…В детстве, много лет подряд, каждое лето я проводила каникулы у бабушки в деревне. Если бы мои родители нормально зарабатывали, то мы непременно отдыхали бы на море, в хорошей гостинице, в номере, где вид из окна выходит на синий безграничный простор и по утрам слышны крики чаек и шум прибоя. Но отец мой был простым учителем истории, а мама – чертила чертежи в проектом бюро, так что, сами понимаете, ни о каком шикарном отпуске в нашей семье речи не шло. Выбор для меня был невелик: либо летний лагерь, либо – деревенский отдых. Я выбирала второе, поскольку могла спать сколько пожелаю, делать что захочется, не жить по дурацкому расписанию и закрывая глаза, мечтать, не боясь, что кто-нибудь тебе помешает.

У бабушки был большой просторный дом. Одна из комнат всегда была закрыта на ключ и сколько бы я не расспрашивала старушку, что находится в потайной комнате, она не отвечала на мои любопытства и категорически не позволяла туда заходить. Запретная комната манила меня и занимала мое воображение. Если бы я попала туда, то непременно нашла там сундук с украшениями, магические книги, старинные гадальные карты и приворотные зелья, – так мне казалось. Всё, что под запретом – кажется желанным. Всё, что недоступно – мечтаешь получить. Всё, что под замком – хочется открыть. Обожаю чужие секреты! И люблю придумывать свои.

Однажды случилось чудо: бабушка ушла на почту и забыла взять с собой связку ключей. Почтовое отделение располагалось на другом конце деревни, бабуля ходила медленно, так что времени у меня было предостаточно. Предвкушая познать все тайны загадочной комнаты, я наконец-то открыла дверь. Сердце бешено стучало. Моё воображение рисовало всё, что только может представить себе девочка в двенадцать лет. Ах, это сладостное предвкушение момента, который я рисовала в своем воображении много раз! Но… Увы и ах! Я не увидела там ничего!

Дверь открылась и взору предстало пустое помещение, мрачное и темное. Единственный тонкий лучик солнечного света пробивался в маленьком окне сквозь узкую щель плотных штор и проходил полоской по дряхлому комоду, на котором отчетливо виднелся толстый слой пыли. Серые стены. Одинокий колченогий стул посреди комнаты. И старинная железная койка с панцирной сеткой в углу.

Моему разочарованию не было предела: никаких тебе таинственных амулетов, секретных свертков или семейных тайн. Ничего! Со злости пнув ногой старый никчемный стул, я плюхнулась на обшарпанный деревянный пол посреди унылой комнаты и заплакала от обиды. Оказалось: когда в этой комнате много лет назад умер мой дед, бабка закрыла её на ключ и больше туда не заходила.

В детстве мне нравилось подсматривать в замочные скважины, следить за кем-то через щель в заборе, заглядывать в окна без штор и наблюдать за происходящим. Впрочем, незаметно подглядывать за людьми и представлять себя на их месте нравится мне и сейчас. Но, положа руку на сердце, признаюсь: в большей степени я люблю, когда смотрят на меня, исподтишка разглядывают такую красотку, как я, и, конечно же, завидуют мне. О, как же хорошо я считываю взгляды подобного рода, как женские: ”Какая она красивая! Везет же некоторым!” так и мужские: ”Вот это женщина!”. Обожаю именно такие, направленные в мою сторону, заинтересованные взгляды. Скажу вам по секрету: завистливое восхищение меня будоражит и вдохновляет. Да-да, вдохновляет. На что? На новые истории, полные полунамеков и тайн. Знаете, как я умею сочинять? Ого-го как! С ходу могу придумать такой поворот и сюжетец, что рты раскроются от удивления!

По словам бабушки, в юном возрасте я была большой фантазеркой. “Если бы да кабы, то во рту росли грибы”, – часто говорила мне бабуля. Мне эта присказка нравилась. Может потому, что бабушка всегда произносила её весело, с улыбкой и непременно целуя меня в макушку? А может и потому, что грибы во рту в далеком детстве представлялись мне неким волшебством: внутри тебя во рту – целая грибная полянка!

Ах, если бы… Мне нравится ставить себя на чужое место. Оказавшись на месте другого ты, как по волшебству, видишь, что происходит внутри чужого человека, параллельно наблюдая за тем, что творится снаружи. И тогда, объективно, пусть и мысленно, но ты можешь что-то исправить в нужном моменте так, как тебе покажется правильным.

Когда-то в детстве я придумала игру в “если бы…” и играю в неё до сих пор. Увлекательное, замечу вам, времяпровождение! Что поделать, если я люблю витать в облаках!

Взять хотя бы Катю. Она моя давняя подружка. Высоченная каланча – метр восемьдесят восемь, играет в баскетбол, ежедневно тренируется, не пропускает сборы и получает удовольствие от каждых соревнований. Если бы я была на ее месте, то прямиком отправилась бы в модельный бизнес. Это же так замечательно: носить модные вещи, красивые украшения и ходить с гордо поднятой головой, смотря на всех с высоты своего модельного роста. Пропадать на кастингах. Путешествовать по миру. Сниматься для глянцевых журналов. Непременно участвовать в показах мод где-нибудь в Италии. И найти себе какого-нибудь богатого воздыхателя на безумно дорогой и комфортной машине.

Я бы совершала безумные поступки, капризничала, топала бы ножкой в туфельке на шпильке и с визгом бросалась в объятья любимого каждый раз при виде нового кольца с огромным камнем или другого шикардосного подарка.

У меня непременно имелась бы пара-тройка милых женских чудачеств (я бы придумала что-то сама или подсмотрела бы идеи у неистовой Луизы Казати – уж кто-кто, а она в этом знала толк). Donna capricciosa! Мои невинные причуды мне бы, естественно, прощались: ведь это – всего лишь восхитительные пикантные вишенки на моем очаровательном торте.

Эх! Я бы столько всего натворила на месте Кати! Отчего она, глупая, выбрала спорт? Могла бы блистать на подиуме и улыбаться в камеру, а вместо этого потеет на тренировках. Есть ли предел человеческой глупости, я не знаю. Мне кажется, моя школьная подружка Катя сглупила, не использовав свой шанс стать королевой подиума. Вот я бы на её месте свой счастливый случай точно б не упустила.

Напротив меня живет семья. Он работает детским терапевтом, она даёт частные уроки игры на фортепиано. Молодая пара: ему – 26, ей – 25. У них трое детей: две близняшки-шестилетки Варя и Даша, и крошка Ульяна трёх с половиной лет. Иногда по-соседски меня просят посидеть с детьми вечерами, крайне редко, если у них обоих случается аврал и появляются дела, не требующие отлагательств. Я приглядываю за девчушками, мне это ничуть не сложно. Даже весело: я представляю, что это – мои дети.

Если бы эти три малышки были моими, то я бы непременно поменяла им имена. Зачем девочкам старинные русские имена? Несовременно как-то. И скучно. Вот Вероника и Анжелика – совсем другое дело! Близнецы Ника и Лика – звучит красиво! Созвучно, согласитесь? А третьей, младшей, я бы дала имя, подходящее под ее внешность: кудрявые чёрные волосы, карие глаза с хитрым прищуром, энергия, бьющая через край и лёгкость во всём – настоящая итальянская донна. Я дала бы ей имя Лучианна – “легкая”. Мне нравятся необычные имена, особенно итальянские! Имя должно быть освежающим как капли морского бриза, исключительным и удивляющим всех вокруг, – таким, как моё, например.

Три мои дочки с красивыми именами непременно носили бы одежду в единой цветовой гамме. С утра я бы готовила им три одинаковых по стилю наряда. К примеру, джинсовые курточки с пушистыми юбочками а-ля балетные пачки. Или белоснежные свитера с белыми кроссовками и лосинами неоновых цветов. Обожаю непрактичные, но красивые вещи, чтобы ты в них сияла и бросалась в глаза!

Да будь у меня три дочки, я бы развернулась! Я бы красила им ногти по выходным. Мы бы играли в итальянский ресторан в субботний вечер, непринужденно изучая итальянские слова и поедая приготовленную мной усыпанную сыром лазанью, пиццу с оливками или спагетти с базиликовым соусом. Я бы научила их пить чай, держа в руках чашку и оттопыривать при этом мизинчик (я видела такое в итальянском фильме, мне кажется это забавно-милым).

Уж я бы не заставляла их повторять по десять раз скучные гаммы, учить наизусть стихи и корпеть над букварём. Детям надо подавать знания в легкой игровой форме, чтобы они радостно и не напрягаясь получали необходимое образование! Да и вообще, для девочек главное не учёба, а внешние данные. Красивая bambina – это удачная судьба. Всем мальчикам нравятся красивые девочки. Всем мужчинам хочется эффектно бросить к ногам красивой женщины свои богатства. Dolce vita – для красивых девочек, как не крути.

Еще я бы придумала для своих детей праздник “день всего-что-ты-хочешь”. Один раз в месяц мы с утра и до вечера делали бы все, что хотели: покупали любые игрушки, кушали там, где пожелали и посещали те места, куда давно хотели попасть. Эдакий чудесный день, в котором родители в роли волшебников исполняют все детские пожелания.

И если бы я вышла замуж и у меня были три дочки, то муж бы мой был, конечно, не простой детский врач в поликлинике напротив. Он бы был амбициозным и не искал бы себе работу поближе к дому, чтобы если что – всегда быть неподалеку. Отец моих детей если бы и был врачом, то трудился бы частным образом в какой-то престижной клинике с кучей благодарных пациентов. Как можно позволить своим дочерям иметь отца, чьей зарплаты хватает лишь на самое минимальное? И, конечно, уж я бы точно не позволила младшей дочке донашивать старьё после старших. Это неприемлемо, как по мне.

И главное: я бы сто процентов не вышла замуж в восемнадцать лет за студента медицинского института, как это сделала моя соседка. О чем она вообще думала в тот момент? O, mamma mia! Всё-таки женской глупости и недальновидности, порой, нет предела. Простой студент без гроша в кармане – уж точно герой не моего романа!

Сергей. С ним мы учились в одном классе и он всегда помогал мне с уроками в старших классах. Стабильно раз в неделю приходил ко мне домой. Моя мама ставила нам в комнату горячие пирожки с картошкой и мы, поедая эти тёплые жареные вкусняшки, принимались за дело. Не торопясь и не раздражаясь на моё полное непонимание, Сережка объяснял мне алгебру с геометрией, в которых я до сих пор, признаюсь честно, не сильна. Не знаю почему, но он изо всех сил старался мне помочь понять эти формулы, графики, линии и квадраты гипотенуз. Признаю: он был немного занудный, но такой милый!

Что тут скрывать? Мне Сергей нравился. Невысокого роста, спортивного телосложения. С голубыми глазами и светлым кудрявым чубом. Носил рубашки в клетку и джинсы. Любил играть в шахматы, и мне привил к этой игре неподдельный интерес. Шутя, он называл меня “шахматная королева”, и мне это нравилось. Говорил всегда неторопливо и спокойно. Я никогда не слышала, чтобы он когда-то кричал или повышал голос. Мне казалось, что он был в меня влюблен.

Однако в выпускном классе наша “учёба под пирожки” стала делом редким. Иногда одноклассник по привычке забегал ко мне, предварительно предупредив о своем визите по телефону. Я поняла, что Сергей влюбился. В девушку, старше себя на три года, как я потом узнала. Его любовь оказалась для него видимо таким ярким событием, что он, едва окончив школу, женился, не раздумывая. Вместо института, куда бы он с его прекрасным аттестатом непременно поступил, он пошёл работать и учиться на заочном факультете. У Сергея были отличные возможности, а он взял и променял благополучное будущее на непонятные перспективы! Влюбился он, видите ли!

Судя по всему, его красивая жена, его bella donna – особа требовательная и принадлежит к тем дамочкам, которым жизненно необходимо держать кого-то рядом в постоянном напряжении. Серёгина жена, по всей видимости, является той самой “феей из Бомбея”, которая в детстве докучала отцу и досаждала брату, а теперь на законных основаниях играет на нервах мужа (смело предположу, что со временем она переключит своё внимание на зятя и постарается “засесть ему в печенках” на долгие годы). Она из той породы женщин, которые не дают покоя ни одному мужчине, находящемуся рядом, по крайней мере мне так показалось. А я не ошибаюсь. Никогда! Уж поверьте.

Как же много раз я представляла себя на ее месте! Ах, если бы я была женой Сергея! Я закрывала глаза и видела, как оберегаю своего любимого, глажу ему рубашки в клетку и целую его по утрам, заваривая чай. Я заставила бы его очно учиться в институте. Ухаживала бы за ним, встречала с улыбкой по вечерам в красивом шелковом пеньюаре. Мы бы ужинали при свечах, рассказывая друг другу, как прошел день. В выходные гуляли бы в парке, жарили шашлыки и играли в шахматы. А по ночам он бы говорил мне: “Спокойной ночи, моя шахматная королева” и мы бы засыпали с ним в обнимку. Эх, сколько бы ценных моментов мы проживали с ним ежедневно! Почему он этого не понимает, глупый? Да я бы на его месте давно уже бросила стерву-жену и сделала мне предложение, не упустив возможность удачно сложившегося текущего момента, что я ещё не замужем.

Я стою на крылечке, удобно облокотившись на припорошенные снегом ажурные кованые перила. Обожаю Новый год со всей этой сказочной суетой и с верой в волшебство! Наслаждаюсь морозным воздухом, разглядываю снежинки, аккуратно падающие на блестящие новогодние игрушки на елке перед кафе. Я бы хотела оказаться на месте самой красивой игрушки на елке, чтобы ощутить каково это, когда ты (самая красивая среди всех прочих) притягиваешь взгляды и все тобой восхищаются.

Ещё я бы хотела оказаться на месте своей кошки Белиссимы, чтобы почувствовать себя всеми любимой и при этом абсолютно независимой: гулять в любое время суток, возвращаться, когда захочется и спать, сколько влезет.

А ещё я бы хотела оказаться на месте беспечной итальянки на высоченных каблуках (всенепременно – в мехах, небрежно наброшенных на плечи). Представляю: шикарная я сижу за круглым столиком в уличном кафе. Беззаботно болтаю с кем-то, широко жестикулирую и невзначай задеваю рукой бокал красного вина. Смотрю, как разбивается бокал и на белоснежную скатерть проливается насыщенно-красный напиток. Улыбаюсь, хлопаю в ладоши и громко кричу: “Allegria! Где пьют, там и посуду бьют”. Вино течёт по столу и я наслаждаюсь текущим (в данной ситуации – в прямом смысле слова) моментом, ведь в Италии пролить вино – прекрасная примета, это к счастью: “Allegria!”.

– Аллегра! Аллее-е-е-е-е-гра! Где ты? В каких облаках, Аллегра, ты витаешь?

Громкий мужской крик выбил меня из колеи. Своим грубым голосом сердитый хозяин кафе вернул меня в неказистую реальность. Я так отчётливо представила себя на месте прекрасной синьорины, что мне нисколько не хотелось возвращаться в свой нынешний мир, а хотелось продолжать игру в “если бы…”.

Я вздохнула и пошла убирать столик у окна, которые только что освободили три подружки. Дамочки довольно долго о чем-то разговаривали, – наверняка обсуждали мужчин. И руку даю на отсечение: не иначе как у одной из них случилась несчастная любовь, pasticcio amoroso так сказать. Но мне на них на всех наплевать, если честно: пришли, ушли. Лишь бы чаевые нормальные оставляли.

Единственно на кого мне было не наплевать сегодняшним вечером, так это на самый дальний столик в углу. Маленький круглый стол на двоих, за которым сидел мой Сергей (рубашка в клетку) со своей женой (глубокий разрез-декольте, на который все мужики в кафе непроизвольно пялятся). Они пили кьянти и улыбались друг другу так, словно не виделись тысячу лет.

Надеюсь, никто из них не разольет вино на скатерть: ведь счастье, текущее в виде струйки бордового вина по белой скатерти – это исключительно моя мечта! Мечта, которую никто не вправе у меня отнять.

Когда-нибудь я куплю путевку в Италию. И – о, чудо! – я улечу в страну, где все откровенно-смелы в своих желаниях и где мое имя наконец-то оценят по достоинству. Mia fantasia! Если бы я оказалась в Италии, то…

Внутри и снаружи

СНАРУЖИ

Не смотря на сильный вечерний мороз, они неспешно шли по центральной аллее города. Молча. Им предстояло пройти ещё три остановки до дома (впрочем весь их небольшой городок можно было при желании без усилий обойти пешком). Снег медленно опускался и приятно поскрипывал под ногами.

Главный проспект вместил в себя все самое лучшее в этом городке. Город словно приложил все усилия, чтобы хотя бы в одном месте жители забывали об унынии серых улиц, колдобинах на дорогах, обшарпанных подъездах и минимальном количестве хороших мест отдыха. Центральный проспект как прожорливый монстр-гурман, вбирал и поглощал все лучшее в городе, обольщая людей атмосферой праздника, усиливающейся по вечерам благодаря завораживающему свету ослепительных огней. Здесь всегда было эстетично, многолюдно, относительно чисто – словно ты попадал в другой мир. Центральная часть – иллюзия благополучия маленького городка, где жители отвлекаются от хандры и вдруг оживают, на время становясь частью движущейся куда-то жизни.

С двух сторон дороги, освещенной фонарями, сплошной линией шли яркие огни витрин магазинов вперемешку с окнами кофеен. Витрины магазинов, словно соревнуясь друг с другом, наперебой зазывали к себе, мигая разноцветными лампочками и соблазнительными предложениями в виде огромных процентов со скидками. Окна кофеен, напротив, манили приглушенным светом и атмосферой какой-то притягательно-волшебной неторопливости.

Новый год наступал ещё через месяц, но вся окружающая обстановка, особенно в вечернее время, изысканно и изящно обманывала, говоря о том, что праздник наступит чуть ли не завтра. Люди, попадающие под яркие рампы приближающегося новогоднего торжества, непроизвольно улыбались друг другу и наслаждались предпраздничной суматохой.

Двое. Они шли мимо всего этого мерцания, но, в отличии от большинства, не испытывали никаких радостных эмоций. Пара словно и не замечала всего этого разнообразного в своей яркости мерцающего балагана, который лихо увлекал за собой. Праздника никому из них не хотелось, наверное поэтому они и игнорировали атмосферу, пусть искусственно созданного, но все-же предновогоднего веселья вокруг.

Она хотела развода. Он хотел развода. Но они не могли развестись. Возвращались домой от своих друзей, с которыми вот уже десять лет подряд отмечали Новый год. Нынешнее 31 декабря не станет исключением: других вариантов попросту не имелось. Всю дорогу, идя пешком рядом друг с другом, они почти не разговаривали. Шагали рядом, но врозь, как безразличные друг к другу незнакомцы.

Старшая дочь, Кристина, с легкостью согласившаяся остаться с тремя младшими братьями, уже раз пять за вечер успела позвонить родителям на телефоны с единственным вопросом: “Скоро ли вы вернётесь?”. Но в этот поздний час дети уже уснули и можно было бы и не торопиться домой.

Она вдруг подумала о дочери и сердце ее предательски защемило: еще полгода и ее маленькая девочка, ее Кристиночка закончит школу и уедет в большой город, подальше отсюда, поближе к перспективам и настоящей, а не поддельной суматохе жизни. Когда-то и она хотела так: убежать и не возвращаться, но ей не хватило смелости. А Кристине – хватит. Она ей поможет, поддержит и если будет необходимо – насильно выкинет ее из городка, в котором жизнь по сути никуда не движется.

Проходя мимо кофейни, она с завистью смотрела на уютную обстановку, выглядывающую из-за окон, на медленно идущих официантов и на многочисленных посетителей. Ей вдруг так сильно захотелось оказаться там, внутри! Вдохнуть умопомрачительные запахи кофе вперемешку с манящими ароматами ванили, сдобы и корицы. Влиться в беспечные разговоры ни о чем, на фоне то там то здесь возникающих звуков ложечек, стучащих о блюдца и шумом кофемашины, безжалостно молящей зерна кофе в мелкий песок. Стать свободной, легкой и безбашенной, какой она была когда-то давно, до встречи со свои мужем.

Она украдкой посмотрела на супруга: “Может предложить ему заглянуть в новую кофейню? Посидеть, поболтать? Расслабиться хотя бы не надолго? Отвлечься от всей этой домашней рутины?”. Но тут же отогнала от себя эту мысль. Отчетливо поняла: хочет без него, с ним – нет, не хочет.

Он шёл, не глядя по сторонам. Смотрел прямо перед собой, сосредоточившись на чем-то своем. И если бы она спросила мужа в эту минуту: “Милый, а о чем ты сейчас думаешь?” – он бы ответил ей, как всегда с иронией: “О любви. Я всегда думаю о любви”.

Ей вдруг показалось, что вся ее жизнь – череда ошибок, бездумных поступков и абсолютно непродуманных шагов. Она вдруг остро ощутила злость за свое юное безмозглое: «Да!» в ответ на его: “ Может поженимся, а?”. Она согласилась моментально, не раздумывая, мгновенно перерезав нитку к иной судьбе и к шансу даже представить себя в другой жизни (забавно, как всего один маленький, текущий момент может перелицевать судьбу!).

В ее голове вдруг мелькнула шальная мысль: “Интересно, как бы все было без него? Без детей? Какой бы я была? Что бы сейчас делала? Наверняка пила бы кофе в этой кофейне, непременно – в шикарном белом свитере. Хотя – нет. Точно – нет! Уехала бы без сожаленья из этого маленького города куда глаза глядят – в большие города, и в каком-то из них непременно бы наслаждалась наступлением нового года. Подыскивала бы себе туфли на шпильке серебряного оттенка и примеряла бы какое-нибудь умопомрачение в виде облегающего платья до колен”.

Он шел неторопливо и слегка раскачиваясь. Шагал и рассуждал: “Виски надо купить бутылки две, к новому году все подорожает. Младшим – ясен пень, игрушки. Кристинке – телефон новый, уедет ведь летом в свой институт и ищи-свищи, хоть звонить, может, будет часто. Глянет на телефон – отец подарил, и позвонит. И что они все рвутся куда-то к другим берегам? Как-будто тут не жизнь. Такая же жизнь, как и везде… И что-то надо жене купить в подарок на Новый год. Может духи? Или сумочку? Хотя ей к угодишь – всегда недовольна моими подарками: все не то и все не так. Лучше уж денег положу в конверт, а уж Нюся сама разберется каким образом их потратить. Она занавески хотела на кухню новые, вроде… И коробку конфет еще, пожалуй, купить надо, чтоб не просто конверт с деньгами отдать”. Далее его мысли переключились на нечто иное, о чем мужчины не рассказывают женщинам, но о чем им нравится думать, представляя себя в совершенно ином свете и в абсолютно другом варианте жизни.

Двое прошли мимо кофейни, манящей красивой картинкой внутри. Шли и думали каждый о своем. О чем-то, что скорее всего не сбудется никогда, но как приятно было об этом думать каждому из них поодиночке! И эти отдельные, скрытые друг от друга мысли, словно согревая их, не давали ощутить зимний холод, жгучий мороз, а также одиночество вдвоём в бесконечном тупике, с которым оба уже давным-давно смирились.

Виктор и Нина – две половинки одного целого, объединенного детьми, ипотекой на квартиру, кредитом на машину, общими друзьями и пока еще совместными семейными ужинами по выходным.