Кот из разбитого зеркала. Фрагментарный роман

Глава 24 Опоздавшая на свидание

Алина обняла Олега, прильнула к мужу, пытаясь понять, что же его так волнует сейчас.

– Не говори, что вы меня не ждали, даже не подозревали, что я могу заявиться, – предупредила она.

Но настрой было грустным и у нее, и у мужчин. Она рвалась не к ним, когда боролась с обстоятельствами и страхами. Они не спрашивали, она ничего не сказала, когда накинула бирюзовый костюм, поправила косметику и улизнула из дома. Что тут говорить.

В Старом кафе на набережной звучала дивная музыка.

Кафе казалось самым маленьким и незаметным среди современной помпезности кабаков, выросших повсюду, как грибы после дождя. Но та публика была так пуста и чванлива, она дико устала от них в столице, и радовалась, что здесь только видит их через стекло и даже голоса не слышит. Сюда бы они и по приговору суда не заглянули, вот и славно.

Столик у стены. Она договорилась еще в самолете с администратором, что его в этот вечер не станут занимать. Теперь он был свободен.

Алина улыбнулась, когда вспомнила, как сын намекнул, что очень хочет посидеть с ней в старом кафе.

– Сейчас дамам моего возраста модно быть с молодыми парнями, представляешь, что желтая пресса написала бы в столице, но даже ради такого случая, ради пиара не могу и не хочу. В другой раз обязательно, или тебя интересует только этот день и старое кафе? А с матушкой в свой клуб слабо пойти?

– Да не слабо, – как —то не очень внятно заявил Олег.

Но она невольно рассмеялась, представив себя там с ними со всеми. Какая пропасть все-таки пролегла. Хотя ведь и они тоже наполняли музыкой сердца….

Алина рассмеялась, в первый раз за этот день. В первый и последний. Она и на самом деле очень боялась перелетов, три часа пытки в воздухе, при ее перепадах давления. Но когда и что могло ее остановить, если очень хотелось или было необходимо. Но на этот раз Алина чувствовала и еще что-то, связанное не только с майором, будущее в прошедшем, эта фраза еще в столице не давала ей покоя.

Хотя в старом кафе все было как обычно – этот уголок из ее прошлого никак не вписывался в ту столичную реальность, из которой она выпала несколько часов назад.

Алина подумала о том, что Олег, вероятно, где-то поблизости ждет ее, и даже пожалела, что не позвала его с собой. Но нет, она не могла нарушить традиции. И вдруг, словно в ответ на ее мысли кто-то плюхнулся рядом на немного оставленный стул.

Вероятно, ее возмущению не было предела, парень-администратор направился к ним, помня, что она просила его, чтобы никто не садился, даже если не будет мест. Но когда она взглянула на парня, то так и осталась с открытым ртом. Говорил администратор, то ли извиняясь, то ли объясняя ей что-то. Но она жестом попросила его не волноваться.

– Вит, что ты тут делаешь? – спросила она наконец.

Он не слышал ее, не реагировал на собственное имя, словно бы он был глух, хотя глухой человек смотрит на губы, и пытается понять, что вы ему говорите. Конечно, если он вменяем, если не ушел в свои мысли, а то и иллюзии.

Эти широко открытые глаза, все еще красивые и совершенно пустые, взгляд выше головы. Для него мира этого не существовало, его не было тут, только, как же он дошел до кафе и до столика. Упал, как снег на голову, так говорят о подобном явлении. Только упал, кажется в прямом, а не переносном смысле.

Она не боялась, что он станет разговаривать, как пьяный Мармеладов в кабаке и расскажет ей всю свою историю. Нет, скорее всего, он не скажет ни слова, но как он дошел до такого состояния? Красавец в белой одежде, на которой никогда не было ни пятнышка.

Впрочем, к одежде и нынче трудно придраться, а все остальное.

Если бы она не была с ним знакома несколько лет, то, наверное, ничего бы и не поняла. Но они давно общались, сталкивались, с ним дружила дочь ее подруги, и подруга возмущалась страшно. Тогда, собственно, она и решила с ним поговорить, случайно столкнувшись на набережной. Он был совсем один в тот вечер, хотя такое при его общительности и круге знакомых даже трудно представить.

Он на самом деле оказался немного замкнутым и одиноким. Хотя был обычным парнем двадцати с небольшим лет, почти ровесник – ее сына.

А вот сейчас ей показалось, что майор где-то выхватил и толкнул его сюда. Не об этом ли он просил ее накануне в странном сне?

Но сил у Вита хватило только на то, чтобы добраться до стула. Он не слышал даже музыку, хотя у него был абсолютный слух, он смотрел куда-то, и казалось, что на противоположной стене показывали самый захватывающий фильм. Но там ничего не было, только в его воображении, вероятно, что-то происходило, иллюзии не отпускали ни на минуту.

Когда он немного очнулся, то пристально посмотрел на нее, словно пытался понять и вспомнить, где они встречались. Но память не выдавала ему никой информации. И все-таки он сказал что-то медленно, словно вспоминая перевод иностранных слов, так она говорила даже не на английском и польском, а на испанском, которого почти совсем не знала.

Алина слышала, что они разбежались с Оксаной, но чего не случается у молодых, только теперь поняла, почему это случилось. И он остался совсем один.

Глава 25 А тем временем

Вечер оборвался на этот раз неожиданно. Алина успела подумать о том, что майор защитил стариков и детей, а она нет, и, кажется теперь уже поздно.

Если он не скулил, не ныл,

Если хмур был и зол, но шел,

А когда ты упал со скал

Он стонал, но держал,

– предательски звучала песня, от которой рядом с парнем в первый раз ей стало неуютно.

И самый уж горький вопрос из другой песни:

Ты бы пошел с ним в разведку,

Нет или да?

Но вопрос не к Виту, а к ней самой относился в первую очередь. И ответ не был утешительным, увы.

Она вспомнила, в свое оправдание, как в прошлый раз Вит говорил:

– У каждого своя жизнь, оставьте нас в покое. Это вас не касается.

И она подчинилась без всяких слов. Хотя глупо было бы вмешиваться дальше, но кто-то ей хотел показать, что из этого вышло.

И на самом деле, не было никакой явной опасности, никто не минировал, ни стрелял, не захватывал заложников? Тогда она была уверена в этом, теперь начала сомневаться.

Он все-таки вышел вместе с ней из кафе. Шел словно пьяный, но никаким вином, водкой, пивом от него не пахло вовсе.

Олег сразу же шагнул к ним. Он видел, как Вит заходил в кафе и не сомневался, что теперь и она его увидит таким.

Несколько раз, сталкиваясь внезапно то в одном клубе, то в другом, приходилось ему дотаскивать парня до дома. Кто-то стал спрашивать, не принимает ли он дозу и сам. Но может быть, радуясь тому, что с ним такого не может быть, Олег упорно доставлял его в дом на набережной.

Вот и на этот раз, они прошлись пешком до того самого дома. Олег попросил мать подождать его на лавочке и поднялся вместе с ним на пятый этаж.

– Ты оставил его одного? —спросила Алина, растерянно.

Она никак не могла понять, что же делать.

– Ему давно никто не нужен, никто и ничто, не грузись, мам, поезд ушел.

– Да я никогда не грузилась особенно, знаешь. Может и хорошо, что майор не дожил до этих дней? Он так переживал за них за всех.

– У каждого своя жизнь. Его никто не заставлял это делать. Он видел тех, кто были до него. Они Кастанеды начитались, решили, что магами станут, летать начнут, а летят в сторону кладбища быстрее всех. Их больше нет, хотя они не дотянули и до тридцати, он всегда оставался с ними, а не с нами. Но он не ребенок, не глупый пацан – это стиль жизни…

Она слушала сына, радовалась тому, что он говорил, а не тупо молчал, был рядом. Но глаза того другого., пустые и безучастные, забудутся ли они когда-то?

Мы всегда были так сентиментальны порой, наполняли музыкой сердца, рыдали о прошлом, а когда настоящее отстранилось и уходило в другое измерение, – это вроде нас не касается.

Я пою – и значит, я люблю,

Я люблю, и значит – я живу…

Олег прав, с ним теперь уже поздно что-то делать, но немного раньше, когда он только решил уйти в иллюзии, ведь можно было вырвать его оттуда или это сразу было не реально?

№№№№№№№

Спасите наши души, мы стонем от удушья,

Спасите наши души, придите к нам…

Наш стон все глуше, глуше…

Алина шагнула на набережную, когда раздался страшный грохот, визг старушек, какие-то истошные крики, лай собаки, переходящий в вой. Тишина нарушилась мгновенно.

Олег резко затормозил на машине своей, но Алина бросилась от него в другую сторону.

Еще до того, когда она это увидела, она поняла, что он шагнул из окна пятого этажа, не понимая, что творит. Решил, что сможет полететь или просто разом захотел избавиться от иллюзий?

Олег сначала не понял, почему она туда, к дому побежала. Но по суете старух и крикам догадался, что там что-то такое произошло.

Окно его комнаты было открыто. Он видел, когда привел Вита, что там никого не было. Комната была пуста. Резко зазвонил телефон. Отец спрашивал, где они так долго гуляют.

– Она прилетела, чтобы увидеть это? – говорил по телефону отцу Олег, – черт знает что творится.

Скорая помощь уехала почти сразу, спасать было некого.

Но почему? Что такое творится в мире иллюзий, и в реальности, которая и ей порой казалась иллюзией.

Лунный свет упал на тело парня, до которого она так и не смогла докричаться. Машина за ним приехала довольно быстро.

Они молча отправились домой. В первый раз за все время ее мирный город, утопавший в тополином пухе, показался ей горячей точкой, хотя их и грабили, никого не брали в заложники, никому не угрожали. Она просто провела июньский вечер в старом кафе и возвращалась домой.

 
Будет в старом кафе снова музыка дивная таять,
Это строчки стихов нам напомнят сомненья и чувства.
И какие-то пары кружатся, над прозой взлетая,
Эта юность и радость уже в этот мир не отпустят.
 
 
Будет в старом кафе эта женщина плакать устало,
А веселый майор опоздает на целую жизнь.
Он лежит в Кандагаре, но ждать ли его перестала,
Снова танго стихает, и радостный вальс нас кружит.
 
 
И сюда заглянул на минутку отчаянный парень.
Усмехнулся, кому-то махнул и растаял во мгле,
Снова в старом кафе и себе и тебе благодарен-
Тот угрюмый чиновник коньяк проглотил в тишине.
 
 
Было все, только было ли, это мужчине не ясно,
И забытая юность несется в объятья, шутя,
Звездопад за окном, понимаем —реальность прекрасна.
За окном тишина, только плачет во мраке дитя.
 
 
Этой музыки бред и речей, и страстей переливы,
Этот свет или мрак, нам сегодня с тобой все равно.
И какой-то юнец, то угрюмый, то снова счастливый,
Затерялся в тиши, пьет, забывшись во мраке, вино.
 
 
Ну а нам танцевать надоест в этот вечер едва ли.
Мы беспечно легки, словно не было прожитых лет,
И в объятиях музыки снова про все забывали,
Задыхаясь от счастья, как бабочки, снова на свет
 
 
Мы порхали, смеясь, и любили и песни, и грезы,
Хриплый голос певицы, дыхание осени вновь.
И мой спутник сегодня печальный и слишком серьезный…
Нас окутала нежностью эта беспечная ночь.
 

Глава 26 Что бы это значило?

Настя дочитала это повествование в страшном волнении.

Бедная девушка зажмурилась и больше ничего не могла сказать.

Она много дней и ночей жила без всяких потрясений, хотя тетушка ей и нагадала какие-то страшные перемены и все время просила быть осторожной. До этого дня, до появления в квартире у Алины, она бы не поверила, что такое может быть. Но и то, что она там появилась, и зеркало, и этот непонятно как появившийся у нее рассказ, и все остальное было слишком странным.

Нет, девушка не верила до сих пор ни в бога, ни в дьявола, они все были страшно далеки от нее, но и объяснить таких совпадений никак не могла, словно бы все это случилось с ней сейчас и вдруг, чтобы убедить ее в обратном.

Сначала ей хотелось броситься ко второй тетушке и обо всем ее расспросить, но потом она решила не делать этого, хотя сама не могла понять почему, словно Виктория могла сообщить ей нечто такое, отчего ей станет дурно.

Но рассказ о странном парне, погибшем на глазах у всех, и никто не попытался ему помочь, просто поговорить по- человечески, он странно задел девушку. Она пережила драму и гибель еще раз, и очень близко приняла к сердцу, словно бы вымышленный герой (а вымышленный ли?) просил ее остановиться, пока еще не слишком поздно.

Хотя натуры, подобные Настиной были твердо уверены в том, что ничего такого с ними не может быть, потому что не может быть никогда, этос случается исключительно с другими людьми, но только не с ней.

– Это меня не касается, – повторяла она, – какая —то белиберда – Алина со своими сказками, у нее всегда было что-то странно и необычное, зеркало, которое тебя не отражает, зато показывает какие-то ужастики, разве бывают в мире такие зеркала? Непонятно откуда взявшийся рассказ, где погибает наркоман – слишком реалистичный для этой сказочницы, но что же в нем такого особенного? Да ничего ровным счетом.

Надо просто жить, любить, подзаработать денег, на сказках это вряд ли получится, а вот если научиться писать, как тетя Вика, то чем черт не шутит, она будет богатой и знаменитой, ей даже сны такие сниться стали – с журналистами, книгами, поклонниками и черными котами. Правда, черный кот непонятно откуда взялся, да черт его принес видно в ее сон.

Черта Настя поминала зря, совершенно зря, только и без него было как-то очень трудно ей обойтись.

А потому она еще раз посмотрела на листы с рассказом, сначала хотела их сохранить, потом решила, что делать этого не стоит, да и выбросила их в урну, которая оказалась прямо перед ней, словно кто-то ее подсунул на дороге. Как странно было все происходящее. Ей показалось, что на другой стороне мелькнул и исчез черный кот из ее сна.

Только куда же он так поспешно делся? Алина ей что-то говорила о том, что черные коты спасают нас от какого-то негатива, если переходят дорогу.

Но Настя, как и многие в мире, была уверена в том, что они все-таки губят весь этот мир, и нет от них никакого покоя никому на этом свете.

– Мне даже черный кот не хочет перебегать дорогу, неужели все так плохо, – с грустью подумала девица.

Но больше и она сама о том думать не хотела. А потом, в ту самую ночь ей снился сон. Она видела новый метромост, и сначала себя за рулем машины, совсем как в том старом зеркале, а потом она видела все как будто с высоты птичьего полета, и летела без оглядки в эту пропасть машина и девушка за рулем.

Но той, парившей в небесах, не было ни страшно и ни больно. Она была спокойна и совершенно свободна.

Как это все объяснить, если ты уверен, что ни бога, ни дьявола не существует, сказать трудно, но объяснить, наверное, все —таки как-то можно.

Только Настя пошла по самому легкому пути, она вычеркнула этот день из памяти, словно его там никогда не было. Вычеркнула и забыла.

Какая беспечность. Зато не забыла напомнить любимой тетушке, что та обещала ей необычный подарок. Она, конечно, сама будет писать свои романы, но для начала, чтобы громко заявить о себе, она не придумала ничего лучше, как только позаимствовать у тетушки ее творение, одно из многих и выдать за свое собственное. Это ей показалось очень важным делом. А потом все забудется о творческом подлоге, но ей нужен был твердый дебют, чтобы все получилось с первого раза (второй и третьей попытки Настя признавать не собиралась). Вот с этим она и отправилась к тете Вике, благополучно забыв, что только что пережила.

Какие же они разные, Вика мне поможет, она никогда не сможет отказать, и все у нас будет так, как надо, – уговаривала себя девушка, даже не понимая, как много нужно совпадений, чтобы все на самом деле было нормально. Но это уже совсем другая история.

Часть 2 Мир зазеркалья

Глава 1 Зазеркалье духа и мечты

 
На границе бытия и духа
Творчества застыли зеркала,
Пусть терзают сны тебя и думы.
Звезды в небе в море острова.
Где-то там, у призрачной границы,
Там, у самой бездны на краю.
Пусть тебе роман еще приснится,
И тогда я звезды полюблю.
 
 
Холодно и хочется проснуться
Но в плену у вечности и сна,
В тело разморенное вернуться,
Нет, не хочет дерзкая она…
Тонут сны, какие-то преданья
Стали вдруг реальностью на миг,
В этот миг прощенья и прощанья
Жизнь ушла в пространство вечных книг.
 
 
И поэты у волхвов во власти
Поняли всю горечь бытия,
Что еще осталось? Лучик счастья,
Та улыбка вечная твоя….
– Я не тот, всю молодость растратил
Все осталось где-то за чертой.
С лилией ко мне выходит Мастер,
Там Пилат просился на постой.
 
 
А луна была почти прозрачна,
Словно Саломея в миг полета,
И ждала я в этот час напрасно,
Вдохновенье больше не дается.
Это в небе отразится море,
Это в море даль небес видна,
Пусть Пилат очнется и поспорит,
Но его встречает тишина.
 
 
Лилия —наперсница Морены,
Не цветок, а только вечный знак.
И поэт уходит вдохновенно.
Он и знал об этом и не знал,
Все зеркально. Все уже знакомо,
Только как не сбиться нам с пути?
Лунною сонатою влекома,
Я в тот мир могу легко уйти.
 
 
Где сегодня зазеркалье духа,
Почему опять нам снятся сны?
И терзают горестные думы,
Мы должны быть вместе? Мы должны…
Только там, где буйствуют поэты,
Бунт толпы их быстро усмирит,
Призовут опять они к ответу
Сильных мира – этот храм сгорит.
 
 
Власть была печальна и жестока,
Птица над пустыней поднялась.
Мир не слышал мудрого пророка,
Только спесь опять бушует в нас,
Он пришел не вовремя, как будто
Время есть для страшных перемен,
Зазеркалье духа, смотрят смутно
Гении в печаль былых измен…
 

А ведь на самом деле с творчеством все просто.

Как и в любом виде искусства есть ремесленники, и ремесленники могут быть очень высокого класса, и есть творцы, чье мастерство значительно выше, чем у тех самых ремесленников.

Именно эти люди, как короли в этом мире, и становятся властителями наших душ и дум.

Только такая странная штука получается, если бы не было этой писательской свиты, их порой даже графоманами называют, то никаких Мастеров мы бы никак не смогли оценить.

А потому те очень даже полезны, да без них просто и жить невозможно, а потому пусть Мастера —голодные и злые, а это их плата за огромный талант, цветут где-то в другом огороде в то время, как они сами останутся тут, и будут очень даже удачными и успешными людьми.

Так думала Виктория, понимая, что Настя должна у нее появиться.

Куда определить свою племянницу, она точно не знала. Ну хотя бы к ремесленникам, это уж точно. Скорее всего никакого ремесленника, даже графомана (если быть честным) из нее никогда не получится. Но так считала тетушка, хотя не хотела в это верить.

А если задуматься, она попросит второй роман, третий, и согласившись на популярную литературу, ты совсем скоро станешь литературным негром у вздорной девицы, да еще придется при всем при том ночи напролет, умирая от разочарований, мук совести с ней возиться, и думать, как тебе быть и что делать. Нет, это было совершенно отвратительным делом.

И с обидой подумала Виктория о том, что Алина бы никогда на такое не согласилась, а вот ей придется. И ничего с этим не поделать.

Глава 2 Кто там черт?

Пока Настя пила чай у своей второй тети и беседовала с ней о муках творчества, Странник уже совершенно случайно оказался у Алины.

Надо признать, что он оказывался у нее всегда совершенно случайно, о таких случаях говорят, что ноги сами привели. Наверное, это так и было – случайно… Да он и вообще не ведал, что творил, если вы помните, дорогой читатель, почти никогда не знал, куда шел, где ночевал, с кем время проводил.

Мы с вами не раз сталкивались с этим типом, потому не стоит описывать его снова, но сказать можно только одно – таких лгунов и аферистов еще свет не видывал, а может и не увидит никогда больше – фрукт еще тот. Это только нам с вами так повезло несказанно.

На этот раз он зашел на минутку, по какому-то поручению, которого пока не мог придумать, фантазия источилась сама собой, и его поймала Зеркалица.

Вернее, поймала она не его самого, а показала ему какого-то мохнатого и полосатого черта, что уже совсем ни в какие ворота не лезло, конечно.

Странник стоял перед зеркалом, когда Алина его о чем-то спросила. Он молчал, потом полез в карман за словом, что на него совсем не было похоже.

Потом поднял руку к зеркалу и пальцем показал туда, в его бездну,

Алина туда смотреть не собиралась. За это время она убедилась, что этого делать не надо, потому что ей все равно ничего не покажут.

Все в зазеркалье возникает исключительно для того, кто перед зеркалом стоит. А на этот раз это был не ее случай, там стоял именно его странный гость, вот и пусть знаки свои читает.

Странник видел черта, настоящего, с рогами и копытами, тот повернулся и даже довольно внушительный хвост ему показал, чтобы он уже не сомневался в том, что перед ним находится именно черт. Если у людей и бывают такие хвосты, то они их тщательно скрывают.

Наверное, это был настоящий обморок, хотя стоял он с широко открытыми (а не закрытыми, как в фильме у знаменитого режиссера) глазами.

– Черт, черт, черт.

– Чего ты чертей кличешь, – (вспомнив, как говорила когда-то бабушка им в детстве) спросила с чужой интонацией в голосе Алина. Она и сама свой голос не узнавала. Странник на это внимания не обратил.

– Я не кличу, там черт, настоящий с рогами и хвостом, длинным хвостом, я своими глазами все видел.

– Ты вроде еще не так пьян, чтобы зеленые черти мерещились, – говорила ему Алина.

– Да не зеленый он, не паясничай.

– Синий? – заботливо спросила писательница, как будто от того, какой был окрас у черта, многое зависело.

– Полосатый, – выдохнул обреченно Странник.

– Разговор сумасшедших, -усмехнулась Алина, якобы выражая свое недоверие, хотя она прекрасно понимала, что Странник и на самом деле видел черта, в первый раз в жизни говорил правду, но именно поэтому, она и не собиралась ему верить.

– Но я не могу видеть черта, он не может отражаться в зеркале, не ты ли сама мне это, помнится, доказывала. Они же в зеркале не отражаются.

– Черт не может отражаться, – согласилась Алина, то ли хотела его окончательно запутать, то ли в нее тот самый черт взял, да и вселился неожиданно сам.

Она насмешливо взглянула, всем своим видим показывая, что не верит ни одному его слову, хотя на самом деле верила, еще как верила. Вот и прибавила задумчиво:

– Но если человек в него превращается, тогда совсем другое дело.

– Кто в кого превращается, чего ты несешь, – Странник стал на удивление груб и нетерпим.

– Ты у меня или у себя спрашиваешь, – настроение Алины не менялось, она не заражалась от него такой вот чертовщиной, а оставалась спокойна.

Они помолчали, но перед тем, как он бросился бежать, Алина все-таки успела сказать:

– Но скоро и ты виден не будешь в нашем волшебном зеркале.

Это было настоящей чертовщиной, и слышать этого ужасный лгун никак не мог, да и не хотел, с чего бы это?

№№№№№№№№№№

Когда Странник удалился, и бежал из дома Алины так, словно бы он совершил убийство и теперь скрывается от преследования, а в какой —то мере все так и было, если разобраться, после этого Алина окончательно убедилась в том, что зеркало ее показывает всем, кто в него умудрился заглянуть (умудрился потому что для этого надо было в квартире Алины оказаться) оно показывает их грядущее, и почему —то ей показалось, что грядущее это должно быть не особенно прекрасным. Это не просто смерть, кто из нас от нее сможет убежать, это гибель, и она страшна и насильственна.

Но пока это были только догадки, она чувствовала себя не настолько проницательной, чтобы взять и сразу раскрыть тайну зеркала.

Нет, скорее всего, все не так просто. И еще много всякого и хорошего, и дурного будет связанно в их жизни со старинным зеркалом.

Пугливые и осторожные недаром его бояться. Алина бояться не собиралась – зеркал бояться —сказок не писать, – вывела свою формулу успеха Алина, и мудрый английский профессор должен был ее в том поддержать. А что толку бояться, если избавляться от зеркала она не собиралась. Оно останется с ней раз и навсегда.

Не для того она получила зеркало, чтобы так просто с ним расстаться, нет, есть в мире волшебные вещицы, с которыми творческому человеку расставаться никак нельзя.