Песочные часы

– Да, – постарался ответить максимально твердо, как мог. Дед хмыкнул и высосал немного пива.

– Три года назад сюда прикатил черный чемодан…

– Чемоданы не могут без людей ездить, – предложение вылетело изо рта так быстро, что я не успел поймать слова. Дед нахмурился и ударил меня резиновым наконечником трости по ляжке.

– Заткнись и слушай. – Жгущая боль подсказала, что от меня требовалось слушать и кивать. – Так-то. Короче, из него появились три такие рожи, как будто они обосрались, а за ними ещё один. Тот был сущей змеей – в дорогом костюме и челкой до кривого носа, которую назад зализывал. Он начал ходить по хозяевам и предлагать всем съехать отсюда. Времени на это ушло минут двадцать. Представляешь? Двадцать минут, чтобы уговорить всех, – остановился, чтобы пригубить трубочку ещё раз. – Домов, как ты заметил, мало, поэтому эта питушня быстро добралась до меня. Как только он открыл пасть, то сразу завоняло тухлыми яйцами. Он прокудахтал что-то вроде: «Меня зовут…», – короче не важно как его там звали, – «я охренеть какой важный и хочу получить твой дом». Всучил мне какие-то бумажки и сказал все подписать.

– И вы согласились?

Видели бы вы его лицо. Смесь ненависти, удивления и сомнения в твоих умственных способностях в идеальной пропорции.

Все время, пока он говорил, я посматривал через горлышко бутылки на плескавшуюся внутри жидкость. Когда я взбалтывал ее, поднималась густая пена. До меня доходил приятный пивной аромат. Такой чарующий и манящий алкогольными тайнами. Что таилось по ту сторону глотка мне было невдомек, и хоть мне было до мурашек интересно, что случится, я до последнего отказывался от него. В итоге желание пересилило здравый смысл, и я немного отпил этого зелья. Затем ещё и ещё. Вкус не был похож ни на один, что мой язык пробовал до этого. Горьковатый, отдающий жестью, вдобавок ещё и какой-то травой. Хотелось выплюнуть все обратно, но не получалось. Я не отнимал горлышка от губ до тех пор, пока в меня не перестало вмещаться больше. К моменту моего вопроса окружение в глазах успело поплыть.

– Нет, идиот. Я послал его. Показал, у кого тут яйца понял? Этой землей владел мой дед, потом мой отец, а после того, как он почил, и я теперь. Этот ушлепок пришел сегодня утром ещё раз и угрожал мне, ну а я спустил Бакса. Один из его шестерок шандарахнул его чем-то в бок, он вон до сих пор отойти не может. Но пару дырок он в нем все-таки оставить успел, – дед расхохотался как в последний раз, а я улыбался, хотя и не понимал до конца чему конкретно.

– И вы теперь тут вдвоем, как маг с драконом в башне? – он скорчил вопросительную гримасу, словно услышал что-то на другом языке. Потом все-таки до него дошло, о чем я понял по его перекосившейся физиономии.

– Бросай ты своих магов, шкет. Мир полон дерьма, из которого выбираются только крепкие парни с крепкими яйцами так что, забывай про свою нечисть. Тебе уже лет пятнадцать. Или сколько тебе там? – я хотел сказать, но он отрицательно промычал. – Пора становиться мужиком. – Дед попробовал поймать губами соломинку, но после трех неудачных попыток сдался и поддержал ее второй рукой.

Знаете, очень странно слышать подобный совет в таком возрасте. Да тебе вроде как говорят, что ты должен сделать – стань мужиком. Все нормально. Но проблема здесь в том, что тебе не объясняют, как это нужно сделать. Поэтому детям приходится самим придумывать себе правила и границы этой мужественности. Это то же самое, что и поставить члена какого-нибудь племени посреди мегаполиса в разгар рабочего дня, всучить ему лопату и крикнуть: «делай!». От растерянности он решит, что у него в руках копье и пойдет охотиться на голубей, хотя ты хотел, чтобы он посадил куст на пяточке земли.

– А зачем вам тру-трубочка? – язык уже отказывался меня слушаться, однако все ещё хватало ума не сболтнуть лишнего.

– Нравится мне так, – пробурчал дед. Я принял это как должное и отпил ещё немного из бутылки.

По ощущениям, в пиве было не меньше градусов девяти. И несложно догадаться, что они не очень-то хорошо повлияли на паренька, который за всю жизнь не пробовал и капли спиртного. Более или менее меня отпустило только под самый конец. Наверное, первое, что всплывает в памяти это то, как дед без умолку говорил о своем псе. Хоть тому вообще было все равно. Бакс просто лежал. Один раз прохромал к миске и потом снова улегся.

Примерно в таком ключе мы проговорили около часа. Бутылка в моих руках опустела. Дед ещё несколько раз ходил на кухню за другими, но приносил только себе и вскоре засопел в кресле. Но очень скоро его разбудил скрип тормозов и крики взрослых, доносящихся с улицы. Им все-таки удалось привести Тявку обратно и починить ту рухлядь, которую Ваня называл машиной, но вернув его, они не заметили, что отсутствовал один из пассажиров. Пса усадили у Дины в ногах, и никто не удосужился посмотреть на заднее сидение, приняв кучу сложенных там вещей за уснувшего младшего.

– Это меня, кажется, зовут, – я потер замыленные глаза и попытался встать, но получилось у меня это не сразу. Первый в моей жизни вертолет начинал раскручивать лопасти.

Дед же резко проснулся с невнятным бурчанием, обронив пустые бутылки с кресла на пол. Он не сразу понял, что произошло, но потом зевнул и махнул мне рукой.

– Вали отсю… а нет. Стоять! Шкет… Ты это, про меня тут языком своим не плети никому, понял? – он немного занервничал. – Твоим незачем знать, что ты тут делал.

– Они ничего покупать не хотят.

Дед допил через трубочку остатки пива:

– Просто иди и скажи, что загулял и заблудился. А вообще! Лучше их обвини. Они же тебя тут оставили. А ты ребенок, тебе можно шастать, где угодно.

– Можно?

В ту секунды его слова были для меня целым открытием. Где угодно? Прямо вообще-вообще везде? Даже на улице через дорогу, где дом прямо в лес уходит? Мой рот открылся и не закрывался от удивления.

– Да-да, – сухо подметил он. – Все, шагай отсюда и только попробуй хоть слово сказать своим. Понял? – от кивка я повалился вперед, но удержал себя на месте. Дед откинулся на спинку кресла и перед тем, как захрапеть, сквозь надвигавшийся сон сказал закрыть за собой дверь.

Оставив нового друга в покое, я вышел к двум взрослым, сильно озабоченным моей потерей, и постарался как можно убедительней прикинуться трезвым. Однако они быстро раскрыли секрет, когда из-за качки меня вырвало на заднем сидении.

Про живущего там в «замке с драконом» деда, ничего говорить не стал. Да и если подумать, то что я мог бы рассказать? Какой-то старый мужик о чем-то разговаривал с малолеткой и угощал его пивом? Больше похоже на новость в криминальной сводке за неделю, чем на интересную историю.

– Cкажете мне что-нибудь, а то читаете уже час. Вы хоть почерк разобрали?

– Да, разобрала. Знаете, это прекрасно, Кирилл. У вас явный писательский талант.

– Интересно.

– Не относитесь к этому скептически. Вспомните ваш первый день пребывание здесь? Позволю себе напомнить. Вы и двух слов связать не могли. А сейчас в первый же сеанс после вашего возвращения вы так свободно пишите мне личную историю, вдобавок таким обширным языком. Я искренне рада за вас, Кирилл. Это большой шаг вперед в вашем лечении. Рекомендую вам вести дневник. К сожалению, на сегодня наше время закончилось. Возвращайтесь в свою палату. Всего доброго.

ГЛАВА 2
ПАВЕЛ

На дворе стоял январь одна тысяча девятьсот девяносто третьего года. Мужчина в пальто сидел в кожаном кресле в фойе гостиницы, не торопясь пил кофе и без интереса разглядывал проходящих мимо людей. Словно обреченные призраки они блуждали по тем же местам, что и до смерти, в надежде отдохнуть после отгремевших праздников. Фальшивая улыбка администратора, выдававшего ключи новым постояльцам, усталый охранник и угрюмые горничные, совершенно искренне ненавидящие свою работу, только усугубляли стойкое ощущение безнадежности. Казалось, ничего не могло скрасить мрак, который повис в воздухе. Редким спасением являлись дети, которые как лучи солнца просвечивали сквозь густые тучи угрюмых лиц своих мам и пап. В них кипела жизнь, когда как в родителях виднелось только уныние, желание быстрее вернуться домой и упасть в любимое кресло.

Допив кофе, Мужчина в пальто посмотрел на часы. Он кого-то ждал и если судить по нараставшему с каждой минутой недовольству в его глазах, то с уверенностью можно утверждать о немалой важности этой встречи. Не желая сидеть без дела, он взял газету со стеклянного столика напротив и принялся её изучать, но уже через минуту беглого просмотра заголовков вернул на место, скрестив пальцы в замок. Его взгляд поднялся по стене прямо к часам над входом. Минутная стрелка лениво перевалилась на 8:00.

Человек появился на пороге в 8:07. При нем был черный пакет.

Он выглядел испуганно. Скачущие глаза не могли сфокусироваться на одной точке больше секунды, на лбу без конца выступали капли пота, которые он безуспешно попытался стереть грязной тряпкой, оставляющей серые полосы на покрасневшей коже. Руки дрожали, как после часа, проведенного в объятиях пробирающего до костей холода.

Мужчина в пальто сидел спокойно, внимательно изучая новоприбывшего. На вид ему нельзя дать и двадцати. Одежда досталась от отца или старшего брата. Выцветшая серая рубаха c хлопковыми штанами такого же цвета висели, как на пугале, состоящем из палок. Ноги обуты в поношенные бежевые туфли с остатками тающего снега. На носу очки с треснутой левой линзой. «Курьер на один раз», – сделал Мужчина в пальто вывод в мыслях. Подобная «оценка» стала обязательной привычкой в его деле: «Если не успеешь грамотно оценить цель, то цель может успеть оценить тебя», – с иронией говорил ему Винт – первый из его наставников.

Спустя немало погибших нервных клеток курьеру все же удалось отыскать получателя посылки. Для этого на подкашивающихся ногах ему понадобилось пройти до центра зала, глядя куда угодно, но не в нужном направлении. И только нависшая над ним люстра смогла сфокусировать на себе расплывчатое внимание. Тросы, украшенные застывшими стеклянными каплями, удерживали серебристые обручи, увешанные сотнями устремившимися вниз хрустальными лепестками. При всяком залете шального ветра через незакрытую дверь фойе, они вздрагивали в перезвоне.

Чем больше курьер делал шагов, тем, казалось, медленнее двигалось время. Ему потребовалось ровно две минуты, чтобы пересечь участок в тридцать метров. Его колено врезалось в кресло. Ускорь он шаг и это столкновение точно закончилось бы падением на сидящего в нем человека. Как от удара током парень отскочил назад. Успевший поутихнуть страх воспламенился вновь, заставив курьера выдавить короткий испуганный выкрик, тут же подхваченный эхом.

Мужчина в пальто тяжело выдохнул, прижав кулак к кубам. Не двигаясь, он глазами осмотрел непричастных к его встрече людей. Каждый посчитал необходимым повернуть голову в сторону источника звука, чтобы лично удостовериться в его безопасности. Они глядели с полминуты за дальнейшим развитием событий, но поняв, что их не последует, поочередно вернулись к своим делам.

Мужчина в пальто дождался пока последняя пара глаз администратора за стойкой не переключится на подошедшего человека и только потом перевел тяжелый взгляд на курьера. Тот ещё сильнее задрожал, прикусив нижнюю обветренную губу. Тонкая струйка крови побежала вдоль гладкого подбородка. Бурая капля сорвалась вниз и разбилась о мокрую туфлю. Вспомнив о поставленной ему кем-то задаче, он мимолетом глянул на прижатый к груди пакет, снова на получателя в кресле и медленно, как пойманный вор, оцепеневший перед дулом ружья, поставил его на пол.

Курьер выпрямился и вновь протер вспотевшее лицо грязной тряпкой, окончательно измазавшись в цвет золы. Через несколько секунд нарастающего напряжения тактичный жест рукой указал на выход. Сигнал до парня дошел не сразу. Он испуганно глядел на то место, где только что была рука, и только потом встрепенулся, несколько раз судорожно кивнул и, вытирая подбородок, поспешил уйти из зала гостиницы.

Выждав, Мужчина в пальто встал с кресла, сунул руку в карман, другой схватился за ручку пакета и направился к туалету. Там он проверил наличие торчащих из-под дверей ног и вошел в крайнюю из кабинок. Из пакета он вынул небольшую колбу с прозрачной жидкостью, за ней шприц и заправил в него содержимое. Прикрыв иглу крышкой, он отправил ее во внутренний карман пальто. Движения были отточены до автоматизма, как у опытного часовщика, почему времени потребовалось куда меньше, чем на ожидание курьера. Собрав оставшиеся фрагменты обратно в черный пакет, он оставил его за унитазом и вышел из туалета. Перед уходом он оставил карандашом еле заметный треугольный значок у ручки двери.

Спокойно взбираясь по лестнице, он по пунктам проверил план, листая картотеку в офисе памяти.

– Паш! Паша! – послышался восторженный женский голос за спиной.

Обернувшись, он увидел стройную темноволосую девушку с большими карими глазами и тонкими губами, скрывающими улыбку с ненормально острыми клыками. На скулах виднелись два заживших белесых шрама. В тот день она прогуливалась по парку недалеко от дома, назло надвигающимся тучам, и как ни странно попала под сильный ливень, наверное, самый сильный, что когда-либо опускался на город. В попытке спрятаться среди деревьев, она побежала через кусты, где одна шальная ветка располосовала ее лицо, оставив ещё одну историю в памяти.

– Откуда ты…

– А здороваться тебя не учили? – она резко оборвала его, не дав закончить вопрос. В ответ она получила только пару удивленных, как при виде чего-то невозможного, глаз. – Давай сначала я: здравствуй, Павел, – она присела в реверансе, оттянув пальцами края джинсовой куртки. Паша сглотнул слюну, комом скопившуюся в горле.

– Привет, Жень, – почти шепотом ответил он. – Почему ты здесь? – она скорчила недовольную рожицу, но, моментально стерев ее, спокойно взглянула на Пашу.

– Мне тут работу предложили. Платят копейки, зато будет что покушать. Не хотела тебе говорить, ты ведь сейчас и так с квартирой… подожди-ка! – она угрожающе подняла правую бровь. – А ты тут что забыл? Ты же, кажется, ушел искать для нас квартиру. – Паша растерянно зачесал затылок.

– Да-а… я тут именно этим и занимаюсь. Точнее занимался, – Женя сложила руки на груди. Она не произносила ни слова, как детектор лжи, оценивая сказанное.

– Ну тогда ладно, – ехидно продолжала она, – а то я уже испугалась, будто ты мне изменяешь. – Ее взгляд упал на часы у выхода. – Все, мне пора, – она поцеловала Пашу и хотела уйти, но щелкнув пальцами, остановилась. – Ты же не забыл, что мы сегодня в парк идем?

– Ровно в восемь? – обреченно спросил он.

– Ровно в восемь, – повторила она и, слегка приплясывая, спустилась вниз по ступенькам.

Крепко сжимая кулак, он наблюдал за постепенно отдалявшейся девушкой. Такой счастливой, такой живой. Она исчезла за поворотом, и он смог выпустить скопившийся тяжелый воздух из легких.

Он судорожно улавливает последние крупицы ее запаха, витающие в воздухе. И вот они окончательно испарились. Смотрит на часы. 8:31.

– Опаздываю, – сухо произнес Мужчина в пальто и продолжает взбираться по лестнице.

С каждой оставленной позади ступенью Паша все больше забывал про встречу с Женей. Одна – в блокноте ластиком стерлось её глуповатое выражение лица, вторая – исчезли убранные в хвост волосы, третья – убрана вся одежда, оставив одни безжизненные контуры, четвертая – на помятом листке остались катышки от стертого карандаша, пятая – на граммофоне с пластинки убрана игла, оборвав звучание её мягкого голоса. Весь последующий путь Мужчина в пальто просидел один посреди офиса памяти в полной тишине, сосредотачиваясь на задаче.

Дверь номера открыл взрослый мужик лет сорока пяти. Судя по недоверчивому взгляду и неровной наколке на костяшках левой руки гласящей «В-А-С-Я» человек сидел. Залысина. На теле белый халат и махровые тапочки, вероятнее всего выданные гостиницей. На рукаве еле заметное пятно от майонеза.

Мужик смотрел на стоящую перед ним шестерку, недовольно хмуря торчащие в разные стороны брови, будто видя перед носом врага народа.

– Тебе чего? – спросил он, одновременно пытаясь языков выковырять застрявшее между зубов мясо.

– Я сантехник, – голос Мужчины в пальто звучал безразлично и одновременно устало, чтобы сойти за простого работника ЖКХ. – Директор гостиницы сказал, что, мол, вы жильцов снизу заливаете. Отправили проверить.

Вася внимательно осмотрел его снизу вверх:

– Вам там в ЖЭКе, я смотрю, платят хорошо, – недоверчиво отметил он.

– В смысле?

– Да костюмчик твой. Я в таком только у президента по телеку видел.

Паша с досадой сомкнул челюсти, вспомнив, о спрятанной униформе в туалете на этом этаже.

– У брата свадьба сегодня, – незамедлительно выдал он, – я свидетель, а тут напарник ещё подменить попросил. И вот, – он развел руки, обрисовывая ситуацию, – пришлось выкручиваться. И чем быстрее я тут закончу, тем меньше мне придется выслушивать причитания его жены, – Вася нахмурился мрачнее прежнего.

– Инструменты твои где? Зубами своими гайки крутить будешь? – он скрестил руки на груди.

Мужчина в пальто напрягся, но поспешил выдохнуть и измученным работой взглядом посмотрел на цель.

– Слушай, мужик, я же говорю, я сюда не чинить пришел, а просто посмотреть, что там да как, – он обронил голову назад, словно его шея оказалась сломана и замучено продолжил: – Ну позвони вниз, я не знаю. Время тикает, мужик.

– Что мне делать решу как-нибудь без твоих советов, ясно? – Мужчина в пальто выпрямился и поднял обе ладони верху. Вася громко прочистил горло. Почесав лысеющую макушку, он сделал шаг назад. – Так, здесь жди, – приказал он, закрыв дверь. Через три минуты и тридцать четыре секунды она вновь открылась, на лице владельца номера камнем застыло желание кого-нибудь придушить, но, взглянув на сантехника, оно смягчилось до простого избиения. – Короче, свидетель, – начал он, угрожающе тыча указательным пальцем, – у тебя есть время, пока я делаю себе пожрать, ясно?

– Больше и не понадобится, – ответил Мужчина в пальто.

Пока Вася рылся в холодильнике, пытаясь найти злосчастную колбасу, впущенный им сантехник сжал его мертвой хваткой, обрубив поступление кислорода в мозг, и удерживал до потери сознания. После чего перетащил обмякшее и тяжелое тело в расстеленную постель, уложил лицом верх и достал шприц, что ожидал во внутреннем кармане. Игла вошла в вену на правой руке и впрыснула содержимое в кровь. Мужчина в пальто спрятал ее обратно и накрыл Васю одеялом до кадыка.

Перед уходом он выкинул в мусорное ведро лишнее на кухне. В частности, с паркета исчез надкусанный бутерброд и прибраны разбросанные в процессе борьбы приборы. Затем тщательно оттер все места, на которых могли остаться отпечатки пальцев.

Как только от его присутствия не осталось ни следа, Мужчина в пальто приоткрыл форточку и осторожно покинул номер, закрыв дверь на подготовленный заранее дубликат. Посреди рабочего дня прочие постояльцы либо отсутствовали, либо закрылись в номерах, огородив себя от мира, позволяя одинокой фигуре беспрепятственно спуститься в фойе и выйти из здания.

Поздно ночью Мужчина в пальто сидел на кухне и слушал, как в турке с двумя ложками кофе закипает вода, пытаясь этим незамысловатым звуком заглушить вновь кем-то поставленную на граммофон пластинку. Данный ритуал повторялся регулярно на протяжении вот уже трех месяцев. «Постоянство – залог любого профессионала», – вспоминал он слова Шпунта – второго приставленного к нему наставника. В эти тридцать две минуты он нерасторопно просматривал воспоминания, вставляя подписанные им же кассеты в видеомагнитофон. Он тратил считанные секунды на поиск нужной записи среди бесконечного количества заставленных ими полок, и всегда точно знал, что будет смотреть. На этот раз это был день, когда он впервые встретился с работодателем.

Все началось в августе прошлого года. Тогда, да, впрочем, как и сейчас, о постоянной работе говорили только в кабаках за полупустой кружкой пива и только то, как все было хорошо, когда таковая имелась. После смены власти люди массово лишались работы, и обреченные они вынужденно искали другое место для заработка. Паша, как и многие, остался без пригоршни в кармане, но, в отличие от остальных, не бросался на рожон, стараясь урвать как можно большую крошку со стола государства. Он брался за любую предлагаемую работу и с доброй улыбкой и чистым взглядом отрабатывал свои деньги.

Восьмого числа, примерно в полдень, он сидел на камнях, опершись спиной на вагон, в который только что загрузил вместе с такими же, как он грузчиками, три десятка мешков с картофелем, когда к нему подошел незнакомец.

Встав с боку так, чтобы ненароком не попасть в поле зрения работяги, он наблюдал, как молодой человек, дискутируя сам с собой вслух, натягивал одну за другой идеи о заработке и сразу же обрубал их острыми доводами против.

– Приветствую, – вдруг начал незнакомец. Паша встрепенулся и повалился набок. Лицо незнакомца осталось неприступным для эмоций. – Прошу прощения. Не хотел вас пугать.

Паша поднял взгляд и увидел склонившегося над ним старика в дорогом сером пиджаке и с длинной седой бородой, достающей почти до пояса.

– Это я виноват, – поднимаясь на ноги, ответил он. – Задумался тут что-то о своем. Не услышал, как вы подошли.

– Вам не за что извиняться, – настаивал незнакомец, – в этом недоразумении виноват я и никто более. – Паша натянул на лицо улыбку, но ничего, кроме желания уйти, не испытывал.

Повисла пауза, за время которой Паша успел отряхнуть штаны и рабочую рубаху. Незнакомец же внимательно изучал стоящего перед ним человека, скручивая кончик седой бороды.

– Мне пора, – заключил Паша, выбив немного пыли из штанины. – Приятного дня.

– Подождите, – остановил его незнакомец. – Признаюсь, я подслушивал ваши распри с сами собой и…

– Ничего страшного, – перебил его Паша, – никто же не умер.

Во взгляде незнакомца мелькнула невиданная ранее злоба вкупе с легкой надменностью. Казалось, что прямо сейчас он щелкнет пальцами, и посмевший перебить его таракан тут же исчезнет с лица земли, но, на счастье последнего, тот продолжил в той же форме, не уделив внимания выходке простолюдина.

– Так или иначе, м… – он вдруг запнулся и уставился на Пашу. Отрицательно покачав головой, незнакомец потянулся во внутренний карман пиджака.

Наблюдая за его движением, Паша сильно занервничал. Сомнений быть не могло, прямо на него выглядывала рукоять пистолета из закрепленной под подмышкой кобуры. Пальцы незнакомца застыли прямо рядом с ней, добавив масла в огонь нервов. Безусловно, времена шли неспокойные и порой услышанные истории о загадочных пропажах людей пугали до мурашек, почему неуверенность в том, что кто-то подобный может без проблем пристрелить человека средь бела дня, отпала моментально.

Паша отставил правую ногу назад в надежде, что старик этого не заметит, и приготовился бежать в случае, если догадка окажется верной.

В руке незнакомца оказался мягкий черный платок с небольшой треугольной эмблемой в углу, вышитой белыми нитками.

– Вот, возьмите, – он протянул ткань, – у вас щека испачкана, – его безымянный палец указал на свою правую щеку, – здесь.

Паша несколько секунд стоял ошарашенный, незаметно перенеся вес тела на заднюю ногу. Потом протянул руку и попытался как можно более естественно взять платок, в то же время не имея понятия, как это сделать. Он рывком вытащил его из пальцев незнакомца и сам удивился такому жесту, застыв в оцепенении.

– Вы думали, что я достану пистолет? – монотонно спросил незнакомец, поправляя пиджак.

Паша осторожно протер лицо платком:

– Если честно, то я был в этом почти уверен, – с опаской ответил он и тут же осознал, как глупо это звучит.

– То есть вы всерьез считаете, что господа вроде меня ходят по городу с заряженным до отказа револьвером и всаживают весь барабан в первого встреченного рабочего?

– Нет! Конечно, нет. Просто вы так резко остановились и уверенно потянулись в карман… я растерялся.

– А то, что шум от выстрела привлек бы сюда все уши в этом районе, вас не смутило?

Паша промолчал, не найдя подходящих слов для ответа. Незнакомец засучил немного рукав и взглянул на часы.

– Время ждать не привыкло, – подытожил он, – если позволите, то хотелось бы вас кое о чем спросить и, пожалуй, я вернусь к своим делам. – Паша аккуратно вытер нос и одобрительно кивнул. – Благодарю вас. По правде сказать, меня заинтересовали ваши рассуждения. Не каждый в нынешние времена способен здраво мыслить в делах, касающихся денег, и я всего лишь хотел узнать, для каких целей они вам понадобились? – лицо Паши помрачнело, что сразу заметил незнакомец. – Прощу прощения, если затронул что-то личное.

– Все в порядке, – натягивая обратно добрую улыбку, ответил Паша, – просто снова вспомнилось тут… – он выдохнул. – На самом деле тут нет ничего такого. Понимаете, сейчас с работой проблемы, да и меня уже несколько раз грозились выселить за неуплату, к тому же старые долги начинают понемногу всплывать. Все как-то неустойчиво.

Незнакомец внимательно вслушивался, и после того, как собеседник закончил, ещё несколько секунд не двигался, рассматривая его. После он вновь потянулся к внутреннему карману пиджака, перед этим демонстрируя весь процесс. Паша хмыкнул. В руке появились блокнот такого же цвета, как и платок, и маленькая ручка, которая по размеру не превышала указательного пальца, но, по количеству серебра, выглядела дороже, чем все, что сейчас было надето на Паше. Вырвав из блокнота листок, незнакомец спрятал его обратно в карман и что-то быстро написал на бумаге.

– Признаюсь, – начал незнакомец, – мне нечасто приходится общаться с людьми вроде вас. Нахваливать сейчас я вас, конечно же, не собираюсь, как, впрочем, и пытаться учить уму разуму, а вместо этого постараюсь помочь.

– Вы дадите мне денег? – с ноткой надежды в голосе спросил Паша.

– Нет, – прямо ответил незнакомец. – Я постараюсь помочь вам другим путем. – Паша неуверенно кивал головой, не до конца понимая, о чем идет речь. – Хорошо, – незнакомец протянул листок. – Приходите в указанное время по этому адресу. Там все и обсудим.

Паша взял листок и прочитал написанный адрес, поражаясь тому, как человек вообще может так криво писать.

– А где мне вас там искать? – оторвав взгляд от записки, спросил он.

– Не беспокойтесь. Я буду вас ждать, – утвердительно ответил незнакомец и снова взглянул на часы. Он странно поклонился, будто нагнувшись всем телом сразу, и исчез так же быстро, как и появился.

Паша перечитывал вслух написанный адрес, пока грозный голос не позвал всех с обеда. Он в спешке развернулся, сунул листок вместе с платком в карман и побежал к пустому вагону, в который стали заносить первые мешки.

Парень с вечно доброй улыбкой сидел в полшестого утра на скамье перед местом, указанным стариком с нелепо длинной седой бородой. Он практически не спал, если не считать того часа, проведенного в дреме на мешках, во время перерыва между прибытием вагонов. Не был дома и не помнил, сколько уже здесь просидел, нервно потирая черный платок в кармане. Он смотрел на вывеску со странным названием «Коржик» с постепенно меркнувшими лампочками вокруг металлических букв и не мог представить ни одного аргумента, препятствовавшего его входу в дверь под ними. Как и в минуты перед встречей с незнакомцем, он, подкидывая вслух идеи, обрубал себя на полуслове, выводя на передний план возможность получить нужные ему средства, если сейчас найдет в себе силы, чтобы подняться со скамьи.

Он ждет того момента, пока лучи летнего солнца полностью осветят табличку над входной дверью, после делает глубокий вдох и пытается ровно выпустить воздух обратно, но вместо этого выдает прерывистую и еле заметную струю пара. Поднимается, упершись обеими руками в колени, и настойчиво идет к входной двери, не переставая сжимать и разжимать пальцы.

Внутри оказалась совершенно обычная пивная со стоячими круглыми столами, небольшим прилавком, за решеткой которого томились бутылки со смотрящими на посетителей этикетками, и грубой женщиной, что разливала пенное уставшим от жизни работникам. Заведение ещё не открылось, поэтому она стояла посреди помещения и убиралась, делая шваброй взмахи такой силы, что в скором времени должна была протереть дыру в деревянном полу. Заметив на пороге незнакомое лицо, она недовольно напыжилась, но продолжала заниматься своим нехитрым занятием.

– Вы все же пришли, – прозвучал знакомый голос откуда-то из-за угла. Паша повернул голову и увидел стоящего возле стены незнакомца. – Проходите и закройте за собой, дверь, будьте добры.

Паша прикрыл дверь и сделал несколько осторожных шагов в его сторону, с опаской поглядывая на мывшую пол женщину, потом на свои запачканные ботинки.

– Не переживайте, в этом месте всегда грязно, – грубая женщина нахмурилась.

– Это ваше заведение? – поинтересовался Паша, аккуратно встав напротив незнакомца.

– Все ваши вопросы отложим на потом, – с настойчивостью начал он – в данный момент никакой информации друг о друге не должно быть, кроме той, что я приготовил. Вам ясно?

– Думаю да, – настороженно подтвердил Паша.

– Превосходно. В таком случае внимательно слушайте. Дважды повторять не буду. Как и сказал вам вчера, я могу помочь получить необходимые вам средства, однако есть одно «но».

– Но? – тихо переспросил Паша.

– Не буду вертеть вокруг да около и скажу прямо. В нашей работе присутствует немалый риск нарушения закона, – его речь звучала уверенно. Точно он отрепетировал ее, как диктор на радио, что только добавляло слушателю ощущение какой-то нереальности.

Паша незаметно отстранился немного назад. Опустив взгляд, он с полминуты растерянно всматривался в засохшее пятно на деревянном полу.

– То есть, вы позвали меня сюда ради того, чтобы предложить кота в мешке?

– Согласен, звучит не лучшим образом. Но и вы должны понимать, что доверять все секреты первому встречному – это безответственно.

Паша, подумав, одобрительно закачал головой.

– Хорошо, – подытожил незнакомец. – Уговаривать вас не имеет никакого смысла. Предлагаю поступить следующим образом. Это заведение закрывается ровно в двенадцать часов – полночь, если угодно. Я дам вам время обдумать мое предложение. Если вы не вернетесь до того, как я поверну ключ в замке, то посчитаю это отказом, и с большей долей вероятности наши пути больше никогда не пересекутся, а вы так же сможете загружать вагоны до самой пенсии.

– А если я все же приду? – поинтересовался Паша, медленно отрывая взгляд с пятна на полу.