Внучка Велеса. Боги, духи и герои славян

© Любовь Сушко, 2020

ISBN 978-5-4498-8408-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Любовь Сушко

СЛАВЯНКА

ВЕЛЕСОВЫ СВИТКИ

© 2020 – Любовь Сушко

Язычница Внучка Волхва

 
Укутана снами и дивными тайнами скрыта,
Метельная ночь нашей страсти была так светла.
И дивная женщина вьюгой прозрачной увита,
За окнами где-то моя Берегиня прошла.
Она улыбнулась, швырнула нам снег на прощанье,
И снова вернулась любовь – этой вьюгой увита.
Мы жили в тревоге и неге, храня обещанье
Тому, кто за дальней чертой нас хранил незабытый.
 
 
– Храни тебя Род, – ты тогда, улыбаясь, сказала.
И в этих словах я почуяла силу заклятья.
И дивная вьюга на улице снежной плясала,
И мне Вдохновенье раскроет с улыбкой объятья.
Он с нами сегодня, и только в него мы поверим,
Властитель живого, Поэзии дивный хранитель,
Выходит из леса того заповедного Велес.
– Храни тебя Велес, и духи лесные храните.
 
 
И там, в тишине, я стою и молчу на дороге,
А эта дорога ведет нас с тобой к Лукоморью.
В узорах метели заснули там дивные боги.
И сны эти снова наполнили душу любовью.
Моя дорогая, моя несравненная Лада,
Мы внуки, мы дети, мы в огненной бездне воскреснем.
И где-то кружилась и пела в пылу снегопада,
И души тонули в плену этой радостно песни.
 
 
– Храни тебя Род, -Коляда нам шепнет на прощанье,
И ярость Кащея пред светом его отступает.
Укутана вьюгой, хранит она вечные тайны.
И дивные сны нашу сущность опять открывают.
Хранил тебя Род, и метели во мгле согревали,
И в облаке грез наши души кружились вдали..
И не было в мире ни тьмы, ни тоски, ни печали.
И снежная Русь засыпает в объятьях любви.
 

Бесценный дар любимого

 
Уведи меня в город, где Велес живет и пирует,
И Марена и Жива готовы простить и понять,
И забытые предки, увидев, от счастья ликуют,
Там усадьбы и храмы вернут нас в былое опять.
Не задело крылом их кровавое дикое время,
И огнем и мечом не крестил нас отчаянный князь,
Уведи меня в город, я в реальность сегодня не верю,
И пусть предки забытые радостно вспомнят о нас.
Там русалки поют, и спасительны их хороводы,
Там мой прадед так юн и прекрасен, там старости нет,
Уведи меня в город, где солнце во мрак не заходит,
И веселые боги нам дарят пленительный свет.
 
 
О, Ярилы улыбка, о страсть молодая Даждьбога,
И гармония Лады, мне рабского страха милей,
Уведи меня в город, где солнце любви не заходит,
Где не будет унынья, и небо светлей и светлей,
Там всесильные духи своей пустотой не пугают,
А прекрасные лики не внушают тоску или страх,
Уведи меня в мир, где не свечи, а звезды сияют.
И где ведьм не сжигают на дикости вечной кострах.
Я не стану молиться, и молить не хочу о пощаде,
Я хочу веселиться, Берегине читая стихи.
Уведи меня в город, где священник грехи не прощает,
Где Купала смеется, и Леля шаги так легки.
 
 
Мне другого не надо, мне светлые боги милее,
И пусть Леший встречает и хранит до поры Домовой,
Уведи меня в город, где монахи пугать не посмеют,
И где Сварог сварганит судьбу, мне не надо другой.
 
 
Там останется Русь, и другой мне сегодня не надо,
Я внезапно вернусь, в этот мир, он укрыт от чужих.
И улыбкой пленительной встретит веселая Лада,
И наш дедушка РОД от напастей спокойно хранит.
 
 
Мы вернемся назад, средь чужих мы устали скитаться,
Одинокие души, не знавшие силу родства,
Уведи меня в город, позволь мне с тобою остаться.
Только здесь я спокойно, только здесь я легка и жива
 

В твои объятия вернуться (А вы могли бы?)

 
А вы бы могли ходить по воде, как по суше
И призраки видеть- их вечно таят зеркала,
А вы бы сумели постичь обреченные души,
Молясь за врагов, подбирая такие слова,
Чтоб он вам поверил наш страстный и яростный Велес,
И чтобы Перун не ярился во время грозы,
А вы бы сумели, свои умножая потери,
Стремиться к их свету. Вы были б сильны и горды.
Не божьим рабом, а достойным и солнечным сыном,
Остаться в сердцах, и сгореть от великой любви,
Но яростно дышат святоши смиренные в спину,
Слепые монахи шагнули с картины Дали.
Но вместе с Ярилой я страсти земные познала,
Раскаянье нет, только жар и пленительный свет,
И вместе с русалками в лунную ночь танцевала,
И Леший дарил заповедный, таинственный лес.
 
 
Нам только казалось, что все позабыв, потеряли,
Таинственный мир, наши боги мудры и добры,
Мы будем кружиться, отринув земные печали,
Их светлые дети, их правнуки, но не рабы.
На тысячу лет наши души чужие украли,
Но Род терпелив, он дождется заблудших детей,
И в солнечном свете сумеем осилить печали,
И страсти земной отвергать мы не станем теперь.
И спустятся предки с небес, как тогда, как в начале,
И силы умножив, забудем смирения тьму,
И многие знания наши умножат печали,
Но дух той Руси, словно дар я бесценный приму.
И будет со мною язычества снова стихия,
Там жизнь и любовь, там не будет тоски или зла.
И может тогда, возродится из праха Россия,
И страшные тайны откроют для нас зеркала
 

Лунная ночь

 
А в лунную ночь на Купалу,
я вышла из дома тайком,
Туда, где округа гуляла.
Не думала я ни о ком.
Но тошно и странно остаться,
где спит он, хлебнув медовухи.
И странная птица кричала,
и злобно смотрели старухи,
– Беспутная, черти с тобою,
 забыла про долг ты и честь.
А мне захотелось с любовью
 столкнуться, и коль она есть
За всю пустоту отгуляться,
забыться в объятьях чужих.
О, как они там веселятся,
и он из тумана возник.
А кто? Я его не спросила,
 откуда забрел не пойму.
Но странная дикая сила
толкнула внезапно к нему.
И времени ход не заметив,
Яриле смотрела в глаза
И был он то темен, то светел,
то грустен, то весел тогда.
 
 
Я знала, такое случиться
могло лишь в Купальскую ночь,
И крыльями черная птица
 взмахнула, и бог мой у ног
Забылся на миг, не тревожил,
а я разрыдалась тайком,
Дурманное травное ложе,
и мы так свободны на нем,
Жалела потом? Да пустое,
я помнила после всегда
И тело его молодое,
и звезды глотает вода.
И в лунную ночь на Купалу,
таких не бывало потом.
Как долго еще я мечтала
о Боге своем молодом.
 

Повелитель звезд (Славянская сказка)

 
Ний звезды зажигал во мраке ночи,
Устав от этой дикой суеты.
В провале неба как гореть им хочется,
Сверкали эти желтые цветы.
 

 
И любовался ими в час творенья,
И с ними говорил о суете,
Они дарили радость и забвенье,
Они сверкали в этой высоте.
 
 
И вот когда к ним устремились души,
Чужие боги, захотев украсть
Свет неземной, он в ярости разрушил
Свои творенья, пагубная власть
 
 
Ему уже покоя не давала,
– Я породил, – властитель говорил,
Я погощу вас, – хохотал устало,
И в небеса смотрел и их гасил.
 
 
Без жалости, без трепета, без боли,
Он с ними расставался в грозный час,
О, сердце, ослепленное любовью!
В нем ненависть так яростно зажглась.
 
 
И вот когда одна звезда осталась,
Последняя, сияя пред концом,
Она ему бессильно улыбалась,
И замер властелин, и он потом
 
 
На дело рук своих взирал устало,
То злился, то смеялся в пустоте,
И лишь одна звезда, она сияла
На той невероятной высоте.
 
 
И рукопись поэта осветила,
И растворилась на холсте потом,
И только этот свет и эта сила
И правили и словом, и холстом.
 
 
Молчит властитель около картины,
И слушает, забыв про все, стихи,
И только неба черного лавина,
Беззвездная над головой висит
 

Русь жива и будет жить

 
Наши страсти и страхи наши
ночь укроет от ваших глаз,
Пусть слепой чародей расскажет,
как там предки жили без нас,
 
 
Позабытые всеми где-то,
все бродили одни в тиши.
И все ждали вдали рассвета.
Обходилась я без души,
 
 
А чужие боги сурово
с высоты смотрели, скорбя.
Я потом прочитала «Слово»,
поняла, что так жить нельзя.
 
 
Князь отчаянный и гонимый,
снова нас выводил из тьмы.
Там была я еще любимой,
в светлом Ирии снова мы
 
 
Пировали и знали, скоро,
загорятся ночью костры,
А Ярила, забыв о скорби,
будет с нами, и этой мглы
 
 
Распадутся немые звенья,
мы откажемся от постов,
А однажды в пылу весеннем,
чудных птиц мы услышим зов.
 
 
И нас выведет к речке синей
князь, сумевший из плена уйти.
Наша Русь не станет Россией,
не рассеется, мы спасти
 
 
Еще сможем ее, сумеем.
Мы не станем плодить рабов,
И на небе черном светлее,
и вернулась Лада- любовь.
 
 
Наши страсти и страхи наши
дивной радугой расцветут.
Небосвод омыт и украшен
этим чудом, и там нас ждут
 
 
У курганов в степи широкой,
все очнулись уже от сна.
Русь, ты девою синеокой
в хоровод вступаешь, вольна
 
 
И прекрасна, моя родная,
и никто тебя не пленит.
Ты вернешься в наш мир,
я знаю, ты ворвешься, забыв обиды.
 
 
Наши страсти и страхи наши
ночь укроет от ваших глаз,
И слепой чародей расскажет,
как там предки жили без на
 

Радуга для влюбленных

 
Когда богиня страсти и любви,
В его объятья с неба отпускалась,
То радуга, горевшая вдали,
Цветами страсти их переливалась.
Ярился муж, обманутый в ночи,
И молнии метал в леса густые,
Но страсти не унять и высоты,
И вот они в порыве грез забыли,
 
 
О том, что тайны вечные хранит,
Переливаясь разными цветами
Там Лады пояс, и опять горит,
В слепой ночи ее звезда над нами.
Но чтобы он ее не отыскал,
Красавец -Лель тот пояс ночью прячет,
И где-то там, в бездонности зеркал,
О дивной страсти снова ветер плачет.
 
 
И счастлив Велес, и летит во мрак,
Стрела той ревности, но в ней ли сила?
И радуга с рассветом в небесах
Сияет, и она идет счастливая,
Все остальное только миражи,
Но страсть и нежность снова
торжествуют.
И радуга прекрасная дрожит.
И вся природа дивная ликует.
 

Мы вернулись в свой мир навсегда

 
Когда замыкается порванный круг,
И прошлое станет грядущим,
От вечного сна, от унынья разлук
Вернемся в священные куши,
 
 
И вышел сухим из воды Водяной,
На солнышке греется ярком,
И снова беседует тихо со мной
О самой красивой русалке.
 
 
А эта русалка наряды свои
Уже показала подругам,
И тихо мечтает о вечной любви,
И томно глядит на округу.
 
 
А Леший в своем заблудился лесу
И ищет обратно дорогу.
И дивные птицы нам вести несут.
И Велес, взирающий строго,
 
 
Владенья свои обходил, напевал
Про лес заповедный и небо,
И каждый старался, и каждый мечтал,
О сказке, в которой он не был
 
 
Нечистым, пугающим, диким, чужим,
Когда же о них мы забыли?
И с нова Ярила сходил к молодым,
И путались сказки и были.
 
 
И Русь просыпалась от вечного сна,
И жизнь возвращалась и песни.
Холодную зиму сменила весна,
И были мы с духами вместе.
 
 
И нас не пугала ночная гроза,
И радуга нас вдохновляла.
И хочется снова вернуться туда,
В грядущее или начало.
 
 
Когда замыкается порванный круг,
И прошлое станет грядущим,
От вечного сна, от унынья разлук
Вернемся в священные куши.
 

Какая чудесная осень. Заповедный лес

 
В лесу заповедном, как листья, кружатся
Усталые души, и мысли о вечном
В такой тишине и покое родятся.
И новые сказки приносит нам ветер.
 
 
И снова с драконом вернется принцесса.
И будет Яга ему раны лечить.
О вечные сны, заповедного леса,
Как листья все будут над нами кружить.
 
 
И рядом ворчит растревоженный Леший,
А ветер- проказник, затих и заснул.
В тревожной тиши заповедного леса
Вдруг огненный змей чешуею блеснул.
 
 
И волк выбегает, умаялся Серый,
С царевичем снова случилась беда,
В лесу заповедном Кикимора пела,
О том, кто уже не придет никогда.
 
 
И снова Баюн выбирался из мрака,
Куда его дерзко загнал дивный черт.
А это что там? Да затеяли драку,
Омутник и Банник, и солнце печет,
 
 
Как будто бы лето обратно вернулось.
Но листья летят в заповедном лесу.
И нам Берегиня в тиши улыбнулась.
И снова русалки покой принесут.
 
 
Там Велес на камень у дуба садится,
И вечность пред этой лесной тишиной,
И новая сказка в тумане родится.
Там радуги прелесть, и дивный покой.
 
 
Смотрю в глубину твоих глаз и не верю,
Что так все прекрасно в осеннем лесу.
И дивные духи и дикие звери
В беде нам помогут, от скуки спасут.
 
 
На свитках записаны эти преданья.
И Мокашь не даст нам солгать о былом.
В лесу заповедном пора увяданья,
И ветер проснулся, и тихо кругом.
 

Последней страсти свет незримый Октябрь

Когда увядала бессильно природа,

отдавшись Кощею с немой укоризной,

Была так тиха, и спокойна в угоду

Какому- то ангелу, осень. И жизни

Последней штрихи пробивались и гасли,

Как солнца лучи, перед долгим туманом,

И только художники ждали напрасно

Слепящего света. И жили обманом

Усталые люди, забыв о страданье.

Какое страданье, в минуты покоя?

Унылая осень и миг увяданья.

И вдруг мне приснится творенье такое,

Такая стихия страстей и полетов,

Которой и летом еще не бывало,

Танцует русалка, и Лада смеется,

В плену, обнажаясь, и прочь покрывало.

И замер Кощей, вспоминая о прошлом,

А девы, его в этот миг искушая,

Кружились и пели, и стыд их отброшен.

И так хохотали, и листья бросали.

И в вихре кружились какие-то черти,

Готовые страсти отдаться мгновенно.

Такое бывает в преддверии смерти.

И бесится Леший, и так вдохновенно

Сорвется и канет все в пропасть тумана

Пред дивным покоем зимы и услады,

Но кажется это последним обманом,

Последним порывом в плену листопада.

Мир жесток, но прекрасен

Мир жесток и прекрасен, и если пришлось нам родиться

Среди звезд и лесов заповедных в той дивной Руси,

Мы не можем уйти, не простившись, скрывая обиды.

Мы должны оставаться, мы не можем так просто уйти.

Пусть ярятся враги, и взирают из пропасти Змеи,

Пусть чужие готовят для битвы последней мечи.

Мир жесток и прекрасен, но только в победу поверив,

Мы не можем до срока, сдаваться и просто уйти.

Пусть она разразится последняя грозная битва.

Пусть костры полыхают, Перун нас поддержит в бою.

Вот уже и драконы, и тролли чужие убиты.

Проливали мы кровь, но чужую, и реже свою.

И спокойны волхвы, и герои на пир собирались,

И слагали легенды, и были угрюмы певцы.

Только светлый наш Велес, и дивные звезды остались.

И сияют Руси победившей во мраке костры.

И чужие кресты нас оставили, хан или Папа

Нас не сломят опять, подчиняться не станем мы тьме.

Мир жесток и прекрасен, от боли не будем мы плакать,

И победного пира забыть мы не сможем, во сне

Продолжаются наши жестокие дикие схватки.

Побеждает мудрейший, и сила сдается уму.

Мудрый Волхв бросит меч, но Дракон улетает куда-то.

Дотянувшись до солнца, мы дошли, мы осилили тьму.

Будущее в прошедшем

В этой топи болот наши боги надолго уснули.

Там красавица Лада и Велес, и грозный Перун,

Только вновь где-то молнии взвились и дико блеснули

И несутся Драконы, русалки танцуют средь лун,

В переливах тоски, проступают красивые звуки,

Это память о прошлом усталые души тревожит.

Мы устали брести по болотам в бессилье разлуки,

Мы отыщем огонь, и его разожжем, и тревожно

Смотрит Леший в глуши, он пока еще вроде не верит

В то, что блудные дети вернутся однажды домой,

Только боги очнулись, и вышли из прошлого звери.

Серый волк нас ведет по тропике лесной и ночной.

К Перепутному камню мы снова в тумане подходим

Каждый выберет свой и единственно правильный путь.

Наша Русь встрепенулась, русалки кружат в хороводе,

И выходит к нам Лада. И больше с пути не свернуть.

Где-то в топи болот остаются чужие навеки

И унылые будни, и тревожные страшные сны.

Мы идем по тропике, и Солнце ослепшее светит

В ожидании Купалы, в ожиданье любви и весны.

Нам предательство наше прощают веселые боги.

И заблудшие дети их снова в объятья спешат.

Мы вернулись назад, старый Сварог нас ждет на пороге.

И ковши с медовухой по кругу, и песни летят.

Песня о Волхве

И в мире, где мрака уже разогнать не удастся,

И черные тени, как коршуны, всюду снуют.

Вдруг песня Бояна над этой землею раздастся.

И гусли его о красавцах волхвах запоют.

Казненные снова по княжьему люту Указу

Из пепла восстанут для битвы, и в бой поведут.

И преданный дважды, вернулся, не дрогнул ни разу.

Силен и прекрасен, и вечно сказанья живут.

О том, как сражались за землю и яростно жили,

О том, как в тумане ночном у костра пировали,

Но черные вороны снова над нами кружили,

И яркие звезды во мгле без остатка сгорали.

А после из пепла восстанут прекрасные птицы

Над Русью кружиться они не устанут во мгле.

И легкая тень в этот час она вновь воплотится

И пряха грустит и свой взор обращает к земле.

Завяжется узел, и снова во мгле снегопада.

Он в лес заповедный уходит, идет не спеша.

Умрет и воскреснет, и Русь ему – боль и награда,

И в пламени вечном его закалилась душа.

И предки взирают на блудных детей из тумана.

Когда же очнемся и суть свою снова поймем.

Но наши волхвы, нас спасают опять от дурмана,

И смотрим на небо, и древние песни поем,

И в мире, где мрака уже разогнать не удастся,

И черные тени, как коршуны, всюду снуют.

Вдруг песня Баяна над этой землею раздастся.

И гусли его о красавцах волхвах запоют.

Ведьма и богиня

В огне задыхалась, металась в бреду и метели

И странные тени над миром твоим трепыхали.

Кого еще в жертву они принести захотели.

Над телом прекрасным святые отцы издевались.

И не было силы, над пламенем этим подняться,

И не было смысла в живых оставаться в ту пору.

И только ей звезды, и боги прекрасные снятся,

Она уходила. Вернется на землю не скоро.

О, странные сны, мне приснятся костры и эту зиму.

Прекрасные ведьмы, сгорали, роптала толпа.

Кидали поленья, и были в порыве едином.

И черные тени метались опять по стопам.

И стала блудницей царица твоя и богиня.

На долгие годы, в мерцанье зловещем огня

Истерзанный мир она в реве победном покинет.

Молчат палачи, и толпа отошла от огня.

Чего им хотелось? Лишь зрелищ и хлеба, вестимо,

А юная ведьма – исчадье неверья и зла

И странные сны проносились в безмолвии мимо,

Но как же прекрасна сожженная дева была.

Ее палачи так спокойно потом засыпали,

И пили вино и молились в пылу до зари,

И новых распутниц во тьме до утра обнимали,

И снова сжигали, душа их дотла догорит.

И тени носились над миром, забытым и серым,

И странные сны не приснятся святошам во мгле,

И только сожженные, дивные, светлые девы,

Ведуньи и Ведьмы в свой Ирий идут на заре

Возлюбите себя

Мы приходим в залитые светом просторы.

Остаемся в огне и воде, и плену

И покинем тот мир серебристый так скоро,

не успев на себя и на близких взглянуть.

Эта странная жизнь – лишь мечта и награда,

и она отшумела под шелест дождя,

Но печалиться только, прошу вас, не надо.

Мир прекрасен и сир. Полюбите себя

И засыпаны снегом родные просторы,

И угрюмые тучи сияют вдали.

И красивые птицы ведут разговоры,

О надежде и вере и светлой любви.

Жизнь была и останется -только награда,

Только дивная песня в метели ясна,

Мы приходим, грустить в это время не надо,

вспоминайте Услада в мечтаниях и снах.

Снова русич очнется, и пусть веселится,

Пусть он крылья расправит над этой землей.

Нам осталось взлететь, нам осталось влюбиться,

Только в Пекле мы встретим приют и покой.

А пока еще жизнь и бурлит и клокочет.

А пока еще родичи рядом галдят.

Унывать и рыдать, не один не захочет.

Не печальтесь до срока,

Возлюбите себя.

Богиня или ведьма?

И дочь Святогора его повстречала однажды.

Мила и прекрасна была великанша в раю.

Не мог не пленить ее муж сей лихой и отважный.

И вот перед Сваргом они в одночасье встают.

И странно смотрел Повелитель Огня в эти лица.

Не мог отказать им, ведь были они влюблены.

– Но если останетесь вместе, то горе случится.

И вам разлучиться придется до новой весны.

Ясуня молчала, а Велес твердил удивленно,

Что он не оставит любимую, нет, никогда.

Огонь полыхал, опалил он и души влюбленных,

И странные сны стали сниться богине тогда.

И видела землю, и лес заповедный во мраке.

Избушка какая-то в чаще на тонкой ноге.

Его обнимала, и знала о страсти и драме.

Но только не верила даже ему и Судьбе.

– Что будет, то будет, – спокойно она говорила.-

Земля и изба, там не стану я меньше любить.

И дочь Святогора однажды все махом решила.

И Парка с усмешкой рванула отчаянно нить.

И после во мраке все видит слепая старуха

Красоты и райские птицы так сладко поют.

А Велес с другою, его не коснулась разруха.

Ему, как и прежде по яблоку в год выдают.

И он не откажется, так же силен и прекрасен,

И девы младые проходу ему не дают.

Яга засыпает к рассвету, закончился праздник,

И в лес заповедный невест своих снова ведут.

А было когда-то, да только не верится в это.

И все-таки было, сам Велес ее обнимал.

Куда все исчезло, и где она Доля, и где ты

Красавица Лада. И вечно печален финал.

– Скажите ей после, что я ни о чем не жалела,

Сама выбирала и мне никогда не забыть

Те ночи шальные, о стройное сильное тело.

Меня он любил, а ее не посмеет любить.

И хмурится Лада, и долго молчит вечерами,

Когда с высоты своей видит, он снова с другой.

И яблоко бросит в огонь, лишь прелюдия к драме

Там грустная песня у Леля, но где ты, любовь?

Она молода и прекрасна, она-то богиня,

Негоже старухе смеяться над девой опять.

И смотрит на землю, там Велес все ночи с другими

Проводит в экстазе, и страсти его не унять.

Посмотрит устало, и в озеро снова с разбега

Любая русалка дороже ему, чем она.

И плачет богиня. Свою ощущая победу,

Заснула старуха. Она до сих пор влюблена..

Версия Лады. Грустная песня раскаяния

Я не бросала яблоко в огонь,

их просто было мало в это лето.

А Велес, правда, он ушел с другой,

и должен поплатиться был за это.

Они ушли на землю в этот час,

и некого послать за ней мне было

Но этот пир я помню, как сейчас.

И ничего тогда я не забыла..

В моей душе томилось тоже зло.

Но я тянулась неустанно к ладу.

А Велес, да его всегда влекло, туда,

на землю, и забыл он Ладу.

Там столько и русалок и княжон.

И кто и в чем ему теперь откажет.

Вот и ушел с усмешкой грустной он.

Я думала, что будет он наказан.

Что он придет за яблоками сам,

свое отдаст, и не допустит больше

Таких обид, но только птичий гам,

с земли донесся, в завыванье волчьем.

Она теперь страдала, как и я.

Она потом безжалостно старела.

Он развлекался с кем-то, боль моя,

и страсть ее – все на костре сгорело.

Да, я виновна, я плачу сполна

за то, что он вовеки не заплатит,

В лесу дремучем жить она должна,

пугать других, и жизни ей не хватит.

Но в Ирии моем, такая мгла,

такая тишь, такая стужа злая,

Что я осилить страсти не могла.

И ничего теперь о нем не зная,

По радуге спускалась в этот лес,

была с любым, он только бы увидел

И ревновал, но чудо из чудес,

он усмехнулся, чувств никак не выдал.

И снова мы соперничать должны.

И снова там, в душе не будет лада.

И этот танец в сумраке луны.

Он вечно длится, изнывает Лада.

С богами тих он снова у костра.

Смотрел устало в девственные лица.

Одна от страсти яростной стара,

и с тем не может юная смириться.

И сколько будет бед тревог и зла.

Но месть его слепая не коснется.

– О, лучше б я однажды умерла,

– тогда бы закатилось страсти солнце.