то после долгого перерыва, можно расслабиться, спокойно покататься на лыжах, ни о чем не думая. А здесь я, – ответил ему Джон. – Еще раз прости, но ты мне нужен.

– Я всегда всем нужен, – Крок глубоко вздохнул. – А тебе то зачем?

– Ты должен быть уже следующим утром в Лондоне.

– Издеваешься, да?

– Нет. Возможно, это самое главное дело, с которым мы когда-либо сталкивались, – деловым тоном ответил Джон.

– А возможно? – переспросил Крок.

– А возможно это все просто бред, за которым ничего не стоит, – ответил Джон.

– Нет, ты точно издеваешься над старым больным человеком, который за долгое время первый раз решил отдохнуть.

– Ты прилетишь? – прервал Джон, стенания Крока.

– Прилечу? – задумался он. – А у меня есть выбор? Ведь если для тебя это так важно, то, конечно же, прилечу. Только ответь мне: это обязательно нужно сделать завтра, это не может подождать еще несколько дней, пока я хоть немного наслажусь отдыхом?

– Не знаю. Если все так, как мне рассказала Элжен, то это не будет ждать ни дня, ни даже мгновения.

– Да кстати, как там она? Она то тебя отпустит в Лондон, а то сам зовешь, и сам же не прилетишь?

– Она из-за этого дела улетела домой.

– Куда? – переспросил Крок.

– Ты все правильно понял, она улетела на Альтрастан.

– Ух, ты! Ничего себе! С этого и нужно было начинать! А то, возможно, это бред, возможно за этим ничего не стоит. Ничего себе бред, если она улетела на Альтрастан! – поразился Крок. Это было действительно нечто из ряда вон выходящее. Если Элжен улетела туда, откуда однажды была изгнана, то есть к себе домой, а Джон ее туда одну отпустил, то это действительно должно быть сверхсерьезным. И ему не оставалось ничего другого, как забыть обо всем на свете, и мчаться в Лондон. – Жди первым же рейсом!

– Первым же не надо. Я пока сам еще во Франции.

– Ну, тогда до утра.

Крок положил трубку. Простояв несколько минут рассматривая телефон, как не известное природное явление, он, попросив портье заказать ему билет на первый же утренний рейс до Лондона, пошел в свой номер собирать вещи.

***

Сойдя с дороги, они углубились в лес и, дойдя до того места, откуда стали видны строения, о которых рассказывал Макс, Таня остановилась.

– Что с тобой? – поравнявшись с ней, спросил у нее Сергей.

– Интересно, что это действительно такое? – спросила Таня, задумчиво разглядывая видневшиеся вдалеке странные строения, казавшиеся неестественно круглыми.

– Мама, – Даша слегка дернула Таню за рукав ее белой куртки. Но Таня не обратила на нее никакого внимания, продолжая дальше рассматривать виднеющиеся постройки.

Даша стала настойчивее дергать маму за рукав, чуть не отрывая его.

– Мама, что с тобой?! Мама?!

– Да? Что? – выйдя из оцепенения, Таня посмотрела на Дашу, которая с каким-то растерянным видом теребила ее куртку.

– Мама, посмотри сюда, что это? – Даша рукой показала куда-то в глубь леса.

– Где? Что ты видишь Дашенька? – не поняла Таня, смотря в ту же сторону, что и Даша, и не видя там ничего кроме снега и деревьев.

– Вот. Посмотри сюда, – Даша продолжала показывать куда-то рукой. Приглядевшись, Таня увидела, куда указывала Даша. Она показывала на цепочку следов на снегу.

– Чьи-то следы, – спокойно ответила Таня, не понимая, чем эти следы, оставленные явно каким-то животным могли так удивить Дашу, которая уже второй год училась в биологическом классе.

– Я понимаю недоумение вашей дочери, я и сам признаюсь, удивлен, – сказал подошедший к ним Макс. Затем, подойдя поближе к следам, он присел около них на корточки, пытаясь получше их разглядеть. Просидев так несколько минут, он вернулся к ним и задумчиво произнес. – Я учусь на биологическом факультете уже третий год, а изучаю различных животных и того больше что-то около десяти лет, но еще ни разу в жизни я не видел таких следов.

– Да. Странно, – многозначительно прокомментировал подошедший к ним Ник, смотря на следы и внимательно слушая Макса. – Чудеса продолжаются.

– И что будем делать дальше? – спросил у всех Макс.

– А разве это хоть что-то меняет? – спросила у него Таня.

– Думаю, что нет. Мы должны делать, то, что делали и раньше, то есть мы должны идти в сторону строений, – ответил Сергей. – Не оставаться же здесь.

Их путь продолжился дальше. И хотя не осознано, и каждый был готов поклясться, что эти следы нисколько его лично не испугали, но шаги их стали более медленными и осторожными. И даже Даша, до этого вечно вертевшаяся по сторонам в поисках чего-нибудь интересного и необычного, после первой своей находки, взяв Маму за руку, шла тихо и спокойно.

И когда они уже были очень близко к странным строениям, с неба исчезла луна. Нет, точнее, не исчезла, а, скорее всего, просто зашла за горизонт, но ожидаемой смены ее на солнце не произошло. На небе не было солнца. Оно осталось полностью пустым. Не осталось ни единого источника света. Их маленькая группка оказалась в кромешной темноте.

Как только они оказались в темноте, Таня услышала встревоженный голос Макса шедшего впереди нее.

– Вы здесь?! – звал он. – Сергей?! Таня?! Ник?! Я ничего не понимаю, что случилось? Я, кажется, ослеп.

– Я позади вас. И я, кажется, тоже ослеп, – раздался голос Сергея позади Тани.

– Мы со Светой немного впереди, и я также ничего не вижу, – следом ответил Ник.

– И я тут, – ответила Таня, сжав Дашину руку еще сильнее, словно боясь потерять ее в этой неожиданно наступившей темноте. – Дашенька, ты нормально? – спросила она у нее.

– Да, ма, все в порядке, только мне немного страшно, – ответила Даша.

– Это нормально, – ободряюще и одновременно тихо, так что бы никто кроме Даши ее не услышал, сказала Таня. – Мне тоже не много страшновато, но самое главное надеяться на лучшее.

– Хорошо, Ма, – ответила Даша и в ответную сжала мамину руку.

– Я, кажется, поняла, что происходит, – продолжила Таня, но уже так громко, что бы ее все слышали. – Мне кажется, в этом месте существует только одно светило. Оно зашло за горизонт и на небе ничего не появилось взамен ему.

– Да, знаешь, по-моему, ты права, – ответила Света. – Я только сейчас поняла одну вещь. Я смотрела на небо, и оно казалось мне странным и необычным. Но в чем заключалось эта странность, я поняла только сейчас.

– И в чем же? – спросил у нее Сергей.

– Если как мы предполагали, мы попали сюда ночью, то где тогда были звезды? – ответила Света. – На небе была только лишь одна луна.

Темнота и тишина были зловещи, и только мамина рука слегка успокаивала Дашу. Через несколько минут, которые ей показались целой вечностью ей уже начало казаться, что в целом мире нет ничего другого, кроме этой темноты. И те воспоминания, которые посещали ее, о том, что с ней происходило до поглотившей их темноты, были ничем иным как просто плодом ее воображения. Но через несколько минут царившую тишину, которая сильно пугала Дашу, нарушил донесшейся из темноты, позади нее, голос Сергея.

– Что будем делать дальше? – спросил он.

«Который раз за последнее время задается этот вопрос, – подумала Даша, и легкая улыбка посетила ее лицо. Она сама себе напоминала новорожденного маленького слепого котенка, который по какой-то причине отбежал от матери и теперь никак не может сориентироваться в окружающем его темном мире и мечется по сторонам в поисках чего-то»

Вот только, что искали они?

Даша не могла даже предположить ответ на этот вопрос.

– Знаете, – ответила она. – Любой человек, попавший в темноту, сначала ничего не может различить в ней, но потом через некоторое время он начинает различать контуры вещей. Да, действительно, он не может различить их цвет. Все цвета для него сливаются в диапазон от черного до серого. Но не очертания. Очертания предметов он может различать, а этого нам, по-моему, сейчас будет вполне достаточно. И, следовательно, я предлагаю, остаться здесь на некоторое время, и подождать.

И хотя никто не поверил Даше, но все из солидарности с ней остались стоять на снегу, ждать и вглядываться в темноту. И о чудо, через некоторое время они смогли смутно видеть своих спутников и самих себя. А значит, предложение Даши, которое казалось полностью абсурдным и неверным, срабатывало. И еще через какое-то время они уже смогли разглядеть черты лиц своих спутников.

– Дашенька, ты оказалась права, – сказала Света. – Ты умная девочка.

– Я знаю, – прошептала Даша, немного покраснев.

– Идемте дальше, – предложила Света.

И все с ней согласились.

– Ма, мне показалось, что прошла целая вечность, – идя по снегу, начала Даша разговор с мамой, потом шепотом добавила. – Как странно здесь звучит это слово – вечность, – потом уже нормальным голосом продолжила. – Мне показалось, что кроме тебя, твоей руки, которая держала мою, и голосов наших спутников, которые я слышала, в целом мире больше ничего не существует.

– Да, – Таня качнула головой. – Теперь веди себя тихо, – добавила она. – Мы уже подходим к этим круглым домам.

«Странно нигде раньше я не видела, круглые дома. Нет, вернее, иногда я видела круглые дома, но что бы такие высокие, нет, не что-нибудь наподобие иглу, а большие, в несколько метров, а некоторые из них даже доходили и до несколько десятков метров в высоту, никогда. Да и материал, из которого они были сделаны, я также никогда раньше не видела, он похож и на песок, и на железо, и на камень одновременно ” – проносились мысли в ее голове.

Не дойдя буквально несколько сот метров до конца леса, они остановились.

– Я предлагаю опять послать, кого-нибудь на разведку, – предложил Макс. – На сей раз, я предлагаю послать Ника.

– Хорошенькое дело, я что левый, что ли идти в этот город, – начал возражать Ник, но Света спокойно подошла к нему, обняла его за шею и поцеловала. После чего, отстранившись от его губ, она сказала ему:

– не возражай. Я пойду с тобой. А мужчины пускай останутся здесь и подождут нас. Они уже ходили на разведку, теперь наша очередь. Да и к тому же кто-то же должен присмотреть за Таней и Дашей.

– Ну, ладно, – Ник недовольно посмотрел на Макса. – Пошли с тобой, Свет, на разведку.