Прошло всего ничего: пять-десять минут, но ей показалось, что вечность застряла в этой сейчас одинокой кухне.
Если я полезу к нему в ванную, это будет как издевательство. Или я признаю вину и отмаливаю прощение особо неработающим способом. Или как будто делаю вид, что ничего не произошло.
Она мяла в руках его тёплую кружку и совершенно забыла, что носит в себе несколько детёнышей. Ещё через какое-то время Далила услышала шаги мужа в коридоре, и тут же у неё потянуло в низу живота. Она тотчас запаниковала. Лёгкая боль опрокинула верх дном её недавнюю заботу и она криком позвала того, кто уже был совсем близко.
– В чём дело, дорогая?!
– Малыши! У меня будет выкидыш!
– Нет же, глупенькая! Так всегда бывает, у всех беременных.
Хрисанф, не желая её пугать, пальцами массировал в месте, где возникли неприятные ощущения. Холодная испарина покрыла его тело, но он старался не выдавать жене свою обеспокоенность.
– Ну как? Легче? Прошло?
– Да… Но как будто дрожит…
– Это ты сама дрожишь. Успокойся.
Агний продолжал гладить, попутно слегка хлопая по её ногам, потому что их немного сковало. Затем не удержался, выдохнул и стал гладить уже её лицо.
– Всё прошло, дорогая. Нечего бояться. Так бывает. Мы же живые. Рефлексы просто. Не надо всегда так остро всё воспринимать. Наоборот, хуже сделаешь. Мамы всегда должны быть спокойны и величавы, как статуи Будды, хорошо? Так сама природа и придумала: инстинкт сохранения.
– Слава Богу, Господи! Я жутко испугалась. Думала, мы их потеряем.
– Не думай всё время об ответственности. Что это моё наследство и так далее. Это же твои дети тоже. Наши дети. Они довольно крепкие, верь им. Я ещё не видел таких здоровенных бычков и коровушек!
– Ты так считаешь?
– Да. Посмотри на Урсулу, Хайджи, Милу и Айсена. Ведь им постоянно давай побольше добавки и уже сейчас требуют всяких развлечений. Ох и намучаемся же мы с ними, когда чуток подрастут! Похудеем и обрастем мышцами, наверное! Такие гиперактивные!
– Спасибо.
– За что?
– За то, что так любишь их.
– Что поделаешь. Любовь с меня не спрашивалась. Люблю я вас, что поделаешь.
Хрисанф положил голову на её живот и тихонько стал напевать какую-то тихую приятную песенку на неизвестном языке.
– Дети любят музыку. Пой им всегда. Когда-то до слов, говорят, была музыка. Песня. Слово было. Но оно тогда было простое и понятное. Всеобъемлющее. Поэтому маленьким нравится музыка. Они помнят её. Филогенез.
Далила пыталась руками ерошить его волосы, так как после душа он не успел как следует вытереться, а после у него пот пошёл градом, так что там всё запуталась и прядями оставляло влажные следы на её футболке.
– Ты меня любишь?
– Конечно.
– А я думала, что ты меня разлюбливаешь, когда вот так смотришь в те моменты, например, когда сегодня пришёл.
– Прости, я заставил тебя ждать. Мы немного поболтали со старшим братом.
– Ой! Они на тебя наезжали?
– Есть немного. Но прикрывались, будто ни при чём.
– Ах, бедняжка, досталось же тебе.
– Ещё как. Но мне понравилось. Как по-настоящему. Миэстэбин буллардахтара ди, уолаттар!
– Это и есть по-настоящему. Но, если что, я им ничего не говорила вообще.
– Ты это о чём?
– Ну, я говорила девчатам. Да и то, так просто, по женской части.
– Дурашка. Разве ты не знаешь о семейном радио! Везде наушники.
– Прости. Я не хотела, чтобы тебя огрели.
– Да ничего. Стервы – моё всё. Ты же знаешь, как долго я пролаживал путь к твоим родным. Это бесценно для меня.
– Да ты покорил их с первого раза. Ты всех покоряешь с первого раза.
– Это тебе так кажется, огонь моих чресел. Я же надрываюсь как проклятый раб на самом деле.
Они устроились на лёгкой кресле-качалке: сначала он, в одной руке – Далила, в другой уже остывший кофе, но абсолютно вкусный для него, так как приготовлено любимой.
– Помнишь нашу первую встречу?
– Да. Ты конъюгировал с моей подругой детства, после того как меня сшибла волна от Калиты. Мне было восемь лет.
– Такая маленькая няшка. Столько лет прошло.
– Я ходила по забору. Как все советские дети. Забор был довольно высокий, а внизу с той стороны (не наш двор, а другой) был всякий хлам, металлолом разный, разбитые бутылки.
– И останки мопеда.
– Калита по заданию гонялся за каким-то чуваком, который спасаясь бегством невесть как попал в наше село.
– Мы с Калитой относим себя к осторожным атеистам, но иногда внутри я перекрещиваю все свои догматы, факты и цинизм, и украдкой, тайно, считаю его своим личным Ангел-хранителем. Ведь именно благодаря ему я встретил тебя. Своё счастье. Моя благодарность ему безгранична.
– Вообще-то, было больно. Этому твоему ангел-хранителю, старому хрычу, было плевать на какую-то дворовую девчонку. Он ускакал дальше.
– Чудо. Чудо то, что я навязался с ним в это путешествие. Просто чудо. Какова вероятность! Калита побежал дальше петлять за заказом, а я увидел, что "шальная пуля" кого-то сбила. Честно говоря, мне на такие вещи было наплевать тогда. Вообще как с высокой колокольни.
– Но ты подошёл.
– Чудо.
– Я упала на тот злочастный мопед с высоты забора, рухнула прямо спиной и слегка повредила позвоночник. От чего у меня сперло дыхание и я не могла сразу говорить.
– Я конъюгировал в твою подругу и помог выбраться с того адового оврага.
– Она водила пальцем перед моим носом и глазами вправо-влево, проверяя мои ответные реакции. Надо позвать скорую, сказала она серьёзным и в то же время насмешливым тоном. Это показалось мне таким странным и непохожим на неё. Играет во взрослую, думала я.
– Я спросил: "Скажи, как меня зовут?"
– Чтобы выпустить остатки воздуха, неправильно застрявших в межреберье, как мне тогда казалось.
– И ты действительно постаралась это сделать, малышка моя. Ты еле-еле произнесла сдавленным голосом, превозмогая боль и неудобство, причинённые падением и ударом Калиты.
– Свет-А…
– Всё правильно. Реакции в норме. Так меня и зовут. До свадьбы заживёт!
Хрисанф отставил опустошенную чашку на пол и крепче обнял её.
– Как давноо это было! А я помню, как будто это было вчера. Твои друзья все по вечерам надевали ветровки-гимнастерки горчичного цвета. А у тебя была под а-ля гимнастерка мягкая аккуратная курточка серо-зелёного цвета с видным прошивом, как у джинс, которую ты так не любила, и хотела, как у всех – жёлтую или болотную. Сейчас эта легенда у нас в маст-хэв в линейке Далила демократ. Под ней видавшая виды в играх и повседневке свитра лазурной окраски с ромбическим под Англию узором. Как говорится, натуральная синтетика. В локтях и манжетах колер стерся до белизны. Ты его также ненавидела, но, тем не менее, надевала, потому что вот под ту курточку, тебе казалась, она ложилась как надо. Сочетать никогда не сочетаемое – всегда было твоим коньком и так естественно это у тебя получается! Я, честно, сам ненавижу те тряпки, которые на тебя напяливаю. Потому что, возможно, эта лазурь с зелено-серым смотрелась бы хорошо на любой другой девушке, но только не на тебе. Ты всегда выглядишь как с дуба рухнувшая! Рухнула же ты на меня в тот прекрасный тёплый летний вечер! Косы калачиками, баранками, в волосах мягкие ленты (не капроновые) с синим средним горошком, пробор посередине, но всегда чуть криво, неидеально. Надо лбом, и возле висков куча " утиного пуха". Заспанные, сонливые опухшие глаза цвета древесной коры, смотрящие на меня как из далёкого глубокого сна. И эти ужасные оранжевые зажимы-скрабики унылого оттенка, предназначенные для уборки непослушного пушка, но просто так сидящих по обеим сторонам головы. После мы с Калитой выпустили ограниченную серию гребней цвета янтаря, а ты в детстве ломала их острые зубья, стараясь закрепить их на нужном месте. На самом уголке воротника курточки махонькая переливающаяся пуговка, которую ты прикрепила туда булавкой, так и стреляет, когда лучи упадут на его поверхность. Ты решила, что она такая красивая, что её можно носить, как брошь или значок. Маленькая Сарданка была уже довольно крупно сложенная, но твоя головка так отставала от твоего тела! Да и сейчас отстаёт. Я попался раз и навсегда.
– Целая эпоха. Мы прожили целую эпоху, Агний. Поэтому не беспокойся насчёт Искандера. Я – жена твоя, а – ты муж мой и здесь и во всех мирах и во всех временах.
Глава 13
Комната Арсена. Аэлита чешет кончиком ручки свой висок, стараясь заполнить хотя бы две клетки адвент-календаря, но у неё, как она выражается, немного туго с фантазией.
– Я не тётушка. Как можно вместить столько всего на этот лист? Обычно я, как это называется, импровизирую, ну, или если быть честнее, живу как придётся, и особо не заморачиваюсь. Это плохо? Я недалекая?
Арс дал ей очищенное большое яблоко и нежную половинку манго, чтобы девушка подкрепилась перед сном.
– Что ты, чиполлинка. Это уровень Будды, майтрейя.
Аэл кинула в него мягким тапком и отложила бумагу и карандаш.
– Не говори всякие непонятные слова! Но ты не должен меня осуждать. Я ведь ещё совсем маленькая! Мне жить и жить, расти и расти! Но если умру дурой, то стало быть это есть мой путь шиноби!
Она приставила пальцы козырьком наподобие солдата и улыбнулась.
Арс вздохнул и принялся чайной ложкой отколупывать на блюдечко алые зерна граната.
– Хрисанф вечно бубнит, что дуракам – счастье. Он, конечно, тоже неразумный малый, но, всё же, опыта, наверное, больше чем у нас вместе взятых. Так что не заморачивайся, кушай давай и на боковую! Муж у тебя уже есть. Что ещё нужно юным особам?
Аэлита хихикнула, согласившись, и грязными ногтями впилась в мякоть изумрудного киви.
– Я живу как Бог на душу положит! Мне кажется, все так живут. Просто рассказывают по-разному. Это как отличие в одежде, в цвете кожи, возрасте, но суть везде одна. Живёшь и живёшь.
Арсен вспомнил недавнее письмо от босса и нахмурился.
– Тебе Далила упоминала о своём любовнике?
– Штаа?!!!
– Ну, вы же с ней кумушки.
– Какой любовник?! Лил же замужем!
– А Хрисандель утверждает, что у неё есть хахаль какой-то. Так и написал, мол, мне мои остальные проблемы вообще мимо лесом и море по ступням, скоро объявится любовник моей дражайшей супруги, вот тогда я завою волком точно.
Девушка удивлённо слушала своего друга-бойфренда-жениха-мужа в одном, даже брови приподнялись. Затем она немного озабоченно погрызла остатки маникюра на указательном пальце и проглотила черешенку, выловив из компота.
– Сарданка иногда говорила о каком-то Искандере… Я думала, это учёный, проживающий за границей, конкурент дядюшки… Ой!
– То-то и оно. Твоя тётка оказывается горячая штучка и не такая хорошая девчонка, как мне шеф всё в уши жужжит.
Аэлитка смутилась и стала как бы невзначай теребить уголок лоскутного одеяла. В начале зимы она официально разошлась со своим колобочком, то есть призналась в том, что у неё давно есть другой и что она как бы уже замужняя теперь. Николай понял и они расстались добрыми друзьями. Прям как в сказке! Арсен не в восторге, но временами Аэл исчезает у бывшего, ночует там, поясняя, что отрубилась там, как будто выдернули из розетки.
Ну, чипололло моя. Что поделаешь. Я же отбил вроде как её у него. Тайная любовь и всё такое. Плохой парень. Хотя вообще никакой драмы не было. Два отенкая на площадь. Я примирился. Нутром ощущаю: придётся мне ей доверять на все 100 процентов, иначе никак. С этим честолюбивым наивным лучком придорожным. Сам себя проколю, если ещё раз увижу её терзания. Пускай делает, что хочет, золотинка моя ненаглядная. Господи, я превращаюсь в гребаного Хрисанделя. Ты ещё поэму сочини.
А не спеть ли мне робята о моих чувствах к этой мелкой алмазной булавке моего сердца! Блин, это вообще как называется. Жуть.
Арс легонько топнул босой ногой по полу и взялся за книгу, которую читал перед сном, чтобы отогнать дурацкие навязчивые мысли. Но опять отвлёкся.
– Аэлита?
– Если ты снова о тётушке, то я и слышать об этом больше не желаю. Мне стало казаться, я слишком много времени уделяю сплетням. А того больше – ревную! Лил – слишком шикарная женщина! Я-то точно не тот Искандер-космонавт, в подметки не гожусь.
– Господи, какие глупости! Ты вообще о чём?
– А ты о чём? (осеклась и насторожилась).
– Твой дядя сказал мне однажды, чтобы я сильно не привязывался к тебе. Я… Не хочу об этом даже мыслинку допускать…
– Что? О чём ты?
– Скорее всего, он опять подтрунивал надо мной. Он – ужасный болтун. Болтает и болтает без умолку. Ты знаешь, я не такой. Но послушать можно. Хрисандель намедни признался, что это такой индивидуальный тренировочный подход.
– В смысле? Конъюгатский лагерь?
– Да. Я не знаю, как это действует. Но мои курсы в классах стали значительно… В общем, я могу работать в группе. Не только тет-а-тет. Проводить информацию через 10-20-30 человек.
– Круто! Арсмэн! Мой и самый крутой!
Аэл любовно согнула его руку и пощупала бицепс.
– Здоровенный!
– Да брось. Неужели ты бы меня не замечала, если б я был, например, дрищем в очках.
– Ты и так носишь их и был очаровательным толстяком, когда мы познакомились! Таким лапусечным пупсиком!
– Окей, тогда щас усох и стал противным Арсушкой?
– Нет, ты стал суперменом!
– То есть тебе обязательно нужен герой? Ведь лично меня это совсем не интересовало.
– Что с тобой, любимый? Что тебя тревожит? Что Арсен не весел, не совсем ниже плеч, но чуть ниже уровня глаз голову повесил?!
Девушка всунулась под него и стала, хлопая глазками, осторожно щекотать его грудь и подмышки. Он засмеялся и в ответ взял её в маленькую охапку и кинул в постель (не бойтесь, матрас у них что твой батут). Его волосы коснулись её губ и щёк, и она сама первая слилась с ним в поцелуе.
Хрисанф говорит, что Аэлита – птица высокого полёта. Вижу все задатки, говорит. Такие не созданы для того, чтобы посвятить свою жизнь одному-единственному. В мире есть организация, что-то наподобие нашего ООН. Я так понял своим тупым мозгом, что-то вроде большого отдела кадров, который вовсю старается найти применение тем самым задаткам и определённостям. Доброе предприятие. Не как их там конъюгатское светское общество. У отенкаев по природе их нет никаких аналогичных сопутствующих амбиций, особенно к власти. И то ведомство отлично в курсе состава и содержания подобных моему дикому лучку. Но сама она немного иная. Не такая, как колобочек и прочие домашние добродушные детки. Босс сказал, что если зажмуриться и поверить на капельку в странные доморощенные теории Далилы, допустим, о том, что в Калите есть кровь отенкая, что он, типа гибрида, то его внучка – гибрид в кубе, учитывая генетику её родителей. И что правда, на планете не хватает одного малюсенького, но сильного представителя этой так нужной миру популяции. Агний тоже не уверен, но якобы по-братски предупреждает меня, что предчувствует её зарождающийся потенциал.
– И ты, сынок, каждый день удобряешь и стимулируешь в ней эту энергию. Однажды она поспеет. И тогда тебе придётся опять стать одиночкой.
– Заткнись. Это наше личное дело. Ты же сам заверяешь о вашей уникальной эволюции любви с Далилой. Почему каркаешь на других?
– Прав-прав. Ответ настоящего мужчины. Впрочем, что и следовало ожидать от тебя. Другого я почти и не ждал.
Арсен склонился над её светлым радостным и немного смущенным личиком: Аэл по-прежнему волновалась от их душевной и телесной близости.
– Арсен.
– Аэлита.
– Я хочу быть с тем, кто будет со мной всю жизнь, всегда, и после, если после что-то есть. Мне нужен человек, который всегда будет рядом и никогда меня не оставит. Может, это эгоистично, и против правил вселенной, но прошу, будь моим навсегда.
– Буду, навсегда.
Глава 14
Перенос эмбрионов в бокс прошёл вполне успешно. Правда, и Хрисанф, и Калита волновались, но Агний заверил, что справится без друга и чтобы тот не беспокоился и отлично отдыхал с его сыновьями на севере.
Однако накануне перемещения детёнышей Никита позвонил товарищу, чтобы немного попенять за бесхозность и безответственное поведение, хотя обычно в их тандеме он занимал более послушную, неконфликтную сторону.
– Я же тебе говорил не задерживать плоды в материнской утробе.
– Да знаю я. Просто мы с Далилой хотели, чтобы малютки подольше находились в комфортных естественных условиях.
– Ты как будто забываешь, что она – не конъюгат, и вообще человечек довольно посредственный, слабовольный и хрупкий.
Хрисанф, почувствовав раздражение Калиты, сам стал чуть сердиться.
– Я и без тебя в курсе об особенностях своей жены.
– Тогда почему, чёрт побери, ты подвергаешь угрозе её жизнь?! Это же НАША Далила. Подруга моя, как бы я её не критиковал. Часть нашей бесменной троицы.
Он что? Заразился агрессией Айнара? Абсолютно не похоже на него: наезжать на других. Обычно, Калита весьма сдержанный и всегда держит нужную дистанцию.
Агний заколебался и даже захотел подключиться к нему на расстоянии (это его качество также являлось причиной углубленного внимания к его персоне. Редкие конъюгаты способны к покрыванию большого пространства), но потом передумал и негромко прошептал в трубку, опасаясь, что жена может его подслушать, хотя это было невозможно, потому что она давно уже спала.
– Слушай… Поймёшь ли ты. Ты думаешь я не понимаю всего риска? Конечно, понимаю. Но у меня есть предположения, что чем дольше эмбрионы будут связаны с мамой во внутриутробном развитии, тем хоть чуть-чуть больше вероятность, что они потом вырастут людьми, а не конъюгатами.
Где-то далеко Калита не без тяжести вздохнул.
– Почему ты так не любишь самое себя? У всех трудности, сынок. Не у тебя одного. Это не наказание. Это просто форма жизни. Кто-то бабочка, кто-то – навозный жук. Неважно. Мир прекрасен. Позволь своим детям самим решать, кем они станут.
– Я этот дурацкий путь не выбирал.
– Выбирал-выбирал. Ещё как выбирал. Именно этот выбор и позволил, возможно, вам с ней встретиться.
– Ты сегодня больно умный, как я погляжу.
– Больше не затягивай ни днём. Далила права: у неё и вправду мог случиться выкидыш. И она истекла бы кровью у тебя на руках. И у тебя не осталось бы ни сил, ни желания, чтобы спасти своё потомство.
– Хорошо: завтра.
– Помощь нужна?
– Нет, справимся.
Пятерня уже плавала в питомнике, а Далила приходила в себя после веществ, похожих на местную анестезию, но гораздо эффективную и безвредную, разработанную мужем и его другом.
– Ну, как ты солнышко? Больно?
– Нет, совсем ничего не болит. Просто усталость и сонливо.
– Отдыхай, родная. Что ты хочешь? Что тебе приготовить?
Она стала серьёзно обдумывать сей важный вопрос, между делом гладя плечи и руки Хрисанфа, который устроился рядом с ней на специальной кровати.
– Внутренний вкусный наполнитель, который бывает у карася. Чтоб варёный и охлажденный. И ещё чуть с желчью.
– Будет сделано! Как раз на той неделе Калита привёз полмешка этой рыбы.
Через час Далила уже вкушала с небольшого плоского блюда остывшую приятную вязкую массу, которая приятно липла к зубам.
– Вкусно?
– Ага, очень!
– Дай-ка, и я попробую.
Агний потянулся к ней за поцелуем и облизал внутреннюю поверхность её рта.
– Мм! Действительно, деликатес!
Поскольку приставать к ней сейчас не имело никакого смысла, он обнял её и накрыл обоих большим тёплым одеялом.
– Что ещё хочешь? Я весь в твоём распоряжении.
– И ты не пойдёшь работать?
– Нет.
– Гонять на мотоцикле, машине? Плавать в проруби? Торчать в школе? В мастерской, в кабинете? Миловаться с Арсушкой?
– Нет, нет и нет!
– Тебе нужно больше движения. Ты не такой, как я. У тебя кровь стынет от безделья и бездействия. Так что разрешаю тебе улизнуть, как только я засну.
– Любимая.
– Ещё можешь удочерить Ингу. Не буду врать: мне не очень нравится эта идея. И обижает, что порой ты действуешь за моей спиной, хотя, утверждаешь, что мы семья и всё должны делать вместе.
– Я скрывал это от тебя не потому, что не уважаю тебя. Я просто, что элементарно, боялся, что ты не одобришь и будешь злиться на мои сумасшедшие порывы. Ведь ты устаёшь потакать этим моим телодвижениям.
Далила кивнула. Она была уже сильно сонливая.
– Кроме того…
– Да.
– Ты же сама признаёшь, что не по части материнства. А тут всё навалилось. Мои взрослые сыновья-дядьки с громадной инфантильностью. Твои беременности одна за другой. Как будто напялили всё на одного человека, и совершенно неподходящее. На неготового к этому человека. Так что, вопрос с Ингой – верх издевательства. Поэтому я ничего тебе не рассказывал. Но всё равно поступил подло. Прости, я слишком эгоистичный. И, видимо, никогда не перестану им быть.
Уже с закрытыми глазами она проборматала в дреме.
– Просто ты слишком добрый. И расчётливый одновременно. Но ты справишься. Ты бы не взялся за то, что тебе не под силу. Хотя я сомневаюсь, что что-то может быть тебе не под силу.
– Конечно, может.
– Что, например.
– Например, ты.
Далила улыбнулась, засыпая.
– Вполне. Я слишком тяжёлая.
Попутно Калита вчера выпустил пар, признавшись, что никаких гормонов и химикатов он его супруге не давал. Она слишком наседала на него, так что он придумал предложить ей обманки. В её случае сработал лишь эффект плацебо. И, может быть, наконец, через очень долгое время её организм и организм Агния приноровились друг к другу, и они стали родителями.
Глава 15
Хрисанф примерял рубашки, кидая одну за другой на спинку дивана. Когда очередь дошла до третьей (слишком много для Далилы), та как раз вошла в гостиную с пустой бутылочкой для молока.
– Хватит. Остановись на этой. А то у меня уже в глазах рябит.
Агний улыбнулся и послушно стал застегивать мелкие скрытые пуговицы.
– Устала?
– С чего бы.
Она и сама не заметила, что притащила с собой вещь из детской, которую горничные должны были помыть и продезинфицировать. Старшие дети с вылупления были на искусственном питании.
Он, успевший облачиться в полный ансамбль, подошёл к ней, чтобы обнять.
– Не надо. Запачкаешься. Я вся в поту и пятнах.
– Ну и что.
– В институте скажут, что за неряха пришёл.
– Да всем плевать.
Это было похоже на правду. Особенно сейчас, перед Новым годом. Далила подумала, что как-то немного отстой, что муж готовится к корпоративному концерту, а многим всё равно – всё мимо.
Его рубашка нежного кораллового цвета действительно успела пропахнуть молоком, влажными салфетками, памперсами и укропной водичкой (Урсулу немного пучило ночью).
– Такой сексуальный цвет.
– Правда?
– Ну да. Видно же.
– Мне показалось слишком вызывающим, но до выступлений я должен привыкнуть к кричащим цветам.
– Тебя и так время от времени заносит напялить что-нибудь эдакое. Например, тот незабываемый зелёный комбинезон.
Хрисанф хрюкнул потянул за концы завязок её длинного фартука.
– Ну, что поделаешь. Придётся тебе краснеть за меня. Такой уж я: далеко неидеальный.Устала? (опять спрашивает).
Далила знала, что эти его трюки с одеждой были связаны с тем, что порой он ощущал себя невидимкой. Человек может быть феноманально красив лицом и телом и душой, но это всё равно не будет заметно каждому подряд. Разве что какой-нибудь неразборчивой одинокой молодице или престарелой старой деве. У остальных есть свои "единственные и неповторимые", пусть в вонючих носках, с недостающими жёлтыми зубами, в засаленной майке и пивным животом, но при этом самые любимые и обворожительные. В таком деле Кирсанов для них, как обветренное объявление на тусклом листочке тетради. Если Агнию чего-то не хватает, он обязательно прибегнет к какой-либо вычурности: кислотный цилиндр, рыжий галстук, шуба с розовым мехом.
Бедняга. А ведь если б я была настоящая толковая женщина, он был бы в дзене в разбитых тапках, дырявых портках и с заплывшим брюхом. И было бы плевать! В хорошем смысле.
– Ты спрашиваешь так эталонно. "Устала, дорогая?" Так обычно мужики рисуются на каких-нибудь официальных мероприятиях. Например, в театре. Она за целый час не держала ничего тяжелее бинокля, и на высоченных шпильках не ходила, а сидела. И всё равно он кутает её в манто и томно спрашивает:" Устала?" Фу! Такая показуха. Как будто такие мужья только и делают, что всю жизнь носят своих дам на вытянутых руках.
– Но среди них бывают и такие.
– Кха! Как будто больше делать нечего.
– Ты просто завидуешь.
– Конечно! Но всё равно это так фальшиво. Раз в год, на 8 марта, спросить прилюдно, типа ты заботишься о своей супруге. А на деле никто не спрашивает у своих жён: "Устала, дорогая?" Разве что в крайних случаях, если та больна, или ей сто лет, и она только что покорила Эверест. Обычно можно услышать лишь… То есть вообще такого глупого вопроса не будет. Скорее: свари мне суп, постирай пуховик, сделай лицо попроще.
– Феминисточка ты моя.
Агний снял её фартук, убрал бутылочку на стол, и нарочито крякнув и нарочито поднатужившись, поднял Далилу и сделал большой круг по большой площади гостиной.
– Ну как? Редкий зверь?!
– Ладно, иди уже!
Он опустил её на пол и, наклонив голову, боднул её лоб своим лбом.
– Устала, девочка моя?!
Далила ткнула его в бок, где ему было особенно щекотно, и важно подхватив свои вещи, направилась к дверям.
– Ты просто невыносим. Конечно, устала!
Пришлось ему задержаться на полчаса и потом поменять рубашку.
– Знаешь?
– Что?
– Кажется, Калита всё -таки старше.
– Не мудрено. Но почему ты так решил?
– Недавно он меня так отчитал, что я почувствовал себя поставленным в угол.
Далила снова пожалела его.
Вот он, наверное, даже не может понять, как это бывает. Просто начитал где-то.
– За что? Вы же практически никогда не ссоритесь.
– Из-за тебя.
Агний смутился, но рассказал жене всё как было. Затем для верности поцеловал её долгим впечатляющим поцелуем, чтобы теперь не почувствовать себя последним ущербным негодяем.
Далила вроде не удивилась, хотя калитинские выпады согрели её душу.
– Я ведь знала, на что иду, когда выходила за тебя.
– Ты так умоляла.
– Я все глаза выплакала.
– Я был тронут. Но мне стыдно, что тебе пришлось это делать.
– Зато ты сдался.
– Кто бы хотел, чтоб его любимая была всю жизнь под угрозой смерти.
– Жизнь и есть угроза смерти.
– Но ты же так не считаешь.
– Не считаю.
– Для тебя жизнь – обещание чего-то хорошего.
– Да, все говорят, что я – пессимист и нытик, что даже просто поразительно бывает, как шикарно люди не понимают друг друга.
– Согласен. Вот поэтому я и хочу сколотить на нг мальчуковую группу "рыдающих мальчиков".
– Ну, Агний! Позор какой-то!
– Тогда не приходи. Я сделаю запись и включу прямой эфир во всех комнатах.
– Ладно, я уж привыкла к твоим дурачествам. Но эти твои коллеги по наукам не догонят.
– Но мне надоело каждый раз быть таинственным факиром-фокусником-магом, сидеть в углу гаданий, показывать разные мото-трюки, глотать шпаги, ходить по углям и разбитому стеклу. А когда Маргарита Степановна (их профсоюз) просит меня быть дедом морозом, потому что высокий и меня всё равно не будет видно в костюме и бороде (ничего сложного), я просто готов лезть на стенку!
Далила издала свой классический фыркокряк (хотя Агний утверждает, что это должен быть крякофырк, потому что ми-ми-ми и "ты же женского полу").
– А тем временем кто-то стоит в хоре из ста человек где-то позади. Причём не только я. Или таскает дурацкие декорации, которые непременно должны быть в правом углу, потом в левом, потом посередине.
Хрисанф, впрочем, был доволен подобным участием жены в общественной жизни коллектива.
Как-то не то, если её возьмут в действующий институтской кордебалет, или в брэйковый клуб. Ещё чего не хватало. Там полно мужчин! Неважно, какой ориентации, как вещает Далила. Итак она слаба на передок. А тут вся харизма парней в перьях и спортивках!
– Решено! Я Арсушку возьму. Он же теперь мой бизнес-партнёр и преподаватель, так что со своими бицухами будет сидеть на ударных. Ладно, твоя взяла, возьму тебя по блату на бэк-вокал вместе с Таней из бухгалтерии.
– Ни за что!
– А сам возьму ответственность вокалиста. Что поделаешь, "главное чтоб костюмчик сидел"!
Далила представила, как он, любитель классики, рока и альтернативы, вдруг щеголяет в брюках клеш и с париком из жёлтого елочного дождика.
– Мне то что. Но для остальных твой образ странного чувака ещё более укрепится.
Пришлось ей за это спеть три песни на домашнем караоке и пригласить Татьяну на чашечку кофе.
Агний деловито натянул свой прошлогодний фиолетовый блестящий фрак для номера типа Дэвид Копперфилд и уехал собирать команду.
Глава 16
– Птерыч, не то.
– Не ной, Арсений! Итак я тебя в крутого ударника записываю.
– Я не Арсений. Какой крутой, когда сопливую любовную песенку будем исполнять.
– Когда подрастёшь, узнаешь, что лучше ничего нет.
Хрисанф ходил из угла в угол по маленькой, но аккуратной кухне Арса в своём блестящем фиолетовом прикиде, уже битый час стараясь втянуть друга в новогоднюю авантюру. Но тот испытывал неловкость уже глядя на своего возбужденного босса с горящими глазами. Ещё через двадцать минут он понял, что от гребаного Хрисанделя очень трудно избавиться, если что-нибудь взбрело в его отчаянную голову, и поэтому решил идти обходным путём.
– Ну у тебя же никакой определённой схемы даже нет. Что будешь петь? Как у тебя вообще с голосом?
– Ничего! При желании могу накачать связки за три дня.
– Это мы уже где-то слышали. Это тебе не волосы. Это музыка.
И тут Арсена осенило.
– А что если мы сколотим не поп, а рок-группу?! Назовём "Патлы"! И у тебя и у меня! Калитку на клавишные и парик! А?
Он о таком и мечтать не смел. Разве что в самых глубинных неосознанных мечтах. Чтоб он и на сцене! Да ну! Вообще никак. А тут конъюгат под боком. Захотелось экстренно чесать подбородок и покопаться в любимых плейлистах. Уж этот странный шеф подсобит. Вождение и прочие инструменты вмонтировал не успеешь оглянуться…
– Ээ!!! Не слишком ли ты самонадеянный? Это тебе не картошку чистить! Культура понимаешь? Искусство там.
Арс недоуменно почесал репу попутно с засаленными патлами.
– И чё?
– Как чё?! Такие вещи нельзя просто так сотворить из воздуха. Я только в костюме волшебника. Что ты рот разеваешь, как детсадовец перед Дедом Морозом?
Арсену было непонятно. Кроме того он уже вообразил, как треснет гитарой по полу и кинется в толпу, перед этим скинув прочь кожаный жилет. И там неподалёку Аэлитка с подружками. Вот, можно было бы потом с ними сняться на полароид с оттопыренными пальцами.
– Враки. Девчонкам такое не нравится.
– Не знаю-не знаю. Далила точно сквозь землю провалится от этого твоего мероприятия. Кроме того, сам же сказал, что накачаешь связки за день. Я думал, это не так чтобы сложно.
Тут задумался Агний. Он снял свой пиджак, повесил на спинку стула и почему-то вспомнил о своей коралловый рубашке.
А что если Далила и впрямь сгорит от стыда? Я не могу этого допустить. Для неё же и стараюсь. Хотя она сказала, что не пойдёт вообще на корпоро. Как это не пойдёт? А кто будет читать традиционные стихи? Она сказала, что это такой нудизм и что она больше не хочет принимать в этом никакого участия. Ну да. Некоторые ржут в кулак. Другие страстно хлопают, как хлопает она, когда ничего не поняла, но старается высказать уважение. Впрочем, она и сама не понимает, что читает. Я единственный, наверное, и понимаю. И то не понимаю. Ну и что.