Хранитель света. Код Фауста. Мифомистика 21-го века

Глава 6 Соперники

Рембрандт взирал на свою Саскию в те дни, когда появилось известие о смерти Изабеллы, на пышные похороны они не посмели отправиться. Но он был уверен в том, что если бы его счастливый соперник поманил его жену, она бы не задумываясь, бросилась в его объятия. А ведь он старик. Это открытие очень больно его ранило. И он отчаянно продолжал писать в те дни своего блудного сына – полотно, которое должно было поднять его над всеми Мастерами, навсегда прославить.

Но уже в середине работы стало понятно, что и на этот раз надежды не оправдаются, те, кто восторженно относятся к Рубенсу, не поймут и не оценят его, об этом не стоит и мечтать.

№№№№

Мастер мог быть спокоен за свою жену – юная Елена, которую он знал когда-то еще ребенком, стала новой его избранницей, как только прошли дни траура. Сама Изабелла, уходя, настояла на том, что сменит ее именно она, и любящий муж не мог спорить с ней, и только растерянно кивнул в знак согласия. Блиставшая красой дева вызывала симпатию в его душе с самого начала, он мог ее полюбить. Он будет писать ее всю оставшуюся жизнь, ему не понадобятся другие натурщицы, с которыми с такой радостью общались его ученики.

Ее прекрасный лик и великолепное тело появилось на новых полотнах, потому что в такие дни он не мог не писать, чтобы не думать о печальном, надо загрузить себя работой.

Елена была великолепна. Да и не могла быть иной муза короля художников. Рембрандт чувствовал, что его Даная казалась только жалким подобием того, что изображал и являл миру этот чародей Рубенс.

Саския заболела в те дни, когда он взялся за полотно, и он не мог не передать ее увядавшей красоты на своем полотне. Она не могла скрыть своего недовольства, когда вглядывалась в то, что он писал. И его дела шли все хуже и хуже Они стремительно летели вниз. Но она знала, что его гибели ей не суждено будет увидеть. И то, что она уйдет раньше, немного успокаивало ее.

Она вспоминала похороны Изабеллы и знала, что ее художник не сможет даже достойно похоронить ее, да что же это за проклятие такое, за что ей все это досталось?

Когда она застала мужа со служанкой, то пришла в неописуемую ярость. Сначала ему показалось, что она просто ревнует его, но потом он понял, что причина в другом.

– Ты все время сравниваешь себя с ним, но взгляни на Елену, и на ту с которой ты развлекаешься, даже когда я еще не успела оставить этот мир. Вот в этом вся разница, ты никогда не станешь великим, ни один дворянин тебя на порог не пустит, для этого надо быть Тицианом и Рубенсом, а тебе не стать ни тем и не другим.

Никогда прежде она не говорила ему таких обидных слов, но здесь были все ее несбывшиеся надежды и мечтания, которым уже не осуществиться в этой жизни.

– Ты даже умереть готова, чтобы хоть в смерти уровняться с его женой, – раздраженно бросил он.

– Это точно, чем такая жизнь, уж лучше в склепе оставаться, – согласилась она. – Но он туда каждый раз приходит с розами, а ты меня в общую могилу бросишь, разве не так?

Они сказали друг другу все, что наболело, но больше о знаменитом художнике не говорили ни слова.

Глава 7 Не совпали во времени?

Полуобнаженная Елена, закутанная в меха, во всей своей красе стояла перед Мастером. Сколько нежности, восторга и радости было во взгляде художника в те минуты. Он был с ней, он снова был счастлив, и ни с кем из собратьев своих не собирался спорить и ссориться. Они существовали в другом мире, за высоким забором, отделявшем его дворец от их хижин.

Когда появился посыльный короля, художник отложил кисть и резко поднялся. Ему не хотелось уходить, но как истинный дипломат он улыбнулся, то ли этому человеку, то ли своим мыслям и чувствам.

– Лучше бы ты был художником королей, – услышал он голос своего брата, долетевшего к нему из прошлого.

– Я стану художником королей, если тебе этого хочется, – сказал он тогда.

Теперь он понимал, что это чертовски хлопотно, но деваться было уже некуда, он всегда исполнял свои обещания.

№№№№№

Саския умерла в полутьме в полном одиночестве. Ее мужа уже несколько дней не было дома, его нигде не могли найти. И когда кто-то из учеников рассказал об этом Рубенсу, он дал денег и распорядился о похоронах жены художника. Они не посмели нарушить наказа Мастера, и немалые деньги истратили по назначению, хотя эти люди не могли понять, какое он имел к этому отношение.

Все в этом мире идет своим чередом, король художников так и оставался до конца королем, и он достойно шел по жизни и нес свою корону. Никто ни в чем не смог бы его упрекнуть.

Такие вот два пути выпали старым Мастерам. Что должен был выбрать тот, кто родился и жил в веке 20, и мог ли он что-то выбрать сам?

№№№№№

– Что за чертовщина, – возмутился Мефистофель, дочитывая свиток, они не могли встретиться, они не совпали во времени, кто это все написал?

– Ну тебе ли не знать, что есть иное время и иное пространство, где все течет немного иначе, и там они могли бы все это пережить вместе, если немного сдвинуть колесо времени и пространства.

Странно, они словно поменялись ролями, чего только в мире этом не случается

Глава 8 Другая реальность

Фауст разглядывал лица стариков Рембрандта. Полотна заставляли его замирать от боли. Он поспешно захлопнул этот альбом и стал вглядываться в светлые полные радости полотна Рубенса. Сколько в них было красоты и мощи. Они возвращали к жизни. Отступила боль, и он испытал нечто похожее на счастье. Он почти успел забыть о подобном чуде. И оно возникло в его душе снова.

– Мастер, – с восторгом прошептал он.

И таким странным показался весь этот мир. Он еще раз убедился в том, что существует связь с иными временами. Но как она проявляется? Ему хотелось знать именно это. Возможно, вся его жизнь уйдет на то, чтобы разгадать эту тайну.

Но снова взглянув на первого и второго мастера, он понял, что это грани одного и того же лица: свет и тьма, добро и зло, радость и горе. Сколько таких художников жило и творило еще в мире?

Как трудно было им из созданных миров возвращаться к реальности, и как прекрасно для любого путешествие во времени, оно не сравнится ни с каким другим путешествием.

Он зал, что придет Марта, и он услышит рассказ о том страшном августе 21 года. Он как – то пропустил это время, и в те горькие дни был в другом пространстве. Но она ему расскажет, как они расправлялись, эти ничтожные комиссара, с двумя поэтами.

Фауст не любил стихотворений и никогда не любил поэтов, но эти двое были величайшими мастерами, и это заставляло уважать их и преклоняться перед ними. Жизнь и смерть каждого из них – это благоуханная легенда. И потому он, до сих пор прятавший голову в песок, должен был посмотреть правде в глаза и обо всем узнать.

Он знал, что рассказывали легенды об императоре и адмирале, теперь еще и два величайших поэта проклятого века остались в дивных сказаниях навсегда. Их судьбы неповторимы и уникальны, а даты гибель почти совпали – разница только в несколько лет, месяцев, дней. Все они навсегда останутся очень молодыми. Два Николая и два Александра – даже в именах их были какие-то уникальные совпадения. Все они ушли не по своей воле. Он остался жить. У него в запасе было почти два десятка лет. Он знал, что должен написать о них, о мире, уничтоженном теми, среди которых ему пришлось остаться. Только откуда возьмутся силы на такое? Если служенье муз не терпит суеты, то в этом жутком мире ему вообще противопоказано оставаться.

Фауст зажмурился. Ему показалось, что град пуль продолжает свистеть и над его головой. Первым у него на глазах рухнул Государь Император. Они все его предали и оставили тогда, на руках многих осталась его кровь, потом был расстрелян Адмирал, объявленный Верховным главнокомандующим, взваливший на свои плечи этот груз. Зная обо всем этом, задохнулся русский поэт, решив, что он не может, не должен больше жить в таком мире. А через две недели они расстреляли второго поэта. Никого тогда не осталось, да и не могло оставаться. Страна тонула в кошмаре гражданской войны.

Он часто спрашивал у Мефистофеля, как они могли появиться в этом мире в такое время

– Времена не выбирают, в них живут и умирают, – что-то подобное нараспев пропел он, помня, что Фауст не любил стихов и поэтов.

Глава 9 О чем рассказала Марта?

Марта, как только оказалась в Москве, появилась в его доме, седовласая, величественная, спокойная. Она все это пережила, и жила теперь не «за», а «вопреки». Только он один, глядя на Марту, чувствовал и прекрасно понимал это.

Они сидели в пустой комнате вдвоем, и она тихо, почти спокойно говорила о том страшном августе 21 года.

Страшно даже представить, что после тех событий они прожили почти 20 лет. Сначала они все пытались просто выжить. Но в глубине души (и он видел это в ее глазах) они завидовали тем, кто был расстрелян.

Те не успели, не прошли по всем кругам ада, и в этом было их счастье. Они не могли даже в самом жутком кошмаре представить себе, во что превратится этот мир и их жизни. И хорошо, что им этого не суждено было узнать.

Истории, которые Марта рассказывала сыну священника и внуку священника о беззаветно храбрых русских офицерах расстрелянных комиссарами, о замученных русских поэтах, не могла не потрясти Фауста до глубины души, он знал, что никогда ничего не забудет ни на этом свете, ни на том.

Все поставить на карту, ради минутной вспышки, ради подвига. Они выжили, но те юнцы, которые так жили, давно ушли на небеса, и оттуда на них взирают. Они давно стали там самыми яркими звездами и светят всем остальным. Но можно ли осветить эту жуткую тьму.

Фауст стал постепенно понимать, почему Мефистофель для их возвращения выбрал это время. Возможен ли здесь был хотя бы лучик счастья? Любое средневековье покажется раем. Но кто сказал, что будет легко? Ведь и он тоже стал другим, очень изменился за это время.

№№№№№

А потом она молчала, а он говорил о трех переворотах в Питере, вероятно, она задержалась там. Какая странная ирония судьбы, тогда его не тронули ни красные, ни белые. Им всем нужен был токовый ученый, и чтобы он был за них, а не против, своих-то взять негде. Да и было в нем что-то внушающее доверие, вероятно. Но может быть, они надеялись на то, что он напишет их жития между делом. Ведь кто-то должен оставаться не героем, а летописцем своего времени. Да и новый Вергилий в аду, куда они обязательно попадут, они же не полные кретины, им тоже пригодится Жизнь коротка вообще, а их значительно короче обычной.

Марта рассказывала одну из легенд, о том, как в последние минуты жизни поэт командовал своим расстрелом. Такую же историю ему рассказывали и об адмирале. И это было так на них обоих похоже.

Фауст даже представить себя не мог на их месте. И никогда не сможет ни на этом свете, ни на том забыть этих жутких историй. Вероятно, потому из глубины веков и появился Люцифер, кого же еще нужно было достать и оживить снова, чтобы комедия его стала не только бессмертным творением, но и как-то отразился на страшной их реальности.

Глава 10 Марта, кто ты теперь?

Когда говорили о Марте, рассказывали о ее безответной влюбленности в первого поэта и о том, как любил ее второй. На самом же деле, и Фауст видел это сейчас, она любила не того, которого ей приписывала молва, а как раз своего мужа, потому что женщины не могут не любить героев. Она не просто любила, она гордилась им. Да и не могла она любить другого? Нельзя по-настоящему любить того, кого называют Снежным королем. Тот страшный август все раз и навсегда расставил по своим местам.

– Они ушли, а мы остались. И нам ничего другого не оставалось, как продолжать жить потом. Скольким еще придется считаться Иудами в этом мире? – тихо спрашивала Марта. С этим клеймом она шла по разным жизням, от тех времен и для последнего времени. Но видно так было у нее на роду написано, смеяться над любовью, оставаться и идти до конца. Было в ее жизни что-то значительнее и важнее чувств к мужчине, как бы хорош он не был. Не потому ли тогда в самом начале он сразу и безошибочно выбрал Маргариту, на всю жизнь, на все их жизни. Не было на ней клейма Иуды, никогда не было. Какие-то иные недостатки были, но только не это.

Марта видела, какой печальной в одно мгновение стала его улыбка. Но он старался как-то отстраниться от черных помыслов. Если все время об этом думать, то так легко сойти с ума. А жизнь слишком коротка, чтобы еще и прятаться от нее в доме для душевнобольных. Творцы не могут быть так расточительны. Он это понял, когда в который уже раз пришлось вернуться.

№№№№№№№

Марта ушла неожиданно быстро. Он понял, что она больше не может об этом говорить. И вдруг прорвались стихи. Он не запомнил их, он тут же постарался забыть. Но если даже Марта пишет стихи, то это какое-то страшное нашествие, нельзя так, они должны быть уничтожены, прокляты и забыты, – приговор его был окончательным и обжалованию не подлежал

Фауст никогда, ни в одной из своих жизней не любил стихотворений. Но это были и не стихи даже о соловьях и розах, а древний славянский плач обо всех убитых и замученных, и о живых, потому что им еще хуже, чем мертвым.

И вдруг Фауст понял, почему так сжимается сердце. Он знал, что его дни сочтены. Она останется, когда он уйдет. И она останется во времени, когда живые будут завидовать мертвым, и судимы были мертвые, как и живые, вот что было самым страшным в этом жутком мире.

Здесь только палачи и жертвы, где взять, героев для этого времени, палачи страшны, они понятия не имеют, что такое благородство. А остальные виноваты уже в том, что живут в этом мире и готовы хоть какие-то свидетельства оставить о времени и о себе.

Глава 11 Марго вечная

В тот момент и возникла, прорвалась сквозь миры и времена Марго. Сколько дней и ночей Фауст благодарил судьбу за то, что с ними произошло. И когда случилась эта удивительная встреча на уже в 20 веке, она увидела и сразу узнала его. Она сразу поняла, кто он такой. И не испугалась, не отступила. Там, где другие женщины при одном только упоминании бы разбежались в разные стороны, и такой визг подняли, она оставалась спокойной и только мягко улыбалась. Но те девицы разумные не читали трагедию Гете, они не ведали, что там произошло, не знали, чего им нужно бояться.

Маргарита —это она, они встретились снова. С самого первого мгновения встречи он сразу понял это.. Он сравнивал ее с королевой, и она была королевой, и остается главной героиней их романа. Сколько уже было пережито в прошлые века, но что с ними случится здесь и сейчас?

Она слушала Марту, ставшую поэтессой. Была восхищена и поражена услышанным. Ничего не предвещало подобного таланта в первой жизни, но значит, и тогда они встретились не зря. Гете не просто так их столкнул, а с прицелом на грядущее. Он все видел и все знал заранее.

Потом она спрашивала, почему им выпало такое время и такие судьбы. Всем без исключения, добрым и злым, героям и негодяям. Но могло ли в их жизни быть что-то по-другому? Видимо не могло.

№№№№№№№

Марго была искренне убеждена в том, что он гений, и восхищалась всем, что он писал. Но и у гения бывают особенные вещи – таким творением стала его «Божественная комедия». По дерзости и яркости ему не было равных в этом времени. Если у Данте божественная – это прилагательное, то у него это существительное скорее, указывающее на действующих лиц и место действия, на то, что боги вернутся, сбросив прежние маски. « А за маской было звёздно, – намекал первый поэт их времени. Все верно, там были боги. Многие страницы она помнила наизусть. Она понимала и чувствовала текст не хуже, чем он сам. Это заставляло его не только любить эту удивительную женщину, но и чувствовать в ней единомышленника и соавтора. Да так оно и было особенно в последнее время.

– Берегиня, – повторял он, и все больше в том убеждался, когда пристально заглядывал в ее зеленоватые глаза. Она и была настоящей берегиней, а кто сказал, что их не может быть, особенно в этом сатанинском мире. Они никуда не исчезали и не могли исчезнуть, сколько бы их не сжигали на кострах. Святоши боялись их как огня, но русалки и берегини тащили их неизменно ко дну.

Ради Фауста Марго готова была на все, но не ради просто мужчины, а ради того, единственного, способного создать новую «Божественную комедию». Такая встреча с женщиной богиней судьбы припасена для избранных, у многих она вообще никогда не случается. Ему несказанно повезло.

Она и награда и наказание одновременно. Они неразрывно находятся рядом. Но без нее жизнь больше не имеет никакого значения. Он уже никак не мог от нее отказаться. Она смела и отважна, и она готова была на все. У нее теперь остался только он, у него еще были творчество и лютые враги. Он ничего не мог ей дать, кроме проблем. Он не очень понимал, в какой омут бросает одну из самых великолепных женщин, но он знал, что не может жить без нее. Он жил только с нею рядом. И он возвращался в любое время только для того, чтобы с ней снова встретиться и на какой-то сролк остаться рядом. Жизнь коротка, у него она часто бывала еще короче, чему у остальных, но любовь оставалась бессмертной, и она требовала их новой встречи и новой жизни

Глава 12 Последняя встреча?

Тогда она была несчастна, а теперь счастлива рядом с ним и не замечала никаких неудобств. Мягкой улыбкой она отвечала на все разговоры о трудностях, махала рукой беззаботно, если чего-то в его доме не находила. Потом эти вещи откуда-то появлялись. Она была с самого начала настоящей Берегиней. И только лучезарная и неповторимая улыбка и оставалась. Она освещала его душу.

– Маргарита, – произнес он, – понимая, что так он будет называть главную героиню его повествования. Так ее звали во всех веках и во всех жизнях прежде, имя тоже стало знаковым, как клеймо на плече.

Королева ведьм, просто его королева. Она осмелится записать и издать любовные истории. А он – тот, кто оставит ее в веках.

Фауст и Маргарита были все время вдвоем, а Марта, мужественно последовав за ними, оставалась и в этом времени одна – ее одиночество тоже в разных временах оставалось неизменным. В пустой и узкой комнате, похожей на гроб она поселилась, чтобы оказаться поблизости и просто как-то жить в этом времени. Она думала о прошлой встрече. Ее волновал рассказ о прошлом. И она снова переживала его, престав перед Фаустом. В прошлых жизнях ей хотелось отодвинуть Марго и занять ее место, теперь в этом мире она оставила такую затея. Зачем вести войну, в которой ты проиграешь все равно. Но в какие-то мгновения, ей хотелось попробовать еще раз. Не потому ли она и стала поэтессой, решив, что это поможет. Но вскоре она узнала, что и здесь облом. Фауст не любит стихотворений и не любит поэтов. Ему просто нужно было услышать историю от той, которой было еще хуже, чем ему самому, узнать, что пережила и видела она, оставаясь рядом с ним только тенью слабой, едва различимой.. Ради этого он готов был даже слушать стихи. Но обижало и оскорбляло ее другое. Он посмел не видеть в ней женщину. Пусть она была намного старше, но разве от этого она перестала быть женщиной. Так было при первой встрече там, так оставалось и сейчас здесь.

№№№№№

И тогда Марта вспомнила лицо той, которая была рядом с ним.

– Марго, – повторила она задумчиво.

Что она могла сказать о ней. Она мила и очаровательна и только. Она принесла ему не только радость (он был влюблен безоглядно) уж это чувство она могла отличить от всех остальных. Ей хотелось думать, что именно так все и будет. Хотя в ней говорила только обида и ревность. А представляет ли кто-то из вас, что такое ревность, проносимая через века, бесплотная попытка от нее избавиться, и знать, что в любом времени в любой толпе он будет видеть только свою Маргариту, и небрежно замечать ее подружку. Непонятно, как и зачем тут олказавшуюся, но ее можно терпеть, потому что они привыкли, что она мелькает где-то рядом, появляется и исчезает.

И тогда назло ему Марта влюбилась в поэта, прекрасного поэта, первого поэта и на какое-то время исчезла из их жизни. Но могла ли она долго следовать за тем, кто не отвечал ей взаимностью? Да и поэт оказался точной копией того, кто познакомил их с Фаустом, Мефистофелем, а это сразу стало ей совсем не интересно. Это могло увлекать и чаровать других девиц и жен, но для нее это был давно пройденный этап. Да и в первый раз она не любила его, а что теперь о том говорить. К возлюбленным не стоит возвращаться, а к нелюбимым —тем паче.

С какой стороны не посмотри, он не стал ее героем, нагнала в стихи тумана и дурмана, чтобы прикрыть хоть как-то пустоту- вот и весь роман на стороне.

№№№№№№№№№№

В те жуткие дни, так похожие на тьму Средневековья, Фауст чувствовал, что ему не поможет Христос, и тогда, как деятели эпохи Возрождения он стал обращаться к античным образам, там пытался искать спасения.. Помогут ли они на этот раз. Наступит ли новое Возрождение после нового Средневековья?

Конечно, сразу вспомнилась история о том, как Орфей отправился к Аиду, чтобы спасти душу своей возлюбленной и вывести ее на свет, что еще мог бы он вспомнить в те дни, когда смотрел в зеленоватые глаза Марго и знал, что и эта их жизнь подходит к концу?

Так постепенно старая история для него и зазвучала на новый лад. И стала соединяться порванная связь времен.

Путешествия с Мефистофелем по разным временам не прошли даром, да и учения его тоже пригодились, они не могли не пригодиться.